5. Московское княжество В Москве, возглавившей процесс собирания русских земель, велось активнейшее строительство. В центре Кремля, на Соборной площади, появилась колокольня Ивана Великого (достроена при Борисе Годунове).Противоречивы сведения о первом каменном храме

Муром был довольно крупным торговым центром, известным далеко за пределами своего края. Территориально он находился в Чернигово-Северской земле, юридически входя в состав Киевской Руси.

Столица - г. Муром, современный районный центр Владимирской области России, на р. Оке.

Точное время основания Мурома неизвестно. Впервые он упоминается в "Повести временных лет" под 862 г., но, несомненно, был заложен значительно раньше. Название города происходит от финно-угорского этнонима "мурома" (народа, близкого, судя по летописям, мордве). Видимо, именно этим народом и был заложен Муром, позднее колонизированный славянами. В Х-XI вв. Муром был довольно крупным торговым центром, известным далеко за пределами своего края. Территориально он находился в Чернигово-Северской земле, юридически входя в состав Киевской Руси. Первым Муромским князем (с 989), известным нам, стал Глеб, сын Владимира Святославича. После его гибели и утверждения власти Ярослава Мудрого городом сначала управлял великокняжеский наместник, а с обособлением Чернигова власть в нем перешла к черниговским посадникам. В начале XI в. за Муром началась ожесточенная княжеская распря, осложненная нападениями внешних врагов. В 1088 г. город, находящийся на границе Руси, был разграблен камскими болгарами. Около того же года в Муром прибыл на княжение Изяслав, сын Владимира Мономаха. Он изгнал из города посадников Олега Святославича и стал править Муромом сам, что вызвало еще большую распрю между киевским и черниговским князьями.

В 1127 г. Муром вместе с Рязанью отделился от Черниговского княжества, а позднее и сам Муром отделился от Рязанской земли, образовав самостоятельный удел. При отделении от Чернигова Муромо-Рязанская земля досталась Ярославу Святославичу, а при его детях раздробилась на уделы. После смерти Ярослава в Муроме сидели (1130-1146) его сыновья Юрий, Святослав и Ростислав; затем (до 1174) там княжил его внук, Юрий Владимирович. Сыновья Юрия Владимир и Давыд (ум.1238) были союзниками владимирских князей и активно помогали Всеволоду Большое Гнездо в его войнах с болгарами и в усмирении рязанских князей.

В 1239 г., при князе Ярославе Юрьевиче, Муром был разграблен татарами.

В 1288 г. Муром разорен монголо-татарами, а в 1293 год - разорен в результате междоусобицы между князями Андреем и Дмитрием Александровичами.

В 1351 г. Муром, запустевшего за время татарских нашествий, восстановлен князем Юрием.

В 1355 г. Муром захвачен кн. Федором Глебовичем. Князь Юрий поехал в Орду судиться с Федором Глебовичем, но ярлык достался Федору, который посадил Юрия в темницу и уморил.

В 1378 год муромская дружина участвует в битве с татарами на реке Пьяне, а в 1385-86 годы - в походе великого князя Дмитрия Ивановича Донского на Новгород Великий. К тому же времени относится и неудачный поход московского кн. Дмитрия Ивановича на Рязань и Муром.

Около 1392 г. (или 1393), Василий I Дмитриевич получила Орде ярлык на Муромское княжество, что явилось официальным концом его политической независимости. В 1408 г. в Муроме уже сидел московский наместник, а при Василии Темном Муром стал одним из уездных городов Московского княжества.

Список правителей

1010 - 1015 Глеб Владимирович Святой Муромский

1095 - 1096 Изяслав Владимирович Курский

1096 - 1123 Ярослав (Панкратий) Святославич Муромский

1123 - 1124/7 Всеволод Давыдович Муромский

1127 - 1129 Ярослав (Панкратий) Святославич Муромский

1129 - 1143 Юрий Ярославич Муромский

1143 - 1145 Святослав Ярославич Муромский

1145 - 1146 Ростислав Ярославич Рязанский

1146 - 1161 Владимир Святославич Муромский

1161 - 1174 Юрий Владимирович Муромский

1174 - 1205 Владимир Юрьевич Муромский

1205 - 1228 Давыд Юрьевич Муромский

1228 - 1237 Юрий Давыдович Муромский

1237 - 1248 Ярослав Юрьевич Муромский

нач. XIV в. - Ярослав Юрьевич Муромский

- 1345 Василий Ярославич Муромский

1345 - 1354 Юрий Ярославич Муромский

1354 - Федор Глебович Муромский

138? Владимир Муромский

138? - 1392 Андрей Муромский

Генеалогия русской знати

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

Разведопрос: Клим Жуков про монгольское нашествие на Русь, часть вторая

Субтитры

Я вас категорически приветствую! Клим Саныч, здравствуй! Добрый вечер! Всем привет! В прошлый раз разобрали сколько якобы было монгол… 500 тысяч. Да. Сколько их могло быть на самом деле… Максимум тысяч 40. Сколько умерло от поноса, боевого. Замёрзло на наших бескрайних просторах. И в общем-то в некотором приближении выглядит, я конечно книжки читаю, но совсем не так. Я как-то всё время по-другому думаю. Вот твои, наверное, не твои, но всё равно, слышу от тебя, поэтому – твои… И мои в том числе. Я очень люблю высчитывать. Просто подойти к лошади, размером с монгольскую, взять рулетку и посмотреть, сколько она места занимает. Не стесняйтесь, да. Да. Соответственно, узнать у хозяина, сколько она ест, сколько она пьёт, сколько она ест зимой, кстати, это сильно всё по-разному, сколько она пьёт зимой, сколько она пьёт, когда работает. Соответственно, можно прикинуть, сколько она места займёт на водопое у ближайшей реки. Пойти на эту самую реку, у которой, как у нас обычно бывает, один берег обрывистый, а другой берег – пологий, то есть со стороны обрыва не подойти на водопой, а с пологой стороны – можно, но там тоже кусты, деревья. Посмотреть, сколько можно элементарно поставить вот тут, в пройме… Можно ли сто тысяч лошадей поставить. И да, сколько десятков километров реки потребуется для того, чтобы стотысячную орду напоить. Даже десять тысяч с одной реки напоить очень трудно. Выгнали казаки… Сотню тысяч лошадей… Да. Совсем выгнали… Отдельно очень понравилось то, что всё-таки можно и желательно присмотреться к временам, например, Наполеона, когда уже писали бумаги и всем всё было понятно, чего хочет лошадь, сколько её и сколько умерло от поноса у Наполеона, что самое важное. Очень интересно. Очень познавательно. Никогда с такой стороны не смотрел. Про обоз в 128 километров – это вообще песня, блин. Которого не было на самом деле. Который был в четыре раза короче. Про что же сегодня? Надо, как я и обещал, поговорить про то, как наконец монголы уже приехали на Русь, что тут устроили, как это происходило. Как с монголами познакомились сначала, потом как с ними вынуждены были жить, по крайней мере в начале этого самого процесса. О коллаборационистах. И о значении для Руси такого феномена, как монгольское иго, вообще, было/не было… Это важно. Давайте приступим. А вообще, сначала я предлагал бы кратко описать, что из себя представляла русская земля, когда приехали монголы, вот к 1237-му приблизительно году (ну к 1220-1230 годам). Буквально двумя штрихами. Опять исходя из моих любимых километров и килограммов, то есть то, что просто можно померить, потому что от этого колоссально важно всё играет совсем другими красками. Вот мы представляем себе Киев, сразу представляем себе – Киев, это как сейчас, ну может немножко поменьше. Но всё было совсем по-другому. И когда мы вычисляемые проверяемые данные археологии вываливаем массово в одном месте, то представление об истории совсем другими красками играет… Начнём с Юго-Востока. Там находилось Муромское княжество. Это крайний юго-восток Руси, известно с начала XI века и до 1127 года это была волость то киевских, то черниговских князей. После 1097 года, когда Владимир Мономах отчаянно воевал со своими родственниками, когда все эти родственники собрались в 1097 году на съезде в Любече, там утвердилась династия черниговских Ольговичей. А потом её сменили (в 1127 году) близкие родственники Святославичи от Ярослава Святославича, сына Святослава Ярославича. С 1159 года приблизительно, это почти постоянные союзники Владимирского княжества против Рязани, потому что владимирцы, как ты помнишь из предыдущих разговоров, всё время пытались Рязань подвести к себе к ногтю, так сказать лишить их политической самостоятельности, рязанцы естественно сопротивлялись, а муромцы помогали своим бывшим соседям по одному и тому же княжеству. Почему одному и тому же. Потому что из этого общего княжества выделилось Рязанское княжество с центром в старой Рязани. Вот та новая Рязань, которая теперь Рязань, это раньше был Переяславль-Рязанский. Представляешь, сколько там Переяславлей? Это: Переяславль-Южный, Переяславль-Залесский, Переяславль-Рязанский… а это всё конечно называлось из-за того, что переселенцы с юга, например, из того самого Переяславля-Южного (Русского) переселялись на север и просто основывали там ещё один Переяславль. Свой. Свой, да. Понятно, располагается в среднем течении Оки – к правому притоку Оки и реки Прони, ну и на западе примерно до Москвы-реки доходило. И в южном течении, на востоке, до устья Пры. Там же, собственно, находился город Пронск, который к 1237 году уже был удельным княжеством, правда, принадлежащим на основании вассальной зависимости княжеству Рязанскому, но там был свой стол. Также там правили Святославичи, родственники Ольговичей. К приходу монгол на троне сидел Юрий Игоревич, погиб при обороне города 21 декабря 1237 года. Было всего в Рязанском княжестве, судя по письменным источникам и археологии, 14 городов, которые собственно были городами, а не просто укреплёнными пунктами. Это – Белгород-Рязанский (кстати, ещё одна), Борисоглебов, Добрый Сот, Коломна (тогда ещё не московская), Изяславль (кстати, ещё один Изяславль находился еще и на юге в Волховских землях), Ростиславль, Пронск, Переяславль-Рязанский, Ожск и так далее. Шесть городов исследованы археологически и установлено, что Рязань занимала территорию около 53 гектар к тому времени. Немного. Да. Если представить максимальную плотность населения 200 человек на гектар, то нетрудно посчитать, учитывая, что вся территория не могла быть заселена, потому что улицы, хозяйственные постройки, крепостные сооружения, где-то около 70%, то есть там проживало меньше 10 тысяч человек, в самом городе. Совсем немного. Мягко говоря. У нас квартал городской больше бывает. У нас на одного участкового столько положено, если я правильно помню. Вот там примерно один участковый и проживал. Окормлял. Да, с ближайшими подручными. С севера естественно примыкало к Муромско-Рязанскому княжеству, а потом – Муромскому и Рязанскому княжеству, Великое княжество Владимирское, гигантский сосед, о котором мы говорили несколько раз подряд, которое доставило столько хлопот рязанцам и собственно которые только прихода монгол смогли получить относительную независимость. Во Владимирское великое княжество входили удельные княжества: Юрьевское, Переяславль-Залесское, Ростовское, Ярославское, Угличское, это всё земли Юрия Долгорукого, как мы помним, первого независимого князя этих земель. К приходу монгол там княжил, как мы помним, Юрий Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо, потомок Юрия Долгорукого. Погиб в сражении на реке Сите, после него правил Ярослав Всеволодович, его младший брат. На северо-запад – Новгород, где не было своей династии, там постоянно раз за разом менялись князья, как мы помним. Это самое большое княжество территориально и самое слабо освоенное с хозяйственной точки зрения. Вторым по размерам после Новгорода был конечно же Псков, который то откладывался, то присоединялся к метрополии. Также Старая Руса (тогда просто Руса), Торжок, Великие Луки, Олонец, Бежецк (тогда Городец он назывался), Вологда, Волок Ламский (который в последствии стали делить с москвичами, кому достанется), Изборск, Копорье, Моравин, Юрьев (теперь Тарту), немцы его отняли в XIII веке, и естественно Ладога. А Псков? Я прослушал? Я сказал. Он постоянно с конца XII века пытался отложиться и у него это в общем получалось очень неплохо. Ну а Новгород сам с семи примерно гектар X века разросся до 270-280 гектар к XIII веку. Большой Очень большой город, примерно с тридцатитысячным населением, в три раза больше Рязани, так, чуть-чуть всего. Для сравнения: Псков вместе с посадами и Окольным городом – не больше 150 гектар. Руса, очень большая к XV веку (но это к XV веку, мы не знаем, насколько он была большой в XIII веке), к XV веку 200 гектар занимала. Ну и Торжок – 8,5 гектар всего, вместе с кремлём, то есть детинцем. К моменту прихода монгол там правил Александр Ярославич, будущий Невский. О, как. Да. Фактически, по малому возрасту являлся представителем своего великого папы – Ярослава Всеволодовича, большого смутьяна, интригана, великого воина и вообще хорошего человека. На юг пойдём дальше. Владимирское и Переяславльское княжество, там дальше южнее княжество Смоленское. Помимо столичного Смоленска там был Васильев, Дорогобуж, Ельня, Жижец, ещё один Изяславль, всего около 20 городов. Да, и Торопец, который к 30-ым годам XIII века был отдельным уездом и там правили довольно самостоятельные князья, которые даже приглашались в Новгород на княжение. Правили там естественно смоленские Ростиславичи и конкретно князь Святослав Мстиславич. По сообщению довольно позднего жития святого Меркурия Смоленского, в 1238 году смоляне разбили отступающих монголов, потому что чего бы не разбить в конце концов, смоленские парни очень суровые. Больше, правда, нигде об этом не говорится. Смоленцы были настолько тесно вовлечены в западную политику русской земли, что они как раз накануне оттяпали себе Полоцк и собственно Мстиславичи вернулись в Смоленск после битвы на реке Калке (в Смоленске их не хотели принимать после полоцкой авантюры), но в общем они вернулись обратно в Смоленск, перебили всех несогласных и у них получилось сразу и Полоцкое и Смоленское княжество под рукой на некоторое время. Естественно, всё закончилось плохо, потому что рядом была Литва и рано или поздно оба города попали теснейшим образом в сферу влияния литовской политики. На запад, северо-запад от Смоленска – Витебск. Не очень понятно, был ли Витебск самостоятельным княжеством в первой трети XIII века. есть упоминание, что возможно был, мы точно ничего не знаем. Вот, например, владимирский князь Всеволод Большое Гнездо, как сообщает нам летопись: «Всеволод оженился другою женой, поя за ся Васильковну, Князя Витебскаго дщерь.» То есть какой-то князь был в это время в Витебске, княжеский стол был, но был ли он независимый – не очень понятно. Кроме того, в 1245 году уже Александр Невский (понятно, уже в самом разгаре монгольское нашествие), он сражался в это время с литовцами, «…и пойма сына своего из Витебска», то есть естественно, сына Василия. Собственно, больше он ни с какими сыновьями своими не ссорился и ловить их было не надо. Полоцкое княжество. Самая древняя династия Рюриковичей, кроме, собственно, династии Рюриковичей, потому что Рогволжьи внуцы – не прерывалась эта династия до XIII века, когда эти самые смоляне эту династию прервали. Во время расцвета Полоцкое княжество включало около 21 города, очень тесно взаимодействовало с литовцами и вынуждено было сожительствовать с Немецким орденом и немецкими городами, что доставляло массу проблем, потому что экспансия со стороны Запада была серьёзнейшая. Для сравнения, Полоцк – это было 58 гектар, а, например, Минск – около трёх гектар в это время, тоже в составе Полоцкого княжества. С юга Смоленска находилось княжество Черниговское, тоже одно из выдающихся мест Древней Руси. После Киева долгое время одно из главных княжеств Руси вообще. Всего там находилось около 60 городов. Какая разница: гигантский Новгород – 20 городов и в общем сильно более маленький Чернигов – 60 городов, это только те, что известны по летописям, потому что на самом деле археологически их больше, просто мы не знаем некоторые городища, которые полгектара размером, какое у них было название и было ли вообще, может, они назывались просто Городец и ещё один Городец, Старый Городец, Новый Городец, Средний Городец, Гнилой Городец... Верхний, Нижний… Да. Великий, Малый. Да. Там такие поселения, огороженные по полгектара, по гектару, по два гектара, в общем это на полноценный город тянет не всегда. А с другой стороны, состояние письменных источников такое, что мы не знаем всех названий. Но вот, 60 городов, это очень много. В Черниговское княжество входил Брянск, который сейчас совсем не черниговская территория. Вот, например, Брянск, был большой город, около 6 гектар. Любич, тот самый, где князья любили собираться на съезды, 4,5 гектара, хотя, Любич был не столько город, сколько замок, по-другому не назвать. Это мощнейшее укрепление, на слиянии двух рек, почти на острове, на полуострове, выдающемся в воду. Там очень развитая система укреплений, в него даже въехать было сложно, потому что там тебя встречает один обвод стен, второй обвод стен, потом нужно заехать по круговой дорожке в детинец и в тебя постоянно, если что, будут стрелять. Вот такая сверхукреплённая княжеская резиденция. Впрочем, её всё равно взяли потом… В городе Пскове, мне очень понравилось при осмотре, что там при входе построен так называемый захап – ворота пали, а там такой коридор, достаточно длинный, а дальше ещё одни ворота и пока вы их ломать будете, тут-то вас всех… Да, и причём в Ладоге, что характерно, то же самое, если ты обратил внимание, поворачиваешься под правую сторону всегда, то есть не сможешь закрыться щитом если что, а там тебя будут караулить благодарные партнёры по политическому процессу. Встречающие. Да, встречающая делегация. Только поворачиваешь, а ты, уже можно сказать, на небесах. А собственно сам Чернигов, исследовано территории где-то около 160 гектар и, например, Путивль – 25 гектар, то есть вот такие города – от очень большого Чернигова до совсем небольших. Правили там естественно Ольговичи. В 1223 году из Чернигова поехал несчастный князь Мстислав Святославич воевать с монголами, не вернулся. Потом с 1235 года правил Мстислав Глебович, собственно говоря он монгол-то там и встретил в итоге. С юга от Чернигова располагался Переяславль-Южный, он же Переяславль-Русский, современный Переяславль-Хмельницкий братской дружественной нам Украины. Всего 19 городов было в Переяславле-Русском, довольно большое княжество, но не первостатейное по южнорусским меркам. Там же, кстати, находился и Городец-Остёрский, это такое место, куда постоянно лезли владимиро-суздальские князья, куда постоянно сажали своих наместников, это была такая точка влияния владимирцев на юге. Они оттуда постоянно совершали какие-нибудь, например, военные экспедиции, с опорой на этот Городец-Остёрский, который был всего 0,75 гектар, но там, правда посады были около 5 гектар, но тем не менее небольшой. А сам Переяславль был около 80 гектар, то есть тоже легко подсчитать, что там если тысяч 6-7 жило – это много. В целом, небольшие конечно образования. Нет, конечно. Ну и естественно на запад от Переяславля и Чернигова лежал Киев. О нём мы специально говорить не будем, о нём уже всё сказано, мы на нём останавливались подробно. И правил там в это время с 1236 по 1238 год, как раз к самым монголам, Ярослав Всеволодович, который был предпоследним великим князем киевским из Великого княжества Владимирского. Ещё тогда ему это зачем-то было надо, видимо, лез туда очень упорно. И Киев, ещё раз нужно отметить, сразу уже в X веке стал распадаться на уделы. Первый, например, Вышгород – это удельное княжество, которое получало всё больше и больше самостоятельности. Собственно, из Киевского княжества выделилось Турово-Пинское княжество, которое потом развалилось на Туров и Пинск. Причём, там такого размера города, что если тысяча человек проживало, то это очень хорошо. А если взять территорию всего княжества и прикинуть отношение населения городского к населению сельскому, то там если 5 тысяч человек было во всём княжестве, то это тоже хорошо. 5-6, ну может быть 10, но всё равно – это на всё княжество. Небогато. Прямо скажем. Но эти такие маленькие князья, они как лимитрофы выступали, постоянно перемётываясь то к этому, то к этому, прикидывали, кто сильнее, с кем надо дружить. Не всегда это получалось, как мы помним… Ну и рядом, Владимиро-Волынское княжество – к западу от Киева. Там как раз к моменту прихода монгол правил сначала Роман Галицкий, потом Данила Романович Галицкий… Сын. Сын, да. Он, правда, начинал свою карьеру с Волыни, потом оказался в Галиче, потому что Галич, это неподалёку и там было очень интересно и постоянно происходили какие-то пертурбации. Это очень богатое было княжество, самое западное княжество Древней Руси и вместе с Галичем самое интегрированное в западноевропейскую политику. В итоге мы имеем, что имеем, потому что оно оказалось настолько сильно интегрировано, что с XIV века вся эта земля попала в прямую сферу влияния Великого княжества Литовского и вернулось очень нескоро. Люди там на русском продолжали разговаривать, но собственно русских, кроме друг друга, очень долго не видели, вообще. Галич. Примыкает к Владимиро-Волынску с юга. А, да, во Владимире было 53 города – большое княжество. Большое, да. Галич то объединялся с Владимиром-Волынским, то разъединялся. Там всего было около 32 городов. И ещё я не сказал о болховских князьях – такая очень маленькая была территория на стыке Владимира, Волыни и западной территории киевской земли. Болховские князья – это такие маленькие лимитрофы. Ну и собственно, Турово-Пинское княжество. Таким образом, накануне Батыева нашествия у нас на Руси насчитывалось 19 крупных государственных образований. А если с мелкими – то все 25. Которые, естественно, друг с другом не дружили… Да, они друг с другом дружили не очень, постоянно основывали какие-то временные коалиции, которые очень быстро разваливались, потому что по феодальным меркам предать союзника – это было нормально, в общем, даже не считалось каким-то предательством. Это делали все. В Западной Европе это просто было постоянно, потому что в это время союз заключается всегда как правило очень ненадолго. Союз надолго может быть только в одном случае, как например делал Андрей Боголюбский – силой привести скажем Рязань к себе к покорности так, чтобы они тебя просто боятся до смерти. Сжечь город, стольный – тогда конечно да, у тебя будут прочные союзнические отношения. Постольку поскольку все познания об истории у большинства граждан из школьного курса, мне всё время казалось, что это чисто русская черта – все перегрызлись, какие-то удельные княжества, все друг друга ненавидят. В то время, как другие могли объединиться. Потому что вот если бы объединились перед лицом монголо-татарского нашествия… но нет, князья были туповатые – объединиться не могли. Ну конечно же князья были туповатые, это же наши князья! Кто же сомневается. У нас же генетическое уродство! Что же делать… Уже тогда все были ватники и сепаратюги. На самом деле, конечно в этом есть небольшая доля истины, потому что к моменту прихода монгол конечно во многих основных странах Западной Европы процессы централизации зашли куда дальше, чем на Руси. Просто они эти процессы начали сильно раньше. На самом-то деле это говорит о том, что в Европе живут люди умные, цивилизованные, а тут – тупые совки. Да, но просто нужно понимать, что умным цивилизованным людям досталось наследство Римской империи, которое дало неплохой старт. У нас точки старта были разные. Грубо говоря, мы стартовали с двадцатого места в лесу, они – с поул-позишн в Монако. И естественно, нам нужно что делать? Нам нужно проклинать вятичей, древлян, северян, радимичей и прочих полочан, которые вместо того, чтобы в III-IV веке нашей эры вместо того, чтобы заняться строительством единого государства, занимались тем, что бегали по лесам и убивали друг друга иногда даже. Вот, надо проклинать предков… знаете, проклинать Сталина – это уже не интересно, надо вот так, я считаю, зайти… Корень не там, да? Корень гораздо глубже. Тем более, Сталин – грузин, ну что вы, господи… случайная же фигура. Проклинать надо вон там. Вон там лежат все паразиты, из-за которых мы отстали от развитых европейцев на 300 лет, и до сих пор ещё не все вполне уверенно завязываем себе штаны, как говорил профессор Преображенский. Так вот. 25 княжеств, считая с мелкими, все «дружат» друг с другом, как положено в феодальное время, около 340 городов известно по письменным источникам и, исходя из различных методов подсчёта, о которых я говорил в одном из предыдущих докладов о Владимирской Руси, реальные подсчёты дают нам общее население Руси не более 3 миллионов человек. Всё равно много. В три раза больше, чем в самой Монголии, но при этом в Англии в это врем проживало около пяти. Вот в такой вот Англии (не считая Шотландии, естественно) проживало около пяти миллионов. А на всей Руси – около трёх. То есть размытость населения была просто чудовищная. Ну и конечно, вот мы сейчас говорили о князьях, боярах, как они друг с другом дружили, какие войны устраивали, мы всегда забываем, что главным героем вообще всей русской истории, главным двигателем, причём абсолютно безымянным и немым в источниках, это конечно являлся русский народ, крестьянин. Потому что это то самое сельское население, которого было сильно больше 90% (где-то около 3-4% проживало всего в городах). Вот эти люди на хуторах, размером в один-два-три, реже пять домов, осваивали все эти гигантские бесконечные леса с риском для жизни безо всяких монголов и половцев, потому что там можно было не выжить просто элементарно при первом же неурожае. Мы себе с трудом представляем, как это вообще выглядело, потому что эти первые делянки… Вот как мы представляем себе поле хлебное? Мы все видим, что хлебное поле, золотые колосья за горизонт… Рука, как в фильме «Гладиатор». Такого размера зёрна. Да, да. По пояс пшеница. Да, практически по плечо. А вот как тебе лес, между деревьями которого посажен хлеб? А ведь это была реальность русского средневековья. Вот так всё начиналось. И вот спрашивается, откуда у нас могли взяться центростремительные процессы при таком уровне развитости экономики, который просто другой быть не мог. Не потому, что у нас предки были какие-то болваны или идиоты. Просто условия низкого старта, крайне низкая агрокультура, обусловленная, что у нас вся почти земля с редким исключением южных чернозёмов и владимиро-суздальского Ополья, является зоной страшно рискованного земледелия. И вот эти люди, они вытаскивали на себе всё – колонизацию незаселённых земель, обеспечение продовольствием своих княжеств, обеспечение военных походов продовольствием, тягловой силой и в конце концов инженерно-сапёрными контингентами, которые набирались из крестьян (которые рыли канавы и прочее, прочее, прочее), которые обеспечивали княжескую верхушку прибавочным продуктом своим скудным, с которых собирали всю дань, которые платили дань в конце концов монголам со своего этого несчастного надела. И вот эти люди – они вывезли всю русскую историю. Не князья. Князья просто нам видны, а они – нет. Но нужно помнить, что базисом были именно они – русские крестьяне. Так вот, после взятия Ургенча в 1221 году Чингисхан отправил своего сына – Джучи Темучжиновича Борджигинова в Восточную Европу. А Джучи не поехал. На минуточку перебью. Вот они взяли Ургенч, а в тех местах, где Ургенч тамошние историки, они как, в курсе, что было монголо-татарское нашествие? Все в курсе. Все? До Венгрии, все в курсе, что было. Чехи, правда, придумали в XIX веке летопись, где сообщили, что они монголов разбили на самом деле. Но это подделка. А так все в курсе – в Ургенче, в Бухаре, в Самарканде, даже в Афганистане их заметили. Львы Пандшера... Что-то, кстати говоря, монголы справились с львами Пандшеры сильно быстрее американцев. Просто значительно быстрее. Ни ракет «Томагавк», ничего… всё своими добрыми руками. За год завоевали. Божье слово и доброта. И доброта… За год. На весь Афганистан, там никто пикнуть не мог. Отважные пуштуны. Но это правда было уже сильно позже, это было уже при Тимуре. Так, в общем, Джучи никуда не поехал и Чингисхан… А почему не поехал? А вот не поехал и всё. А чего папа хотел? Мирового господства? Естественно. Это была скромная мечта Чингисхана – мировое господство. Отправились туда два тумена – нойона Джэбэ и Субедей-багатура. Субедея с детства помню. Это удивительный человек, который не был вообще никакой монгольской знатью. Это был просто степной багатур, который от нашего исландского любимца Греттира отличался большей социальной уживчивостью, а так тоже был очень лихой мужчина. И поднялся до самых высот вообще имперской власти. Как Александр Данилович Меньшиков, что-то похожее. Вот какие были социальные лифты в Монгольской империи. И Рашид ад-Дин, правда уже сильно позже, сообщил нам в своём произведении «Джами ат-таварих», что это был не просто поход, это была натурально разведка боем. Просто отправили всего два тумена, то есть в самом лучшем случае 20 тысяч человек, чтобы они прошли от Ургенча до Волги. И они прошли-таки от Ургенча до Волги попутно раздав пинков всем, кого смогли поймать, буквально. На Кавказе, в Дагестане, Чечне, Черкесии, всех порвали буквально на части и только после того, как они уже подрались с половцами несколько раз, как они сходили на реку Калку (там победили естественно) и после этого остатки этих двух туменов разбили в Волжской Булгарии. И то, их разбили, а не уничтожили. Они в полном порядке отступили домой и доложили Чингисхану, как там обстоят дела: по каким дорогам можно подойти, где можно поить коней, где можно украсть еды, где торговые пути проходят собственно говоря, где есть сепаратисты, с которыми можно договориться. В общем, это была тщательно спланированная акция. И мы, то есть Русь, в общем слышали сильно задолго о их приближении, потому что в 1222 году сначала монголы вероломно напали на кавказских алан, у них был мир официально заключён, они этот мир нарушили, напали, разбили их в дребезги и обрушились на половцев. А половцы, надо понимать, были наши родственники, причём очень близкие. Вот собственно хан Котян Сутоевич был близким родственником Мстислава Мстиславича Удатного, тогда князя Галицкого. И естественно нам об этом сообщали – что там происходит, и кто такие эти монголы. И когда монголы прислали послов к нам договариваться (а собственно договаривались только об одном – чтобы не вмешивались в монгольско-половецкие разборки), наши сразу вступились за родственников, а послов убили, потому что справедливо полагали их шпионами и провокаторами. Козлами… Шпионами и провокаторами, потому что они и были шпионы и провокаторы. Но они не учли одной важной вещи – что, хотя это и были шпионы и провокаторы, но это шпионы и провокаторы, приехавшие из ещё не совсем феодального общества. Это у нас, в нормальной цивилизованной Европе можно было спокойно убивать шпионов и провокаторов (и не только шпионов и провокаторов), в общем конечно обижались, но не сильно. А убийство посла, тот, кто доверил тебе свою жизнь и пришёл без оружия… монголы это вообще не могли простить ни в коем случае. И это послужило великолепным казусом белли (то есть поводом к войне). Монголы, узнав о таком, наверное, даже обрадовались, сказали: «О-о-о! Теперь понятно, зачем мы туда пойдём. Если кто-то будет возмущаться, скажем, вы посмотрите, какие это сволочи, что они сотворили». Звучит несколько странно, то есть опять-таки, в обыденном сознании – это какая-то жуткая орда, которая напала на всех, никого ни о чём не предупреждая, на нас же всегда так нападают… Конечно. Просто откуда-то возникает какая-то лавина, которая просто прокатывается по русской земле, а все такие сидят – а что это было?.. Зачем им какие-то поводы, непонятно? Это в первую очередь для себя. Потому что, если кто-нибудь вдруг спросил бы, к тому же там к тому времени была масса царевичей, вот, например, вот Джучи, не послушался папу и не поехал в Восточную Европу, пришлось посылать испытанных военачальников. Так вот, если кто-нибудь теперь не послушался или потребовал объяснить, то политрук ему сказал бы: «Дорогой товарищ, кровь павших взывает к отмщению» и «Не опустим штыка, пока не отплатим и не отомстим». И тут все сказали, ну совсем другое дело, давайте. Ведите. Да, да. Как летопись нам говорит, Мстислав Киевский сообщил: «Пока я нахожусь в Киеве, по эту сторону от Яика и реки Дуная татарской сабле – не бывать». И коалиция из 21 князя и плюс примкнувшие половцы и наёмники из числа бродников, это такой очень далёкий прообраз казак, то есть как раз эти изгои, которые жили в степях, возможно, где-нибудь на территории Тмутаракани и так далее, причём беглецов не только с Руси, но и от тех же половцев, откуда угодно, я говорю, это какой-то такой очень далёкий прообраз казачества. Вот вся эта коалиция поехала воевать на реку Калку. Надо понимать, что двадцать один князь – это очень много и конечно представляет из себя невероятных размеров армию. Она и в самом деле была большая. Это, с одной стороны. С другой стороны, князья были крайне неравнозначны по своему статусу и собственно больших князей там было человек максимум семь, которые могли привести с собой представительные дружины. Это естественно был Мстислав Романович Старый, Киевский великий князь, это естественно был Мстислав Святославич Черниговский и Даниил Романович Волынский, будущий Галицкий, Мстислав Мстиславович Удалой (Удатный), как раз князь Галицкий и Олег Святославич Курский, ну и конечно Всеволод Мстиславич Псковский, Псков не такой уж маленький город, он мог вполне привести известное количество военных. Про силы сторон. В среднем, если княжеские дружины, учитывая, что большие князья могли приводить с собой по 200-300 человек, а маленькие князья, типа Изяслава Ингваревича Дорогобужского – могли приводить по 30-50… Взвод, фактически. Два. Да, два взвода, где-то так. Да, и совершенно непонятно – участвовали ли городовые полки. То, что дружины участвовали – точно, а вот ополчение, феодальное конное ополчение выходило ли из городов – мы не знаем. Но об этом позже, когда будем говорить отдельно о сражении на реке Калке, оно того стоит. Вот, если дружины были в среднем человек по сто, это хорошо, т.е. 21 князь – это где-то 2100 человек. Небогато. Мягко говоря. Орда Котяна Сутоевича, когда была разбита монголами, откочевала в Венгрию, в ней насчитывалось, как сообщают венгерские источники, 40 тысяч человек, вместе со стариками, бабами, всеми. То есть, если её даже уполовинили, в ней было 80 тысяч человек (хотя, конечно, вряд ли её уполовинили), но тем не менее, даже если там было 100 тысяч человек, то мобилизовать они могли ещё тысячи 3-4. Ну и наёмников, бродников, если набралась тысяча – это максимум, который можно себе представить, то есть там всего приехало 5-6 тысяч человек. Жутковато как-то себе представить, это же некому вообще противостоять. 5-6 тысяч человек, против них приехало 20 тысяч монгол. Однозначный диагноз. Извини, перебью, все рассказы про какую-то зверскую тактику, а мы там наскочили, а из луков постреляли, отскочили, бравая конница… чего там, конница, если никого нет. При такой численности в общем-то никакой специальной тактики не нужно было применять, потому что шансов просто не было, учитывая, что если бы все эти военные были бы такие же замечательные, как княжеские дружинники, например, Мстислава Киевского, то тут конечно, это отдельная же история совсем. Но ведь это же было далеко не так. Понятно, что киевское условно говоря рыцарство, это была такая элита, все суперпрофессионалы, тем более, очень опытные профессионалы, потому что все эти люди всю жизнь воевали, и их папы всю жизнь воевали, и так, начиная с 1136 года они непрерывно находились в состоянии военных действий. Они прекрасно умели воевать, просто великолепно. Но они были заточены на совершенно конкретный тип войны – на локальную феодальную войну, которая всегда велась с ограниченными целями, цель была одна – посадить, например, своего князя на киевский престол. Для чего, что нужно было сделать – разбить 300 человек, которые тебе противостоят. Да их даже убивать не надо всех. Их можно взять в плен, разогнать, напугать, в конце концов, когда ты их разобьёшь и посадишь своего князя, например, в Киев, это же будут твои собственные солдаты в итоге, зачем их убивать? Ни в коем случае. Войны были бескровными в то время (относительно бескровными конечно). И тут они столкнулись с совершенно другой военной машиной, потому что монголы шли всегда, во-первых, с единым командованием, во-вторых, с единой целью. И всё это войско, очень большое, даже 20 тысяч – это очень много, даже если, учитывая все эти драки с аланами и прочее, учитывая, что конечно вербовка местного населения была затруднена и наёмников они не могли в полном объёме нанимать, даже если их было 15 тысяч, то всё равно это в три-четыре раза больше, чем могли выставить русские, половцы и бродники вместе взятые. Монголы шли всегда с одной целью – тотальная война. Никакой ограниченной феодальной войны монголы не признавали, они должны были привести к абсолютной покорности всё местное население – от князя до холопа. Для этого годились два средства: или ты безоговорочно к ним присоединяешься, платишь общеимперский налог, поставляешь или военных непосредственно в войско, если конечно они годятся, потому что не все годятся… Посмотрим ещё… Да, посмотрим. Или кормишь, снаряжаешь, обуваешь собственно имперскую армию, тогда конечно никто тебя трогать не будет. Для этого и засылались послы. Конечно. Это мне немедленно напоминает наших любимцев древних римлян: либо мы тебя объявим другом римского народа… Либо врагом. …либо мы тебя изведём, да. А после того, как ты отказался быть другом римского народа… Не хочешь, как хочешь. Да. Хочешь – давай, как хочешь, а не хочешь – так давай… Так-так, и тут засланные послы и ты, значит, не хочешь с ними воевать, не хочешь платить… Тогда план Б – тотальное уничтожение. Никого не волновало, что вот эти люди потом будут, когда ты всё-таки присоединишь к себе это княжество или королевство, не важно, будут кормить твою армию и возможно будут сражаться в твоей армии, никого не волновало. Вот всё, что ловилось, немедленно изводилось под ноль, всё что видели или бралось в плен и угонялось в рабство, города сжигались, посевы вытаптывались. В общем, это была именно тотальная война. Это были мастера геноцида своего времени, их просто страшно боялись, потому что почти никто не был готов воевать в таких условиях. Вот как так можно воевать, если тебя вместо того, чтобы взять в плен, убьют? Страшно… А в чём был смысл? Навести ужас. Это террор. Тотальная война. То есть это осознанно? Да. Это делалось специально. Это делалось себе так сказать экономически в ущерб, но делалось? Но с учётом того, что, когда наплодятся через некоторое время потомки оставшихся местных, они будут помнить, что с монголами ссориться лучше не надо. То есть лучше спокойно работать, платить налог и не выступать. А где они такого понабрались? Сами придумали? Или у китайцев научились? Это ещё, видимо, в наследство от кидани им досталась такая традиция, то есть от населения тех степей, более древних времён и собственно, как военная тактика досталась, видимо, тоже от кидани. И не нужно забывать, что опять же, они не просто понабрались, эти люди глубоко в голове ещё варвары, хотя они не были теми варварами, как их представляют (как я уже говорил): в дранном армяке, с какой-нибудь берцовой костью лошади, с воплями «хура-хура-хура-хура!», таких очень много просто. Нет, ни в коем случае. Это были очень красиво одетые, блестяще снаряжённые воины с красивыми луками, потому что монгольский лук - это всегда было оружие просто изящное, высочайшая технология своего времени, сабли, сёдла, отделанные золотом у богатых представителей воинского сословия, но это всё равно почти ещё родоплеменное общество. У меня всегда крутится на языке, что если хотите понять, как выглядел древний солдат, воин, посмотрите на современного дембеля – какой он красивый. Вот и там, не сомневайтесь, каждый стремился выглядеть – моё почтение. Именно так. Я, когда у крестьян спрашивал, зачем ты себе вьёшь эти чудовищные аксельбанты? Вот такие, на которых висит… Пуля 12,7, гильза… …самоходный патрон, этот жуткий. На что мне говорили, Дима, это ты в свой город поедешь, где тебя никто не знает, а меня – вся деревня провожала и встречать будут точно так же. Я должен выглядеть соответствующим образом. Поэтому все были красивые и молодцеватые. Естественно. Ну и когда наши столкнулись с монголами на реке Калке, немедленно выяснилось, что из этих двадцати одного князя никто не хочет подчиняться всем остальным. Само собой, да. С какого перепуга? Ты кто? Да. Наш любимый русский вопрос возник – «ты кто?». Да, вопрос киевского интеллигента XIII века: кто ты, кого знаешь, чего такой дерзкий? С какого района? Почему такой дерзкий? Естественно, командовать собрался Мстислав Романович Старый, потому что он просто киевский князь. Но привёл-то всех туда Мстислав Мстиславович Удатный, потому что это на его родственника Котяна Сутоевича напали монголы и он вроде как явился инициатором похода, поэтому он сказал, наверное, я буду командовать… Явление, известное нам как местничество, да? Это будущее местничество, это ещё не местничество далеко, но это как раз основа, то, из чего местничество выросло. Потому что потом эти отношения были перенесены в единое государство, когда всех этих князей, уже в XVI веке, собрали вместе в одной Москве. Это было очень хорошо, потому что они перестали ураганить по всей Руси, они все находились при дворе и просто били друг другу морды. Страна вздохнула, да? Да. Ну и тут же конечно Даниил Романович, между прочим очень грамотный военный, он тоже претендовал на командование. В итоге Мстислав Романович Старый, князь Киевский, вместе со всей киевской дружиной вообще биться не поехал. Он остался на другой стороне реки в лагере, и смотрел из-под рукавицы, что там происходит. Сильно. Потому что ему отказались подчиняться, а он был великий князь Киевский. Я думаю, в этом была загвоздка. Потому что по местническому рангу, по статусу лествичного права, он самый старший из князей, он должен возглавлять и поход, и собственно битву. Не захотели подчиняться – он никуда не поехал и своих, между прочим, элиту всего этого войска, не пустил воевать. Короче, военная организация… На высоте была, на высоте. Да. Дальше, что произошло, не очень понятно, потому что летописи сообщают нам разное. Ипатьевская летопись, которая как раз южнорусская, галицко-волынское летописание, очень подробно описывает подвиги Даниила Романовича и то, где он бился, в центре построения и говорит о том, что черниговцы побежали, после чего монголы зашли с фланга и всех победили. Новгородская первая летопись пишет, что просто половцы, которые открыли сражение, накатились на монгол, сбили авангард, докатились до главных сил, там им вломили как следует естественно, после чего они все побежали и врубились на бегу в русское войско, которое, потеряв порядок, было просто смято после этого превосходящими силами монгол. После чего конечно, все кто мог сбежать в лагерь, сбежал в лагерь. Да, конечно, такие наши прекрасные союзники, как бродники, немедленно перешли на сторону монгол. Отлично! Вот это вообще, слушай… Ну а чего? Смотрят, тех в три раза больше, так, а чего, мы – с вами. Это мне напоминает известного нынешнего героя России – маршала Маннергейма. Сначала с Гитлером на нас напал, смотрит – Гитлеру по шапке дают, извини, Гитлер, видишь, как складывается? «Не мы такие – жизнь такая». Давай-ка мы с тобой повоюем. Я думал, Сталин хороший, а он вон какой. Или наоборот – плохой, а он, оказывается, вон какой… Да… Отличные бродники, да. Они перешли спокойно на сторону монгол и собственно говоря они явились, как недавние союзники, послами, которых отправили в укреплённый лагерь, и которые сказали, выходите, никто крови вашей проливать не будет. После чего монголы взяли всех князей, которые там были вместе с Мстиславом Романовичем Старым, уложили под доски и сели на доски пировать, задушив их всех насмерть. Но крови не пролили. Не обманули. Нет. Надо читать договор, что написано мелким шрифтом всегда. Как в известно песне: «Ох, люди, ох, русские люди, ох, люди, ох, мать вашу так…» В общем, погибло двенадцать князей из двадцати одного. А часть не пошла? Или тех не задавили? Это те, кто смог сбежать. Они же не все сбежали в лагерь. Умные люди не стали сбегать в лагерь, а просто дали драпу до дому. Правда, тут надо сказать следующее: когда говорят, что после Калки киевская земля обезлюдела – чушь собачья. Даже если там выступал, например, киевский городовой полк, то великая мудрость феодальной организации в том, что никогда невозможно организовать тотальную мобилизацию, всех подчистую вывести в поле просто физически невозможно. Помнишь, мы говорили о битве под Оршей? Когда 17 тысяч феодального ополчения литовцы разверстали, а приехало тысяча двести. Ну как тут можно тотальный ущерб нанести? Да почти никак. Нормальный геноцид не устроишь. Невозможно. Даже если их всех перебить, то там останется 15800 человек. То есть можно ещё раз попробовать будет всегда. Вот тут тоже самое. До десяти раз ещё можно будет попробовать. До десяти раз, так точно. Потому что семья, понятно, что это военные корпорации, семейные корпорации, они всегда посылали в бой, например, папу и старшего сына, думают, может быть послать ещё и среднего сына, выясняется, что этот боярский сынок в это время с караваном по торговым делам находится где-нибудь в Швеции или в Польше и его просто на войну не выдернуть, потому что средств связи нет, когда приедет – бог его знает. А младший сын – болеет, например. И ещё кого-то обязательно, когда ты уезжаешь на войну, нужно оставлять на хозяйстве, чтобы пока ты воюешь (или не дай бог тебя убьют), чтобы не развалилось. Поэтому максимум половина может из семьи выехать, максимум. А скорее всего, это треть. То есть эта семья ещё два раза как минимум сможет поставить военных, если что. Вот прямо на протяжении ближайшего времени. Поэтому, конечно нет. Ну и тем более, что с 1223 года до прихода монгол в Киев прошло 17 лет, то есть новое поколение уже родилось, выросло. В общем, Киев оправился и даже не сильно заметил. Потому что после поражения от монгол на Калке наши люди ссориться и резать друг друга не только не перестали, но и начали с утроенной силой, потому что кое-кто не вернулся, открылись вакансии, нужно было их срочно переделить и в общем, это хорошо. А самый умный человек в этой ситуации оказался владимирский князь, который вроде как получил приглашение на войну, но ехал-ехал и не доехал. Просто, не то, что как глупый Мстислав Романович Старый, приехал на войну и не стал воевать. Он просто не доехал до войны. Чего-то собирались-собирались… и владимирское летописание по поводу битвы на Калке так и пишет, что мы во всём этом не принимали никакого участия. И в общем даже академик Рыбаков писал, что каким цинизмом отдают строки владимирского летописца. Ну какой это цинизм! Кто для владимирцев были все эти черниговцы с какими-нибудь, я не знаю, галичанами, лучанами и трупчевцами. Не пойми куда, не пойми зачем… Во-первых, они не были им одной страной, они не находились под управлением Киева, они находились под управлением Владимира. Под управлением Киева находился только Киев, а под управлением Владимира – только Владимир с удельными городами. Вот если бы речь шла о своём феодальном владении, вот своего феодального владения конечно они были патриоты, они пошли бы за него воевать и ходили, как мы увидим. Но идти куда-то, воевать со всей этой странной компанией, в какую-то степь… а зачем? Ради кого, ради половцев? Так это вы им родственники, мы им не родственники. Там убить могут, что характерно. В конце концов, это профессиональные воины, смерть в бою для них была естественным окончанием жизни. Когда говорят «смерть от естественных причин», вот удар мечом по башке – это смерть от естественных причин. В общем, они были готовы к этому. Полагаю, никто не торопился. Было бы из-за чего. И поэтому летописец был в общем доволен тем, что произошло. Единственный положительный персонаж во владимирском летописании касательно битвы на Калке – это монголы, которые наказали безбожных половцев, ну и тех дурачков, которые против божьей воли пошли этим половцам зачем-то помогать. Следующий раз монголы появились спустя, как я уже говорил, изрядное количество времени – в 1237 году. Опять же появились они конечно не сразу, потому что первым в гости они приехали к булгарам, чтобы вспомнить, кто там кого разбил в матче Субедей и Джэбэ против булгар. В общем, с ответным приехали матчем, но уже с другими силами немножко – там были не потрёпанные два тумена, а была полноценная, уже не рекогносцировочная дивизия, условно говоря, а уже полноценная армия вторжения, с осадными машинами и прочая, и прочая. Естественно, для булгар ничем хорошим это всё не закончилось. Мы конечно об этом знали, потому что булгары наши ближайшие соседи, но опять же, ничего не предпринимали. Потому что ещё раз повторяю, как-то раз я об этом уже говорил, нужно ещё раз сакцентировать, видимо, монголов не принимали за что-то слишком отличающееся от половцев – потому что с половцами мы соседствовать научились и более того, половцы принесли вполне конкретные преференции некоторым князьям своим появлением. Думали, что и тут будет то же самое. И когда на рубежах наших юго-восточных, около Рязанского княжества появились монголы и потребовали дани, Юрий Рязанский отправил посольство с требованием помощи к Михаилу Черниговскому и собственно Юрию Всеволодовичу Владимирскому. Собрал полки из Рязани, собрал полки муромских князей, которые (я описывал специально) находились очень рядом друг с другом и муромчане понимали, что даже рязанцам, которых они терпеть не могут, придётся помогать, потому что мимо них никто не проедет. Так вот, ни Чернигов, ни Владимир помощи не прислали и рязанцы с муромчанами выехали на реку Воронеж в одиночестве, где на них обрушился удар всей армии вторжения. Естественно, всё это жалкое войско, которое смогли выставить рязанцы, было, понятно, очень сильно меньше, чем на реке Калке, против сильно больших сил. Это всё было сметено тут же. Как раз после этого эта знаменитая сцена, где княжна Евпраксия с малым ребёнком бросается с крепостной стены Рязани, что мы знаем со школы ещё. Это после именно этой битвы было. Тут Юрий Всеволодович посылает Рязани на помощь своего сына Всеволода Юрьевича со всеми людьми и воеводу Еремея Глебовича. Из Рязани отступают остатки сил, которые смогли избежать Воронежа и какие=то новгородские силы. Собственно, Рязань осталась с местным гарнизоном, шесть дней осады – Рязань захвачена, 21 декабря 1237 года. А вот эти соединённые силы дают бой монголам под Коломной – тогда, напомню, территория Рязанского княжества. Что это такое? Тут у нас получается потрёпанное войско рязанцев, понятно, там была и княжеская дружина, и городовой полк, если в Рязани проживало максимум 10 тысяч человек, то 2% военных, которых они могли поставить из десяти тысяч человек, у них городовой полк максимум был 200-300 человек. Максимум. Ловить нечего, короче. Вообще. При том, что это были уже побитые люди. Понятно, что окрестные города тоже кого-то выставили, ну если они собрали вместе с новгородцами опять же тысячи три-четыре, это было очень хорошо. Причём, вряд ли их столько было… Ловить там было нечего, их разбили. Правда, тут наглядно показала разница в стилях боя, потому что татары – это всё-таки на 80% лёгкая конница, которая занимается стрелковым боем. И самое главное, что полководцы монголов всегда стояли сзади и не вмешивались в драку. Феодальные полководцы – всегда лезли впереди всех и вели за собой личным примером полки. Но удар тяжёлой копейной конницы, который могли обеспечить русские, для лучников был непереносимым, они должны были разбегаться, потому что иначе их бы просто растоптали. И вот в битве под Коломной погиб царевич Кюльхан, то есть наши, получается, смогли проехать через весь строй монгол, добраться до Ставки и убить охраняемую персону. От души. В последствии это неоднократно скажется, потому что именно подведение монголов под удар тяжёлой копейной конницы отныне и навсегда станет самым главным средством борьбы с ними. Другое дело, что этим средством нужно было уметь пользоваться. Монголы-то своими средствами отлично умели пользоваться, наши – не всегда, в то время. Слушай, а вот Рязань взяли, её как взяли? Стенобитные орудия, которые волокли, их там применяли, не применяли? Да. Какие-то сведения сохранились? Описано, что применяли пороки, сшибали забороло со стены (это боевые галереи). Это деревянная крепость, её можно поджечь. Если использовать, собственно, метательные орудия, снабжённые горшками с нафтой, горючей смесью… Человеческим жиром… Нет! Он не очень хорошо горит, опять же, его нужно очень много натопить. Гораздо лучше горят специальные горючие смеси, разработанные китайскими химиками, специалистами по РХБЗ. Что у них было? Не сохранились рецепты? Не сохранились рецепты. Видимо, в нефть что-нибудь подсыпали? Смола, нефть, дёготь – это перемешанное в особых пропорциях, даёт тягучую горючую массу наподобие напалма. Напалм, да. Ну а деревянная стена, какой бы она ни была хорошо выделанной, она рано или поздно загорится конечно. Ну и пожар – это всё, конец обороне, потому что в этом месте уже обороняться нельзя, когда это всё сгорит, оно рухнет и это можно будет растащить инженерными частями, в качестве которых монголы не стесняясь употребляли пленных, которых гнали перед собой, так называемый хашар, который набирали вокруг городов в окрестных деревнях и сёлах. Что характерно, у узбеков это до сих пор так называется, когда всем миром выйти, помочь соседу дом построить, это так и называется – хашар. Да. И собственно говоря никаких шансов у Рязани просто не было, хотя это была не самая слабая крепость, но учитывая то, что войска из неё ушли, остался гарнизон какой-то. Удивительно, что они так долго вообще провозились. Я думаю, что монголы просто не торопясь окружили город, построили полевые укрепления, выкатили машины, собрали их и просто приступили к планомерному обстрелу. Потом, когда город потерял часть непрерывной крепостной стены, просто туда въехали и всех перебили к чёртовой матери. Рязань конечно сожгли и вообще, собственно, Рязань получила страшный удар, потому что там некоторые города возродились только в XVI веке… Ого. …а некоторые не возродились вообще. Вот, например, Воронеж только в XVI веке стал острожком – просто пограничной крепостью. Ну а так-то нашествия не было, да? Нет, ну что ты. Ну и после Рязани тут нужно вспомнить, что владимирцам надо было чесаться очень сильно раньше – сразу после битвы на Калке, потому что конечно следом за Рязанью было Владимирское княжество. Как раз тогда монгол нагнал черниговский воевода Евпатий Коловрат, когда они входили во Владимиро-Суздальское княжество, где случилось знаменитое полевое сражение, про которое ничего не известно. Личность-то историческая, нет? Сам он да, личность историческая. Непонятно только, что там произошло. Ну напал на арьергард скорее всего. Как мой любимец (твой, наверное, тоже) опричник Дмитрий Хворостинин… Да. Наш орёл. …напал на татарский арьергард перед битвой при Молодях. Наш орёл, как тигр набросился на татарских гиен. Да. И поотрывал им волосатые щупальца. Видимо, тоже разгромил какой-то арьергардный отряд, тем более, что монголы постоянно рассылали дозоры и фуражирские отряды примерно где-то на дневной переход вокруг себя и, видимо, один из таких отрядов разбил Евпатий Коловрат, потом туда пришли основные силы и собственно разбили уже Евпатия Коловрата, тем более, что много он с собой людей привести не мог. Физически не было. Конечно. Это просто был такой рыцарский подвиг с какими-то ограниченными силами, которые очень быстро доехали и атаковали. То есть более крупное войско не могло бы двигаться с такой скоростью и вот его-то монголы, учитывая прекрасно налаженную разведку, точно бы заметили. И там бы его ждал не какой-то арьергардный отряд, а адекватно сопоставимые силы. Сразу отвечаю на вопрос, который последует: а правда, что Евпатия Коловрата смогли завалить только из китайских камнемётных машин? Решительно отрицаю такую возможность, потому что всё-таки это не римская полевая артиллерия, которая в самом деле в полевых сражениях употреблялась, это всё-таки осадные машины, которые в русском языке тогда называлось пороками, то есть то, чем ломали стены. Навести её в поле на одного человека или даже на группу людей было невозможно, просто потому, что они не имели оперативных средств горизонтальной и вертикальной наводки, вот и всё. 20 января, пять дней сопротивляясь, пала Москва, которую защищал младший сын Юрия Всеволодовича – Владимир Юрьевич. А сам Юрий Всеволодович отошёл на реку Сить, где стал собирать войска, ожидая братьев – Ярослава и Святослава. А Владимир при этом тоже оставили на гарнизон, его взяли в феврале 1238 года после недельной осады, собственно там погибла вся семья Юрия Всеволодовича. То есть он своих там бросил фактически, просто потому что у него опять же не было никаких вариантов – ему нужно было очень быстро ехать собирать войска. А если тащить с собой обоз, это бы замедлило всё дело. За это время монголы успели взять почти все значимые города Владимиро-Суздальской земли, начиная от Суздаля и Переяславля-Залесского, и заканчивая Юрием-Польским, Угличем, Кашиным, Димитровым и Волоком Ламским. То есть разорено было буквально всё. Ну а на реке Сить уже потрёпанные владимирские войска после сражения под Коломной, учитывая, что что-то наверняка оставили в самом Владимире, вместе с союзниками были разбиты опять же вдребезги. Всякие рассказывают такие истории сложные, что наши там не успели построиться, не успели изготовиться и монголы неожиданно напали… Возможно так и было. Но даже если бы все войска Владимиро-Суздальской земли, вместе с приданными им новгородцами, все бы они собрались бы, всё равно это было войско, которое было сильно меньше монгол. В одном месте мы не могли им противопоставить в то время ещё просто ничего. Это была гигантская армия вторжения, которая, даже разделившись на несколько частей, в каждом конкретном месте была кратно больше противостоящих им русских сил. Кратно. Вот мы видели, что эти города, по два-три-шесть гектаров, сколько они могли выставить? Взвод? Это хорошо, если. И вот их соберётся с Владимира 5 тысяч человек, со всего Владимира. Они сразу не соберутся, их будет меньше. Ну хорошо, с союзниками их будет пять, а монгол – десять. Это дети, прочитав комиксы про Илью Муромца и посмотрев мультик, думают, что русский-то богатырь конечно может один человек 15-20 монгол точно уконтрапупить, вот точно совершенно. Детям спешу сообщить разочаровывающие вести, что монголы драться с русскими богатырями не спешили, они вели до последнего дистанционный бой из луков. Так как у нас не было массированной защиты лошадей доспехами, страдало конское поголовье. Рыцарь без коня представляет из себя зрелище жалкое и неразумное. Как гусар без лошади. После чего следовал удар тяжёлой конницы по расстроенному противнику, которая у монгол тоже была, её просто было меньше и в среднем она была похуже конечно, но тем не менее. За которой мчалась лава лёгкой конницы, которая добивала уже расстроенного окончательно неприятеля и ничего было не сделать. Один ты против двух человек даже в уличной драке скорее всего не выстоишь. Если конечно ты не суперподготовленный профессионал, а это не какие-нибудь упившиеся насмерть гопники. Если примерно в общем и целом равные противники (в общем и целом), то один против двух – это уже драматическая разница, прямо скажем. Тем более, что когда тебя только что в течении часа обстреливали издалека и ты не мог их догнать, потому что попробуй догони, с тобой же никто не будет стремиться навстречу подраться, а отъедут – ещё постреляют, ещё отъедут – ещё постреляют… Дождутся, когда убегаешься. Да, да. Ну и опять же, последует вопрос: а как же пешее ополчение? Мужики в лаптях, которые взяв дубину народной войны будут гвоздить так сказать неприятеля до тех пор, пока он не взвоет. Вилы, грабли… Опять же разочаровывающие вести: у нас нет ни одного вообще упоминания в любых источниках, синхронных я имею в виду источниках, того самого времени, XIII века, использования пешего ополчения с середины XII века уж точно. Я так думаю, что если он там без доспехов, без нормального оружия, то это же вообще ловить нечего – просто на верную смерть… Вот именно. Поэтому их не упоминают. Да. Они могли употребляться, все это ополченцы, не от слова «полк», потому что в то время ополченец – это тоже самое, что княжеский дружинник, только не в дружине, а в полку, то есть в городском подразделении. Народный ополченец мог защищать стены. При в самом деле серьёзном походе мог быть мобилизован для того, чтобы тащить примёт, рыть каналы. Но как реальная военная сила он в это время, как в общем, и в основном в Западной Европе он стоил около нуля. Тем более, против монгол, которые не стали бы бросаться в эту гущу пехоты, они сначала бы её расстреляли, а потом с отвращением поехали бы по чавкающим трупам. А 5 марта 1238 года силы монгол взяли Торжок (южный пригород Новгорода), соединились с остатками войска Бурундая и не дошли примерно сто километров до самого Новгорода. И повернули обратно в степи. Понятно, что повернули они в общем по одной единственной причине – у них стали дохнуть кони. Потому что это март, кони провели позднюю осень и всю зиму на местном фураже, свои припасы стали кончаться, сколько можно награбить местного фуража – явно недостаточно. Стали дохнуть лошади, монгол без лошади – это ещё хуже, чем рыцарь без лошади, пришлось линять. Как раз тогда в 30 километрах от Смоленска их якобы разбили смоляне. Очень сомневаюсь… На обратном пути прошли через Чернигов, сожгли Вщиж… (Как раз во Вщиже найдена прекрасная защитная полумаска от древнерусского куполовидного шлема типа IV по Кирпичникову, она, правда, относится к гораздо более раннему времени. Так, к слову вспомнил…) Я его, кстати, видел и вообще с ним познакомился. С Вщижем? С Кирпичниковым. А, с Кирпичниковым! А я думал: с полумаской, шлемом, Вщижем или Кирпичниковым. Не угадал. До 1239 года монголы выжидали. И в 1239 году, просто потому, что они были вынуждены давить половецкие восстания, а также восстания в Волжской Булгарии – то и дело и там, и там вспыхивали сепаратистские выступления, приходилось применять ограниченный воинский контингент, что в общем раздёргивало силы безусловно. То есть даже их зверская жестокость всё равно не подавляла окончательно?.. Не везде и не всегда. Просто, если с Волжской Булгарией не совсем всё понятно, с половцами всё понятно очень, потому что, если зверски подавили орду Котяна Сутоевича, так другую орду не подавили и эти чувствуют себя ещё очень даже джигитами. Пока не огребли. Да. И приходится за каждым персонально утомительно бегать, каждого бить. А в это время необслуженная такая Древняя Русь находится. Как говорит нам летописец, что до 1 марта 1239 года было мирно. А к первому марта что, свежие подтянулись? Как говорит нам Лаврентьевская летопись: «Того же лета на зиму, взяша Татарове Мордовськую землю, а Муром пожгоша и по Клязьме воеваша, и град святыя Богородица Гороховець пожгоша, а сами идоша в станы своя…» То есть маленькие набеги имели место. 18 октября 1239 года взяли Чернигов. После падения Чернигова принялись грабить Черниговское княжество, довольно легко беря эти маленькие крепости, за редким исключением. И началась в 1240 году Киевская кампания, то есть то, ради чего монголы вообще приехали именно на Русь, потому что Киев – самый богатый город, одно из самых больших княжеств и, как они подозревали, столица. Хотя, уже к этому времени, думаю, таких подозрений у них не было, это будет видно из дальнейшего хода событий. Тем не менее, оставлять самый большой город просто так, было бы просто глупо. Очень долго штурмовали корпус, тем более, что Угедей, великий хан, в это время отозвал домой очень серьёзных военачальников Гуюка и Бури, т.е. у монгол в общем, во-первых, сил убавилось, а, во-вторых, специалисты уехали некоторые. Правда, в это время они, видимо, уже начали постепенно пополняться за счёт местного покорённого населения, видимо. Правда, мы не знаем, в каком количестве, в большом этого быть не может. Но какое-то всё-таки пополнение, видимо, поступало, возможно из той же Волжской Булгарии и возможно из восточных кипчакских земель. Киев сопротивлялся очень долго, это самая долгая осада, которую выдержал русский город. Козельск сопротивлялся то ли семь, то ли восемь недель, Киев – дольше. Но Киев, это в самом деле была гигантская первоклассная крепость по своему времени и у него была конечно ахиллесова пята – это деревянные стены. Если частично ворота были забраны в каменные башни, то стены всё равно оставались деревянными. Хотя конечно взять их всё равно было невероятно трудно, потому что они возносились над уровнем земли, на валу, а вал возвышался на 12-15 метров… Ого. И плюс был ещё ров, около шести метров глубиной и пятнадцати-двадцати метров шириной. То есть, оказавшись во рве, неминуемо нужно подниматься двадцать метров по склону в 45 градусов, который ещё ко всему прочему по зиме, по осени ещё и скользкий. Девять этажей фактически. Девять этажей. А там ещё десятиметровая стена. Даже если она сгорела и наполовину рухнула, чёрт его знает, если там какие-то люди засели, они могут тебе то же самое горелое бревно на голову скинуть. И сам-то вал проломить никаких возможностей не было, потому что он был чудовищно широкий и шире, чем выше, причём основан он был на мощных деревянных клетях, засыпанных камнями. То есть пробить его, видимо, усилиями артиллерии XVIII века было возможно можно, если долго стрелять, подвести мины, чтобы всё это взорвалось наверх, просто разлетелось. При помощи камнемётов это не срыть, невозможно. Поэтому приходилось вышибать стены, штурмовать долго, очень долго. Непросто… Очень долгая осада. Я хочу сказать, что монголы даже города не все брали, потому что некоторые города или замки условно говоря, они видели, какая там мощь, они просто объезжали стороной, предпочитая не связываться, потому что тоже были разумные люди. К чему такие траты. Самая страшная беда средневековой войны, любой – это долгая осада. Потому что долгая осада - это скучно, у людей в осадном лагере проблема с санитарией, отсюда немедленно дизентерия, холера… Понос. Отсюда понос и страшные потери. Даже в общем, драться не нужно, нужно просто грамотно пересидеть. Но тем не менее Киев пал и, как сообщает нам Плано Карпини, осталось в нём 200 домов, к тому моменту, когда он приехал в Новгород 1246 году. Это он написал, что там по развалинам бегали евреи и армяне? Или кто-то другой? Единственное, что конечно тут есть очень подозрительный момент один, на который наши киевские украинские историки обращают всегда внимание – Плано Карпини существует две редакции и в ранней редакции, которая была написана сразу по приезду домой, никаких сведений, что в Киеве осталось 200 домов, нет. Наоборот, там есть сведения, что приехали какие-то торговые караваны с кем-то торговать, о чём-то договариваться. А почему-то в более поздней, в последней редакции откуда-то появились сведения о том, что там Киева фактически не осталось. Тогда непонятно, куда приезжал караван, зачем. Правда, тут же возникает ответная реплика: как куда зачем приезжал караван – потому что в Киеве остались люди без ничего, им было нужно просто купить инструменты, орудия производства, какую-то утварь и все окрестные купцы знали, что можно неплохо поживиться и просто поехали на разорённый город, помочь так сказать посильно методами спекуляции своим соседям. Возможно так, возможно нет, но то, что мы знаем объективно, это уже факт, Михаил Константинович Каргер вскрыл при раскопках Киева следы чудовищного пожара, то есть разорение было тотальным. Мы не можем сказать, осталось ли там двести домов, но никому бы не пожелал оказаться в Киеве в момент его взятия. А как его взяли? Также, стены сожгли или с другой стороны? В общем это делалось примерно одинаково – монголы окружали город, не пускали туда никакого продовольствия по возможности, не давали никому оттуда выбраться и постоянно бомбардировали город из камнемётов… Брали измором, да? …и расстреливали защитников стен. Причём, так как их было сильно больше, они могли позволить себе проводить ротацию личного состава: уставшие отъезжали в тыл отдохнуть, привести себя в порядок, на место заступала свежая партия. И они таким образом изводили защитников. Просто защитников было сильно меньше, и они не могли позволить себе такую ротацию. Но всё равно осада растянулась на чудовищное время – 10 недель и 4 дня. Ого. Два с половиной месяца. Да. Надо сказать, что для средней европейской армии того времени этого хватило бы, чтобы полностью сдуться. То есть и обеспечение маттехресурсами было поставлено не так здорово, как у монгол, и мотивация была хуже, и наёмники разбежались бы, и рыцари за это время обязательно уехали бы домой, потому что феодальный срок службы по арьербану – 40 дней. А тут уж извините… Не навоюешься с вами… У вас ошибки в планировании. Что вы тут? А владевший в это время князь Даниил Романович находился в Венгрии, в гостях у короля Белы IV. Готовил он там бракосочетание своего сына Льва Даниловича и Констанции Беловны, венгерской принцессы. Ничего, правда, не получилось. А обороной руководил некий тысяцкий Димитр. И Димитра монголы взяли в плен, но убивать его не стали, а использовали в качестве военного специалиста и Димитр им в самом деле помогал. Потом они вернули его обратно в Киев и сами посадили там тысяцким. И чего же он им напомогал? Это мы точно не знаем, знаем, что он некоторое время в самом деле с монголами вместе сотрудничал. Три тумена монгол вторглись в Польшу и часть, которую вёл собственно сам Батый и Субедей – в Венгрию. То есть они даже не главными силами в одно место шли, часть – в Польшу, часть – в Венгрию. Этого, в общем, хватило для того, чтобы навести шороху и там, и там, потому что, я говорю, они выиграли все сражения, в которых участвовали. Возможно, были какие-то стычки, которые они проиграли, я могу сейчас не помнить, но основные сражения они выиграли все. Причём, с односторонним буквально счётом. Дошло до того, что натурально, король Бела IV, король Венгрии, несмотря на помощь половцев, которые откочевали к нему, вынужден был просто бежать из страны. Находился там в пограничном замке, писал панические письма Папе Римскому и всем вокруг. «Всё пропало, шеф!» Великому императору Фридриху II Гогенштауфену сообщал, что надо бы как-то помочь. Гогенштауфен писал ему письма, что я этому вашему Батыю писал, что я хорошо охочусь с соколами, готов быть у него сокольничим при дворе, так что сами разбирайтесь. Фридрих II Гогенштауфен недаром носил у современников прозвище Stupor Mundi, т.е. «Удивление миру», потому что он был крайне эксцентричный человек, судя по всему, держал у себя в охране негров, отчего все были в шоке – он же чёрный, все боялись очень. Вместо того (ну это, правда, я могу понять), чтобы жить в Германии, жил на Сицилии постоянно, занимался философией, купался… С неграми… Нет, негры его просто охраняли. Переписывался с разными какими-то персами непонятными, арабами и прочее. В том числе, вступил в переписку с Бату-ханом, где (конечно в шутку) сообщил ему, что я умею, я хорош в сокольничьей охоте, готов быть у вас сокольничим. Представляю, как озверел проклятый Батый… Я не думаю, что он понял шутку, он сказал, ай, хороший человек… Ну а где-то к 1241 году болховские князья умудрились избежать разорения своих земель, потому что согласились сами платить дань монголам. Правда, в итоге они всё равно не избежали своей участи, потому что в 1251 году, когда была эта знаменитая Неврюева рать эти города были сожжен. И вот в частности знаменитый раскопанный Изяславль городище Хмельницкое. Небольшой город, чуть меньше гектара, 0,63 гектара – кремль и около 4,5 гектар – сам город. Вот этот город был уничтожен просто полностью, я про него рассказывал как-то раз. Там в живых, из тех, видимо, кто не успел сбежать, в самом городе в живых не оставили просто никого: ни баб, ни детей, ни стариков, ни, естественно, мужчин, были перебиты все. И даже более того, не брали украшения с убитых, даже золотых и серебряных украшений не брали, просто были настолько за время карательного похода, предпринятого по инициативе Александра Ярославовича, святого нашего, Невского, настолько перегружены были уже обозом, что с какого-то мелкого городка брать ещё уже казалось бессмысленным. Ну а там натурально археологически зафиксированы следы мирного сожительствования и отсутствия нашествия, потому что просто целые улицы вымощены буквально изрубленными и расстрелянными телами. Причём, я говорю, всё население города лежит. Вот как археологи его выкопали, так оно там и лежало. Где-то там начали жить люди снова только в XVI веке. Охренеть. То есть вот это как раз тотальная война, когда после прохождения Орды не оставалось просто ничего живого. Они могли и так сделать. Что удивительно, а с другой стороны, не удивительно, Русь очень быстро отстроилась. Чудовищный удар 1237-1241 годов, а где-то к 1245-1246 году уже города стоят на месте. Конечно, те, которые стали восстанавливать, кроме тех, которые просто вывели под ноль и их стало не нужно восстанавливать. Кстати, в этом был и свой диалектический плюс, потому что масса городов, например, Черниговской, Киевской, Переяславль-Русской земли содержали огромное количество пограничных крепостей, которые находились на южной и юго-восточной границах княжеств, для защиты от половцев, это натуральные крепости, они никакими городами быть не могут, они очень маленькие. Понятно, что там возможно какая-то прислуга жила, а ещё там жили конечно гарнизоны, которые их обороняли, небольшие сторожевые. Это то, что должно было перехватывать волну половцев из степи, если они соберутся в набег. Половцы не обладали настолько серьёзной техникой как монголы и в общем хорошо укреплённый небольшой замок на холме был для них непреодолимым, они его просто обходили и уезжали. А в это время летел почтовый голубь или гонец в метрополию, сообщая, что здесь проехали ваши родственники, сделайте что-нибудь. Имейте в виду. Да, да. Родственники в Средневековье – это всегда очень опасно. И их нужно было содержать, содержать в порядке, держать там гарнизон, их нужно было в конце концов кормить. После монголов они почти все пропадают. То есть больше из степи опасности не ждали или ждали, но понятно было, что все эти гарнизончики, все эти крепостцы против монголов, это всё равно, что москитная сетка против хорошего булыжника. Не спасёт. Тут завязались очень интересные отношения, потому что конечно русские князья стали активно пытаться использовать монголов в своих интересах. И конечно самым успешным человеком в этом отношении был Ярослав Всеволодович Рюриков, который умудрился довольно быстро подружиться и с Батыем, и потом со всеми его наследниками, заканчивая в общем ханом Берке. Тут встаёт вопрос коллаборационизма – не был ли наш князь, папа Александра Ярославича, просто сепаратюгой и коллаборационистом? И собственно сам Александр Невский, который инициировал, прошу прощения, целый поход на Русь для подавления восстаний против сборщиков дани, собственно который привёл Новгород под руку монголов. Который сами монголы не разбили, не осаждали, ничего, но, однако платили дань, потому что Александр военной силой сам заставил «дать число», т.е. провести перепись – чтобы монголы знали, сколько с города брать денег. Вот как они… у нас с патриотизмом-то как дела? С патриотизмом дела очень хорошо на самом деле. Потому что считать их какими-то прихвостнями завоевателей – это чушь собачья. Монголы воспринимались уже к тому времени не просто как завоеватели (хотя конечно, как завоеватели тоже), они воспринимались как сторонняя сила, с которой нужно считаться. А куда ты денешься? Всем, интересующимся вопросом коллаборационизма Ярослава Всеволодовича, хочу задать встречный вопрос: а что он мог сделать? Он мог собрать остатки владимиро-суздальских полков и ещё раз огрести на какой-нибудь Сите, после чего Владимир ещё раз сожгли бы, а его только что отстроили. Причём, отстроили не целиком, потому что долгое время Ростов, старый столичный город Владимиро-Суздальской земли, снова становится центром местной литургической жизни, то есть туда переезжает епископия, потому что во Владимире было не шибко уютно. И, например, когда мы говорим об Александре Невском и о том, что он очень любил монгол, вот когда его папу всё-таки отравили в Каракоруме, а несчастному Ярославу Всеволодовичу очень нелегко давалась дружба с монголами, он постоянно жил в треугольнике Владимир-Киев-Каракорум, извините, ближний свет. Когда его всё-таки отравили в Каракоруме во время его второй поездки туда, в это время происходят очень важные события в самой Орде, потому что сын Джучи Берке – Берке Джучиевич Борджигинов – решил отложиться от центральной власти. У этих тоже не слава богу всё было… У них к этому времени настолько всё не слава богу было, что, во-первых, он отравил (видимо и скорее всего так и было) сына Бату-хана Сартака, чтобы он не очень-то, который успел проханствовать ровно год, после чего извёл сына то ли Сартака, то ли самого Бату, следующего по линии наследования, и сам занял престол. Немедленно начал воевать с монгольским хулагуидским Ираном, для чего собственно у Александра Ярославича требовал войск. Александр Ярославич смог его отговорить. Так вот, когда в 60-ые годы золотоордынский хан стал откладываться от центральной власти в Каракоруме, Александр Невский писал всем письма и воззвания, что эту монгольскую сволочь, каракорумскую, надо валить, дань ему не платить, выгонять баскаков. А в это время Берке очень благожелательно взирал на Александра, потому что каракорумская администрация к тому времени была ему уже враждебной и теперь столица стала вот она – Сарай-Бату, то есть Дворец Бату на Волге. «Сарай» – это «дворец»? «Сарай» – это «дворец», да, по-персидски. И конечно пришлось дружить с Золотой Ордой, с Улусом Джучи, который был просто ближе всего. Тут конечно сразу спросят: а как же РПЦ? Потому что РПЦ в лице митрополита Кирилла, великого митрополита Киевского и Всея Руси… Тогдашнего? Митрополита Кирилла, а не патриарха, у нас не было патриарха. Как РПЦ с монголами-то? Это был центр сопротивления или наоборот? Во-первых, сразу нужно сказать, что простых попов во время взятия городов изрубили неимоверное количество, потому что последний очаг обороны всегда был городской храм, куда все набивались и их как правило сжигали, чтобы так сказать не плодить лишних сущностей. Простых попов перебили невероятное количество. Но у монголов, как у язычников, стоящих на довольно низкой ступени общественно-экономического развития, то есть как у варваров, была страшная вера терпимости – если местный человек считался святым и авторитетным в духовной жизни, монголы считали, что значит им он тоже может помочь, потому что свой бог, он конечно свой бог, но он далеко, а здесь нужно дружить между прочим и с местными богами тоже. И было главное условие – чтобы попы молились за великого хана, за что их избавляли от налогов, всех, то есть церковь числа не давала. Неплохо. И конечно митрополит Кирилл стал с ханами незамедлительно дружить, видимо, уже Берке давал Русской православной церкви ярлык, который освобождал Русскую православную церковь от всех налогов и давал полную неприкосновенность, что бы ни происходило, до тех пор, пока они являются проводниками лояльности к их хану. Так и было. Русская православная церковь долгое время являлась проводником лояльности к хану, потому что каждый божий день, когда совершалось богослужение, поминали, как и сейчас «…о богохранимой стране Российской, властех и воинстве ея, о президенте Владимире…», а тогда – «о хане Берке». То есть – о царе, как они его называли, просто царь. А царь по-русски – это император. Император даётся только богом и больше никем. Вот ведь. У нас только что был император, император всей христианской земли – император Константинопольский. Но в 1294 году наши друзья венецианцы вели крестоносный флот в Святую Землю, но почему-то привели его сначала в Задар, католический, который срыли… Немножко… Немножко срыли этот Задар, а потом – в Константинополь, который был тем более не католический, а был он православный, поэтому… в общем Византийская империя надолго кончилась до самой палеологовской реконкисты во второй половине XIII века. Так вот, у нас не стало императора, у нас случился вакуум, в том числе вакуум идеологический, который немедленно заполнили монголы. Феодальное средневековое сознание предельно фаталистично – если попробовали сопротивляться, попробовали от души, по-настоящему, неоднократно, ничего не получилось, значит, это кара господня, значит, нужно терпеть. Смириться. Смириться. Тем более, тут царь… И самое главное, что он не покушался на православную церковь. И православная церковь, несмотря на то, что она дружила с монголами, стала после нашего языка и общего исторического прошлого в Киевской так называемой Руси главной скрепой вообще русского народа, который, если бы не эти три фактора, разлетелся бы конечно, кто куда. Кто попал бы под булгар, когда Орда распалась в XIV веке, кто собственно распался бы вместе с Ордой (Рязань с Муромом уж точно ждала бы эта участь – слишком близко они находились), западные земли улетели бы в германскую Прибалтику, потому что сопротивляться в одиночку ни Новгород, ни Псков не смогли бы долго германо-ганзейской экспансии, ну а кто-то оказался бы, как и оказался – в Великом княжестве Литовском. И собирать-то после этого Русь было бы просто некому. Осталась бы возможно независимое нормальное европейское Владимиро-Суздальское княжество. Ну и как бы и всё. Мы бы закуклились, да, на очень большой территории, размером почти с Францию, может быть чуть меньше, но это была бы такая, в общем, небольшая европейская страна, ничего из себя не представляющая в итоге. Которую естественно, веку к XVI-му прибрали бы к рукам обязательно немцы, потому что они к тому времени развились до такого состояния, что в общем по одиночке ни один наш удельный город (и даже столичный город) сопротивляться им не мог. Вот так. Ну а кроме того, монголы в основном закончили все эти сепаратистские разборки между князьями и продолжением монгольского погрома из центробежных сил стал обратный центростремительный водоворот, потому что все понимали, что сопротивляться монголам нельзя по одиночке и закончилось всё это консолидацией русских земель в XIV веке вокруг уже Москвы и Великого княжества Владимирского. Кстати, Великое княжество Владимирское, как монголы поняли, оказалось настоящей столицей Руси, не Киев. Почему? Потому что там сидел самый сильный князь. Хотя Владимиро-Суздальское княжество они разделали, как бог черепаху за одну кампанию (ровно за одну – зима-весна 1237 года, всё), а Киев и южные земли брали: 1239-1240, 1240-1241, то есть получается две больших кампании, почти три года. Потому что мы видели, сколько там городов, их все нужно было брать. 75% городов всей Руси располагалось именно там, их всех нужно было упорно штурмовать, брать. Это было трудно, это было кроваво и поэтому провозились там дольше. Но. Монголы увидели, что Владимир – это, во-первых, самостоятельное княжество, которое не подчиняется Киеву вообще и более того, все подчиняются владимирцам, потому что оно в это время самое мощное княжество всей Руси. И вот ярлык, мандат на правление, который выдавали на владимирское княжение стал одним из рычагов давления вообще на всю русскую политику, потому что сначала, как мы знаем, безраздельно там господствовали прямые потомки Юрия Долгорукого, а к XIV веку монголы стали очень активно использовать этот ярлык для того, чтобы стравливать русских князей друг с другом. Собственно, из этого происходит многолетняя драка Москвы и Твери – за Великое княжество Владимирское. Кроме того, монголы очень сильно напугали наших западных соседей – литовцев и немцев. То есть литовцы не смогли продвинуться на восток так далеко, как хотелось бы, в общем, как и немцы. Все при только одном упоминании монгол приходили в тихий ужас, понятно, что не все их видели, но от этого было ещё страшнее, потому что зато очень много слышали. Как доктор Ватсон собаку Баскервилей. (– Доктор, вы собаку видели? – Нет, но слышал. – И как? – Очень страшно.) Вот так же и монголы – далеко не все видели, но было очень страшно. Таким образом, Русь ещё и частично избавилась от опасности с Запада, конечно, не полностью, не до конца, но по крайней мере в каком-то объёме отличном от нуля. И это было тоже очень хорошо, потому что наши соседи с Запада, вот они-то как раз и язык, и религию собирались нам поменять, как они делали всегда на завоёванных территориях. Потому что монголы – это кочевой народ, их объективным интересом не могла быть Русь, они не могли её завоевать, тут нечего делать. Не нужна. Тут нет пастбищ почти. Деньги есть… Они же и так платят. Нет, но, если не платят, можно прийти с карательным рейдом, это всегда с удовольствием. И ходили, неоднократно. Но завоёвывать нас им было не надо, потому что это кочевники. А эта цивилизация, которая живёт рядом, осёдлая и она медленно, но гораздо более эффективно забирала под себя земли. И в общем противопоставить этому медленному ползучему натиску можно было конечно, в каких-то локальных стычках мы побеждали постоянно, но мы видим, что буквально барьер за барьером немцы не прямым военным натиском, как монголы – пошла лавина всадников, всё смела, нет, они просто потихоньку забирали эти города на западе. Вот, Юрьев, например, который основал ещё Ярослав Мудрый – забрали и получился из него Дерпт. По поводу того, как всё это происходило, у меня есть одна аналогия. Ты, кстати, очень хорошо, что вспомнил Римскую империю в начале разговора. И я её тоже сейчас немедленно вспомню. Вот есть у нас Русь, которая в XII веке в начале XIII века достигла просто невероятного расцвета: это прекрасные города, высокая культура, искусство – владимирские эмали прекрасные, киевское серебряное и золотое литьё. Это всё начинает постепенно даже Византию догонять, а где-то даже перегонять, великолепная иконопись, просто потрясающая, потому что такой колористики, наверное, мы не знаем больше нигде. Архитектура какая потрясающая… И рядом вдруг появляются монголы. Тут же вспоминаю я судьбу кельтов, которые имели несчастье оказаться рядом с Римской империей. Там было то же самое – великолепно построенные города, местами лучше, чем римские (некоторые), конечно в своём стиле, но тем не менее. Больше, мощнее укрепления… Какие кельты были воины – сами римляне плакали, какие они были воины, замечательные просто. Кельтское оружие вообще было лучшим, в Европе уж точно. Средний кельтский меч был лучше среднего римского на голову, то есть это было элитное оружие. Собственно, кельты изобрели кольчугу в конце концов, не римляне. Чем они занимались. Тем же, чем занимались мы – резали друг друга просто потому, что они не имели общих экономических интересов и не могли подружиться на постоянной основе, потому что не имели основы, на которой можно подружиться. А общая основа – это конечно всегда экономика. Хотя они тоже говорили на одном языке, у них были одни и те же друиды, которые проповедовали, видимо, одно и то же, была общая история – они в конце концов когда-то вместе чуть не завоевали Рим давным-давно. Но все передрались. И как только там появилась римская военная машина, всё это не пережило одного похода Цезаря. Вот – рядом империя и рядом разрозненные государства. Самые развитые, самые лучшие, буквально каждый военный – Джон Рэмбо, одетый как какой-нибудь герой из «Властелина колец». Невозможно сопротивляться военной машине империи, когда рядом находятся эти самые разрозненные города-государства и маленькие княжества. Они будут сметены и включены в орбиту. Так и с нами случилось, так случилось с кельтами. Можно ли по этому поводу рвать на себе волосы и говорить, как всё плохо получилось? Да по-другому и не могло получиться. Так карта легла… Это не карта легла. Это объективный процесс, мимо которого мы не могли пройти, никак. Потому что, если не монголы – то кто-нибудь другой. Вот оказались монголы. Сослагательного наклонения история не знает. По поводу ига. Сам термин «иго» придумал Ян Длугош. От латинского «jugom barbaricum» – то есть «ярмо варварское». Потом его подхватили уже в 60-ые годы XVII века наши русские историографы. В синхронных источниках употребляется слово «татарская работа» (от слова «рабство»), «татарская трудность» (то есть «труд на») и так далее. Но тем не менее, иго, воспользуемся поздним термином, признаем, что раньше аутентично его не сохранилось с XIII, XIV, XV, XVI века на нашей территории, иностранное заимствование. Но иго было, безусловно, потому что мы регулярно до конца XV века платили дань в Орду, точнее, выход. И даже после стояния на реке Угре, когда Иван III отогнал хана Ахмата, через девять лет хан Ахмат с удивлением писал, что мне 9 лет выхода с Руси не поступало, дорогой Иван, в чём дело? Война войной… А где деньги?! Мы так не договаривались… Нет, нет. Ну подумаешь, войну проиграл, платить-то надо, они настолько привыкли, что им платят… Ну а различным ордам уже не выход, а просто дань мы платили вплоть до Екатерины Великой. Ого. Пока к ним уже персонально не приходили регулярные войска XVIII века и не напоминали им, что сейчас немножко не XIV век, а уже XVIII-ый… Обалдеть. Никогда про такое не слышал. Ну просто приходилось им платить, чтобы они не занимались бандитизмом на границах, потому что ловить их по всей степи было просто накладно. Это всё потомки Золотой Орды в итоге. Атас. Ну а как оно дальше происходило, нужно говорить отдельно, в следующий раз. А я предлагаю на некоторое время прерваться с «Вехами истории Древней Руси» и переключиться ещё раз на «Великие битвы». Правильное решение. Спасибо, Клим Саныч! Всем любителям русской истории, которые рассказывают, что никаких монголо-татар не было, это была гражданская война, с горечью лишний раз убеждаюсь – какие же вы идиоты. Да… Примерно всё, что я могу по этому поводу сказать. Спасибо, Клим Саныч. Дмитрий Юрьевич, всегда рад! Симметрично. Спасибо. А на сегодня всё! До новых встреч.

Возникшая во второй половине 10 в. и ставшая в 11 в. нормой практика раздачи правителями Древнерусского государства (великими киевскими князьями) земель в условное держание своим сыновьям и другим родственникам привела во второй четверти 12 в. к его фактическому распаду. Условные держатели стремились, с одной стороны, превратить свои условные держания в безусловные и добиться экономической и политической самостоятельности от центра, а с другой, подчинив местную знать, установить полный контроль над своими владениями. Во всех регионах (за исключением Новгородской земли, где по сути дела утвердился республиканский режим и княжеская власть приобрела военно-служебный характер) князьям из дома Рюриковичей удалось стать суверенными государями, обладающими высшими законодательными, исполнительными и судебными функциями. Они опирались на аппарат управления, члены которого составляли особое служилое сословие: за свою службу они получали или часть доходов от эксплуатации подвластной территории (кормление), или земли в держание. Главные вассалы князя (бояре) вместе с верхами местного духовенства образовывали при нем совещательно-консультативный орган – боярскую думу. Князь считался верховным собственником всех земель в княжестве: часть их принадлежала ему на правах личного владения (домен), а остальными он распоряжался как правитель территории; они делились на домениальные владения церкви и условные держания бояр и их вассалов (слуг боярских).

Социально-политическая структура Руси в эпоху раздробленности основывалась на сложной системе сюзеренитета и вассалитета (феодальная лестница). Феодальную иерархию возглавлял великий князь (до середины 12 в. владетель киевского стола, позже этот статус приобрели владимиро-суздальские и галицко-волынские князья). Ниже стояли правители крупных княжеств (Черниговского, Переяславского, Турово-Пинского, Полоцкого, Ростово-Суздальского, Владимиро-Волынского, Галицкого, Муромо-Рязанского, Смоленского), еще ниже – владетели уделов внутри каждого из этих княжеств. На самой низшей ступени находилась нетитулованная служилая знать (бояре и их вассалы).

С середины 11 в. начался процесс распада крупных княжеств, ранее всего затронувший самые развитые земледельческие районы (Киевщина, Черниговщина). В 12 – первой половине 13 в. эта тенденция приобрела всеобщий характер. Особо интенсивным дробление было в Киевском, Черниговском, Полоцком, Турово-Пинском и Муромо-Рязанском княжествах. В меньшей степени оно коснулось Смоленской земли, а в Галицко-Волынском и Ростово-Суздальском (Владимирском) княжествах периоды распада чередовались с периодами временного объединения уделов под властью «старшего» владетеля. Только Новгородская земля на протяжении всей своей истории продолжала сохранять политическую целостность.

В условиях феодальной раздробленности большое значение приобрели общерусские и региональные княжеские съезды, на которых решались внутри- и внешнеполитические вопросы (межкняжеские распри, борьба с внешними врагами). Однако они не стали постоянным, регулярно действующим политическим институтом и не смогли затормозить процесс диссипации.

Ко времени татаро-монгольского нашествия Русь оказалась поделенной на множество мелких княжеств и не смогла объединить силы для отражения внешней агрессии. Опустошенная полчищами Батыя , она утратила значительную часть своих западных и юго-западных земель, ставших во второй половине 13–14 вв. легкой добычей Литвы (Турово-Пинское, Полоцкое, Владимиро-Волынское, Киевское, Черниговское, Переяславское, Смоленское княжества) и Польши (Галицкое). Только Северо-Восточная Русь (Владимирская, Муромо-Рязанская и Новгородская земля) сумела сохранить свою самостоятельность. В 14 – начале 16 в. она была «собрана» московскими князьями, которые восстановили единое Русское государство.

Киевское княжество.

Было расположено в междуречье Днепра, Случа, Роси и Припяти (совр. Киевская и Житомирская области Украины и юг Гомельской области Беларуси). Граничило на севере с Турово-Пинским, на востоке – с Черниговским и Переяславским, на западе с Владимиро-Волынским княжеством, а на юге упиралось в половецкие степи. Население составляли славянские племена полян и древлян.

Плодородные почвы и мягкий климат способствовали интенсивному земледелию; жители занимались также скотоводством, охотой, рыболовством и пчеловодством. Здесь рано произошла специализация ремесел; особое значение приобрели «древоделие», гончарное и кожевенное дело. Наличие в Древлянской земле (включенной в Киевскую область на рубеже 9–10 вв.) залежей железа благоприятствовало развитию кузнечного ремесла; многие виды металлов (медь, свинец, олово, серебро, золото) привозились из соседних стран. Через Киевщину проходил знаменитый торговый путь «из варяг в греки» (от Балтийского моря до Византии); через Припять она была связана с бассейном Вислы и Немана, через Десну – с верховьями Оки, через Сейм – с бассейном Дона и Азовским морем. В Киеве и близлежащих городах рано сформировался влиятельный торгово-ремесленный слой.

С конца 9 до конца 10 в. Киевская земля являлась центральной областью Древнерусского государства. При Владимире Святом , с выделением ряда полусамостоятельных уделов, она стала ядром великокняжеского домена; тогда же Киев превратился в церковный центр Руси (как резиденция митрополита); епископская кафедра была учреждена и в близлежащем Белгороде. После смерти Мстислава Великого в 1132 произошел фактический распад Древнерусского государства, и Киевская земля конституировалась как особое княжество.

Несмотря на то, что киевский князь перестал быть верховным собственником всех русских земель, он остался главой феодальной иерархии и продолжал считаться «старшим» среди других князей. Это сделало Киевское княжество объектом ожесточенной борьбы между различными ветвями династии Рюриковичей. В этой борьбе принимали также активное участие могущественное киевское боярство и торгово-ремесленное население, хотя роль народного собрания (вече) к началу 12 в. существенно снизилась.

До 1139 киевский стол находился в руках Мономашичей – Мстиславу Великому наследовали его братьев Ярополк (1132–1139) и Вячеслав (1139). В 1139 его отобрал у них черниговский князь Всеволод Ольгович. Однако правление черниговских Ольговичей было недолгим: после смерти Всеволода в 1146 местное боярство, недовольное переходом власти к его брату Игорю, призвало на киевский стол Изяслава Мстиславича, представителя старшей ветви Мономашичей (Мстиславичей). Разгромив 13 августа 1146 у Ольговой могилы войска Игоря и Святослава Ольговичей, Изяслав овладел древней столицей; взятый им в плен Игорь был убит в 1147. В 1149 в борьбу за Киев вступила суздальская ветвь Мономашичей в лице Юрия Долгорукого. После смерти Изяслава (ноябрь 1154) и его соправителя Вячеслава Владимировича (декабрь 1154) Юрий утвердился на киевском столе и держал его до своей кончины в 1157. Распри внутри дома Мономашичей помогли Ольговичам взять реванш: в мае 1157 княжескую власть захватил Изяслав Давыдович Черниговский (1157–1159). Но его неудачная попытка овладеть Галичем стоила ему великокняжеского стола, который вернулся к Мстиславичам – смоленскому князю Ростиславу (1159–1167), а затем к его племяннику Мстиславу Изяславичу (1167–1169).

С середины 12 в. политическое значение Киевской земли падает. Начинается ее распад на уделы: в 1150–1170-х выделяются Белгородское, Вышгородское, Трепольское, Каневское, Торческое, Котельническое и Дорогобужское княжества. Киев перестает играть роль единственного центра русских земель; на северо-востоке и на юго-западе возникают два новых центра политического притяжения и влияния, претендующих на статус великих княжеств, – Владимир на Клязьме и Галич. Владимирские и галицко-волынские князья уже не стремятся занять киевский стол; периодически подчиняя себе Киев, они сажают туда своих ставленников.

В 1169–1174 свою волю Киеву диктовал владимирский князь Андрей Боголюбский : в 1169 он изгнал оттуда Мстислава Изяславича и отдал княжение своему брату Глебу (1169–1171). Когда после смерти Глеба (январь 1171) и сменившего его Владимира Мстиславича (май 1171) киевский стол без его согласия занял другой его брат Михалко, Андрей заставил того уступить место Роману Ростиславичу, представителю смоленской ветви Мстиславичей (Ростиславичи); в 1172 Андрей прогнал и Романа и посадил в Киеве еще одного своего брата Всеволода Большое Гнездо; в 1173 он вынудил бежать в Белгород захватившего киевский стол Рюрика Ростиславича.

После гибели Андрея Боголюбского в 1174 Киев попал под контроль смоленских Ростиславичей в лице Романа Ростиславича (1174–1176). Но в 1176, потерпев неудачу в походе против половцев, Роман был вынужден отказаться от власти, чем воспользовались Ольговичи. По призыву горожан киевский стол занял Святослав Всеволодович Черниговский (1176–1194 с перерывом в 1181). Однако ему не удалось вытеснить из Киевской земли Ростиславичей; в начале 1180-х он признал их права на Поросье и Древлянскую землю; Ольговичи укрепились в Киевской округе. Достигув согласия с Ростиславичами, Святослав сосредоточил свои усилия на борьбе с половцами, сумев серьезно ослабить их натиск на русские земли.

После его смерти в 1194 на киевский стол вернулись Ростиславичи в лице Рюрика Ростиславича, но уже в начале 13 в. Киев попал в сферу влияния могущественного галицко-волынского князя Романа Мстиславича, который в 1202 изгнал Рюрика и посадил на его место своего двоюродного брата Ингваря Ярославича Дорогобужского. В 1203 Рюрик в союзе с половцами и черниговскими Ольговичами захватил Киев и при дипломатической поддержке владимирского князя Всеволода Большое Гнездо, властителя Северо-Восточной Руси, несколько месяцев удерживал за собой киевское княжение. Однако в 1204 во время совместного похода южнорусских владетелей против половцев он был арестован Романом и пострижен в монахи, а его сын Ростислав брошен в темницу; на киевский стол вернулся Ингварь. Но вскоре по требованию Всеволода Роман освободил Ростислава и сделал его киевским князем.

После гибели Романа в октябре 1205 Рюрик оставил монастырь и в начале 1206 занял Киев. В том же году в борьбу с ним вступил черниговский князь Всеволод Святославич Чермный . Их четырехлетнее соперничество завершилось в 1210 компромиссным соглашением: Рюрик признал за Всеволодом Киев и в качестве компенсации получил Чернигов.

После смерти Всеволода на киевском столе вновь утвердились Ростиславичи: Мстислав Романович Старый (1212/1214–1223 с перерывом в 1219) и его двоюродный брат Владимир Рюрикович (1223–1235). В 1235 Владимир, потерпев поражение от половцев под Торческом, попал к ним в плен, и власть в Киеве захватил сначала черниговский князь Михаил Всеволодович, а затем Ярослав, сын Всеволода Большое Гнездо. Однако в 1236 Владимир, выкупившись из плена, без особого труда вернул себе великокняжеский стол и оставался на нем до смерти в 1239.

В 1239–1240 в Киеве сидели Михаил Всеволодович Черниговский, Ростислав Мстиславич Смоленский, а накануне татаро-монгольского нашествия он оказался под контролем галицко-волынского князя Даниила Романовича, который назначил туда воеводу Дмитра. Осенью 1240 Батый двинулся на Южную Русь и в начале декабря взял и разгромил Киев, несмотря на отчаянное девятидневное сопротивление жителей и небольшой дружины Дмитра; он подверг княжество страшному опустошению, после которого оно уже не смогло оправиться. Вернувшийся в 1241 в столицу Михаил Всеволодич в 1246 был вызван в Орду и там убит. С 1240-х Киев попал в формальную зависимость от великих владимирских князей (Александра Невского, Ярослава Ярославича). Во второй половине 13 в. значительная часть населения эмигрировала в северные русские области. В 1299 из Киева во Владимир была перенесена митрополичья кафедра. В первой половине 14 в. ослабевшее Киевское княжество стало объектом литовской агрессии и в 1362 при Ольгерде вошла в состав Великого княжества Литовского.

Полоцкое княжество.

Было расположено в среднем течении Двины и Полоты и в верхнем течении Свислочи и Березины (территория совр. Витебской, Минской и Могилевской областей Беларуси и юго-восточной Литвы). На юге граничило с Турово-Пинским, на востоке – со Смоленским княжеством, на севере – с Псковско-Новгородской землей, на западе и северо-западе – с угро-финскими племенами (ливы, латгалы). Было населено полочанами (название пошло от р. Полоты) – ветвью восточно-славянского племени кривичей, частично смешавшейся с балтийскими племенами.

Как самостоятельное территориальное образование Полоцкая земля существовала еще до возникновения Древнерусского государства. В 870-х новгородский князь Рюрик обложил полочан данью, а затем они подчинились киевскому князю Олегу. При киевском князе Ярополке Святославиче (972–980) Полоцкая земля являлась зависимым от него княжеством, которым правил норманн Рогволод. В 980 Владимир Святославич захватил ее, убил Рогволода и двух его сыновей, а дочь Рогнеду взял в жены; с этого времени Полоцкая земля окончательно вошла в состав Древнерусского государства. Став киевским князем, Владимир передал часть ее в совместное держание Рогнеде и их старшему сыну Изяславу. В 988/989 он сделал Изяслава полоцким князем; Изяслав стал родоначальником местной княжеской династии (полоцкие Изяславичи). В 992 была учреждена Полоцкая епархия.

Хотя княжество было бедно плодородными землями, оно располагало богатыми охотничьими и рыболовными угодьями и находилось на перекрестке важных торговых путей по Двине, Неману и Березине; труднопроходимые леса и водные преграды защищали его от нападений извне. Это привлекало сюда многочисленных переселенцев; быстро росли города, превращавшиеся в торгово-ремесленные центры (Полоцк, Изяславль, Минск, Друцк и др.). Экономическое процветание способствовало сосредоточению в руках Изяславичей значительных ресурсов, на которые они опирались в своей борьбе за достижение независимости от власти Киева.

Наследник Изяслава Брячислав (1001–1044), пользуясь княжескими междоусобицами на Руси, проводил самостоятельную политику и пытался расширить свои владения. В 1021 со своей дружиной и отрядом скандинавских наемников он захватил и разграбил Великий Новгород, но затем потерпел поражение от владетеля Новгородской земли великого князя Ярослава Мудрого на р.Судоме; тем не менее, чтобы обеспечить лояльность Брячислава, Ярослав уступил ему Усвятскую и Витебскую волости.

Особого могущества Полоцкое княжество достигло при сыне Брячислава Всеславе (1044–1101), который развернул экспансию на север и северо-запад. Данниками его стали ливы и латгалы. В 1060-х он совершил несколько походов на Псков и Новгород Великий. В 1067 Всеслав разорил Новгород, однако не смог удержать Новгородскую землю. В том же году великий князь Изяслав Ярославич нанес своему усилившемуся вассалу ответный удар: он вторгся в Полоцкое княжество, захватил Минск, разбил дружину Всеслава на р. Немиге, хитростью взял его в плен вместе с двумя сыновьями и отправил в заточение в Киев; княжество вошло в состав обширных владений Изяслава. После свержения Изяслава восставшими киевлянами 14 сентября 1068 Всеслав вернул себе Полоцк и даже на короткое время занял киевский великокняжеский стол; в ходе ожесточенной борьбы с Изяславом и его сыновьями Мстиславом, Святополком и Ярополком в 1069–1072 ему удалось удержать за собой Полоцкое княжество. В 1078 он возобновил агрессию против соседних областей: захватил Смоленское княжество и разорил северную часть Черниговской земли. Однако уже зимой 1078–1079 великий князь Всеволод Ярославич осуществил карательную экспедицию в Полоцкое княжество и сжег Лукомль, Логожск, Друцк и предместье Полоцка; в 1084 черниговский князь Владимир Мономах взял Минск и подверг жестокому разгрому Полоцкую землю. Ресурсы Всеслава были исчерпаны, и он больше не пытался расширить пределы своих владений.

Со смертью Всеслава в 1101 начинается упадок Полоцкого княжества. Оно распадается на уделы; из него выделяются Минское, Изяславское и Витебское княжества. Сыновья Всеслава растрачивают свои силы в междоусобицах. После грабительского похода Глеба Всеславича в Турово-Пинскую землю в 1116 и его неудачной попытки овладеть Новгородом и Смоленским княжеством в 1119 агрессия Изяславичей против соседних областей практически прекращается. Ослабление княжества открывает путь для вмешательства Киева: в 1119 Владимир Мономах без особого труда одерживает верх над Глебом Всеславичем, захватывает его удел, а самого заключает в темницу; в 1127 Мстислав Великий опустошает юго-западные районы Полоцкой земли; в 1129, воспользовавшись отказом Изяславичей принять участие в совместном походе русских князей на половцев, он оккупирует княжество и на Киевском съезде добивается осуждения пятерых полоцких владетелей (Святослава, Давыда и Ростислава Всеславичей, Рогволода и Ивана Борисовичей) и их высылки в Византию. Мстислав передает Полоцкую землю своему сыну Изяславу, а в городах ставит своих наместников.

Хотя в 1132 Изяславичам в лице Василько Святославича (1132–1144) удается вернуть родовое княжество, они уже не в состоянии возродить его былое могущество. В середине 12 в. вспыхивает ожесточенная борьба за полоцкий княжеский стол между Рогволодом Борисовичем (1144–1151, 1159–1162) и Ростиславом Глебовичем (1151–1159). На рубеже 1150–1160-х Рогволод Борисович предпринимает последнюю попытку объединить княжество, которая, однако, терпит крах из-за противодействия других Изяславичей и вмешательства соседних князей (Юрия Долгорукова и др.). Во второй половине 7 в. процесс дробления углубляется; возникают Друцкое, Городеньское, Логожское и Стрижевское княжества; самые важные области (Полоцк, Витебск, Изяславль) оказываются в руках Васильковичей (потомков Василько Святославича); влияние минской ветви Изяславичей (Глебовичей), напротив, падает. Полоцкая земля становится объектом экспансии смоленских князей; в 1164 Давыд Ростиславич Смоленский на некоторое время даже овладевает Витебской волостью; во второй половине 1210-х его сыновья Мстислав и Борис закрепляются в Витебске и Полоцке.

В начале 13 в. начинается агрессия немецких рыцарей в нижнем течении Западной Двины; к 1212 меченосцы покоряют земли ливов и юго-западную Латгалию, данников Полоцка. С 1230-х полоцким владетелям приходится также отражать натиск только что образовавшегося Литовского государства; взаимные распри мешают им объединить свои силы, и к 1252 литовские князья захватывают Полоцк, Витебск и Друцк. Во второй половине 13 в. за полоцкие земли разворачивается ожесточенная борьба между Литвой, Тевтонским орденом и смоленскими князьями, победителем в которой оказываются литовцы. Литовский князь Витень (1293–1316) отбирает в 1307 у немецких рыцарей Полоцк, а его преемник Гедемин (1316–1341) подчиняет Минское и Витебское княжества. Окончательно Полоцкая земля входит в состав Литовского государства в 1385.

Черниговское княжество.

Было расположено к востоку от Днепра между долиной Десны и средним течением Оки (территория совр. Курской, Орловской, Тульской, Калужской, Брянской, западной части Липецкой и южной части Московской областей России, северной части Черниговской и Сумской областей Украины и восточной части Гомельской области Беларуси). На юге граничило с Переяславским, на востоке – с Муромо-Рязанским, на севере – со Смоленским, на западе – с Киевским и Турово-Пинским княжествами. Было населено восточнославянскими племенами полян, северян, радимичей и вятичей. Считается, что свое название оно получило либо от некоего князя Черного, либо от Черного гая (леса).

Обладая мягким климатом, плодородными почвами, многочисленными реками, богатыми рыбой, а на севере лесами, полными дичи, Черниговская земля представляла собой одну из самых привлекательных для поселения областей Древней Руси. Через нее (по рекам Десна и Сож) проходил главный торговый путь из Киева в северо-восточную Русь. Здесь рано возникли города со значительным ремесленным населением. В 11–12 вв. Черниговское княжество было одним из самых богатых и политически значимых областей Руси.

К 9 в. северяне, прежде обитавшие на левом берегу Днепра, подчинив радимичей, вятичей и часть полян, распространили свою власть до верховьев Дона. В результате возникло полугосударственное образование, платившее дань Хазарскому каганату. В начале 10 в. оно признало зависимость от киевского князя Олега. Во второй половине 10 в. Черниговская земля вошла в состав великокняжеского домена. При Владимире Святом была учреждена Черниговская епархия. В 1024 попала под власть Мстислава Храброго, брата Ярослава Мудрого, и стала фактически независимым от Киева княжеством. После его смерти в 1036 была вновь включена в великокняжеский домен. По завещанию Ярослава Мудрого Черниговское княжество вместе с Муромо-Рязанской землей перешло к его сыну Святославу (1054–1073), ставшему родоначальником местной княжеской династии Святославичей; им, однако, удалось утвердиться в Чернигове только к концу 11 в. В 1073 Святославичи утратили княжество, которое оказалось в руках Всеволода Ярославича, а с 1078 – его сына Владимира Мономаха (до 1094). Попытки самого активного из Святославичей Олега «Гориславича» вернуть контроль над княжеством в 1078 (с помощью своего двоюродного брата Бориса Вячеславича) и в 1094–1096 (с помощью половцев) окончились провалом. Тем не менее по решению Любечского княжеского съезда 1097 Черниговская и Муромо-Рязанская земля были признаны вотчиной Святославичей; черниговским князем стал сын Святослава Давыд (1097–1123). После смерти Давыда княжеский стол занял его брат Ярослав Рязанский, который в 1127 был изгнан своим племянником Всеволодом, сыном Олега «Гориславича». Ярослав сохранил за собой Муромо-Рязанскую землю, которая с этого времени превратилась в самостоятельное княжество. Черниговскую землю поделили между собой сыновья Давыда и Олега Святославичей (Давыдовичи и Ольговичи), вступившие в ожесточенную борьбу за наделы и черниговский стол. В 1127–1139 его занимали Ольговичи, в 1139 их сменили Давыдовичи – Владимир (1139–1151) и его брат Изяслав (1151–1157), но в 1157 он окончательно перешел к Ольговичам: Святославу Ольговичу (1157–1164) и его племянникам Святославу (1164–1177) и Ярославу (1177–1198) Всеволодичам. Одновременно черниговские князья пытались подчинить себе Киев: киевским великокняжеским столом владели Всеволод Ольгович (1139–1146), Игорь Ольгович (1146) и Изяслав Давыдович (1154 и 1157–1159). Они также с переменным успехом боролись за Новгород Великий, Турово-Пинское княжество и даже за далекий Галич. Во внутренних усобицах и в войнах с соседями Святославичи нередко прибегали к помощи половцев.

Во второй половине 12 в., несмотря на угасание рода Давыдовичей, процесс дробления Черниговской земли усиливается. В ее составе оформляются Новгород-Северское, Путивльское, Курское, Стародубское и Вщижское княжества; собственно Черниговское княжество ограничивалось низовьями Десны, время от времени включая также Вщижскую и Старобудскую волости. Зависимость князей-вассалов от черниговского владетеля становится номинальной; некоторые из них (напр., Святослав Владимирович Вщижский в начале 1160-х) проявляют стремление к полной самостоятельности. Ожесточенные распри Ольговичей не мешают им вести активную борьбу за Киев со смоленскими Ростиславичами: в 1176–1194 там правит Святослав Всеволодич, в 1206–1212/1214 с перерывами – его сын Всеволод Чермный. Они пытаются закрепиться в Новгороде Великом (1180–1181, 1197); в 1205 им удается овладеть Галицкой землей, где, однако, в 1211 их постигает катастрофа – трое князей Ольговичей (Роман, Святослав и Ростислав Игоревичи) схвачены и повешены по приговору галицкого боярства. В 1210 они даже утрачивают черниговский стол, который на два года переходит к смоленским Ростиславичам (Рюрику Ростиславичу).

В первой трети 13 в. Черниговское княжество распадается на множество мелких уделов, лишь формально подчиняющихся Чернигову; выделяются Козельское, Лопаснинское, Рыльское, Сновское, затем Трубчевское, Глухово-Новосильское, Карачевское и Тарусское княжества. Несмотря на это черниговский князь Михаил Всеволодич (1223–1241) не прекращает активной политики по отношению к соседним областям, пытаясь установить контроль над Новгородом Великим (1225, 1228–1230) и Киевом (1235, 1238); в 1235 он овладевает Галицким княжеством, а позже Перемышльской волостью.

Трата значительных человеческих и материальных ресурсов в междоусобицах и в войнах с соседями, раздробленность сил и отсутствие единства среди князей способствовали успеху монголо-татарского вторжения. Осенью 1239 Батый взял Чернигов и подверг княжество такому страшному разгрому, что оно фактически прекратило свое существование. В 1241 сын и наследник Михаила Всеволодича Ростислав оставил свою вотчину и ушел воевать Галицкую землю, а затем бежал в Венгрию. Очевидно, последним черниговским князем был его дядя Андрей (середина 1240-х – начало 1260-х). После 1261 Черниговское княжество вошло в состав Брянского княжества, основанного еще в 1246 Романом, другим сыном Михаила Всеволодича; в Брянск переселился и черниговский епископ. В середине 14 в. Брянское княжество и черниговские земли были завоеваны литовским князем Ольгердом .

Муромо-Рязанское княжество.

Занимало юго-восточную окраину Руси – бассейн Оки и ее притоков Прони, Осетра и Цны, верховья Дона и Воронежа (совр. Рязанская, Липецкая, северо-восток Тамбовской и юг Владимирской областей). Граничило на западе с Черниговским, на севере с Ростово-Суздальским княжеством; на востоке его соседями были мордовские племена, а на юге половцы. Население княжества было смешанным: здесь жили как славяне (кривичи, вятичи), так и угро-финны (мордва, мурома, мещера).

На юге и в центральных районах княжества преобладали плодородные (черноземные и оподзоленные) почвы, что способствовало развитию земледелия. Северную его часть густо покрывали леса, богатые дичью, и болота; местные жители занимались преимущественно охотой. В 11–12 вв. на территории княжества возник ряд городских центров: Муром, Рязань (от слова «ряса» – топкое болотистое место, поросшее кустарником), Переяславль, Коломна, Ростиславль, Пронск, Зарайск. Однако по уровню экономического развития оно отставало от большинства других областей Руси.

Муромская земля была присоединена к Древнерусскому государству в третьей четверти 10 в. при киевском князе Святославе Игоревиче . В 988–989 Владимир Святой включил ее в состав Ростовского удела своего сына Ярослава Мудрого. В 1010 Владимир выделил ее как самостоятельное княжество другому своему сыну Глебу. После трагической гибели Глеба в 1015 она вернулась в состав великокняжеского домена, а в 1023–1036 являлась частью Черниговского удела Мстислава Храброго.

По завещанию Ярослава Мудрого Муромская земля, как часть Черниговского княжества, перешла в 1054 к его сыну Святославу, а в 1073 тот передал ее своему брату Всеволоду. В 1078, став великим киевским князем, Всеволод отдал Муром сыновьям Святослава Роману и Давыду. В 1095 Давыд уступил его Изяславу, сыну Владимира Мономаха, получив взамен Смоленск. В 1096 брат Давыда Олег «Гориславич» изгнал Изяслава, но затем сам был изгнан старшим братом Изяслава Мстиславом Великим. Однако по решению Любечского съезда Муромская земля в качестве вассального владения Чернигова была признана вотчиной Святославичей: ее отдали в удел Олегу «Гориславичу», а для его брата Ярослава из нее выделили особую Рязанскую волость.

В 1123 Ярослав, занявший черниговский стол, передал Муром и Рязань в держание своему племяннику Всеволоду Давыдовичу. Но после изгнания из Чернигова в 1127 Ярослав вернулся на муромский стол; с этого времени Муромо-Рязанская земля стала самостоятельным княжеством, в котором утвердились потомки Ярослава (младшая муромская ветвь Святославичей). Им приходилось постоянно отражать набеги половцев и других кочевников, что отвлекало их силы от участия в общерусских княжеских усобицах, но отнюдь не от внутренних распрей, связанных с начавшимся процессом дробления (уже в 1140-е на его юго-западной окраине выделилось Елецкое княжество). С середины 1140-х Муромо-Рязанская земля стала объектом экспансии со стороны ростово-суздальских владетелей – Юрия Долгорукого и его сына Андрея Боголюбского . В 1146 Андрей Боголюбский вмешался в конфликт князя Ростислава Ярославича с его племянниками Давыдом и Игорем Святославичами и помог им захватить Рязань. Ростислав удержал за собой Муром; только через несколько лет он смог вернуть себе рязанский стол. В начале 1160-х в Муроме утвердился его внучатый племянник Юрий Владимирович, ставший родоначальником особой ветви муромских князей, и с этого времени Муромское княжество отделилось от Рязанского. Вскоре (к 1164) оно попало в вассальную зависимость от вадимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского; при последующих владетелях – Владимире Юрьевиче (1176–1205), Давыду Юрьевиче (1205–1228) и Юрии Давыдовиче (1228–1237) Муромское княжество постепенно утратило свое значение.

Рязанские князья (Ростислав и его сын Глеб), однако, оказали активное сопротивление владимиро-суздальской агрессии. Более того, после гибели Андрея Боголюбского в 1174 Глеб попытался установить контроль над всей Северо-Восточной Русью. В союзе с сыновьями переяславского князя Ростислава Юрьевича Мстиславом и Ярополком он начал борьбу с сыновьями Юрия Долгорукого Михалко и Всеволодом Большое гнездо за Владимиро-Суздальское княжество; в 1176 он захватил и сжег Москву, но в 1177 потерпел поражение на р.Колокша, попал в плен к Всеволоду и умер в 1178 в темнице.

Сын и наследник Глеба Роман (1178–1207) принес вассальную присягу Всеволоду Большое Гнездо. В 1180-х он сделал две попытки лишить уделов своих младших братьев и объединить княжество, но вмешательство Всеволода помешало осуществлению его планов. Прогрессировавшее дробление Рязанской земли (в 1185–1186 выделились Пронское и Коломенское княжества) привело к усилению соперничества внутри княжеского дома. В 1207 племянники Романа Глеб и Олег Владимировичи обвинили его в заговоре против Всеволода Большое Гнездо; Роман был вызван во Владимир и брошен в темницу. Всеволод попытался воспользоваться этими распрями: в 1209 он захватил Рязань, посадил на рязанский стол своего сына Ярослава, а в остальные города назначил владимиро-суздальских посадников; однако в том же году рязанцы изгнали Ярослава и его ставленников.

В 1210-х борьба за наделы еще более обострилась. В 1217 Глеб и Константин Владимировичи организовали в селе Исады (в 6 км от Рязани) убийство шестерых своих братьев – одного родного и пяти двоюродных. Но племянник Романа Ингварь Игоревич победил Глеба и Константина, принудил их к бегству в половецкие степи и занял рязанский стол. В период его двадцатилетнего правления (1217–1237) процесс дробления принял необратимый характер.

В 1237 Рязанское и Муромское княжества были разгромлены полчищами Батыя. Погибли рязанский князь Юрий Ингваревич, муромский князь Юрий Давыдович и большинство местных князей. Во второй половине 13 в. Муромская земля пришла в полное запустение; муромская епископия в начале 14 в. была перенесена в Рязань; только в середине 14 в. муромский владетель Юрий Ярославич возродил на некоторое время свое княжество. Силы же Рязанского княжества, подвергавшегося постоянным татаро-монгольским набегам, подрывались междоусобной борьбой рязанской и пронской ветвей правящего дома. С начала 14 в. оно стало испытывать давление со стороны возникшего на его северо-западных рубежах Московского княжества. В 1301 московский князь Даниил Александрович захватил Коломну и пленил рязанского князя Константина Романовича. Во второй половине 14 в. Олег Иванович (1350–1402) смог временно консолидировать силы княжества, расширить его пределы и укрепить центральную власть; в 1353 он отнял у Ивана II Московского Лопасню. Однако в 1370–1380-х в период борьбы Димитрия Донского с татарами ему не удалось сыграть роль «третьей силы» и создать свой центр объединения северо-восточных русских земель.

Турово-Пинское княжество.

Было расположено в бассейне р.Припять (юг совр. Минской, восток Брестской и запад Гомельской областей Беларуси). Граничило на севере с Полоцким, на юге с Киевским, а на востоке с Черниговским княжеством, доходя почти до Днепра; граница с его западным соседом – Владимиро-Волынским княжеством – не была стабильной: верховья Припяти и долина Горыни переходили то к туровским, то к волынским князьям. Туровскую землю населяло славянское племя дреговичей.

Большую часть территории покрывали труднопроходимые леса и болота; охота и рыболовство являлись основными занятиями жителей. Для земледелия были пригодны лишь отдельные районы; там раньше всего и возникли городские центры – Туров, Пинск, Мозырь, Случеск, Клеческ, которые, однако, по экономическому значению и численности населения не могли соперничать с ведущими городам других регионов Руси. Ограниченный ресурсы княжества не позволяли его владетелям на равных участвовать в общерусских междоусобицах.

В 970-е земля дреговичей являлась полусамостоятельным княжеством, находившемся в вассальной зависимости от Киева; его правителем был некий Тур, от которого и пошло название области. В 988–989 Владимир Святой выделил «древлянскую землю и Пинск» в удел своему племяннику Святополку Окаянному. В начале 11 в., после раскрытия заговора Святополка против Владимира, Туровское княжество было включено в состав великокняжествого домена. В середине 11 в. Ярослав Мудрый передал его своему третьему сыну Изяславу, родоначальнику местной княжеской династии (туровские Изяславичи). Когда в 1054 Ярослав умер и Изяслав занял великокняжеский стол, Туровщина стала являлась частью его обширных владений (1054–1068, 1069–1073, 1077–1078). После его гибели в 1078 новый киевский князь Всеволод Ярославич отдал Туровскую землю своему племяннику Давыду Игоревичу, который держал ее до 1081. В 1088 она оказалась в руках Святополка, сына Изяслава, севшего в 1093 на великокняжеский стол. По решению Любечского съезда 1097 Туровщина была закреплена за ним и за его потомством, однако вскоре после его смерти в 1113 она перешла к новому киевскому князю Владимиру Мономаху. По разделу, последовавшему за смертью Владимира Мономаха в 1125, Туровское княжество отошло к его сыну Вячеславу. С 1132 оно стала объектом соперничества между Вячеславом и его племянником Изяславом, сыном Мстислава Великого. В 1142–1143 им короткое время владели черниговские Ольговичи (великий киевский князь Всеволод Ольгович и его сын Святослав). В 1146–1147 Изяслав Мстиславич окончательно изгнал Вячеслава из Турова и отдал его своему сыну Ярославу.

В середине 12 в. в борьбу за Туровское княжество вмешалась суздальская ветвь Всеволодичей: в 1155 Юрий Долгорукий, став великим киевским князем, посадил на туровский стол своего сына Андрея Боголюбского, в 1155 – другого своего сына Бориса; однако им не удалось удержаться на нем. Во второй половине 1150-х княжество вернулось к туровским Изяславичам: к 1158 Юрий Ярославич, внук Святополка Изяславича, сумел объединить под своей властью всю Туровскую землю. При его сыновьях Святополке (до 1190) и Глебе (до 1195) она распалась на несколько уделов. К началу 13 в. оформились собственно Туровское, Пинское, Слуцкое и Дубровицкое княжества. В течение 13 в. процесс дробления неумолимо прогрессировал; Туров утратил свою роль центра княжества; все большее значение стал приобретать Пинск. Слабые мелкие владетели не могли организовать какого-либо серьезного сопротивления внешней агрессии. Во второй четверти 14 в. Турово-Пинская земля оказалась легкой добычей литовского князя Гедемина (1316–1347).

Смоленское княжество.

Было расположено в бассейне Верхнего Днепра(совр. Смоленская, юго-восток Тверской областей России и восток Могилевской области Беларуси).Граничило на западе с Полоцким, на юге с Черниговским, на востоке с Ростово-Суздальским княжеством, а на севере с Псковско-Новгородской землей. Его населяло славянское племя кривичей.

Смоленское княжество обладало чрезвычайно выгодным географическим положением. На его территории сходились верховья Волги, Днепра и Западной Двины, и оно лежало на пересечении двух важнейших торговых путей – из Киева в Полоцк и Прибалтику (по Днепру, затем волоком до р.Каспля, притока Западной Двины) и в Новгород и Верхнее Поволжье (через Ржев и озеро Селигер). Здесь рано возникли города, ставшие важными торгово-ремесленными центрами (Вязьма, Орша).

В 882 киевский князь Олег подчинил смоленских кривичей и посадил в их земле, ставшей его владением, своих наместников. В конце 10 в. Владимир Святой выделил ее в удел своему сыну Станиславу, но спустя некоторое время она вернулась в состав великокняжеского домена. В 1054 по завещанию Ярослава Мудрого Смоленщина перешла к его сыну Вячеславу. В 1057 великий киевский князь Изяслав Ярославич передал ее своему брату Игорю, а после его смерти в 1060 разделил двумя другими своими братьями Святославом и Всеволодом. В 1078 по соглашению Изяслава и Всеволода Смоленская земля была отдана сыну Всеволода Владимиру Мономаху; вскоре Владимир перешел на княжение в Чернигов, и Смоленщина оказалась в руках Всеволода. После его смерти в 1093 Владимир Мономах посадил в Смоленске своего старшего сына Мстислава, а в 1095 – другого своего сына Изяслава. Хотя в 1095 Смоленская земля на недолгое время оказалась в руках Ольговичей (Давыд Ольгович), Любечский съезд 1097 признал ее вотчиной Мономашичей, и в ней правили сыновья Владимира Мономаха Ярополк, Святослав, Глеб и Вячеслав.

После смерти Владимира в 1125 новый киевский князь Мстислав Великий выделил Смоленскую землю в удел своему сыну Ростиславу (1125–1159), родоначальнику местной княжеской династии Ростиславичей; отныне она стала самостоятельным княжеством. В 1136 Ростислав добился создания в Смоленске епископской кафедры, в 1140 отразил попытку черниговских Ольговичей (великого киевского князя Всеволода) захватить княжество, а в 1150-х вступил в борьбу за Киев. В 1154 ему пришлось уступить киевский стол Ольговичам (Изяславу Давыдовичу Черниговскому), но в 1159 он утвердился на нем (владел им до своей смерти в 1167). Смоленский стол он отдал своему сыну Роману (1159–1180 с перерывами), которому наследовали его брат Давыд (1180–1197), сын Мстислав Старый (1197–1206, 1207–1212/1214), племянники Владимир Рюрикович (1215–1223 с перерывом в 1219) и Мстислав Давыдович (1223–1230).

Во второй половине 12 – начале 13 в. Ростиславичи активно пытались поставить под свой контроль самые престижные и самые богатые области Руси. Сыновья Ростислава (Роман, Давыд, Рюрик и Мстислав Храбрый) вели ожесточенную борьбу за Киевскую землю со старшей ветвью Мономашичей (Изяславичами), с Ольговичами и с суздальскими Юрьевичами (особенно с Андреем Боголюбским в конце 1160-х – начале 1170-х); они смогли закрепиться в важнейших районах Киевщины – в Посемье, Овручской, Вышгородской, Торческой, Трепольской и Белгородской волостях. В период с 1171 по 1210 Роман и Рюрик восемь раз садились на великокняжеский стол. На севере объектом экспансии Ростиславичей стала Новгородская земля: в Новгороде правили Давыд (1154–1155), Святослав (1158–1167) и Мстислав Ростиславичи (1179–1180), Мстислав Давыдович (1184–1187) и Мстислав Мстиславич Удатный (1210–1215 и 1216–1218); в конце 1170-х и в 1210-х Ростиславичи держали Псков; порой им удавалось даже создавать независимые от Новгорода уделы (в конце 1160-х – начале 1170-х в Торжке и Великих Луках). В 1164–1166 Ростиславичи владели Витебском (Давыд Ростиславич), в 1206 – Переяславлем Русским (Рюрик Ростиславич и его сын Владимир), а в 1210–1212 – даже Черниговом (Рюрик Ростиславич). Их успехам способствовали как стратегически выгодное положение Смоленщины, так и относительно медленный (по сравнению с соседними княжествами) процесс ее дробления, хотя из нее периодически и выделялись некоторые уделы (Торопецкий, Василевско-Красненский).

В 1210–1220-е политическое и экономическое значение Смоленского княжества возросло еще больше. Смоленские купцы стали важными партнерами Ганзы, как показывает их торговый договор 1229 (Смоленская торговая Правда). Продолжая борьбу за новгородские (в 1218–1221 в Новгороде княжили сыновья Мстислава Старого Святослав и Всеволод) и киевские земли (в 1213–1223 с перерывом в 1219 в Киеве сидел Мстислав Старый, а в 1119, 1123–1235 и 1236–1238 – Владимир Рюрикович), Ростиславичи усилили также свой натиск на запад и юго-запад. В 1219 Мстислав Старый овладел Галичем, который затем перешел к его двоюродному брату Мстиславу Удатному (до 1227). Во второй половине 1210-х сыновья Давыда Ростиславича Борис и Давыд подчинили Полоцк и Витебск; сыновья Бориса Василько и Вячко энергично боролись с Тевтонским орденом и литовцами за Подвинье.

Однако с конца 1220-х началось ослабление Смоленского княжества. Усилился процесс его дробления на уделы, обострилось соперничество Ростиславичей за смоленский стол; в 1232 сын Мстислава Старого Святослав взял Смоленск штурмом и подверг его страшному разгрому. Возросло влияние местного боярства, которое стало вмешиваться в княжеские усобицы; в 1239 бояре посадили на смоленский стол угодного им Всеволода, брата Святослава. Упадок княжества предопределил неудачи во внешней политике. Уже к середине 1220-х Ростиславичи потеряли Подвинье; в 1227 Мстислав Удатной уступил Галицкую землю венгерскому королевичу Андрею. Хотя в 1238 и 1242 Ростиславичам удалось отбить нападение татаро-монгольских отрядов на Смоленск, они не смогли дать отпор литовцам, которые в конце 1240-х захватили Витебск, Полоцк и даже сам Смоленск. Александр Невский выбил их из Смоленщины, но Полоцкая и Витебская земли были окончательно потеряны.

Во второй половине 13 в. на смоленском столе утвердилась линии Давыда Ростиславича: его последовательно занимали сыновья его внука Ростислава Глеб, Михаил и Феодор. При них распад Смоленской земли стал необратимым; из него выделилось Вяземское и ряд других уделов. Смоленским князьям пришлось признать вассальную зависимость от великого владимирского князя и татарского хана (1274). В 14 в. при Александре Глебовиче (1297–1313), его сыне Иване (1313–1358) и внуке Святославе (1358–1386) княжество полностью утратило свое былое политическое и экономическое могущество; смоленские владетели безуспешно пытались остановить литовскую экспансию на западе. После поражения и гибели в 1386 Святослава Ивановича в битве с литовцами на р.Вехре под Мстиславлем, Смоленская земля попала в зависимость от литовского князя Витовта, который стал по своему усмотрению назначать и смещать смоленских князей, а в 1395 установил свое прямое правление. В 1401 смоляне восстали и при помощи рязанского князя Олега изгнали литовцев; смоленский стол занял сын Святослава Юрий. Однако в 1404 Витовт взял город, ликвидировал Смоленское княжество и включил его земли в состав Великого княжества Литовского.

Переяславское княжество.

Было расположено в лесостепной части Днепровского левобережья и занимало междуречье Десны, Сейма, Ворсклы и Северного Донца (совр. Полтавская, восток Киевской, юг Черниговской и Сумской, запад Харьковской областей Украины). Граничило на западе с Киевским, на севере с Черниговским княжеством; на востоке и юге его соседями были кочевые племена (печенеги, торки, половцы). Юго-восточная граница не была устойчивой – она то выдвигалась в степь, то отступала назад; постоянная угроза нападений заставляла создавать линию пограничных укреплений и селить вдоль границ тех кочевников, которые переходили к оседлой жизни и признавали власть переяславских владетелей. Население княжества было смешанным: здесь жили как славяне (поляне, северяне), так и потомки алан и сарматов.

Мягкий умеренный континентальный климат и оподзоленные черноземные почвы создавали благоприятные условия для интенсивного земледелия и скотоводства. Однако соседство с воинственными кочевыми племенами, периодически опустошавшими княжество, негативно сказывалось на его экономическим развитии.

К концу 9 в. на этой территории возникло полугосударственное формирование с центром в г.Переяславле. В начале 10 в. оно попало в вассальную зависимость от киевского князя Олега. По мнению ряда ученых, старый город Переяславль был сожжен кочевниками, и в 992 Владимир Святой во время похода против печенегов основал новый Переяславль (Переяславль Русский) на том место, где русский удалец Ян Усмошвец одолел в поединке печенежского богатыря. При нем и в первые годы правления Ярослава Мудрого Переяславщина являлась частью великокняжеского домена, а в 1024–1036 вошла в состав обширных владений брата Ярослава Мстислава Храброго на левобережье Днепра. После смерти Мстислава в 1036 ею вновь завладел киевский князь. В 1054 по завещанию Ярослава Мудрого Переяславская земля перешла к его сыну Всеволоду; с этого времени она выделилась из состава Киевского княжества и стала самостоятельным княжеством. В 1073 Всеволод передал ее своему брату великому киевскому князю Святославу, который, возможно, посадил в Переяславль своего сына Глеба. В 1077, после смерти Святослава, Переяславщина вновь оказалась в руках Всеволода; попытка Романа, сына Святослава, захватить ее в 1079 с помощью половцев окончилась неудачей: Всеволод вошел в тайное соглашение с половецким ханом, и тот приказал убить Романа. Через некоторое время Всеволод передал княжество своему сыну Ростиславу, после гибели которого в 1093 там стал княжить его брат Владимир Мономах (с согласия нового великого князя Святополка Изяславича). По решению Любечского съезда 1097 Переяславская земля была закреплена за Мономашичами. С этого времени она оставалась их вотчиной; как правило, великие киевские князья из рода Мономашичей выделяли ее своим сыновьям или младшим братьям; для некоторых из них переяславское княжение стало ступенькой к киевскому столу (самого Владимира Мономаха в 1113, Ярополка Владимировича в 1132, Изяслава Мстиславича в 1146, Глеба Юрьевича в 1169). Правда черниговские Ольговичи несколько раз пытались поставить ее под свой контроль; но им удалось овладеть лишь Брянским Посемьем в северной части княжества.

Владимир Мономах, совершив ряд успешных походов против половцев, обезопасил на время юго-восточную границу Переяславщины. В 1113 он передал княжество своему сыну Святославу, после его смерти в 1114 – другому сыну Ярополку, а в 1118 – еще одному сыну Глебу. По завещанию Владимира Мономаха в 1125 Переяславская земля вновь досталась Ярополку. Когда Ярополк в 1132 ушел княжить в Киев, переяславский стол стал яблоком раздора внутри дома Мономашичей – между ростовским князем Юрием Владимировичем Долгоруким и его племянниками Всеволодом и Изяславом Мстиславичами. Юрий Долгорукий захватил Переяславль, но прокняжил там только восемь дней: он был изгнан великим князем Ярополком, который отдал переяславский стол Изяславу Мстиславичу, а в следующем, 1133, – своему брату Вячеславу Владимировичу. В 1135 после ухода Вячеслава на княжение в Туров Переяславлем вновь овладел Юрий Долгорукий, посадивший там своего брата Андрея Доброго. В том же году Ольговичи в союзе с половцами вторглись в пределы княжества, но Мономашичи объединили свои силы и помогли Андрею отразить нападение. После смерти Андрея в 1142 в Переяславль вернулся Вячеслав Владимирович, которому, однако, вскоре пришлось передать княжение Изяславу Мстиславичу. Когда в 1146 Изяслав занял киевский стол, он посадил в Переяславле своего сына Мстислава.

В 1149 Юрий Долгорукий возобновил борьбу с Изяславом и его сыновьями за владычество в южнорусских землях. В течение пяти лет Переяславское княжество оказывалось то в руках Мстислава Изяславича (1150–1151, 1151–1154), то в руках сыновей Юрия Ростислава (1149–1150, 1151) и Глеба (1151). В 1154 в княжестве надолго утвердились Юрьевичи: Глеб Юрьевич (1155–1169), его сын Владимир (1169–1174), брат Глеба Михалко (1174–1175), снова Владимир (1175–1187), внук Юрия Долгорукова Ярослав Красный (до 1199) и сыновья Всеволода Большое Гнездо Константин (1199–1201) и Ярослав (1201–1206). В 1206 великий киевский князь Всеволод Чермный из черниговских Ольговичей посадил в Переяславле своего сына Михаила, который, однако, в том же году был изгнан новым великим князем Рюриком Ростиславичем. С этого времени княжество держали то смоленские Ростиславичи, то Юрьевичи. Весной 1239 в Переяславскую землю вторглись татаро-монгольские полчища; они сожгли Переяславль и подвергли страшному разгрому княжество, после которого оно уже не смогло возродиться; татары включили его в «Дикое Поле». В третьей четверти 14 в. Переяславщина вошла в состав Великого княжества Литовского.

Владимиро-Волынское княжество.

Было расположено на западе Руси и занимало обширную территорию от верховьев Южного Буга на юге до верховьев Нарева (притока Вислы) на севере, от долины Западного Буга на западе до р.Случ (притока Припяти) на востоке (совр. Волынская, Хмельницкая, Винницкая, север Тернопольской, северо-восток Львовской, большая часть Ровенской области Украины, запад Брестской и юго-запад Гродненской области Беларуси, восток Люблинского и юго-восток Белостокского воеводства Польши). Граничило на востоке с Полоцким, Турово-Пинским и Киевским, на западе с Галицким княжеством, на северо-западе с Польшей, на юго-востоке с половецкими степями. Было населено славянским племенем дулебов, которых позже называли бужанами или волынянами.

Южная Волынь представляла собой гористую местность, образованную восточными отрогами Карпат, северная – низменное и лесистое полесье. Разнообразие природных и климатических условий способствовало хозяйственному разнообразию; жители занимались и земледелием, и скотоводством, и охотой, и рыболовством. Экономическому развитию княжества благоприятствовало его необычайно выгодное географическое положение: через него проходили основные торговые пути из Прибалтики в Черное море и из Руси в Центральную Европу; на их пересечении возникли главные городские центры – Владимир-Волынский, Дорогичин, Луцк, Берестье, Шумск.

В начале 10 в. Волынь вместе с прилегавшей к ней с юго-запада территорией (будущая Галицкая земля) попала в зависимость от киевского князя Олега. В 981 Владимир Святой присоединил к ней отобранные им у поляков Перемышльскую и Червеньскую волости, отодвинув русскую границу от Западного Буга до р.Сан; во Владимире-Волынском он учредил епископскую кафедру, а саму Волынскую землю сделал полусамостоятельным княжеством, передавая ее в держание своим сыновьям – Позвизду, Всеволоду, Борису. Во время междоусобной войны на Руси в 1015–1019 польский король Болеслав I Храбрый вернул Перемышль и Червень, но в начале 1030-х они были отвоеваны Ярославом Мудрым, который также присоединил к Волыни Белз.

В начале 1050-х Ярослав посадил на владимиро-волынский стол своего сына Святослава. По завещанию Ярослава в 1054 он перешел к другому его сыну Игорю, державшему его до 1057. По некоторым данным, в 1060 Владимир-Волынский был передан племяннику Игоря Ростиславу Владимировичу; тот, однако, владел им недолго. В 1073 Волынь вернулась к занявшему великокняжеский стол Святославу Ярославичу, который дал ее в удел своему сыну Олегу «Гориславичу», но после смерти Святослава в конце 1076 новый киевский князь Изяслав Ярославич отнял у него эту область.

Когда в 1078 умер Изяслав и великое княжение перешло к его брату Всеволоду, тот посадил во Владимире-Волынском Ярополка, сына Изяслава. Однако через некоторое время Всеволод отделил от Волыни Перемышльскую и Теребовльскую волости, передав их сыновьям Ростислава Владимировича (будущее Галицкое княжество). Попытка Ростиславичей в 1084–1086 отнять владимиро-волынский стол у Ярополка не увенчалась успехом; после убийства Ярополка в 1086 великий князь Всеволод сделал волынским владетелем своего племянника Давыда Игоревича. Любечский съезд 1097 закрепил за ним Волынь, но в результате войны с Ростиславичами, а затем с киевским князем Святополком Изяславичем (1097–1098) Давыд утратил ее. По решению Уветичского съезда 1100 Владимир-Волынский отошел к сыну Святополка Ярославу; Давыду же достались Бужск, Острог, Чарторыйск и Дубень (позже Дорогобуж).

В 1117 Ярослав восстал против нового киевского князя Владимира Мономаха, за что был изгнан с Волыни. Владимир передал ее своему сыну Роману (1117–1119), а после его смерти другому своему сыну Андрею Доброму (1119–1135); в 1123 Ярослав попытался вернуть свой удел при помощи поляков и венгров, но погиб при осаде Владимира-Волынского. В 1135 киевский князь Ярополк посадил на место Андрея своего племянника Изяслава, сына Мстислава Великого.

Когда в 1139 черниговские Ольговичи овладели киевским столом, они решили вытеснить с Волыни Мономашичей. В 1142 великому князю Всеволоду Ольговичу удалось посадить во Владимире-Волынском вместо Изяслава своего сына Святослава. Однако в 1146 после смерти Всеволода Изяслав захватил великое княжение в Киеве и убрал Святослава из Владимира, выделив ему в удел Бужск и еще шесть волынских городов. С этого времени Волынь окончательно перешла в руки Мстиславичей, старшей ветви Мономашичей, которые правили ею до 1337. В 1148 Изяслав передал владимиро-волынский стол своему брату Святополку (1148–1154), которому наследовали его младший брат Владимир (1154–1156) и сын Изяслава Мстислав (1156–1170). При них начался процесс дробления Волынской земли: в 1140–1160-х выделились Бужское, Луцкое и Пересопницкое княжества.

В 1170 владимиро-волынский стол занял сын Мстислава Изяславича Роман (1170–1205 с перерывом в 1188). Его правление ознаменовалось экономическим и политическим усилением княжества. В отличие от галицких князей, волынские владетели располагали обширным княжеским доменом и смогли сосредоточить в своих руках значительные материальные ресурсы. Укрепив свою власть внутри княжества, Роман во второй половине 1180-х начал проводить активную внешнюю политику. В 1188 он вмешался в междоусобицу в соседнем Галицком княжестве и попытался овладеть галицким столом, но потерпел неудачу. В 1195 он вступил в конфликт со смоленскими Ростиславичами и разорил их владения. В 1199 ему удалось подчинить Галицкую землю и создать единое Галицко-Волынское княжество. В начале XIII в. Роман распространил свое влияние на Киев: в 1202 он изгнал с киевского стола Рюрика Ростиславича и посадил на него своего двоюродного брата Ингваря Ярославича; в 1204 арестовал и постриг в монахи вновь утвердившегося в Киеве Рюрика и восстановил там Ингваря. Несколько раз он вторгался в Литву и Польшу. К концу своего правления Роман стал фактическим гегемоном Западной и Южной Руси и называл себя «королем русским»; тем не менее он не сумел покончить с феодальной раздробленностью – при нем на Волыни продолжали существовать старые и даже возникали новые уделы (Дрогичинский, Белзский, Червенско-Холмский).

После гибели Романа в 1205 в походе против поляков произошло временное ослабление княжеской власти. Его наследник Даниил уже в 1206 потерял Галицкую землю, а затем был вынужден бежать с Волыни. Владимиро-Волынский стол оказался объектом соперничества между его двоюродным дядей Ингварем Ярославичем и двоюродным братом Ярославом Всеволодичем, которые постоянно обращались за поддержкой то к полякам, то к венграм. Лишь в 1212 Даниил Романович смог утвердиться на владимиро-волынском княжении; ему удалось добиться ликвидации ряда уделов. После длительной борьбы с венграми, поляками и черниговскими Ольговичами он подчинил в 1238 Галицкую землю и восстановил единое Галицко-Волынское княжество. В том же году, оставаясь его верховным владетелем, Даниил передал Волынь в держание своему младшему брату Василько (1238–1269). В 1240 Волынская земля была разорена татаро-монгольскими ордами; Владимир-Волынский взят и разграблен. В 1259 татарский полководец Бурундай вторгся на Волынь и заставил Василько срыть укрепления Владимира-Волынского, Данилова, Кременца и Луцка; однако после неудачной осады Холма ему пришлось отступить. В том же году Василько отразил нападение литовцев.

Василько наследовал его сын Владимир (1269–1288). В его правление Волынь подвергалась периодическим татарским набегам (особо опустошительный в 1285). Владимир восстановил многие разоренные города (Берестье и др.), построил ряд новых (Каменец на Лосне), возводил храмы, покровительствовал торговле, привлекал чужеземных ремесленников. При этом он вел постоянные войны с литовцами и ятвягами и вмешивался в распри польских князей. Эту активную внешнюю политику продолжил и наследовавший ему Мстислав (1289–1301), младший сын Даниила Романовича.

После смерти ок. 1301 бездетного Мстислава галицкий князь Юрий Львович вновь объединил Волынскую и Галицкую земли. В 1315 он потерпел неудачу в войне с литовским князем Гедемином, который взял Берестье, Дрогичин и осадил Владимир-Волынский. В 1316 Юрий умер (возможно, погиб под стенами осажденного Владимира), и княжество снова разделилось: большую часть Волыни получил его старший сын галицкий князь Андрей (1316–1324), а Луцкий удел – младший сын Лев. Последним самостоятельным галицко-волынским владетелем был сын Андрея Юрий (1324–1337), после смерти которого началась борьба за волынские земли между Литвой и Польшей. К концу 14 в. Волынь вошла в состав Великого княжества Литовского.

Галицкое княжество.

Было расположено на юго-западной окраине Руси к востоку от Карпат в верховьях Днестра и Прута (совр. Ивано-Франковская, Тернопольская и Львовская области Украины и Жешувское воеводство Польши). Граничило на востоке с Волынским княжеством, на севере – с Польшей, на западе – с Венгрией, а на юге упиралось в половецкие степи. Население было смешанным – славянские племена занимали долину Днестра (тиверцы и уличы) и верховья Буга (дулебы, или бужане); в районе Перемышля обитали хорваты (хербы, карпы, хроваты).

Плодородные почвы, мягкий климат, многочисленные реки и обширные леса создавали благоприятные условия для интенсивного земледелия и скотоводства. По территории княжества проходили важнейшие торговые пути – речной из Балтийского моря в Черное (через Вислу, Западный Буг и Днестр) и сухопутный из Руси в Центральную и Юго-восточную Европу; периодически распространяя свою власть на Днестровско-Дунайскую низину, княжество контролировало также дунайские коммуникации Европы с Востоком. Здесь рано возникли крупные торговые центры: Галич, Перемышль, Теребовль, Звенигород.

В 10–11 вв. эта область входила в состав Владимиро-Волынской земли. В конце 1070-х – начале 1080-х великий киевский князь Всеволод, сын Ярослава Мудрого, выделил из нее Перемышльскую и Теребовльскую волости и отдал в держание своим внучатым племянникам: первую Рюрику и Володарю Ростиславичам, а вторую – их брату Василько. В 1084–1086 Ростиславичи безуспешно пытались установить контроль над Волынью. После смерти Рюрика в 1092 Володарь стал единоличным владетелем Перемышля. Любечский съезд 1097 закрепил за ним Перемышльскую, а за Василько Теребовльскую волость. В том же году Ростиславичи при поддержке Владимира Мономаха и черниговских Святославичей отразили попытку великого киевского князя Святополка Изяславича и волынского князя Давыда Игоревича захватить их владения. В 1124 Володарь и Василько умерли, и их уделы поделили между собой их сыновья: Перемышль достался Ростиславу Володаревичу, Звенигород – Владимирко Володаревичу; Ростислав Василькович получил Теребовльскую область, выделив из нее для своего брата Ивана особую Галицкую волость. После смерти Ростислава Иван присоединил Теребовль к своим владениям, оставив небольшой Берладский удел его сыну Ивану Ростиславичу (Берладнику).

В 1141 умер Иван Василькович, и Теребовльско-Галицкую волость захватил его двоюродный брат Владимирко Володаревич Звенигородский, который сделал Галич столицей своих владений (отныне Галицкое княжество). В 1144 Иван Берладник попытался отобрать у него Галич, но потерпел неудачу и лишился своего Берладского удела. В 1143 после смерти Ростислава Володаревича Владимирко включил Перемышль в состав своего княжества; тем самым он объединил под своей властью все прикарпатские земли. В 1149–1154 Владимирко поддержал Юрия Долгорукого в его борьбе с Изяславом Мстиславичем за киевский стол; он отразил нападение союзника Изяслава венгерского короля Гейзы и в 1152 захватил принадлежавшее Изяславу Верхнее Погорынье (города Бужск, Шумск, Тихомль, Вышегошев и Гнойницу). В результате он стал правителем огромной территории от верховьев Сана и Горыни до среднего течения Днестра и низовьев Дуная. При нем Галицкое княжество стало ведущей политической силой в Юго-Западной Руси и вступило в период экономического процветания; упрочились его связи с Польшей и Венгрией; оно начало испытывать сильное культурное влияние католической Европы.

В 1153 Владимирко наследовал его сын Ярослав Осмомысл (1153–1187), при котором Галицкое княжество достигло пика своего политического и экономического могущества. Он покровительствовал торговле, приглашал чужеземных ремесленников, возводил новые города; при нем население княжества значительно увеличилось. Успешной была и внешняя политика Ярослава. В 1157 он отразил нападение на Галич Ивана Берладника, обосновавшегося в Подунавье и грабившего галицких купцов. Когда в 1159 киевский князь Изяслав Давыдович попытался силой оружия посадить Берладника на галицкий стол, Ярослав в союзе с Мстиславом Изяславичем Волынским нанес ему поражение, изгнал его из Киева и передал киевское княжение Ростиславу Мстиславичу Смоленскому (1159–1167); в 1174 он сделал киевским князем своего вассала Ярослава Изяславича Луцкого. Чрезвычайно возрос международный авторитет Галича. Автор Слова о полку Игореве описал Ярослава как одного из самых могущественных русских князей: «Галицкий Осмомысл Ярослав! / Высоко сидишь ты на своем златокованном престоле, / подпер горы Венгерские своими железными полками, / заступив королю путь, затворив Дунаю ворота, / меча тяжести через облака, / суды рядя до Дуная. / Грозы твои по землям текут, / отворяешь Киева ворота, / стреляешь с отчего золотого престола салтанов за землями».

В правление Ярослава, однако, усилилось местное боярство. Как и его отец, он, стремясь избежать дробления, передавали города и волости в держание не своим родственникам, а боярам. Самые влиятельные из них («великие бояре») стали обладателями огромных поместьев, укрепленных замков и многочисленных вассалов. Боярское землевладение превзошло по своим размерам княжеское. Сила галицких бояр возросла настолько, что они в 1170 даже вмешались во внутренний конфликт в княжеской семье: они сожгли на костре наложницу Ярослава Настасью и заставили его дать клятву вернуть отвергнутую им законную супругу Ольгу, дочь Юрия Долгорукого.

Ярослав завещал княжество Олегу, своему сыну от Настасьи; законному же сыну Владимиру он выделил Перемышльскую волость. Но после его смерти в 1187 бояре свергли Олега и возвели на галицкий стол Владимира. Попытка Владимира избавиться от боярской опеки и править самовластно уже в следующем 1188 году закончилась его бегством в Венгрию. На галицкий стол вернулся Олег, но вскоре он был отравлен боярами, и Галич занял волынский князь Роман Мстиславич. В том же году Владимир изгнал Романа с помощью венгерского короля Белы, однако тот отдал княжение не ему, а своему сыну Андрею. В 1189 Владимир бежал из Венгрии к германскому императору Фридриху I Барбароссе, пообещав ему стать его вассалом и данником. По приказу Фридриха польский король Казимир II Справедливый отправил в Галицкую землю свое войско, при приближении которого бояре Галича свергли Андрея и открыли ворота Владимиру. При поддержке правителя Северо-Восточной Руси Всеволода Большое Гнездо Владимир смог подчинить боярство и продержаться у власти до своей кончины в 1199.

Со смертью Владимира прекратился род галицких Ростиславичей, и Галицкая земля вошла в состав обширных владений Романа Мстиславича Волынского, представителя старшей ветви Мономашичей. Новый князь проводил политику террора по отношению к местному боярству и добился его значительного ослабления. Однако вскоре после гибели Романа в 1205 его держава распалась. Уже в 1206 его наследник Даниил был вынужден оставить Галицкую землю и уйти на Волынь. Начался длительный период смуты (1206–1238). Галицкий стол переходил то к Даниилу (1211, 1230–1232, 1233), то к черниговским Ольговичам (1206–1207, 1209–1211, 1235–1238), то к смоленским Ростиславичам (1206, 1219–1227), то к венгерским королевичам (1207–1209, 1214–1219, 1227–1230); в 1212–1213 власть в Галиче даже узурпировал боярин – Володислав Кормиличич (уникальный случай в древнерусской истории). Только в 1238 Даниилу удалось утвердиться в Галиче и реставрировать единую Галицко-Волынскую державу В том же году он, оставаясь ее верховным владетелем, выделил Волынь в удел своему брату Василько.

В 1240-х осложнилось внешнеполитическое положение княжества. В 1242 оно было опустошено полчищами Батыя. В 1245 Даниилу и Василько пришлось признать себя данниками татарского хана. В том же году черниговские Ольговичи (Ростислав Михайлович), вступив в союз с венграми, вторглись в Галицкую землю; лишь с большим напряжением сил братьям удалось отразить нашествие, одержав победу на р. Сан.

В 1250-х Даниил развернул активную дипломатическую деятельность по созданию антитатарской коалиции. Он заключил военно-политический союз с венгерским королем Белой IV и начал переговоры с римским папой Иннокентием IV о церковной унии, крестовом походе европейских держав против татар и признании за ним королевского титула. В 1254 папский легат короновал Даниила королевским венцом. Однако неспособность Ватикана организовать крестовый поход сняла с повестки дня вопрос об унии. В 1257 Даниил договорился о совместных действиях против татар с литовским князем Миндовгом, однако татарам удалось спровоцировать конфликт между союзниками.

После смерти Даниила в 1264 Галицкая земля была разделена между его сыновьями Львом, получившим Галич, Перемышль и Дрогичин, и Шварном, к которому перешли Холм, Червень и Белз. В 1269 умер Шварн, и все Галицкое княжество перешло в руки Льва, который в 1272 перенес свою резиденцию в новоотстроенный Львов. Лев вмешивался во внутриполитические распри в Литве и боролся (правда безуспешно) с польским князем Лешко Черным за Люблинскую волость.

После смерти Льва в 1301 его сын Юрий вновь объединил Галицкую и Волынскую земли и принял титул «король Руси, князь Лодимерии (т.е. Волыни)». Он вступил в союз с Тевтонским орденом против литовцев и пытался добиться учреждения самостоятельной церковной митрополии в Галиче. После кончины Юрия в 1316 Галицкую землю и большую часть Волыни получил его старший сын Андрей, которому в 1324 наследовал его сын Юрий. Со смертью Юрия в 1337 угасла старшая ветвь потомков Даниила Романовича, и началась ожесточенная борьба литовских, венгерских и польских претендентов на галицко-волынский стол. В 1349–1352 Галицкую землю захватил польский король Казимир III. В 1387 при Владиславе II (Ягайло) она окончательно вошла в состав Речи Посполитой.

Ростово-Суздальское (Владимиро-Суздальское) княжество.

Было расположено на северо-восточной окраине Руси в бассейне Верхней Волги и ее притоков Клязьмы, Унжи, Шексны (совр. Ярославская, Ивановская, большая часть Московской, Владимирской и Вологодской, юго-восток Тверской, запад Нижегородской и Костромской областей); в 12–14 вв. княжество постоянно расширялось в восточном и северо-восточном направлениях. На западе оно граничило со Смоленским, на юге – с Черниговским и Муромо-Рязанским княжествами, на северо-западе – с Новгородской, а на востоке – с Вятской землей и финно-угорскими племенами (меря, мари и др.). Население княжества было смешанным: его составляли как финно-угорские автохтоны (в основном меря), так и славянские колонисты (преимущественно кривичи).

Большую часть территории занимали леса и болота; в хозяйстве большую роль играл пушной промысел. Многочисленные реки изобиловали ценными видами рыбы. Несмотря на довольно суровый климат, наличие подзолистых и дерново-подзолистых почв создавало благоприятные условия для земледелия (рожь, ячмень, овес, огородные культуры). Естественные преграды (леса, болота, реки) надежно защищали княжество от внешних врагов.

В 1 тыс. н.э. верхне-волжский бассейн населяло угро-финнское племя меря. В 8–9 вв. сюда начался приток славянских колонистов, которые двигались как с запада (из Новгородской земли), так и с юга (из Приднепровья); в 9 в. ими был основан Ростов, а в 10 в. – Суздаль. В начале 10 в. Ростовская земля попала в зависимость от киевского князя Олега, а при его ближайших преемниках вошла в состав великокняжеского домена. В 988/989 Владимир Святой выделил ее в удел своему сыну Ярославу Мудрому, а в 1010 передал другому своему сыну Борису. После убийства Бориса в 1015 Святополком Окаянным здесь было восстановлено прямое управление киевских князей.

По завещанию Ярослава Мудрого в 1054 Ростовская земля перешла к Всеволоду Ярославичу, который в 1068 послал туда княжить своего сына Владимира Мономаха; при нем на р.Клязьма был основан Владимир. Благодаря деятельности ростовского епископа Св.Леонтия в эту область стало активно проникать христианство; Св. Авраамий организовал здесь первый монастырь (Богоявленский). В 1093 и 1095 в Ростове сидел сын Владимира Мстислав Великий. В 1095 Владимир выделил Ростовскую землю как самостоятельное княжество в удел другому своему сыну Юрию Долгорукому (1095–1157). Любечский съезд 1097 закрепил ее за Мономашичами. Юрий перенес княжескую резиденцию из Ростова в Суздаль. Он способствовал окончательному утверждению христианства, широко привлекал поселенцев из других русских княжеств, основывал новые города (Москва, Дмитров, Юрьев-Польский, Углич, Переяславль-Залесский, Кострома). В его правление Ростово-Суздальская земля пережила экономический и политический расцвет; усилились боярство и торгово-ремесленный слой. Значительные ресурсы позволяли Юрию вмешиваться в княжеские междоусобицы и распространять свое влияние на соседние территории. В 1132 и 1135 он пытался (правда неудачно) поставить под контроль Переяславль Русский, в 1147 совершил поход на Новгород Великий и взял Торжок, в 1149 начал борьбу за Киев с Изяславом Мстиславовичем. В 1155 ему удалось утвердиться на киевском великокняжеском столе и закрепить за своими сыновьями Переяславщину.

После смерти Юрия Долгорукого в 1157 Ростово-Суздальская земля распалась на несколько уделов. Однако уже в 1161 сын Юрия Андрей Боголюбский (1157–1174) восстановил ее единство, лишив владений трех своих братьев (Мстислава, Василько и Всеволода) и двух племянников (Мстислава и Ярополка Ростиславичей). Стремясь избавиться от опеки влиятельного ростовского и суздальского боярства, он перенес столицу во Владимир-на-Клязьме, где был многочисленный торгово-ремесленный посад, и, опираясь на поддержку горожан и дружину, стал проводить абсолютистскую политику. Андрей отказался от претензий на киевский стол и принял титул великого владимирского князя. В 1169–1170 он подчинил Киев и Новгород Великий, передав их соответственно брату Глебу и своему союзнику Рюрику Ростиславичу. К началу 1170-х зависимость от владимирского стола признали Полоцкое, Туровское, Черниговское, Переяславское, Муромское и Смоленское княжества. Однако его поход 1173 на Киев, попавший в руки смоленских Ростиславичей, потерпел неудачу. В 1174 он был убит боярами-заговорщиками в с. Боголюбово под Владимиром.

После гибели Андрея местное боярство пригласило на ростовский стол его племянника Мстислава Ростиславича; Суздаль, Владимир и Юрьев-Польский получил брат Мстислава Ярополк. Но в 1175 они были изгнаны братьями Андрея Михалко и Всеволодом Большое Гнездо; Михалко стал владимиро-суздальским, а Всеволод – ростовским владетелем. В 1176 Михалко умер, и Всеволод остался единоличным правителем всех этих земель, за которыми прочно утвердилось название великого Владимирского княжества. В 1177 он окончательно устранил угрозу со стороны Мстислава и Ярополка, нанеся им решительное поражение на р.Колокша; сами они были взяты в плен и ослеплены.

Всеволод (1175–1212) продолжил внешнеполитический курс своего отца и брата, превратившись в главного арбитра среди русских князей и диктуя свою волю Киеву, Новгороду Великому, Смоленску и Рязани. Однако уже при его жизни начался процесс дробления Владимиро-Суздальской земли: в 1208 он отдал Ростов и Переяславль-Залесский в удел своим сыновьям Константину и Ярославу. После смерти Всеволода в 1212 между Константином и его братьями Юрием и Ярославом вспыхнула в 1214 война, завершившаяся в апреле 1216 победой Константина в битве на р.Липица. Но, хотя Константин и стал великим владимирским князем, единство княжества не было восстановлено: в 1216–1217 он отдал Юрию в удел Городец-Родилов и Суздаль, Ярославу – Переяславль-Залесский, а своим младшим братьям Святославу и Владимиру – Юрьев-Польский и Стародуб. После смерти Константина в 1218 занявший великокняжеский стол Юрий (1218–1238) наделил землями его сыновей Василько (Ростов, Кострома, Галич) и Всеволода (Ярославль, Углич). В результате Владимиро-Суздальская земля распалась на десять удельных княжеств – Ростовское, Суздальское, Переяславское, Юрьевское, Стародубское, Городецкое, Ярославское, Угличское, Костромское, Галицкое; великий владимирский князь сохранял над ними лишь формальное верховенство.

В феврале-марте 1238 Северо-восточная Русь стала жертвой татаро-монгольского нашествия. Владимиро-суздальские полки были разгромлены на р. Сити, князь Юрий пал на поле боя, страшному разгрому подверглись Владимир, Ростов, Суздаль и другие города. После ухода татар великокняжеский стол занял Ярослав Всеволодович, который передал своим братьям Святославу и Ивану Суздальское и Стародубское, старшему сыну Александру (Невскому) Переяславское, а племяннику Борису Васильковичу Ростовское княжество, от которого отделился Белозерской удел (Глеб Василькович). В 1243 Ярослав получил от Батыя ярлык на великое владимирское княжение (ум. в 1246). При его преемниках брате Святославе (1246–1247), сыновьях Андрее (1247–1252), Александре (1252–1263), Ярославе (1263–1271/1272), Василии (1272–1276/1277) и внуках Дмитрии (1277–1293) и Андрее Александровичах (1293–1304) процесс дробления шел по нарастающей. В 1247 окончательно оформились Тверское (Ярослав Ярославич), а в 1283 – Московское (Даниил Александрович) княжества. Хотя в 1299 во Владимир перебирается из Киева митрополит, глава русской православной церкви, значение его как столицы постепенно падает; с конца 13 в. великие князья перестают использовать Владимир как постоянную резиденцию.

В первой трети 14 в. ведущую роль в Северо-Восточной Руси начинают играть Москва и Тверь, которые вступают в соперничество за владимирский великокняжеский стол: в 1304/1305–1317 его занимает Михаил Ярославич Тверской, в 1317–1322 – Юрий Данилович Московский, в 1322–1326 – Дмитрий Михайлович Тверской, в 1326–1327 – Александр Михайлович Тверской, в 1327–1340 – Иван Данилович (Калита) Московский (в 1327–1331 совместно с Александром Васильевичем Суздальским). После Ивана Калиты он становится монополией московских князей (за исключением 1359–1362). В то же время их основные соперники – тверские и суздальско-нижегородские князья – в середине 14 в. также принимают титул великих. Борьба за контроль над Северо-Восточной Русью в течение 14–15 вв. завершается победой московских князей, которые включают в состав Московского государства распавшиеся части Владимиро-Суздальской земли: Переяславль-Залесское (1302), Можайское (1303), Угличское (1329), Владимирское, Стародубское, Галицкое, Костромское и Дмитровское (1362–1364), Белозерское (1389), Нижегородское (1393), Суздальское (1451), Ярославское (1463), Ростовское (1474) и Тверское (1485) княжества.

Новгородская земля.

Занимала огромную территорию (почти 200 тыс. кв. км.) между Балтийским морем и низовьями Оби. Ее западной границей были Финский залив и Чудское озеро, на севере она включала Ладожское и Онежское озера и доходила до Белого моря, на востоке захватывала бассейн Печоры, а на юге соседствовала с Полоцким, Смоленским и Ростово-Суздальским княжествами (совр. Новгородская. Псковская, Ленинградская. Архангельская, большая часть Тверской и Вологодской областей, Карельская и Коми автономные республики). Была населена славянскими (ильменские славяне, кривичи) и финно-угорскими племенами (водь, ижора, корела, чудь, весь, пермь, печора, лопари).

Неблагоприятные природные условия Севера препятствовали развитию земледелия; зерно являлось одним из основных предметов импорта. В то же время огромные лесные массивы и многочисленные реки благоприятствовали рыболовству, охоте, пушному промыслу; большое значение получила добыча соли и железной руды. Новгородская земля издревле славилась разнообразными ремеслами и высоким качеством ремесленных изделий. Ее выгодное расположение на пересечении путей из Балтийского моря в Черное и Каспийское обеспечило ей роль посредника в торговле Прибалтики и Скандинавии с Причерноморьем и Поволжьем. Ремесленники и купцы, объединенные в территориальные и профессиональные корпорации, представляли один из самых экономически и политически влиятельных слоев новгородского общества. В международной торговле активно участвовала и высшая его страта – крупные землевладельцы (бояре).

Новгородская земля делилась на административные округа – пятины, непосредственно примыкавшие к Новгороду (Вотская, Шелонская, Обонежская, Деревская, Бежецкая), и отдаленные волости: одна простиралась от Торжка и Волока до суздальской границы и верховьев Онеги, другая включала в себя Заволочье (междуречье Онеги и Мезени), а третья – земли к востоку от Мезени (Печорский, Пермский и Югорский края).

Новгородская земля явилась колыбелью Древнерусского государства. Именно здесь в 860–870-х возникло сильное политическое образование, объединившее приильменских славян, полоцких кривичей, мерю, весь и частично чудь. В 882 новгородский князь Олег подчинил полян и смоленских кривичей и перенес столицу в Киев. С этого времени Новгородская земля стала второй по значению областью державы Рюриковичей. С 882 по 988/989 ею управляли присылаемые из Киева наместники (за исключением 972–977, когда она была уделом Владимира Святого).

В конце 10–11 вв. Новгородская земля как важнейшая часть великокняжеского домена обычно передавалась киевскими князьями в держание старшим сыновьям. В 988/989 Владимир Святой посадил в Новгороде своего старшего сына Вышеслава, а после его смерти в 1010 – другого своего сына Ярослава Мудрого, который, заняв в 1019 великокняжеский стол, в свою очередь передал его старшему сыну Илье. После смерти Ильи ок. 1020 Новгородскую землю захватил полоцкий владетель Брячислав Изяславич, но был изгнан войсками Ярослава. В 1034 Ярослав передал Новгород своему второму сыну Владимиру, державшему его до своей кончины в 1052.

В 1054 после смерти Ярослава Мудрого Новгород оказался в руках его третьего сына нового великого князя Изяслава, который управлял им через своих наместников, а затем посадил в нем своего младшего сына Мстислава. В 1067 Новгород захватил Всеслав Брячиславич Полоцкий, однако в том же году был изгнан Изяславом. После свержения Изяслава с киевского стола в 1068 новгородцы не подчинились воцарившемуся в Киеве Всеславу Полоцкому и обратились за помощью к брату Изяслава черниговскому князю Святославу, который отправил к ним своего старшего сына Глеба. Глеб разгромил в октябре 1069 войска Всеслава, но вскоре, очевидно, был вынужден передать Новгород вернувшемуся на великокняжеский стол Изяславу. Когда в 1073 Изяслав вновь был свергнут, Новгород перешел к получившему великое княжение Святославу Черниговскому, который посадил в нем другого своего сына Давыда. После смерти Святослава в декабре 1076 новгородский стол снова занял Глеб. Однако в июле 1077, когда Изяслав возвратил себе киевское княжение, ему пришлось уступить его Святополку, сыну возвратившего себе киевское княжение Изяслава. Ставший в 1078 великим князем брат Изяслава Всеволод сохранил за Святополком Новгород и только в 1088 заменил его своим внуком Мстиславом Великим, сыном Владимира Мономаха. После смерти Всеволода в 1093 в Новгороде снова сел Давыд Святославич, но в 1095 он вступил в конфликт с горожанами и оставил княжение. По просьбе новгородцев Владимир Мономах, тогда владевший Черниговом, вернул им Мстислава (1095–1117).

Во второй половине 11 в. в Новгороде значительно возросли экономическое могущество и, соответственно, политическое влияние боярства и торгово-ремесленного слоя. Крупное боярское землевладение стало господствующим. Новгородские бояре были потомственными землевладельцами и не являлись служилым сословием; обладание землей не зависело от службы князю. В то же время постоянная смена на новгородском столе представителей разных княжеских родов препятствовала формированию хоть сколько-нибудь значительного княжеского домена. Перед лицом усиливавшейся местной элиты позиции князя постепенно ослабевали.

В 1102 новгородские верхи (бояре и купечество) отказались принять на княжение сына нового великого князя Святополка Изяславича, пожелав сохранить у себя Мстислава, и Новгородская земля перестала быть частью великокняжеских владений. В 1117 Мстислав передал новгородский стол своему сыну Всеволоду (1117–1136).

В 1136 новгородцы восстали против Всеволода. Обвинив его в дурном управлении и пренебрежении интересами Новгорода, они посадили его вместе с семьей в заключение, а через полтора месяца изгнали из города. С этого времени в Новгороде утвердился фактически республиканский строй, хотя княжеская власть не была упразднена. Верховным органом управления являлось народное собрание (вече), в которое входили все свободные горожане. Вече обладало широкими полномочиями – приглашало и смещало князя, избирало и контролировало всю администрацию, решало вопросы войны и мира, было высшей судебной инстанцией, вводило подати и повинности. Князь из суверенного правителя превратился в высшее должностное лицо. Он являлся верховным главнокомандующим, мог созвать вече и издавать законы, если они не противоречили обычаям; от его имени отправлялись и принимались посольства. Однако при избрании князь вступал с Новгородом в договорные отношения и давал обязательство управлять «по старине», назначать в волости наместниками только новгородцев и не накладывать на них дань, вести войну и заключать мир только с согласия веча. Он не имел права без суда смещать других должностных лиц. Его действия контролировал выборный посадник, без одобрения которого он не мог выносить судебных решений и производить назначения.

Особую роль в политической жизни Новгорода играл местный епископ (владыка). С середины 12 в. право избирать его перешло от киевского митрополита к вечу; митрополит лишь санкционировал избрание. Новгородский владыка считался не только главным духовным лицом, но и первым сановником государства после князя. Он был крупнейшим землевладельцем, имел собственных бояр и ратные полки со знаменем и воеводами, непременно участвовал в переговорах о мире и о приглашении князей, являлся посредником во внутриполитических конфликтах.

Несмотря на значительное сужение княжеских прерогатив, богатая Новгородская земля оставалась привлекательной для самых могущественных княжеских династий. За новгородский стол в первую очередь соперничали старшая (Мстиславичи) и младшая (суздальские Юрьевичи) ветви Мономашичей; в эту борьбу пытались вмешиваться черниговские Ольговичи, но они добивались лишь эпизодических успехов (1138–1139, 1139–1141, 1180–1181, 1197, 1225–1226, 1229–1230). В 12 в. перевес был на стороне рода Мстиславичей и трех его основных ветвей (Изяславичи, Ростиславичи и Владимировичи); они занимали новгородский стол в 1117–1136, 1142–1155, 1158–1160, 1161–1171, 1179–1180, 1182–1197, 1197–1199; некоторым из них (особенно Ростиславичам) удавалось создавать в Новгородской земле самостоятельные, но недолговечные княжества (Новоторжское и Великолукское). Однако уже во второй половине 12 в. начали усиливаться позиции Юрьевичей, которые пользовались поддержкой влиятельной партии новгородских бояр и, кроме того, периодически оказывали давление на Новгород, закрывая пути подвоза хлеба из Северо-Восточной Руси. В 1147 Юрий Долгорукий совершил поход в Новгородскую землю и захватил Торжок, в 1155 новгородцам пришлось пригласить на княжение его сына Мстислава (до 1157). В 1160 Андрей Боголюбский навязал новгородцам своего племянника Мстислава Ростиславича (до 1161); он заставил их в 1171 вернуть на новгородский стол изгнанного ими Рюрика Ростиславича, а в 1172 передать его своему сыну Юрию (до 1175). В 1176 Всеволод Большое Гнездо удалось посадить в Новгороде своего племянника Ярослава Мстиславича (до 1178).

В 13 в. Юрьевичи (линия Всеволода Большое Гнездо) добились полного преобладания. В 1200-х новгородский стол занимали сыновья Всеволода Святослав (1200–1205, 1208–1210) и Константин (1205–1208). Правда в 1210 новгородцы смогли избавиться от контроля владимиро-суздальских князей с помощью торопецкого владетеля Мстислава Удатного из рода смоленских Ростиславичей; Ростиславичи удерживали Новгород до 1221 (с перерывом в 1215–1216). Однако затем они были окончательно вытеснены из Новгородской земли Юрьевичами.

Успеху Юрьевичей способствовало ухудшение внешнеполитического положения Новгорода. В условиях возросшей угрозы его западным владениям со стороны Швеции, Дании и Ливонского ордена новгородцы нуждались в союзе с самым сильным в тот период русским княжеством – Владимирским. Благодаря этому союзу Новгороду удалось защитить свои границы. Призванный на новгородский стол в 1236 Александр Ярославич, племянник владимирского князя Юрия Всеволодича, в 1240 разгромил шведов у устья Невы, а затем остановил агрессию немецких рыцарей.

Временное укрепление княжеской власти при Александре Ярославиче (Невском) сменилось в конце 13 – начале 14 в. ее полной деградацией, чему способствовали ослабление внешней опасности и прогрессирующий распад Владимиро-Суздальского княжества. Одновременно снизилась и роль веча. В Новгороде фактически установился олигархический строй. Боярство превратилось в замкнутую правящую касту, делившую власть с архиепископом. Возвышение Московского княжества при Иване Калите (1325–1340) и его становление как центра объединения русских земель вызвали опасение у новгородских верхов и обусловили их попытки использовать в качестве противовеса возникшее на юго-западных рубежах могущественное Литовское княжество: в 1333 на новгородский стол впервые был приглашен литовский князь Наримунт Гедеминович (правда он продержался на нем только год); в 1440-х великому литовскому князю предоставили право сбора нерегулярной дани с некоторых новгородских волостей.

Хотя 14–15 вв. стали периодом бурного экономического расцвета Новгорода, во многом обязанного его тесным связям с Ганзейским торговым союзом, новгородские верхи не воспользовались им для укрепления военно-политического потенциала и предпочитали откупаться от агрессивных московских и литовских князей. В конце 14 в. Москва начала наступление против Новгорода. Василий I захватил новгородские города Бежецкий Верх, Волок Ламский и Вологду с прилегающими областями; в 1401 и 1417 он пытался, правда безуспешно, овладеть Заволочьем. Во второй четверти 15 в. наступление Москвы приостановилось из-за междоусобной войны 1425–1453 великого князя Василия II с его дядей Юрием и его сыновьями; в этой войне новгородское боярство оказало поддержку противникам Василия II. Утвердившись на престоле, Василий II наложил на Новгород дань, а в 1456 вступил с ним в войну. Потерпев поражение у Руссы, новгородцы были вынуждены заключить с Москвой унизительный Яжелбицкий мир: они выплатили значительную контрибуцию и обязались не вступать в союз с врагами московского князя; были отменены законодательные прерогативы веча и серьезно ограничены возможности ведения самостоятельной внешней политики. В результате Новгород попал в зависимость от Москвы. В 1460 под контролем московского князя оказался Псков.

В конце 1460-х в Новгороде восторжествовала пролитовская партия во главе с Борецкими. Она добилась заключения союзного договора с великим литовским князем Казимиром IV и приглашения на новгородский стол его ставленника Михаила Олельковича (1470). В ответ московский князь Иван III отправил против новгородцев большое войско, которое разгромило их на р. Шелоне; Новгороду пришлось аннулировать договор с Литвой, выплатить огромную контрибуцию и уступить часть Заволочья. В 1472 Иван III аннексировал Пермский край; в 1475 он прибыл в Новгород и произвел расправу с антимосковски настроенными боярами, а в 1478 ликвидировал самостоятельность Новгородской земли и включил ее в состав Московского государства. В 1570 Иван IV Грозный окончательно уничтожил новгородские вольности.

Иван Кривушин

ВЕЛИКИЕ КИЕВСКИЕ КНЯЗЬЯ

(от смерти Ярослава Мудрого до татаро-монгольского нашествия. Перед именем князя – год его вступления на престол, цифра в скобках указывает на то, в какой раз князь занял престол, если это происходило повторно.)

1054 Изяслав Ярославич (1)

1068 Всеслав Брячиславич

1069 Изяслав Ярославич (2)

1073 Святослав Ярославич

1077 Всеволод Ярославич (1)

1077 Изяслав Ярославич (3)

1078 Всеволод Ярославич (2)

1093 Святополк Изяславич

1113 Владимир Всеволодич (Мономах)

1125 Мстислав Владимирович (Великий)

1132 Ярополк Владимирович

1139 Вячеслав Владимирович (1)

1139 Всеволод Ольгович

1146 Игорь Ольгович

1146 Изяслав Мстиславич (1)

1149 Юрий Владимирович (Долгорукий) (1)

1149 Изяслав Мстиславич (2)

1151 Юрий Владимирович (Долгорукий) (2)

1151 Изяслав Мстиславич (3) и Вячеслав Владимирович (2)

1154 Вячеслав Владимирович (2) и Ростислав Мстиславич (1)

1154 Ростислав Мстиславич (1)

1154 Изяслав Давыдович (1)

1155 Юрий Владимирович (Долгорукий) (3)

1157 Изяслав Давыдович (2)

1159 Ростислав Мстиславич (2)

1167 Мстислав Изяславич

1169 Глеб Юрьевич

1171 Владимир Мстиславич

1171 Михалко Юрьевич

1171 Роман Ростиславич (1)

1172 Всеволод Юрьевич (Большое Гнездо) и Ярополк Ростиславич

1173 Рюрик Ростиславич (1)

1174 Роман Ростиславич (2)

1176 Святослав Всеволодич (1)

1181 Рюрик Ростиславич (2)

1181 Святослав Всеволодич (2)

1194 Рюрик Ростиславич (3)

1202 Ингварь Ярославич (1)

1203 Рюрик Ростиславич (4)

1204 Ингварь Ярославич (2)

1204 Ростислав Рюрикович

1206 Рюрик Ростиславич (5)

1206 Всеволод Святославич (1)

1206 Рюрик Ростиславич (6)

1207 Всеволод Святославич (2)

1207 Рюрик Ростиславич (7)

1210 Всеволод Святославич (3)

1211 Ингварь Ярославич (3)

1211 Всеволод Святославич (4)

1212/1214 Мстислав Романович (Старый) (1)

1219 Владимир Рюрикович (1)

1219 Мстислав Романович (Старый) (2), возможно, с сыном Всеволодом

1223 Владимир Рюрикович (2)

1235 Михаил Всеволодич (1)

1235 Ярослав Всеволодич

1236 Владимир Рюрикович (3)

1239 Михаил Всеволодич (1)

1240 Ростислав Мстиславич

1240 Даниил Романович

Литература:

Древнерусские княжества X–XIII вв. М., 1975
Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в X – первой половине XIII в. М., 1977
Алексеев Л.В. Смоленская земля в IX–XIII вв. Очерки истории Смоленщины и Восточной Белоруссии. М., 1980
Киев и западные земли Руси в IX–XIII вв. Минск, 1982
Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1987
Чернигов и его округа в IX–XIII вв. Киев, 1988
Коринный Н. Н. Переяславская земля Х – первая половина XIII века. Киев, 1992
Горский А. А. Русские земли в XIII–XIV веках: Пути политического развития. М., 1996
Александров Д. Н. Русские княжества в XIII–XIV вв. М., 1997
Иловайский Д. И. Рязанское княжество. М., 1997
Рябчиков С. В. Таинственная Тмутаракань. Краснодар, 1998
Лысенко П. Ф. Туровская земля, IX–XIII вв. Минск, 1999
Погодин М. П. Древняя русская история до монгольского ига. М., 1999. Т. 1–2
Александров Д. Н. Феодальная раздробленность Руси . М., 2001
Майоров А.В. Галицко-Волынская Русь: Очерки социально-политических отношений в домонгольский период. Князь, бояре и городская община. СПб., 2001