Сегодня в очередной раз явилась свидетелем страшной сцены. Идут мужчина и женщина, катят коляску с младенцем, а позади них на расстоянии нескольких метров одиноко плетется мальчик лет 4-5. «Пошевеливайся» - кричит ему мать - «Мы из-за тебя опаздываем». Ребенок пытается идти быстрее, но не выдерживает и падает. Начинает плакать. Женщина подходит к нему, шлепает по попе и хватает за шкирку. Мужчина никак не реагирует, продолжая мило общаться с младенцем в коляске.

К сожалению, это не единичный случай. В последнее время я довольно часто встречаю подобные картины на улице и в социальных сетях. К примеру, девушка, ставшая в очередной раз молодой мамой, выставляет на аватарку «счастливое» семейное фото с мужем и родившимся ребенком, начинает в каждый день признаваться в любви своему малышу, забивать ленту Инстаграма бесчисленными фотографиями младенца. В такие моменты у меня всегда возникает вопрос: А где твой старший ребенок? Как он живет? Что происходит в его жизни?

Описанные ситуации - это лишь частный случай более глобальной проблемы, когда ребенок по каким-то причинам становится не нужен, не удобен и исключен из семейной системы. Это не моя личная история, не моя личная боль, но это боль женщины, которая видит в глазах чужого ребенка слезы боли и отчаяния, боль психолога, на прием к которому приходят выросшие, но так и не повзрослевшие мальчики и девочки с кровоточащей душой и затвердевшим сердцем.

Что происходит с ребенком, для которого нет места в собственной семье? Одни дети начинают болеть, и порой очень тяжело, вторые - плохо учиться, третьи, ставшие уже подростками, идут на улицу, связываются с плохими компаниями, начинают употреблять алкоголь, наркотики, совершать асоциальные поступки, четвертые - замыкаются в себе. А в глазах каждого такого ребенка слышится неистовый крик: «Мамочка, пожалуйста, обрати на меня внимание, я так нуждаюсь в твоей любви и я готов заплатить любую цену, даже отдать свою жизнь, ради твоего любящего взгляда!»

Вырастая, такие люди не могут найти своего места и в жизни. Не складывается личная жизнь, на работе не ладится, либо человек переходит с одной работы на другую, находясь в вечных поисках себя. Многие повторяют родительский сценарий в своей новой семье, отдавая дань семейным традициям. Лишь единицы находят в себе внутренние ресурсы выжить и сохранить свою целостность, быть счастливыми и успешными.

Дорогие родители! Помните и любите каждого своего ребенка! Кто-то на небе даровал Вам великую миссию - Быть МАМОЙ и ПАПОЙ! Тогда есть надежда, что, несмотря на все экономические, политические и прочие перипетии, наше общество будет здоровым и счастливым.

Фото - фотобанк Лори

«Я думаю, что следующей волной станет агрессия школьников против учителей», - считает Кирилл Хломов, руководитель центра по работе с подростками «Перекрёсток» Московского городского психолого-педагогического университета, кандидат психологических наук .

«Они тихие»

«АиФ»: - Кирилл, прогноз страшный. Наши дети становятся всё более злобными?

К.Х.: - По данным наших исследований, среди детей растут тревожность и депрессивность. То же самое говорят и учителя: в классе меньше буйных хулиганов - больше тихих, которые сидят в своих айфонах. Разглядеть, что такому тихоне нужны внимание и помощь, сложнее. И только когда ситуация станет для него непереносимой, он выберет какой-то способ об этом сообщить обществу - агрессией против учителей, родителей, напьётся, заболеет...

«АиФ»: - В чём причина таких настроений среди детей?

К.Х.: - Дети сейчас находятся в ситуации сильнейшего социального давления. С одной стороны, в школе. Несколько лет назад ввели ЕГЭ, ребёнка натаскивают на тесты, потому что финансирование школ зависит в том числе и от результатов сдачи ЕГЭ детьми. А в этом году реформы в образовании продолжатся. Учителя и руководство школ будут больше заняты тем, как выполнить образовательные стандарты, чтобы не потерять в зарплатах и надбавках. При этом основные педагогические технологии, которые повсеместно используются в школах, - это наказание, пристыживание, запугивание. С другой стороны, давление увеличивается и дома. Родителей очень волнуют успехи ребёнка в учёбе, ведь от того, как он сдаст ЕГЭ, зависит, в какой вуз он поступит, как будет зарабатывать и в конечном итоге то, смогут ли родители рассчитывать на его помощь в старости. И здесь опять используются рычаги давления через отвержение, страх, запугивание - их ведь самих так учили и воспитывали. Так проще и быстрее. Кроме того, российские родители много работают. Если в Западной Европе люди после 7-8 вечера свободны, то у нас почти у всех ненормированные рабочие дни, даже дома человек совершает какие-то звонки. То есть сесть и поговорить с ребёнком некогда, нет ни сил, ни желания.

«Много шума»

«АиФ»: - Россия на первом месте по подростковым суицидам. Неужели никого у нас это не волнует?

К.Х.: - Ситуация чудовищная. Вроде бы в прошлом году на проблему обратили внимание, даже выделили 1,2 млн руб. на разработку федеральной программы и апробацию профилактики суицидов. Автомобиль в гараже какого-нибудь областного УВД стоит в разы дороже! В Германии на одну только землю Северный Рейн - Вестфалия с населением около 20 млн человек на профилактику суицидов подростков выделяют в год 90 млн евро. А у нас новые образовательные стандарты уже ввели, а стандарты социально-психологического сопровождения только разрабатывают. Так что ничего удивительного, что в России такая ситуация. Больше политического шума, реальных шагов мало.

«АиФ»: - Может быть, если в школу придёт поколение молодых учителей, ситуация изменится?

К.Х.: - Прежде всего нужно сменить правила действия системы. Не спускать вниз на школы бессмысленные, иногда неподготовленные приказы и требовать их выполнения опять же через наказание учителей, администрации, а помочь школам, скажем, адекватно распорядиться финансированием.

«АиФ»: - Много случаев суицидов связано с неуспехами в учёбе. Но невозможно же ребёнку сказать: двойку получил - и бог с ней...

К.Х.: - Думаю, что возможно. Дети всё-таки в большинстве своём не слабоумны - они знают, что будет, если плохо сдадут ЕГЭ. Они должны сами иногда испытать последствия своих поступков. У нас же часто бывает так. Ребёнок стал плохо учиться - тут же бегут нанимать репетитора. Родители избавляют подростка от последствий его поступков ещё тогда, когда он может научиться их замечать и брать на себя ответственность. И нечего удивляться потом, если ваше чадо будет рассчитывать, что ему купят ЕГЭ, разрулят сложности с законом...

«АиФ»: - Как понять, что что-то не так?

К.Х.: - Способов, которыми подросток взывает о помощи, очень много. Например, он говорит, что не хочет жить, напивается, не хочет ничего рассказывать про себя. Родителям часто очень трудно услышать ребёнка, увидеть, в чём на самом деле его потребность. Найдите время заглядывать иногда на его странички в соцсетях. Послушайте песню, которую он выложил, попроситесь к нему в друзья. Главная потребность ребёнка - ощущать себя любимым, нужным и принимаемым в любом случае.

Семья прихожан одного московского храма, усыновила ребёнка. Малыш стал третьим ребёнком в семье. О том, что такое усыновление, расскажут приёмные родители и сотрудник отдела опеки муниципалитета нашего района. По просьбе усыновителей, имена в рассказе опущены.

Интервью с усыновителями

– Расскажите, пожалуйста, о вашем пути к вере.
Папа: – Мне 51 год, крещён я в младенчестве моей верующей бабушкой. В детстве и юности верил, но впоследствии от веры отошёл. Возвращаться в храм начал уже в более зрелом возрасте, посещал храм Св. Иоанна Предтечи на Красной Пресне. Когда открыли храм Свт. Николая у Соломенной Сторожки, мой прежний духовный отец благословил ходить сюда, поближе к дому. Так постепенно и воцерковился.

Мама: – Я родилась в абсолютно неверующей семье, моя мама была некрещёная. В 1988 году я приняла Крещение, в 1989 – обвенчалась с мужем. После мы ходили по большим праздникам в храм Св. Иоанна Предтечи на Красной Пресне, причащали детей. А воцерковление нашей семьи произошло совсем недавно, на глазах у всего нашего прихода.

– Как пришла идея усыновления?

Папа: – Однажды решили с женой, что возьмём ребёнка, не объясняя друг другу, зачем мы это делаем и почему.

Мама: – Я считаю, что в любой православной семье должно быть много детей, а так как я не могу иметь детей по медицинским показаниям, мысль об усыновлении пришла сама собой.
Нам с мужем очень захотелось третьего ребёнка, на семейном совете мы поговорили с нашими детьми и получили их полную поддержку. Всей семьёй мы исповедовались и причастились, а потом мы с мужем поговорили с нашим духовником об усыновлении. Батюшка благословил. Я помню, в тот день дети ждали нас дома, и когда мы сказали им, что получили благословение, радость была неописуемая. И мы поняли, что ребёнок у нас будет, потому что у нас есть благословение Божие.

– Какие сложности возникали в процессе усыновления и как они преодолевались?

Папа: – Вообще, самая большая сложность – выбор ребёнка. Но от этого нас Господь уберёг.

Мама: – Сложности были, в основном, «бумажного» толка – ровно пятьдесят семь дней понадобилось, чтобы собрать полный пакет документов на усыновление. Порой казалось, что мы делаем лишнее, что над нами издеваются, но потом мы поняли, что абсолютно правильно, что усыновителям приходится терпеть такие сложности, потому что нельзя доверять детей кому попало, много на свете злых, одержимых людей. Детишек калечат: и физически, и морально – отдавая обратно в детские дома…
Но все сложности преодолевались с Божией помощью, по молитвам блаженных Матроны Московской и Матроны Анемнясевской – особо чтимых в нашей семье святых.

– Насколько актуально усыновление в России?

Папа: – Мне очень стыдно за мою страну, где много брошенных, никому не нужных детей. Мне стыдно, что я взрослый. Нынешняя ситуация с детьми не имеет права быть. Власть, допускающая подобную ситуацию, не имеет права быть властью. В какой форме будут сберегаться дети нации – в форме усыновления или в форме общественного воспитания – не столь важно, если это человечно, главное, чтобы детей любили и сберегали. Ситуация, когда ребёнка некому любить, противоестественна и преступна перед Богом.

Мама: – Я считаю, усыновление нужно каждому человеку. Не должно быть детей чужих или своих – мы все дети Божьи. Поэтому мой усыновлённый ребёнок для меня такой же «свой», как если бы я его родила, – он дар Божий.

Не должно быть детей в детских домах. Это всё наши дети. Сейчас нет проблем усыновить новорожденного, годовалого, трёхлетнего – любого ребёнка.

Мы прошли много организаций, связанных с усыновлением, были и в межрегиональном Банке данных, где записаны все сведения о брошенных детишках. Сотрудники этого учреждения рассказывали, что выбирать ребёнка приходят люди, совершенно по разным причинам идущие на усыновление. Например, приходят с журналом, на обложке которого журналистка Светлана Сорокина с её приёмной дочерью, и говорят: «Хотим ребёнка точь-в-точь как у неё». Чего можно ожидать от таких усыновителей?

– Что вы могли бы посоветовать будущим усыновителям?

Папа: – Первое: подумайте, для чего вы это делаете. Если вы хотите скрасить своё одиночество, не делайте этого: вы делаете это ради себя. Если вы считаете, что совершаете благородный поступок – знайте: вам не надо усыновлять ребенка. Ребёнок – это дар Божий, это Его благословение.
Осторожней посоветовал бы усыновлять семьям неполным, потому что чаще всего трагедиями заканчиваются именно такие случаи.

Мама: – Всё делайте с помощью Божией, по благословению батюшки. Не выбирайте ребёнка по цвету глаз, волос, а берите того, которого пошлёт вам Бог.

– Какая нужна помощь?

Мама и папа: – Помощь нужна молитвами за раба Божьего младенца Сергия. Вообще, у нас замечательный приход, здесь у нас много друзей, которые ждали появления нашего ребёнка вместе с нами, переживали и молились за нас. Спасибо им за эту помощь. Спаси, Господи, их всех!

Интервью с работником опеки

Каково соотношение усыновлений и отказов от детей (лишений родительских прав) в нашем районе?

В этом году у нас уже пятнадцать дел о лишении родительских прав, дел об усыновлении – пять.

Кто чаще всего оказывается усыновителем?

Это семейные пары в возрасте 30-40 лет, которые не могут иметь детей по медицинским показаниям, одинокие женщины. Обычно усыновляют детей люди не посторонние – родственники, близкие, часто отчимы, чужие люди – реже.

– Каких детей обычно усыновляют?

В основном усыновляют малышей до трёх лет – из Дома малютки. Если ребёнка не усыновили до трёх лет, то, скорее всего, его уже не усыновят, так как из детских домов детей берут гораздо реже.

Иностранцы, приезжающие в Россию, усыновляют любых детей: здоровых и больных, больших и маленьких, похожих на них и не похожих. Русские усыновители часто требуют чуть ли не совпадения группы крови ребёнка со своей.

Бывает ли, что усыновлённых или взятых под опеку детей приводят обратно? Расскажите, пожалуйста, о наиболее типичных случаях в вашей практике.

Да, такие случаи бывают. Если ребёнок рождён в семье, то такие трудности, как, например, переходный возраст, воспринимаются как должное – мол, пройдёт, у всех бывает. Если же ребёнок усыновлённый – значит, проявляется «дурная наследственность». О дурном воспитании, данном ими, такие усыновители не задумываются. Они складывают ответственность за взятого ребёнка со своих плеч и, бывает, приводят к нам уже 15-16-летних подростков.

Был случай, когда женщина пятидесяти лет, всю жизнь прожившая одиноко и растившая собак, усыновила трёхлетнего мальчика и отдала его обратно в семь лет, когда выяснилось, что он имеет психические отклонения и не способен учиться в обычной школе. Бывает, что собственные дети ревнуют к усыновлённым. Так ревнуют, что дело доходит до семейных трагедий, и усыновлённых отдают обратно.

Что вы знаете о православных детских домах? О детских домах, находящихся на попечении других конфессий?

На территории нашего района находится православный детский дом «Павлин», приписанный к храму Свт. Митрофана Воронежского. Там содержат мальчиков от трёх до восемнадцати лет. Этот детский дом часто нас выручает, когда приходится забирать детей из неблагополучных семей, скажем, вечером. Мы оставляем там детей под расписку на время, нужное для определения ребёнка на постоянное место жительства. Так, например, недавно брат с сестрой пяти и трёх лет жили там месяц, несмотря на то, что в «Павлин» принимают только мальчиков.

О детских домах других конфессий я не слышала.

Насколько это сложная процедура – усыновление? Бывает ли, что люди, уже начавшие собирать документы, отступают перед бюрократическими трудностями?

Самое сложное – решиться на этот шаг. Конечно, чтобы собрать нужные документы, нужно запастись терпением: необходимый для усыновления пакет документов собирается в течение одного-двух месяцев, но это ничто по сравнению с вашим желанием усыновить ребёнка. К нам приходят люди с уже созревшим, твёрдым решением взять малыша, так что на полпути дела никто не бросает.

Какая разница между усыновлением, взятием под опеку и патронатным воспитанием? Что лучше?

При усыновлении вы – полноправные родители, соблюдается тайна усыновления. Ребёнку даётся ваша фамилия, вы можете назвать его, то есть, если вы не захотите, ваш ребёнок не узнает о том, что был усыновлён. В таком случае пособие на ребёнка будет самым обыкновенным.

Если вы берёте ребёнка под опеку, его фамилия остаётся прежней, но вам выплачивается пособие в размере около трёх тысяч рублей в месяц. При опеке нет таких ограничений по возрасту, как при усыновлении (обычно до 45 лет). Вообще, под опеку берут гораздо чаще, чем усыновляют. Например, в нашем районе сейчас около ста подопечных детей.
При патронатном воспитании ребёнок числится за детским домом (то есть за ним сохраняются все льготы, положенные ему как сироте), но живёт в семье.
Что лучше? Не знаю, но могу привести несколько случаев из моей практики. В нашем районе жила одна православная семья, в которой очень долго не было детей, а затем Бог послал троих погодок, но родители на этом не успокоились и двоих детей усыновили, а недавно взяли под опеку ещё четверых! Ещё случай: одинокая женщина взяла под опеку ребенка, а через год усыновила, поняв, что это её ребёнок и он должен носить её фамилию.

В любом случае – при усыновлении, взятии ребёнка под опеку или на патронатное воспитание – ребёнку лучше в семье, чем в детском доме.

Бывают ненужные вещи, когда смотришь на груду старья или подарков от малознакомых людей, и понимаешь - не нужно тебе это все... Бывают ненужные встречи и знакомства, случайные или запланированные, но понимаешь, что вполне мог бы обойтись и без них, и так даже лучше бы было.... Но как тяжело видеть, когда ненужными становятся дети - рожденные и нет...

Полярная ночь – время тяжелое. Просыпаешься – темно, засыпаешь – темно, постоянный мрак. И к своей четырнадцатой полярной ночи у меня возникло ощущение, что наступает время проблем, невзгод и всевозможных несчастий, ощутила себя особенно ненужной.
Сегодня особенно не хотелось идти в школу. Да и вообще, светлые дни в школе выдавались редко. Нам задали написать сообщение о каком-то аристократе, который от нечего делать придумывал некую философию, и мы делаем вид, что это очень важно, нужно и понятно. Но личность известная, поэтому надо было запариться.
Главная проблема заключалась в том, что текст должен был быть напечатанным. Новые технологии, все такое, и министры образования решили, что мы должны быть в теме. Компьютера у меня никогда не было, у моих знакомых тоже, и речь о его покупке и не заходила никогда. Для меня это одна огромная глупость. В общем, я надеялась задействовать печатную машинку деда, а рамку по линейке начертить. Но тогда я еще не знала, что мать ее пропила.

И вот шла я в школу, несла написанное от руки сообщение и готовилась к насмешкам. Учительница внесла свою лепту в мое унижение, подошла к моей парте и начала стучать указкой рядом с моими пальцами, отчего было немного страшновато, и громко басила, что я, мягко выражаясь, не очень умный ребенок, и таких она еще не встречала. И кстати, эта учительница была настолько толстой, что мне казалось, что она приходит в класс специально раньше всех, а уходит позже, чтобы никто не видел как она протискивает свои жировые складки в узкие дверные проемы нашей школы.
Как назло я потеряла свои варежки, хотя вполне вероятно, что их могли украсть или просто спрятать, это нормально. Чтобы добраться до дома, надо было пройти восемь остановок, меньше часа ходьбы, но в минус тридцать я пожалела, что не поискала варежки внимательнее.

Матери не было дома. Славно. Если она напивалась не в нашей квартире, я даже не возражала.
У нас жила собака. Имени ей толком не давали, т.е. официально не нарекали, но собутыльники матери называли ее «Псинкой», сама мать выпивши употребляла только «сука», но по трезвости звала собаку «Синей». По трезвости мать даже обед готовила, правда со временем это происходило все реже. Ну в общем, я долго думала, что кличка собаки происходит от какого-то красивого иностранного имени, например, Синтия, потом узнала, что Синя сокращенно от «синяя», что значит пьяная. Глупо как-то.


Синя, беспородная средних размеров рыжая собака, была доброй, очень доброй, только под руку матери попадала часто. Я жалела ее все время, не пускала к гуляющим гостям, а она ускользала и подставлялась. Сейчас объясню, «подставляться» - значит не прислушиваться к инстинкту самосохранения и прибывать на виду у пьяных до неузнаваемости существ, людьми не назову. Мать становилась чаще агрессивной и доставалось всем, ну мне и собаке, в частности. Синю она пинала, да так, что та отлетала к стене, а через минут двадцать она снова попадалась матери.
И в минус тридцать я повела ее на улицу выгуливать. Околели обе.

Прошло два дня, а матери так и не было. Мне стало казаться, что наша Синя располнела, очень удивительно, ведь кормим ее не так уж и плотно, по возможности, в общем.
На следующий день я узнала, что мать моя прибывает несколькими улицами ниже, у некоего Степаныча, который имел в собственности каморку сторожа. Запой у них, понятное дело.
Дома было пусто, нет, не потому что мать гуляла, нет, еды не было просто. Шаром покати, как говорят. Когда есть, что поесть, квартира наша ощущалась по-другому. Я повела Синю на прогулку. Встретила знающих людей, и они мне сказали, что собака моя беременна. Вполне возможно, я не всегда рядом. Значит, скоро появятся щенята. Куда их девают, я не представляла.

Вечером пришла крестная и принесла немного еды, круп да консервов. Она иногда помогала нам, карманных подкидывала, ей на работе пайки давали, вот она и делилась. Крестная подтвердила, что Синя беременна, сказала, чтобы я выкинула потомство после рождения. А я варила гречку и не слушала ее.
Через неделю собака ощенилась. Пять комочков теперь шевелились у ее живота. Синя выглядела довольной, я тоже радовалась. Мне казалось, что теперь у нас настоящая семья, ну или дружная. Но какое-то тепло чувство заботы во мне родилось.

А через еще одну неделю кончился паек от крестной, даже яичная лапша, припрятанная на черный день.
Мать появлялась дома, я знаю, я была в школе, но что-то пропало, что-то было передвинуто. Но это меньше всего интересовало меня, я не знала, что делать, где взять деньги. Работа обычно сама подворачивалась.
Обычно я мыла машины, но зимой это невозможно и никому не нужно. От случая к случаю, сидела с соседским ребенком, но тот уже в детсад ходит. Мысли путались, а решения не находилось. Синя исхудала совсем. Я ушла искать мать. Все-таки она должна заботиться о своих детях.

Я не была уверенна, куда мне надо идти и где ее искать, но уверенным шагом я дошла до каморки. Оттуда слышались громкие голоса, крики даже. Выдохнув, как это делает мать перед стопкой водки, я зашла в каморку. Меня не сразу заметили. Там находилась наша соседка с первого этажа, Нинка, остальные были мужики, подозревая, что все-таки один из них Степаныч, я спросила, где моя мать. Оказалось, что настала ее очередь идти в магазин и она уже скоро должна была вернуться. Стоял затхлый запах, к которому примешался запах спирта. Мерзко и грустно. Я подумала, что лучше остаться с ними, чем мерзнуть снаружи. Нинка щипала меня за бока и причитала, что я худющая. Как забавно, я как раз по этому поводу и пришла, да и сама Нинка то не особо в теле была, одни кости. Время тянулось очень медленно. Я уже начала думать, что может стоит разыскать мать, вдруг она потратит все деньги. А между тем, это был второй день без крошки хлеба в моем рту. А у этих на столе лежала рыба, хлеб ломаный. Я не стала есть, да мне и не предлагали.
Через полчаса почти невменяемая мать появилась на пороге.


- Эй! А тут твоя падчерица пришла в гости…
Мать неприятно удивилась.
- Не падчерица она мне!
- ну… это…дочка.
- И не дочь! Это гадина! Что приперлась! Что забыла! Денег просить?! Пошла отсюда, пока я тебя не убила! Мое говно, я и убью! – Она еле спустилась по ступеням, но орать не прекратила.

Если скажу, что не испугалась и не растерялась – совру. В голове, как по ночной автостраде, носились нервные мысли. От матери уже вряд ли можно чего-нибудь добиться, что делать, было не понятно. Я растерялась, мне казалось, что я беспомощна как никогда. Кто-то сзади засмеялся. Зато разгневанная мать не оставляла попыток спуститься, но ноги ослушались ее, она полетела вниз и разбила бутылку в пакете, может две. Я стояла совсем рядом, в зоне риска, но удар был неожиданным. Решив, что я причина всех несчастий, мать попыталась меня наказать. Не очень красиво я отлетела на какого-то мужика. И последнее, что я помню, как в ответ набросилась сама на мать, стиснув зубы, шипела что-то вроде «сдохни».

Я шла домой. Темно, совершенно не понятно, сколько времени. В носу засохшая кровь, во рту металлический привкус, голова болела. Я устала. Наверное, от всего.
В дверной щели торчала записка: «Заходила. Пакет оставила соседям, забери и перезвони. Крестная». Фея, эта моя крестная.
Стучу соседям, вытирая лицо рукавом.
- Здрасьте, тут пакет мне надо забрать…
Соседка, наверное, колебалась: впускать меня или милицию вызывать. Но вроде приглядевшись, удостоверившись, что это всего лишь я, в не лучшее время, впустила, округлила глаза, запричитала и позвонила крестной. Она что-то невнятное у меня спрашивала периодически, ходила с телефоном в руках, поправляя длинный шнур, а я медленно пыталась найти глазами тот самый пакет и хотела уйти домой.

Поговори с крестной, - протянула телефонную трубку соседка, - давай, давай, бери.
Крестная говорила очень жестко, спросила, что случилось, а как я ей отвечу, тут соседка стоит с еще более жалким видом, чем у меня.
- Мать? – спросила она, а я не знала, что сказать и вдруг заплакала.
- Мать… - тихо ответила я.
Крестная сказала, чтобы я собрала вещи, самые необходимые, и ждала ее, через пару часов она заедет и заберет меня.
- А Синя?
- Кто?!
- Собака. Синя. Я не оставлю ее.
- Собаку бери. Без выводка только.
С одной стороны я почувствовала облегчение, ведь что-то может теперь измениться, но щенят некуда деть.
- Вам не нужен щенок?
- Ой, что ты, куда нам? Нам и так себя бы прокормить. Что ты, детонька. – Соседка не любила живность и питаться ей было чем.


Вещи я собрала за пятнадцать минут, собирать то нечего. У меня точно был час, чтобы придумать, куда деть собак. Я взяла пакет, начала сажать их туда, в первый раз Синя рычала на меня.
- Все хорошо, все хорошо, Синя.
Прошлась по соседям, но никому не нужны щенки, ни одно не удалось отдать. Пакет шевелился и пищал. Тошно стало. Больно даже.
На улице прохожие даже не обращали внимание на мое предложение, шарахались как от прокаженной.
Кто-то посоветовал выкинуть их в мусорный бак. Интересно, они бы тоже смогли обречь живых беспомощных щенят на смерть от мороза…

Прошло больше часа, я понесла их домой. Я решила топить. Забрала живой пакет под куртку и побежала домой.
Щенки были уже далеко не маленькими, ну не такими как новорожденные. Я понесла их в туалет. Я знала, что если буду думать и мешкать, не смогу. Лучше так, сразу, чтобы не мучились.
Я положила одного в унитаз и спустила воду, быстро, почти не смотря на него. А он не тонул, он хватался своими лапками за эмаль, пытался вылезти, погружался од воду, но сопротивлялся. Я испугалась. Я рыдала не слыша ничего вокруг, от слез я почти его не видела. Руки дрожали. Я схватила его, мокрого, обхватила, прижала к себе и села на пол. Я осознала, что я сейчас пытаюсь их убить. Но за что?! Зато, что я не могу взять их к крестной? Зато, что мать моя – алкашка и одна сплошная попытка на жизнь? Зато, что я слабая? Да за что!?

В тот вечер, я поняла, что не смогу смотреть. Я налила в таз воды, посадила всех туда и накрыла крышкой и ушла быстро, чтобы не слышать, как умирают дети Сини.
Через месяц, мы с крестной вернулись, стояла страшная вонь. Таз выкинули. Мать больше никогда не появлялась в моей жизни. Через пол года Синя сбежала и не вернулась. Наверное, не простила меня. Сучий ребенок убил сучьих детей.

• Ненужные дети: как вы можете им помочь

  Каждый год в России происходит более 6000 отказов матерей от своих новорожденных детей.

  Отказники

  «Мы до сих пор не можем к этому привыкнуть, каждый такой случай для нас - трагедия». Так сказала медсестра из детского отделения про случаи, когда . Она приходила делать массаж моему шестимесячному ребенку. Все мои проблемы сразу померкли.

  «А вы знаете, что ребенок, которого оставила мама в роддоме перестает плакать, - говорит она с явным непониманием, почему это происходит. - Брошенный ребенок замолкает, не плачет уже, взгляд становится серьезным и вдумчивым, как у взрослого».

  «Ты знаешь, мы купили подарки с дочкой и пришли в дом ребенка поздравить детей, - поведала еще одна знакомая. - Это было очень тяжело. Наверное, больше не смогу это пережить… Им не особенно подарки были нужны, они облепили меня, обнимают, тянутся ручками, заглядывают жадно в глаза и кричат: “Мама! Ты моя мама?” Так и рвалось наружу из каждого маленького одинокого человечка: “Наконец-то ты пришла, МОЯ МАМА!” Это все, что ему нужно в этот момент. Только одно».

  Что происходит с малышом, которого бросили? Для вас это всегда трагично и вызывает боль? Почему вам от этого тяжело и что можно сделать, чтобы помочь?

  Надлом. Есть ли я в этом мире?

  Потребности маленького ребенка не заканчиваются едой и сном. У него, действительно, очень крепкая связь с мамой, пока он не способен себя сохранить сам. Маленькому человеку как воздух требуется мама, а вернее, по определению системно-векторной психологии Юрия Бурлана, - чувство защищенности и безопасности, которое гарантировано мамой.

  Человек начинается с защищенности и безопасности, потому что самое первое и важное его желание - «хочу сохранить себя». Малыш не знает другого человека. Ведь начиная с самого начала, еще внутри у мамы, он знал и чувствовал только ее. Она сохраняла его, кормила. И все девять месяцев они были вместе как единое целое. И день и ночь.

  Что же случилось сейчас? Куда все это исчезло? Не осознает маленькое существо и не может сказать, спросить, потому что обрушилось самое важное - фундамент его жизни.

  «Я не нужен, меня некому сохранять, и моя жизнь под угрозой» - именно такие сигналы транслирует бессознательное в мозг брошенного малыша. Только выразить он этого не может, да и некому - все равно никто не подойдет и не поможет. Накормят и поменяют одежду, и больше ничего. И не плачет он, потому что не к кому обращать свой плач…

  Этот надлом в бессознательном малыша - необратимый ущерб для психики ребенка. Так объясняет происходящие процессы у «ненужного ребенка» системно-векторная психология Юрия Бурлана.

  Мама, ты мне нужна!

  Плач ребенка - как сигнал маме о том, что что-то не так. Это и как обращение, и доверие маме, которая всегда рядом. Она подойдет и поможет, переоденет, накормит, погладит и прижмет к груди. Как хорошо становится, тепло и уютно!

  Бывает, когда плач не о своем физическом состоянии - он может быть как индикатор того, что маме плохо. Состояние мамы целиком отражается на ребенке. Когда мама переживает депрессию, ребенок может плакать «беспричинно». Вроде сыт, выспался, сухие пеленки, и педиатр подтвердил нормальное здоровье, но плачет постоянно и просыпается ночью. Так ребенок реагируют на маму в «плохом состоянии».

  Такая тесная связь с ребенком у мамы до шести лет. А безусловная и необходимая на 100% - до трех лет. Затем, с началом социализации малыша, она начинает ослабевать по мере все меньшей потребности ребенка в мамином участии и его взросления.

  Как влияет отсутствие чувства защищенности и безопасности на растущего малыша, которого бросили?

  Помочь брошенному ребенку усыновлением?

  У подруги не состоялась семья, и она усыновила малыша из дома ребенка, ему не было еще и года. Такая радость, наконец-то она - мама! Растет ребенок, она вкладывает в него, в его развитие. Только вот мама наблюдает, что ведет он себя совсем иначе, не так, как она ожидала, и делает совсем не то, чему она его учила.

  Почему же так? Столько стараний и сил было вложено.

  Вот ему уже пять лет, он может подойти и вылить стакан сока на одежду или совершать другие необъяснимые поступки. Порой он становится просто неуправляемым, не желает ничего слушать и делает по-своему, как будто проверяет на прочность.

  

  Если вы усыновили ребенка даже совсем в раннем возрасте, пережитый сверхстресс от потери связи с родной мамой так или иначе повлияет на его поведение. Утрата чувства защищенности и безопасности, которую испытал малыш, воздействует на его рост и развитие в будущем. Необходимость сохранять свою жизнь вынуждает малыша взять на себя эту роль и выполнять ее самостоятельно. Только вот не способен к этому маленький ребенок, не хватает его силенок. И делает он это лишь потому, что иначе не может, не выживет.

  Тут подключаются все те небольшие навыки, которые сформировались у него до этого возраста. И поскольку их совсем мало, и не хватает сил, выходит архетипичное поведение, направленное на выживание. Такое поведение ребенка мы еще называем неадекватным, ненормальным, сравнивая его со своими родными, домашними детишками.

  Например, такой ребенок со временем может начать воровать, бить и унижать окружающих, истерить. Возможны и другие проявления, в зависимости от свойств его психики. Так ребенок применяет свои врожденные, еще не развитые свойства.

  Почему он не такой?

  Еще одна причина, по которой наступает разочарование у взрослых от усыновления, раскрывается системно-векторной психологией Юрия Бурлана. Почему же наши ожидания счастливых отношений с ребенком рушатся?

  Все начинается с намерений. Выбирают чаще просто по внешним признакам: хорошенький, спокойный, милый ребенок. И даже находится некоторое внешнее сходство. И вот мы уже нарисовали себе картинку будущей счастливой жизни. Мы ждем от ребенка определенного поведения, послушания или благодарности.

  Так нарушается природный порядок, потому что дети проявлены по отношению к нам как сила получения (родители должны им давать), а при усыновлении ожидается, что дети будут проявлять себя как сила отдачи. Усыновив, мы невольно ждем благодарности. Мы ведь хотим получить наслаждение от наших добрых действий. Такие случаи часто наблюдаются в нашем обществе.

  Усыновление ребенка во время войны или ребенка родственников является более естественным, природным процессом.

  Когда речь идет об усыновлении малыша с физическими отклонениями, мы заведомо знаем и готовы, что этому ребенку мы будем только давать. Это другое намерение будущих родителей - помочь, вырастить, отдать без ожидания отдачи, благодарности. Ведь от него не приходится чего-то ожидать - например, что он порадует какими-нибудь успехами или будет помогать нам. Мы просто вкладываем и все - не ждем ничего взамен.

  

  Вам жалко брошенных детей?

  Вас накрыла волна сочувствия или выступили слезы на глазах, когда вы читали начало? Может быть, вы сами из тех, кто хочет и стремится помочь брошенным детям? Чувственные, добрые и впечатлительные люди - одни из первых, кого трогает проблема брошенных детей. Особенно чувствительно реагируют женщины, которым удалось испытать материнские чувства.

  Это определенные особенности психики человека, которые отличаются широчайшим диапазоном чувств и эмоций. Таким людям известно, что такое настоящая любовь и сопереживание. Это люди со зрительным вектором, которые наиболее способны создавать эмоциональные связи. Такое понятие введено системно-векторной психологией Юрия Бурлана. Чаще именно зрительники страдают всякий раз, когда сталкиваются с брошенными детьми и стремятся им помочь.

  Что делать и как можно помочь ненужным детям

  Если не усыновлять ребенка, можно помогать иначе, навещать его и патронировать. Забирать его на выходных, водить в театр, читать вместе книги или иначе вкладывать в его развитие. Вы, может, и не восстановите в полной мере психический ущерб брошенного ребенка. Но этот урон можно восполнить эмоциональной связью, которая позволит сберечь внутреннее состояние малыша и не утратить его доверие к обществу.

  Этому помогает совместное чтение книг или даже просмотр мультфильмов. Хорошо подбирать определенную литературу, фильмы и мультики. Такие, которые вызывают хорошие эмоции и сопереживание, жалость и сочувствие к героям.

  Именно так можно установить с нуждающимся ребенком эмоциональную связь. Вы читаете и синхронно переживаете, вместе плачете. Ребенок ощущает чувство защищенности и безопасности от этого, пусть и временно. Такое участие прививает ребенку навыки чувственности. К тому же это приводит в порядок и состояние взрослого, особенно зрительника. Так происходит, когда взрослый настроен на отдачу чувств и эмоций.

  Таким способом лечилась от потери двоих неродившихся малышей одна моя знакомая со зрительным вектором. Она, будучи директором предприятия, завела санкнижку и устроилась нянечкой в дом ребенка для детей с физическими отклонениями.

  Уход за больными детьми, проживание вместе с ними их трудностей открывает сердце. Возникает ощущение того, что это другая жизнь, в ней нет ничего общего с тем миром, в котором мы живем. Нестерпимо больно за брошенных детей, им можно помочь. Каждому или нескольким.

  Быть может, вам приходит в голову другая мысль: как сделать так, чтобы было как можно меньше ненужных детей? Об этом думаете не только вы, но еще тысячи людей! Можем делать это вместе - с системно-векторной психологией.

  На бесплатный онлайн-тренинг по системно-векторной психологии Юрия Бурлана регистрируйтесь .

  4.3 (86.67%) 6 Голосов