Поход колчака. Сибирский поход. Трагедия под Красноярском

Сквозило оно и в словах киношных красноармейцев:

Каппелевцы… Красиво идут! Интеллигенция…

Благодаря этим кадрам, фамилия генерала Каппеля осталась в памяти народа. Но только фамилия. Подробности об удивительном человеке с трагической судьбой знали немногие, в основном - эмигранты, вынужденные в далеком 1920 году покинуть Отечество.

Полный бант Георгиевского кавалера

Владимир Капель родился в 1881 году в городке Белеве Тульской губернии. Оскар Павлович, его отец, служил ординарцем у генерала Скобелева, отличился в боях русско-турецкой кампании, имел за храбрость Георгиевский крест. Дед тоже был Георгиевским кавалером. Естественно, что из славной офицерской семьи пошел по стопам родителей.

Молодой корнет

Он окончил кадетский корпус, позже Николаевское кавалерийское училище. После училища был направлен в Новомиргородский полк. Молодого корнета в полку полюбили все. Дисциплинированный, безупречно воспитанный, простой в общении – он располагал к себе.

Свидетельство:

Владимир Каппель выкрал из родительского дома возлюбленную и обвенчался с ней в сельской церкви, так как родители ее были против брака с молодым офицером

Сослуживец Каппеля, полковник Сверчков вспоминал, что даже внешность его внушала симпатию. Особенно хороши были серые, немного печальные глаза Владимира Оскаровича. Он выделялся своим умом и начитанностью, любил поговорить с однополчанами за стаканом вина, но меру знал во всем. Тогда, наверное, мало кто догадывался, что в мягком, скромном офицере живет отчаянная храбрость и огромная воля.

Свидетельство:

Как ни странно, но и своих врагов Каппель пользовался большим уважением. Большевистская газета «Красная звезда» назвала его «маленьким Наполеоном»

Первой решительность Каппеля заметила, пожалуй, его супруга Ольга Сергеевна. Вопреки воле родителей, Владимир увез ее под венец на санях в метель, совсем, как в старом романе. Они жили счастливо несколько лет, пока не грянула Первая Мировая. К тому времени Каппель окончил Академию Генштаба. На войну он ушел капитаном, закончил войну подполковником.

Октябрьский социалистический переворот

События Февральской революции Владимир Оскарович переживал мучительно. Он был убежденным монархистом, искренне считал, что резкие перемены только навредят стране. Доказательством этому были безобразное братание солдат с врагами, пьянство, демагогия и повальное дезертирство. Видеть все это потомственному офицеру, человеку долга и чести, который дал присягу на верность царю и Отечеству, было невыносимо.

Когда же совершился Октябрьский переворот, и вышло решение о позорном сепаратном мире, Каппель окончательно убедился, что Россия попала в руки германо-большевистких заговорщиков. Он бросает развалившийся фронт, пытается добраться до семьи окружными путями, и в июне 1918 года оказывается в Самаре. Этот город стал началом высокого Жертвенного Пути Владимира Каппеля. К этому времени большевиков изгнали из Самары.

Свидетельство:

Добровольцы отряда, наблюдая его ежедневно, живущего одной жизнью с ними, всё больше привязывались к своему командиру

Первая народная армия

Встал вопрос, кто возглавит Народную армию. Желающих среди местных офицеров не нашлось, и временно командовать добровольцами предложили Каппелю. Он согласился, так как был готов воевать в любом качестве, лишь бы освободить Россию от .

В распоряжении Владимира Оскаровича оказалось всего 350 человек. Эту горсточку людей и отправили освобождать Сызрань. Казалось, красные, в пять раз превосходящие добровольцев, шапками закидают своих врагов. Но случилось чудо: крошечный отряд умело и эффектно выбил противника из города. В руках добровольцев оказались брошенное оружие и склады с боеприпасами.

Успех оглушил всех, и Каппель сразу стал знаменит. Слава принадлежала Владимиру Оскаровичу по праву, ведь именно он был душой операции. Но сам командующий скромно отмахивался и говорил, что победа – заслуга «зеленой кадетской молодежи».

Свидетельство:

Адмирал Колчак был выдан чехами эсеро-меньшевистскому Политцентру. Узнав об этом, Каппель вызвал на дуэль командующего чехами и словаками в Сибири Яна Сырового, однако не получил от него ответа

Заноза в теле большевизма

С этого момента имя Каппеля стало головной болью для красного командования. Везде, где бы он ни появлялся, противник был наголову бит. Действовал царский подполковник быстротой и натиском. Его войска, которые пополнялись новыми добровольцами, стремительно перемещались по Средней Волге, ошеломляя врага непредсказуемостью маневра. В июне 1918 года белые ворвались в Симбирск.

Троцкий объявил Отечество в опасности, а за голову «бандита» Каппеля назначил денежную премию – 50 тысяч рублей. Этот приказ попал в руки командующего, он засмеялся: «Я недоволен - большевики очень дешево нас оценили…».

После взятия Симбирска желающих воевать рядом с легендарным Каппелем стало еще больше.

Свидетельство:

Все лично знавшие генерала Владимира Каппеля подчёркивали, что он всегда был не только умелым командиром, но человеком, отличавшимся личной отвагой

Он притягивал к себе не только военным талантом, но и человечностью. Пленных красноармейцев никогда не расстреливал, сам нередко брал винтовку и участвовал в боях, питался из общего котла, охотно разговаривал с солдатами, делился мыслями, планами. Его с любовью называли: «Наш Каппель».

Главной победой на Волге стало для Владимира Оскаровича взятие Казани. был отлично укреплен, так как там хранился знаменитый золотой запас России. Но вечером шестого июля под покровом дождя и сумерек белые части, как всегда внезапно и дерзко, атаковали Казань. Утром над городом уже развевался трехцветный российский флаг. Золото было погружено на пароход и отправлено в Самару, откуда - в Омск к адмиралу Колчаку.

В начале осени 1918 года Красная армия получила подкрепление. Силы стали совсем не равны, и Каппель со своей Волжской группой отошел на Урал. К зиме пришел приказ Колчака о присвоении ему звания генерал-майора. «Я был бы более рад, если бы мне вместо производства прислали батальон пехоты», - искренне сказал Владимир Оскарович.

Примеры силы слова

Он сражался за Россию не ради званий и наград, и на френче носил лишь академический знак да георгиевский крест, полученный еще в Первую Мировую. Иногда набрасывал поверх мундира простую куртку, тогда орденов и знаков отличия вовсе не было видно. Однажды в таком «гражданском» виде генерал появился на митинге рабочих уральского Аша-Балашовского завода.

Свидетельство:

Являясь убеждённым монархистом, Владимир Оскарович категорически отвергал как февральскую революцию, так и итоги октябрьского вооружённого переворота

Здесь работали агитаторы, которые подбивали людей совершить покушение на белобандита Каппеля. Постояв и послушав злобные выкрики в свой адрес, он попросил слова и живо поднялся на трибуну: «Я генерал Каппель… Вы хотите меня убить. Я вас слушал, послушайте и вы меня».

Собрание изумленно замерло. Он рассказал шахтерам, за что борется, что несет с собой коммунизм. Рабочие потом несли своего недавнего врага на руках до штаба.

Смелость и бескорыстие генерала удивляли порой даже хорошо знавших его людей. Позднее, уже будучи главкомом Восточного фронта, Каппель узнал, что его семья, эвакуированная в Иркутск, терпит большую нужду. Ему предложили послать телеграмму командующему Иркутским округом с распоряжением выдать теще и детям десять тысяч рублей. Владимир Оскарович отказался: он не видел возможности вернуть казне в скором времени такие большие деньги.

Свидетельство:

Красные, не имея возможности справиться с ним в открытом бою, захватили в заложники его жену и двух детей, находившихся тогда в Уфе

Волжский корпус, а потом и третья армия Каппеля оставались самыми боеспособными на Восточном фронте адмирала Колчака. Особенной стойкостью отличались в ней рабочие части Ижевского и Воткинского заводов. Именно ижевцы, а не офицерский полк, провели под Уфой знаменитую психическую атаку.

Глубокой осенью 1919 года удар красных, которые наладили дисциплину и научились воевать, сдержать не удалось. После сдачи Омска белые армии неумолимо покатились к Енисею. В этот критический момент адмирал Колчак уговаривает генерал-лейтенанта Каппеля возглавить Восточный фронт со словами: «Владимир Оскарович, на Вас вся надежда!» Но остановить процесс отступления было уже невозможно. Каппель надеялся на укрепленный Красноярск, но в городе засели мятежники, которые ратовали за мир и советовали они сложить оружие и главкому. Телеграфный ответ Каппеля был уничтожающим и коротким: «С изменниками Родины не разговариваю!».

Он бросил штабной эшелон и пересел на коня. Обойдя под артобстрелом Красноярск, собрал беспорядочно отступающие части и поставил задачу: идти в Забайкалье, чтобы сделать его оплотом Белой борьбы. Начался беспримерный по мужеству Великий Сибирский Ледяной поход протяженностью в три тысячи верст.

Железная дорога находилась в руках неприятеля. Поэтому армии вместе с беженцами, ранеными и больными пришлось двигаться через глухую тайгу, где почти не было населенных пунктов. Капель шел вместе со всеми. Многие отмечали, что он легко одет, но главком не мог кутаться в шубу, когда подчиненные мерзли в потрепанных шинелях.

На реке Кан генерал провалился под лед, в сырой обуви продолжал идти дальше и обморозился. Началось воспаление легких, потом гангрена.В таежной деревеньке полковой врач, не имея инструментов, кухонным ножом ампутировал Каппелю пальцы на ногах.

Свидетельство:

Один из участников леового похода А. А. Федорович вспоминал: «Стиснувшего зубы от боли, бледного, худого, страшного, генерала на руках вынесли во двор и посадили в седло. Он тронул коня и выехал на улицу - там тянулись части его армии»

Искалеченный, в полуобморочном состоянии главком потребовал коня и некоторое время держался в седле, чтобы солдаты видели – он с ними. Только когда Владимир Оскарович был уже не в силах сидеть в седле и потерял сознание, его поместили в обоз. Утром 26 января 1920 года умирающего командующего поместили в лазарет румынского поезда. Но было уже поздно: через несколько часов Каппеля не стало.

Свидетельство:

Последними словами генерала были: «Пусть войска знают, что я им предан был, что я любил их и своею смертью среди них доказал это»

Перезахоронение Каппеля

Свой путь с армией он продолжил уже после смерти. Уставшие и измученные люди, для которых Каппель был символом Белой борьбы, символом чести и мужества, не могли расстаться с любимым командиром. Они везли его гроб по бездорожью до самой Читы. Там Каппель был отпет и с почестями . Позднее соратники перезахоронили своего главкома в Харбине, боясь, что новая власть надругается над прахом. На собранные деньги поставили памятник: гранитный крест с терновым венцом у подножия.

В 1955 году по распоряжению советского посла в Китае могилу легендарного белого генерала сровняли с землей. Но память о настоящем человеке стереть невозможно. Прошли десятилетия, и о Каппеле вспомнили потомки. В 2006 году подвижники из организации «Белые воины» разыскали место его погребения и перевезли Владимира Оскаровича с чужбины на Родину, за благо которой он отдал в страшную гражданскую войну

Вели́кий Сиби́рский Ледяно́й похо́д - принятое в Белом движении название отступления Восточного фронта армии адмирала Колчака на восток зимой 1920 года. В ходе операции в тяжелейших условиях сибирской зимы был совершен беспримерный по протяженности, почти 2000-километровый конно-пеший переход от Барнаула и Новониколаевска до Читы .

Руководил походом главнокомандующий Восточным фронтом Генерального штаба генерал-лейтенант Владимир Оскарович Каппель , назначенный на эту должность в середине декабря 1919 года. После его смерти 26 января 1920 года, командование войсками принял генерал Сергей Николаевич Войцеховский .

История похода

Отступление началось после тяжелых поражений Белой армии в Омской операции и в Новониколаевской операции в ноябре-декабре 1919 года. Армия, возглавляемая генералом Каппелем, отступала вдоль Транссибирской железной дороги , пользуясь для перевозки раненых имевшимися эшелонами . По пятам с запада наступала 5-я Красная армия под командованием Г.Х. Эйхе . Ситуация осложнялась многочисленными мятежами в тыловых городах и атаками разрозненных партизанских отрядов, ещё больше усугубляли переход лютые сибирские морозы. Сами белые части после серии поражений находились в деморализованном состоянии, централизованное снабжение было парализовано, пополнения не поступали, дисциплина катастрофически упала. Начальник штаба 2-й Белой армии Восточного фронта генерал-майор С.А. Щепихин характеризовал свои части к тому времени как «только вооружённое скопище людей».

В этих условиях назначение командующим фронтом В.О. Каппеля, который пользовался безграничным доверием и авторитетом в колчаковских войсках, стало первым шагом на пути к попытке избежать гибели всей колчаковской армии. В его распоряжении оставались части только 2-й армии, так как связь и взаимодействие с 1-й и 3-й армиями были утрачены. Контроль над железной дорогой находился в руках Чехословацкого корпуса , в результате чего части генерала Каппеля лишились возможности использовать железную дорогу. Поэтому белые войска погрузились в сани и двигались на них. Армии, таким образом, представляли собой гигантские санные обозы.

Первым шагом Каппеля стал приказ, разрешающий всем колеблющимся сдаваться большевикам или расходиться по домам. В том же приказе он предупреждал, что всех оставшихся с ним ждут тяжелые испытания. Тем самым, он оставлял в строю только наиболее надёжный контингент бойцов. Численность армии резко сократилась, но её боеспособность - повысилась. Первым испытанием стал штурм Красноярска . При подходе белогвардейцев в Красноярске началось восстание рабочих под руководством большевиков, к которому примкнул гарнизон во главе с начальником гарнизона генералом Брониславом Зиневичем . Генерал Зиневич, решив идти на мир с большевиками , стал уговаривать Каппеля по телеграфу сделать то же самое. Генерал Каппель не согласился на мир и затем приказал выбить гарнизон Зиневича из города. После ряда безуспешных стычек ( - 6 января 1920 года) около 12 тысяч белогвардейцев, обойдя Красноярск с севера, выдержав тяжелый бой с красноармейскими частями у деревни Дрокино и перейдя Енисей , двинулись на восток, примерно столько же человек сдались красноярскому гарнизону. Эти действия части Белой Гвардии были связаны с усталостью от уже проделанного похода и неизвестностью дальнейшего пути.

7 января соединились остатки 2-й и 3-й белых армий, в общем строю насчитывалось до 30 000 человек. Отступление после Красноярска было решено вести несколькими колоннами ввиду трудностей снабжения такой большой массы войск. Колонна под командованием генерала Константина Сахарова шла вдоль Сибирского тракта и железной дороги, а колонна Каппеля направилась на север по Енисею ниже Красноярска, затем по реке Кан до Канска , с целью выйти на железную дорогу у Канска и там соединиться с колонной Сахарова. Этот путь длиной 105 километров по таежной порожистой реке на протяжении 90 километров не имел никаких жилищ, кроме нескольких охотничьих избушек.

На этом этапе белым войскам удалось оторваться от преследования, чему способствовала задержка красных войск в Красноярске для восстановления снабжения и пополнения. Уничтожение войск Каппеля было поручено партизанским армиям А.Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина . Переход по реке Кан оказался для белых одним из самых тяжёлых участков похода. Историк Руслан Гагкуев описывает так этот эпизод похода:

К 10 января тяжелейший и стоивший больших потерь замерзшими и обмороженными переход по реке Кан окончился - войска вышли в село Барга . Во время этого перехода генерал Каппель провалился в полынью и отморозил ноги . Проведённая ампутация ног и вызванное переохлаждением воспаление лёгких сильно подорвали силы генерала, но он продолжал руководить войсками, поручив генералу Войцеховскому лишь ряд своих полномочий. Узнав о восстании в Канске и переходе гарнизона на сторону большевиков, Каппель 12-14 января обошёл город с юга. Далее войска двигались по Сибирскому тракту, что было немногим легче в условиях начавшихся сильных снегопадов и морозов. 19 января войска заняли станцию Замзор и узнали о восстании в Иркутске. Теперь наряду с трудностями погоды предстояли тяжелые бои. 22 января белые части выбили красных повстанцев и партизан из Нижнеудинска , на следующий день там Каппель провёл своё последнее совещание, а 26 января 1920 года умер в пути движения армии на одном из железнодорожных разъездов, накануне передав управление войсками генералу Войцеховскому. Тело Каппеля войска, продолжившие поход, забрали с собой.

Узнав о расстреле Колчака, генерал Войцеховский не стал проводить уже ставший ненужным штурм Иркутска. Каппелевцы двумя колоннами обошли Иркутск и направились в поселок Большое Голоустное . Планировалось оттуда перейти Байкал и достичь станции Мысовая Забайкальской железной дороги . Там каппелевцев уже ожидали войска атамана Семенова и санитарные поезда.

В середине февраля 1920 года каппелевцы перешли Байкал, который наравне с переходом по реке Кан, стал одним из самых сложных отрезков пути Великого Сибирского похода. Всего Байкал перешло 30-35 тысяч человек. На станции Мысовая раненые и больные каппелевцы, а также женщины и дети были погружены в эшелоны, а здоровые продолжили свой поход (около 600 км) до Читы, которой и достигли в начале марта 1920 года.

Когда поход закончился, генерал Войцеховский учредил Знак отличия Военного Ордена «За Великий Сибирский поход» (название награды ставило её в один ряд с Орденом Святого Георгия Русской Императорской армии ). Знаком награждались все солдаты и офицеры, прошедшие Великий Сибирский Ледяной Поход.

Напишите отзыв о статье "Великий Сибирский Ледяной поход"

Примечания

1. Бринюк Н.Ю. Крах армии А.В. Колчака и её «Ледяной поход» под руководством генерала В.О. Каппеля//«Военно-исторический журнал», 2013, № 1. - Стр.48-54.
2. . www.pravaya.ru. Проверено 12 ноября 2015.
3. А вот об одном из сподвижников "грузинца" Александр Дмитриевич Мишарин сын крестьянина Дмитрия Дмитриевича Мишарина из Жигалово. Мать Фекла Прокопьевна Тарасова из Рудовки. Год рождения примерно 1986 г. Образование имел низшее. Окончил начальную школу. Затем 27х(?) класс. училище в Тутуре. Женился 20 лет. Александр Дмитриевич был взят как ратник ополчения в 1915 г., служил в Иркутске в 4 (9?) Сибирском запасном полку. После окончания полковой учебной команды ему было присвоено звание унтер-офицера. В этом звании он и вернулся домой в конце 1917 г. До декабря месяца 1919 г. А.Д. нигде не служил, работал в своем хозяйстве. В декабре месяце в Жигалово организовался небольшой отряд из местных крестьян против Колчаковской власти. В отряде было примерно 150 человек, и Александр Дмитриевич был избран командиром этого отряда. Из Жигалово отряд дошел до с Верхоленска и сделал остановку там. Спустя недели две в Верхоленск пришел со своим небольшим отрядом Каландаришвили. В Верхоленске отряды Мишарина и Каландаришвили и местные повстанцы объединились в один отряд. Командиром объединенного отряда стал Каландаришвили, а Мишарин стал его заместителем. (Зверев настаивал сохранить командование за Мишариным, стр. 149). Из Иркутска отряд Каландаришвили был отправлен обратно в Качугский район, куда из Усть-Кута вверх по Лене двигался отряд Колчаковских войск под командованием генерала Сукина, отступая от Красной Армии. Отряд Сукина насчитывал в своих рядах не менее 4 - х тысяч человек и хорошо был вооружен. В феврале месяце в дер. Б...? Качугского района с сукинцами состоялся бой. Со стороны красных в бою участвовал отряд Каландаришвили, отряд Бурлова и крестьян Жигаловского и Качугского районов. Бой продолжался почти весь день. Сукинцы получили упорное сопротивление и отступили, а после нашли проводников эвенков, обошли Бирюльку(?) окружным путём и вышли на дорогу, ведущую на Онгурен и, уже не встречая сопротивления, ушли за Байкал. После боя в Бирюльке, отряд Каландаришвили некоторое время стоял в Качуге, а затем переместился в Манзурку, где когда-то находился (примерно до 20 апреля). В Манзурке отряд Каландаришвили получил приказ идти за Байкал воевать с японцами. Те, кто желал вернуться домой, могли получить удостоверения о нахождении в отряде. Местные крестьяне Качугского и Жигаловского районов в большинстве уволились из отряда, в этом числе оказался и Александр Дмитриевич. Как пишет Рудых Василий Григорьевич, двоюродный брат по бабушке Фекле Прокопьевне: " Лично помню, что я приехал домой к 1 мая 1920г. В сентябре месяце 1920 г. Александр Дмитриевич и я были мобилизованы в Красную Армию, как бывшие унтер-офицеры старой армии. Нас оставили служить в Верхоленской роте. Александр Дмитриевич был назначен помощником командира роты (командиром роты был некто Жданов), а я помощником командира взвода. В то время в окрестностях гор. Верхоленска действовали белые во главе с Черепановым Андрианом. Нашей роте приходилось бороться с черепановцами. Мне помнится, в ноябре месяце Александр Дмитриевич выехал с взводом кавалерии в разведку сперва по р. Куленге, вверх до деревни Белоусовой, а затем по речке Тальме (правый приток р. Куленги). Там находились в то время два населенных пункта с. Кутырган и улус Талий. Они сделали разведку до Талия и выше. На обратном пути взвод сделал остановку в Талие. Отдохнув немного в Талие, взвод взял направление на Верхоленск. В то время банда Черепанова сделала засаду в ельнике около Талия. Когда взвод подъехал к ельнику, они из засады убили Александра Дмитриевича и волостного комиссара из Белоусовой. В Верхоленске, узнав о происшествии, два взвода и пехоты и кавалерийский взвод на другой день рано утром выехали под командой уездного комиссара Быргазова к месту происшествия и у деревни Кутырган мы обнаружили банду. Завязалась перестрелка и, не приняв боя, банда отступила. Нам показалось, что они отступили на Талай, и мы пошли за ними. И когда заняли Талай, сделали остановку. А черепановцы, полагая, что в Верхоленске солдат не осталось пытались занять Верхоленск, но наши им дали отпор. В Талае трупа Александра Дмитриевича обнаружить не удалось. Очевидно, они его спустили в речку Тальму. А верхнюю одежду удалось найти, которую я отправил его жене в Жигалово. Вот и все, что я хотел сообщить. Капиталов он не имел. Офицерского звания тоже." 64.233.183.104/search?q=cache:S-4pwqF1a9kJ:akturitsyn. Alex Yeliseenko пишет: Вообще то он насколько помню начинал не как партизан, а как лидеер шахтеров-красногвардейцев из Черемхова, ИМХО Вообще то лидером черемховских шахтеров в т.ч. и красногвардейцев был Александр Буйских, а Кландаришвили был всего лишь командиром дружины анархистов см. И.Подшивалов ВОЖАК ЧЕРЕМХОВСКИХ ШАХТЁРОВ www.angelfire.com/ia/IOKAS/istoria/buyskix.html
4. Интервью Руслана Гагкуева для д/ф «Последняя тайна генерала Каппеля»
5. Ростов н/Д.: изд-во «Феникс», 1998. - 320 с. ISBN 5-222-00228-4 , стр. 277
8. А. М. Буяков. Знаки и награды Российских эмигрантских организаций в Китае. Русский Остров, 2005. ISBN 5-93577-030-X

Литература

• В. О. Вырыпаев, Р. Г. Гагкуев, Н. Л. Калиткина. Каппель и каппелевцы. - М .: «Посев», 2007. - 778 с. - (Белые воины). - 1500 экз. - ISBN 978-5-85824-174-4 .
• С. Волков. Великий Сибирский Ледяной поход. - М .: «Центрополиграф», 2004. - (Россия забытая и неизвестная. Белое движение). - 2000 экз. - ISBN 5-9524-1089-8 .
• А. И. Камбалин . в «Журнальном зале »
• Н. Ю. Бринюк. Крах армии А. В. Колчака и её «Ледяной поход» под руководством генерала В. О. Каппеля // Военно-исторический журнал. - 2013. - № 1. - С. 48-54.

Ссылки

• Варженский В.
• Клерже Г. И.
• Филатьев Д. В.

Отрывок, характеризующий Великий Сибирский Ледяной поход

Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.

Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.

Освоение Сибири – одна из самых значимых страниц в истории нашей страны. Огромные территории, в настоящее время составляющие большую часть современной России, в начале XVI века были, фактически, «белым пятном» на географической карте. И подвиг атамана Ермака, завоевавшего для России Сибирь, стал одним из самых значимых событий в формировании государства.

Ермак Тимофеевич Аленин – одна из самых малоизученных личностей подобного масштаба в российской истории. До сих пор достоверно неизвестно, где и когда родился прославленный атаман. По одной из версий, Ермак был родом с берегов Дона, по другой – с окрестностей реки Чусовая, по третьей – местом его рождения была Архангельская область. Неизвестной остается и дата рождения – в исторических хрониках указывается период с 1530 по 1542 гг.

Воссоздать биографию Ермака Тимофеевича до начала его Сибирского похода практически невозможно. Достоверно неизвестно даже, является ли имя Ермак его собственным или это все-таки прозвище казачьего атамана. Однако с 1581-82 гг., то есть непосредственно с начала Сибирского похода, хронология событий восстановлена достаточно подробно.

Сибирский поход

Сибирское ханство, как часть распавшейся Золотой Орды, долгое время сосуществовало в мире с Русским государством. Татары выплачивали ежегодную дань московским князьям, однако с приходом к власти хана Кучума выплаты прекратились, а отряды татар начали совершать нападения на русские поселения на Западном Урале.

Доподлинно неизвестно, кто являлся инициатором Сибирского похода. По одной из версий, Иван Грозный поручил купцам Строгановым профинансировать выступление казачьего отряда на неизведанные сибирские территории, чтобы прекратить татарские набеги. По другой версии событий, Строгановы сами решили нанят казаков для охраны собственности. Однако существует и еще один вариант развития событий: Ермак с товарищами разграбили строгановские склады и вторглись на территорию ханства с целью поживы.

В 1581 году, поднявшись на стругах вверх по реке Чусовая, казаки перетащили лодки волоком в реку Жеравля Обского бассейна и устроились там на зимовку. Здесь произошли первые стычки с отрядами татар. Как только сошел лед, то есть весной 1582 года, отряд казаков добрался до реки Тура, где вновь разбили высланным им навстречу войска. Наконец Ермак дошел до реки Иртыш, где отряд казаков захватил главный город ханства – Сибирь (ныне Кашлык). Оставшись в городе, ермак начинает принимать делегации от коренных народов – хантов, татар, с обещаниями мира. У всех прибывших атаман принимал присягу, объявляя их подданными Ивана IV Грозного, и обязывал платить ясак – дань – в пользу русского государства.

Покорение Сибири продолжилось летом 1583 года. Пройдя по течению Иртыша и Оби, Ермак захватывал поселения – улусы — народов Сибири, принуждая жителей городков принимать присягу русскому царю. Вплоть до 1585 года Ермак с казаками воевал с отрядами хана Кучума, развязывая многочисленные стычки по берегам сибирских рек.

После взятия Сибири Ермак отправил посла к Ивану Грозному с рапортом об успешном присоединении земель. В благодарность за радостную весть царь одарил не только посла, но и всех казаков, участвовавших в походе, а самому Ермаку передал в дар две кольчуги превосходной работы, одна из которых, по словам придворного летописца, принадлежала ранее знаменитому воеводе Шуйскому.

Гибель Ермака

Дата 6 августа 1585 года в летописях отмечена как день гибели Ермака Тимофеевича. Небольшая группа казаков — около 50 человек – под предводительством Ермака остановилась на ночевку на Иртыше, близ устья реки Вагай. Несколько отрядов сибирского хана Кучума напали на казаков, перебив почти всех сподвижников Ермака, а сам атаман, по данным летописца, утонул в Иртыше, пытаясь вплавь добраться до стругов. По данным летописца, утонул Ермак из-за царского подарка – двух кольчуг, которые своей тяжестью и утянули его на дно.

У официальной версии гибели казачьего атамана есть и продолжение, однако эти факты не имеют какого-либо исторического подтверждения, а потому считаются легендой. Народные сказания гласят, что спустя день тело Ермака выловил из реки рыбак-татарин, и доложил о своей находке Кучуму. Собственноручно удостовериться в гибели атамана съехалась вся татарская знать. Смерть Ермака стала причиной большого праздника, который продолжался несколько дней. Татары развлекались, стреляя в тело казака, в течение недели, затем, забрав подаренные кольчуги, ставшие причиной его гибели, Ермака похоронили. На данный момент историки и археологи рассматривают несколько районов как предположительные места захоронения атамана, однако официального подтверждения подлинности погребения нет до сих пор.

Ермак Тимофеевич – не просто исторический деятель, это одна из ключевых фигур в русском народном творчестве. О деяниях атамана создано множество легенд и сказов, и в каждом из них Ермак описывается как человек исключительной отваги и мужества. При этом о личности и деятельности покорителя Сибири достоверно известно очень немногое, и столь явное противоречие заставляет исследователей вновь и вновь обращать свое внимание на национального героя России.

15 миллионов человек стали жертвами террора большевиков

Олег Федотов в материале "Хроники террора" напоминает, что с самых первых дней советской власти в стране начались массовые репрессии по политическим, религиозным и социальным мотивам. Всего за годы террора и репрессий порядка 15 миллионов человек были арестованы, сосланы, депортированы или убиты, причем в это число не входят погибшие во время боевых действий и осужденные по уголовным статьям, в том числе по статьям за хищение ("закон о трех колосках") и суровым статьям за опоздание на работу или прогул.

Красный террор 1918-1923 гг.. 7 декабря 1917 года большевики создают Чрезвычайную комиссию (ЧК) для борьбы с контрреволюцией. Главой этой организации становится Феликс Дзержинский. Владимир Ленин призывает развернуть открытый террор против контрреволюционеров. Враги определяются по классовому признаку. Вскоре начинаются расстрелы представителей буржуазии, духовенства и офицерства. Одновременно миллионы крестьян становятся жертвами голода из-за насильственных изъятий продовольствия. Всего в период т.н. "Красного террора" убито около 140 тысяч человек.

Коллективизация 1929-1931 гг.. С началом насильственной коллективизации сельского хозяйства в СССР была объявлена война против кулаков (зажиточных крестьян). В короткий срок власти выселили выселили в отдаленные районы страны сотни тысяч семей. Более полумиллиона человек (преимущественно детей) умерли во время переселения или в первый же год нахождения в ссылке. Миллионы людей умерли от голода. Всего число раскулаченных составило порядка 1,8 миллиона человек.

ГУЛаг 1930-1956 гг.. Первый концентрационный лагерь большевики создали еще во время Гражданской войны. В 1930 году образовано Главное управление лагерей (ГУЛаг). Через систему таких «исправительных учреждений» прошли миллионы осужденных по 58-й статье (контрреволюционная деятельность). Из-за тяжелых условий подобные лагеря стали могилой для множества невинно осужденных людей. Большинство заключенных в советских концлагерях находились там на положении бесправных рабов. Всего число умерших в ГУЛаге составляет примерно 1,6 миллиона человек.

Большой террор 1937-1938 гг. В стране начинается волна массовых арестов и расстрелов. Под предлогом борьбы со шпионажем и «врагами народа» разворачиваются репрессии против самых разных слоев населения. К арестованным применяют жестокие пытки. Жертвами расправ становятся как высшие должностные лица государства, так и случайные люди. Приговор выносят специальные «тройки». В числе прочих были расстреляны Ефим Евдокимов и Федор Эйхманс. А чуть позднее (в 1940 году) и Николай Ежов. Но не за внесудебные расправы, а за «шпионаж», «антиправительственный заговор» и «контрреволюционную деятельность». Число расстрелянных в этот период составляет около 700 тысяч человек.

Депортации 1937-1945 гг. В 1937 году происходит первый случай массовой депортации по национальному признаку. С Дальнего Востока выселены 170 тысяч корейцев. Вскоре беспощадным поголовным депортациям подверглись и другие народы СССР: немцы, крымские татары, калмыки, чеченцы, ингуши, карачаевцы и пр. Общее число депортированных - 2,46 миллиона человек.

Репрессии на западных территориях 1937-1941 гг. Присоединение к СССР западных областей Белоруссии и Украины, а также государств Прибалтики привело к закономерному началу репрессий и депортаций на этих территориях. Были сосланы или расстреляны тысячи «социально чуждых» представителей буржуазии, кулачества и духовенства. Всего в ходе этих репрессий были арестованы 260 тысяч человек.

Ну и их последователи.