Интегральные духи «Ренн-ле-Шато. Панорама Рен-ле-Шато. Виртуальный тур Рен-ле-Шато. Достопримечательности, карта, фото, видео

Этот маршрут вырисовался сам собой, на сайте французских железных дорог.
Года два-три назад мне в руки попала книга М. Бейджент, Р. Лей и Г. Линкольн "Святая кровь, святой Грааль". В свое время впечатлившихся после прочтения было много, среди них и Ден Браун. У него впечатление вылилось в написание "Кода да Винчи", а у меня - в порыв кратко законспектировать все упоминаемые места в контексте истории, и в мысль, как было бы здорово их когда-нибудь увидеть. Порыв благополучно был забыт, мысль тоже (я и подумать тогда не могла, что попаду сюда когда-нибудь). Чтобы вспомниться гораздо позже. Вспомниться в тот момент когда моя парижская командировка резко поменяла направление и я, гонимая любопытством, полезла в сеть и увидела знакомые названия... Даже не по себе немножко стало. Так что с желаниями все-таки надо быть поаккуратнее, товарищи.
Замки катаров, которые очень бы хотелось посмотреть, к сожалению располагаются все сплошь на холмах, добраться можно только собственной машиной и по серпантину - не с моим водительским опытом. А вот в Ренн-ле-Шато добраться вполне реально. Так вот и образовался мой маршрут субботнего дня, сам собой.

Каркассон .
В маршрут город попал как пересадочный пункт... А потом выяснилось, что в нем находится крупнейшая в Европе крепость. Такой вот сюрприз. На высоком холме, будто естественно вырастая из его вершины, расположена не просто крепость, а целый средневековый город за двойным рядом крепостных стен. Город-замок, который сыграл выдающуюся роль в истории Альбигойских войн, занесен в реестр всемирного наследия ЮНЕСКО.

Первыми тут были римляне. Во II веке до н.э. они воздвигли на месте древнего кельтского городища небольшой укрепленный лагерь. Поселение расширялось потихоньку, выстраивая все новые оборонительные сооружения. После падения Рима город был захвачен вестготами. Именно он в течение 300 лет был их огромной «штаб-квартирой». За эти годы они смогли восстановить и модернизировать крепостные стены цитадели. Но в 725 году неожиданный поход сарацин подорвал влияние вестготов и вытеснил их отсюда. Каркассон достиг своего могущества при правлении династии Транкевелей, разбогатевших на торговле со Средним Востоком. Транкевели построили в городе замок Комтэль и базилику святого Назария. Именно эта церковь стала основным оплотом для учения катар, быстроразрастающегося в Лангедоке. В начале 18 века Папа Иннокентий III, обеспокоенный всевозрастающим влиянием катар, отправляет туда миссионерскую делегацию. Из двух его посланников один перешел на сторону катар, другой был убит. Что формально стало причиной объявить Крестовый поход против еретиков. Но катары нашли достойного защитника своей веры в лице графа Раймунда-Роже Транкевеля. В Каркассоне собираются сотни катар и их последователей. 1 августа 1209 года крестоносцы подошли к Каркассону и расположились у реки Од, тем самым отрезав город от воды. Через 12 дней и ночей осады, когда в Каркассоне закончилась последняя вода, он перешел в руки врага.
К началу XIX века крепость была заброшена и разрушена. И только благодаря горячим призывам известного писателя Проспера Мериме, правительство Франции обращает свой взгляд на Каркассон. В 1844 году к его реставрации и реконструкции приступает знаменитый архитектор Виолет-ле-Дюк.

(эта фотография с того же места, что и предыдущая, только ближе к вечеру, а та - утром по приезду:))
9 утра. Сонный поезд подползает к сонному перону в сонном городке (я тут скоро маньяком стану, мне очень нравится гулять по городкам именно ранним утром выходного дня). Замок я заметила еще в окошко, и с этого момента подпрыгивала на сидении, тот ли это замок, тот ли город. По часам до прибытия было еще минуты три, а за три минуты поезд может уехать далеко:) Вылетела из вагона и поскакала, сверившись с картой, в нужном направлении. Городок только просыпался. Жизнь бурлила только на центральной площади, где в субботу по утрам базарный день. Вот где было не протолкнуться. Карта вывела на пешеходный мостик через реку Од - и вот он, замок, в дымке на холме.

Редкие туристы двигались после мостика в левую сторону. Я же честно посмотрела на карту, решила, что вход должен быть где-то вот там - и двинулась вправо (там башен побольше было). Вход там был, ворота Од...

Правда, как потом выяснилось, далеко нецентральный, но какая разница. Замок уже был открыт,

прошла по его залам, по крепостным стенам, оттуда и нижний город весь видно, и крыши верхнего города.

Во внутренних двориках - люди в старинных костюмах и выставки древнего оружия: луки, арбалеты, что-то типа катапультов... Решку бы сюда - была бы я бедная:)
От замка взяла курс на базилику (углядела ее со стен)

Горгулинка над центральным входом почему-то закрыла уши лапами. Остальные горгульи так не делают, специально посмотрела - ни одна, та единственная такая. Интересно, это что-то символизирует ли просто так мысль скульптора пошла.

Находилась-нагулялась по средневековым улочкам, между двумя рядами крепостных стен (кто-то из королей Людовиков крепость таким образом укрепил). Нашла и "парадный" вход. Возле него - бюст дамы Каркас, которая обманула Карла Великого. С ней связана одна из легенд о возникновении названия города. Карл Великий осадил город и решил уморить все население голодом. Блокада продолжалась около пяти лет и, в конце концов, почти весь гарнизон замка вымер. Тогда Дама де Каркас сделала несколько кукол солдат и разместила их на крепостных стенах, чтобы обмануть осаждающих. А сама все дни напролет осыпала стрелами вражеский стан. В качестве последней уловки, дама де Каркас, собрала последние запасы зерна, которые остались в крепости, и скормила их свинье. Когда свинья наелась, Каркас сбросила ее со стен замка под ноги врагам. Живот свиньи от падения распоролся, и враги увидели большое количество зерна. Потрясенный увиденным, Карл Великий решил снять осаду, так как подумал, что нет смыла осаждать город, запасы еды которого все еще велики настолько, что зерном не жаль накормить свинью. Вне себя от счастья, когда осада была снята, дама де Каркас начала играть на трубе, дразня короля. Карл звуков не услышал, но его оруженосец сказал ему: «Сир, Каркас зовет Вас» («Sir , Carcas te sonne»).

Но пора на вокзал. На электричку до станции Сouiza-Montazels . Пустой перон, у нужной платформы - два пустых поезда. Один - современный такая на вид одновагонный поезд-капсула. Другой - пошарпанный двувагонный нормальный поезд. Спросить не у кого. Стою в растерянности. На платформе появляются еще двое пассажиров, что-то спрашивают у меня. Выдаю заученную фразу, они отчаливают куда-то в сторону лавочек. Додумываюсь ткнуть пальцем в кнопку на дверях пошарпанного поезда (ну как-то не вяжется слово "электричка" с новенькой капсулой). Дверь шипит и открывается. Захожу в вагон, но что-то гложет и стремно. И когда поезд начинает шипеть - я из вагона буквально вылетаю. О чудо - у капсулы человек в фуражке. Раз в фуражке - значит работник вокзала, бросаюсь к нему. "Oui, madame, this is your train" - и показывает на капсулу. Ладно, мадам с благодарной улыбкой человека, которому только что спасли жизнь, заплывает в вагон и устраивается у окошка. Поезд едет на юг, к Пиренеям... Пейзажи за окном из серии "Втыкая в окно не забудьте, что Вам скоро выходить". Большинство народа выходит в Лиму. На нужной мне станции выхожу только я. Мама, какая глушь... Здание вокзала старое и пошарпанное - и заперто. Хоть окна гвоздями не заколочены, и то хорошо. По плану дальше нужно брать такси. Но никаких следов вообще никого не обнаружено, а телефон такси выписать я забыла... Недалеко просматривается какой-то указатель на дороге - иду к нему. Указывает на центр городка Couiza. А рядом - перечеркнутая табличка Montazels. Станция аккурат между двумя городками расположена. Ладно, иду в центр. Обеденное время, нигде никого. Отлавливаю какого-то француза, который занят переносом тяжелых вещей. Общими усилиями выясняем с ним, где тут остановка автобуса (надо же знать, куда возвращаться, электричка из этой деревни только поздно вечером) На такси моего словарного запаса не хватает. К тому же пока мы с ним находили общий язык я заметила указатель на Ренн ле Шато. Всего 4.5 км. Бедный француз наверно ниче не понял, когда я его поблагодарила и пошла совсем не в ту сторону, куда он показывал:)
В принципе, оказалось ничего страшного. Единственная трудность - пришлось подниматься в гору. А так - солнышко, тепло, дорога красивая, машин практически нет. Дотопала за 40 минут.
В Куизе тоже есть небольшой замок - классическое квадратное сооружение с круглыми башнями по углам. Я его с дороги запечатлела.

А с самой деревни видно Перенеи...

Ренн ле Шато .
Маленькая сегодня деревушка в шестом веке была, на минуточку, городом с населением в 30 000 человек. И даже побывала столицей вестготов. Недалеко еще на одном холме высятся развалины замка Бертрана де Бланшефор, четвертого Великого магистра Ордена тамплиеров (он, кстати, из семьи катар).

Так что история у этого места бурная. Но знаменито оно стало благодаря истории кюре Беранжера Соньера. Он, якобы, нашел тут что-то во время реставрации старой церкви. Что же именно - так и осталось загадкой. Подробно можно почитать тут, например: http://bibliotekar.ru/100zamkov/93.htm
К сожалению, в саму церковь заглянуть мне не удалось, я заблудилась в изгибах трех несчастных деревенских улиц, а когда выплутала - пора было двигаться назад. Но честно залезла на башню Магдалы.

И музей, организованный в доме, который кюре построил, оббежала.

От восковых фигур священника и его служанки почему-то мороз пробрал...
По дороге назад, решив, что как же тут все-таки красиво, поддаюсь импульсу и останавливаюсь, чтобы сфотографировать окрестности.

Не остановись я - или наступила бы на змею, вылезшую погреться на асфальт (я ж под ноги, блин, обычно не смотрю), или отпрыгнула бы от нее прямо под колеса выезжающей из-за поворота машины... А так все обошлось.
Автобус опоздал аж на 5 минут, в течение которых я уже успела начать волноваться: интервал между автобусом и поездом из Лиму был всего 15 минут. На поезд успела, а вот посмотреть Лиму хоть одним глазком у вокзала - нет. Немного пошаталась по вечернему Каркассону. Там как раз проходил марафон, и было достаточно интересно. И назад, в Монпелье.

Пока я выкладывала эту версию меня неоднократно обвиняли в ереси, в богохульстве, элементарном незнании как христианства, так и индийской культуры(?). Если честно, то я и сама не поняла логики того, кто мне написал про индийскую культуру. Да, описываемый мной сценарий далёк от канона и держится только за счёт логики.

Почему церковникам, а также верующим в догмы, не нравится эта версия? А потому, что земная семья Иисуса, его политические и, возможно, династические амбиции плохо укладываются, а точней никак не укладываются в сюжет об Иисусе-боге. Возможно именно это и было основной причиной, почему систематически исключали из биографии Иисуса все упоминания о семье, о политических движениях, о зилотах, ессеев. Согласитесь, что политический заговор смотрится не совсем эстетично, мягко говоря. И портит красивую легенду.

И мы подошли к тому месту, где расходятся истории о Боге и о простом, вполне земном человеке. Каждая пошла своим путём. И возникает вопрос: почему потомки Иисуса, если они были, уходят как-бы в никуда, они словно исчезают в тумане времени. Но это не совсем так. Ещё в III веке Юлий Африкан писал, что родственники Иисуса обвиняли Иродов в уничтожении генеалогических документов знатных еврейских семей, подтверждающих незаконность прав Иродов на трон. Существует версия, что несколько документов всё же сохранились и были увезены родственниками Иисуса. А вот куда эти документы были увезены, кем и существуют ли они в наши дни и, опять же, где они хранятся?.. Покрыто туманом, но мы с вами попробуем приоткрыть эту завесу. А для этого мы отправимся во французскую деревню Рен-ле-Шато, в нескольких километрах от которой к юго-востоку расположен холм Безю, на котором находятся развалины средневековой крепости, принадлежавшей тамплиерам. Недалеко от холма Безю, также на возвышенности, расположены руины фамильной резиденции Бертрана де Бланшфора, четвёртого из великих магистров ордена Храма в середине XII века. Через Рен-ле-Шато проходит дорога, по которой в старину шли паломники и которая связывает Северную Европу с городом Сантьяго-де-Компостела в Испании.

И так, 1 июня 1885 г. маленький приход Ренн-ле-Шато получил нового священника, тридцати трёхлетнего Беранже Соньера. Мы не будем разбирать обстоятельства его назначения, т.к.к нашей теме это не имеет отношение, да если честно мне не интересно.

Ренн-ле-Шато в те времена была маленькой деревенькой, в которой жило человек 200, забытый уголок, удалённый от всякой цивилизации.

Доход священника в период с 1885 по 1891 годы составлял чуть больше 60 франков в год. Не слишком роскошно, но все же лучше, чем обычное жалованье сельского кюре в конце позапрошлого века. Если прибавить к этому "натуральные" дары прихожан, то этой суммы вполне хватало на мелкие повседневные расходы, при условии, конечно, что всё будет очень скромно.

В течение шести лет Беранже Соньер живёт тихо и спокойно. Он ходит на охоту, на рыбалку, читает, совершенствуется в латыни, учит греческий язык, пробует изучить древнееврейский. У него есть служанка, молодая крестьянская девушка восемнадцати лет по имени Мари Денарно, которая в последствии окажется его доверенным лицом. Он часто навещает своего друга аббата Анри Буде, кюре из соседнего селения Ренн-ле-Бэн... И мечтает отреставрировать деревенскую церковь, которая сооружена то ли в VIII то ли в IX веке на старинном фундаменте, относящемся ещё к эпохе вестготов, и в конце текущего XIX века находится в почти безнадежном состоянии.

И вот в 1891 году священник Беранже Соньер, заняв денег у своих прихожан, начал реставрационные работы. В ходе работ ему пришлось перенести на другое место алтарный камень, покоившийся на двух колоннах, оставшихся от эпохи вестготов. Одна из этих колонн оказалась полой, и внутри деревянных запечатанных трубок нашлись четыре пергаментных свитка. Три документа содержали генеалогические древа: одно из них датировано 1243 годом и имело печать Бланки Кастильской, второе - от 1608 года с печатью Франсуа Пьера д’Отпуля, третье - от 24 апреля 1695 года с печатью Анри д’Отпуля. Четвёртый документ, исписанный с обеих сторон, подписан каноником Жан-Полем де Негр де Фондаржаном и относится к 1753 году.

Скорей всего эти документы были спрятаны около 1790 года аббатом Антуаном Бигу, предшественником Соньера в приходе Ренн-ле-Шато. Кстати, аббат Бигу был личным капелланом семьи Бланшфор, которая накануне Революции ещё считалась одним из самых крупных землевладельцев в этих краях.

Чем интересны эти документы.

В последнем документе содержались отрывки из Нового Завета на латинском языке. Только на одной стороне пергамента слова были расположены непоследовательно, без пробелов между ними, и в них были вставлены лишние буквы; на обратной стороне строчки были оборваны, расположены в полнейшем беспорядке, и некоторые буквы были написаны над другими. Очевидно, что это были различные шифры, и некоторые из них очень сложные, и без ключа расшифровать их было невозможно.
Позже они будут фигурировать в работах, посвященных Ренн-ле-Шато, и в фильмах, снятых Би-Би-Си; представлены они будут следующим образом:
B RG R PAS D T NTATION QU POUSSIN T NI RS GARD NT LA CL F PAX DCLXXXI PAR LA CROIX T C CH VAL D DI U J"ACH V C DA MON D GARD N A MIDI POMM S BL U S (ПАСТУШКА НЕТ СОБЛАЗНА ЧТО ПУССЕН ТЕНЬЕ ХРАНЯТ КЛЮЧ PAX DCLXXXI КРЕСТОМ И ЭТОЙ ЛОШАДЬЮ БОГА Я ДОБИВАЮ ЭТОГО ДЕМОНА ХРАНИТЕЛЯ В ПОЛДЕНЬ СИНИХ ЯБЛОК).

Если этот текст безнадежно запутан и непонятен, то другие имеют хоть какой-то смысл; например, на втором документе из букв, написанных над словами, складывается следующее послание:
A DAGOB RTII ROI T A SION ST C TR SOR T IL ST LA MORT (ДАГОБЕРУ II КОРОЛЮ И СИОНУ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТО СОКРОВИЩЕ И ОНО ЕСТЬ СМЕРТЬ)

С согласия деревенского мэра, Соньер отвёз документы епископу Каркассона, который тут же посылает священника в Париж, оплатив ему дорожные расходы, с поручением показать документы некоторым высокопоставленным духовным лицам. Среди них - аббат Бьей, директор семинарии Сен-Сюльпис, и его кузен Эмиль Оффе, готовящийся стать священником. Ему всего двадцать лет, но у него уже репутация знатока лингвистики, криптографии и палеографии, кроме того, несмотря на его призвание к духовному сану, все осведомлены о его склонности к эзотеризму и о его тесных связях с различными тайными обществами и сектами, занимающимися оккультными науками, которых тогда в Париже было великое множество. Он также входит в культурный кружок, членами которого являются Стефан Малларме, Морис Метерлинк, Клод Дебюсси и знаменитая певица Эмма Кальве, верховная жрица этого в некотором смысле подпольного общества.
Соньер был тепло принят и провёл в Париже три недели, посетив и Лувр. Известно, что его интересовали три картины. Речь идёт о написанном неизвестным художником портрете папы Целестина V, который в конце XIII века находился недолгое время на престоле, затем об одной работе Давида Тенье - отца либо сына, - и о знаменитой картине Никола Пуссена "Пастухи Аркадии". О картине Пуссена я рассказывала

Вернувшись в Ренн-ле-Шато, Соньер продолжает реставрационные работы. Вскоре он извлекает из земли весьма интересную резную плиту, относящуюся к VII или VIII веку, возможно, закрывающую старинный склеп и совершает странные поступки.

И так, странные поступки Соньера.

На кладбище находится могила Марии, маркизы д"Отпуль де Бланшфор. Так вот, надпись на надгробном камне, полная орфографических ошибок, есть точная анаграмма послания, содержащегося в одном из двух старых документов. Не зная, что надпись на могиле маркизы де Бланшфор была переписана в другом месте, Соньер её уничтожает.

Начиная с этого времени, в сопровождении своей верной служанки он обходит шаг за шагом окрестности в поисках надгробных камней, которые, как кажется, представляются малоценными и малоинтересными. Он вступает в активную переписку со всей Европой и с совершенно неизвестными адресатами, которые дают ему возможность собрать значительную коллекцию почтовых марок. Затем он начинает какие-то не очень ясные дела с различными банками, один из них даже посылает из Парижа своего представителя, который проделывает путь до Ренн-ле-Шато с единственной целью заняться делами Соньера.

Только на почтовые марки Соньер тратит значительные суммы, намного превосходящие его скромные возможности. А начиная с 1896 года он совершает необъяснимые и беспрецендентные траты, которые как окажется после его смерти в 1917 году, исчислялись многими миллионами франков.

Одна часть этих денег направлена на достойные похвалы работы по улучшению жизни в деревне: строительство дороги, водопровода. Другие расходы более непонятны, например, возведение на вершине горы Башни Магдала или строительство виллы Бетания, огромного здания, в котором Соньеру так и не доведётся пожить.

Что касается церкви, то у неё появилось новое украшение, причем очень странное.
Над портиком выгравирована следующая надпись на латинском языке:
TERRIBILIS EST LOCUS IST (УЖАСНО МЕСТО СИЕ)

Прямо перед входом возвышается уродливая статуя, грубое подобие Асмодея, хранителя секретов и спрятанных сокровищ, а также, как говорится в одной иудейской легенде, строителя храма Соломона. На стенах церкви - дорога из крестов, вульгарная и вызывающая, прерываемая шокирующими изображениями, достаточно далекими от текста Священного Писания, признанного Церковью. Так, на восьмой картине нарисован младенец, завёрнутый в шотландский плед, а на четырнадцатой - тело Христа, уносимое в могилу, находящуюся в глубине темного ночного неба, освещенного полной луной... Такое впечатление, что Соньер хотел что-то рассказать. Но вот что? Одна из загадок.

Не удовольствовавшись этим весьма любопытным украшением, Соньер продолжает бросать деньги направо и налево, покупая редкие китайские вещицы, дорогие ткани, античные мраморные поделки. Он строит оранжерею и зоологический сад, собирает великолепную библиотеку; незадолго до смерти он задумывает даже построить для своих книг хранилище, подобное огромной Вавилонской башне, с высоты которой он собирался читать проповеди. Он не пренебрегает и своими прихожанами, устраивая для них банкеты, делая им подарки, на их взгляд, он ведёт себя как знатный средневековый сеньор, правящий своими подданными, сидя в неприступной крепости. Он принимает у себя знаменитых гостей: кроме Эммы Кальве, его посетили - Государственный секретарь по делам культуры и, что особенно удивительно по отношению к простому деревенскому священнику, эрцгерцог Иоганн Габсбургский, кузен австрийского императора Франца - Иосифа. Позже из банковских ведомостей станет известно, что в один и тот же день Соньер и эрцгерцог открыли два счёта и что второй положил на счёт первого солидную сумму.

Высшие церковные власти закрывают на всё это глаза. Но после смерти старого начальника Соньера в Каркассоне новый епископ требует объяснений. Соньер высокомерно и с некоторой долей наглости сначала отказывается выдать происхождение своих денежных средств, потом отказывается передать ему деньги, как того желал епископ. Последний, не имея больше доводов, обвиняет Соньера в спекуляции предметами религиозного культа и при посредстве местного суда временно отстраняет его от должности. Соньер подаёт апелляцию в Ватикан, который сразу же(!) снимает с него обвинение и восстанавливает его в прежнем звании.

17 января 1917 г. на 65-ом году жизни с Соньером случается удар. Но эта дата весьма сомнительна. Самое любопытное в этой истории то, что за пять дней до этого, 12-го числа, его прихожане отмечали, что их кюре казался здоровым и цветущим, но несмотря на это, в этот же день, 12 января, Мари заказала гроб для своего хозяина...

Позвали священника из соседнего прихода, чтобы выслушать последнюю исповедь умирающего и соборовать его. Он закрывается в комнате с исповедуемым, но вскоре выходит оттуда, как свидетельствует один очевидец, в совершенно ненормальном состоянии. Другой утверждает, что больше никогда его не видели улыбающимся; третий, наконец, - что он впал в депрессию, длившуюся много месяцев. Вполне может быть, что все эти рассказы преувеличены, но известно совершенно точно, что в последнем причастии своему собрату священник отказал...

Итак, 22 января Соньер умирает, так и не получив отпущения грехов. На следующее утро его тело, одетое в великолепное платье, украшенное малиновыми шнурами с кисточками, было посажено в кресло на террасе виллы Бетания, и многочисленные посетители, среди которых было несколько неизвестных людей, проходили мимо один за другим, а некоторые даже отрывали от его одежды кисточки на память. Этой странной церемонии, которой до сих пор удивляются жители деревни, так и не было дано никакого объяснения.

Понятно, что все с нетерпением ожидали вскрытия завещания. Но ко всеобщему удивлению и разочарованию, Соньер объявлял в нём, что у него ничего нет.

Отдал ли он всё своё состояние Мари Денарно, которая в течение тридцати двух лет верно служила ему и была его доверенным лицом, или же на имя служанки с самого начала была положена большая его часть?

Известно, что после смерти своего хозяина Мари продолжала спокойно жить на вилле Бетания до 1946 года. После второй мировой войны правительство пускает в обращение новые денежные знаки и, опасаясь контрабандистов, коллаборационистов и нажившихся на войне спекулянтов, обязывает всех французских граждан представить декларацию о доходах. Не слишком заботясь о том, что будут говорить люди, Мари выбирает бедность, и однажды кое-кто заметил, как в саду, окружающем виллу, она жгла толстые пачки старых денег. Семь следующих лет она живёт в относительной нужде. Продав виллу Бетания, она обещает новому владельцу, Ноэлю Корбю, перед смертью доверить некий "секрет", который сделает его не только богатым, но и могущественным. 29 января 1953 г. с ней, как и с её хозяином, случается удар, которого никто не мог предвидеть, и вскоре она умирает, унося свою тайну в могилу.

Я понимаю, что возникают вопросы.

Прежде всего, каков источник дохода Соньера? Откуда взялось так внезапно огромное состояние?

Если верить тем любознательным людям, которые уже провели расследование, то Соньер, по всей видимости, нашёл сокровище. Простое и правдоподобное объяснение, тем более, что доказательством этому - история деревни и её окрестностей, подтверждающая существование тайников с золотом и драгоценностями. В эпоху римского господства это место было знаменитым, благодаря своим рудникам и горячим источникам.

Существуют следующие версии найденного Соньером во время реставрации, причём эти версии официальные:
Во время реставрации церкви Ренн-ле-Шато Соньер обнаружил либо сами сокровища вестготов, либо документы, указывающие на место где они спрятаны.
Обнаруженные документы содержали сведения о потомках Меровингов, имевших право претендовать на корону Франции и он сумел их либо выгодно продать, либо использовать для получения многочисленных даров от влиятельных персон.

После смерти загадочного священника Мари Денарно сожгла все его личные бумаги, продала виллу Ноэлю Корбю. При этом она утверждала, что: «Вы ходите по сокровищам, даже не догадываясь об этом!». Она обещала раскрыть их общий с аббатом секрет но так этого и не сделала...

Да, я не упомянула, как называется эта самая церковь в Ренн-ле-Шато, а она называется церковь Святой Марии Магдалины...

Продолжение следует...

Тайна Ренн-ле-Шато

Церковь Ренн-ле-Шато – не только место, где были обнаружены пергаменты, доказывающие происхождение Пьера Плантара де Сен-Клера от династии Меровингов. В ее истории переплелись легендарное сокровище, оскверненные могилы, судьба Марии Магдалины, Приорат Сиона, призрак тамплиеров, статуя Асмодея, держащего купель, и возможность того, что в ней находится погребение самого Иисуса Христа.

Ренн-ле-Шато – маленькая деревня на гребне горы, расположенная во французской области Разе, в пяти километрах от Куизы и в сорока километрах от Каркассона.

В 1885 году в деревню приехал священник по имени Беренж Соньер. Церковь, в которой он служил, освятили во имя Магдалины в 1059 году, а возведена она была на фундаменте вестготского святилища, датируемого VI веком. К приезду Соньера церковь находилась в крайне запущенном состоянии, поэтому в 1891 году священник решил начать реставрационные работы. Тогда и был снят алтарный камень, лежащий на двух колоннах. Они оказались полыми, а внутри одной из них священник обнаружил четыре пергамента, хранившихся в тубусах из лакированного дерева. Два из четырех документов представляли собой генеалогические таблицы Меровингов на 1244 и 1644 годы. Остальные два пергамента оказались отредактированы около 1780 года аббатом Антуаном Бижу, приходским священником Ренна и капелланом аристократической семьи Бланшфор, чьи предки были связаны с тамплиерами, а именно Бертран де Бланшфор был великим магистром ордена Храма в середине XII века.

Два пергамента, датированные временем Бижу, на первый взгляд представляли собой богослужебные тексты на латыни, выдержки из Нового Завета. Но что-то не сходилось: содержащиеся в документах сообщения оказались загадочными, одни слова сливались с другими, написанные без пробелов, причем без всякого порядка, в них были вставлены лишние буквы. Во втором пергаменте строки казались оборванными без всякой причины и системы, в то время как поверх одних букв написаны другие. Изучив пергаменты, ученые пришли к такому вот малопонятному результату в первом документе:

«Пастушка нет соблазна что Пуссен Тенье хранят ключ мир DCLXXXI крестом и этим конем Бога я добиваю этого демона хранителя в полдень синих яблок».

Во втором документе было следующее:

«Королю Дагоберту II и Сиону принадлежит это сокровище, и оно тут покоится».

Отец Соньер отнес рукописи своему начальнику, епископу Каркассона, а тот послал священника в Париж. Там Соньер предстал перед аббатом Бьейем (генеральным директором семинарии Сен-Сюльпис) и его племянником Эмилем Оффэ. Последний готовился к рукоположению, но также интересовался эзотерикой и поддерживал связи с различными группами, сектами и тайными обществами и, в частности, с Приоратом Сиона. Соньер также общался с ними те три недели, что пробыл во французской столице. По возвращении он продолжил реставрацию церкви. Но его ждало новое открытие: он раскопал каменную плиту VII или VIII века, а под ней обнаружил погребальную камеру и скелеты. Начиная с этого времени его благосостояние начало расти, да так, что он воздвиг башню – Башню Магдала, построил потрясающий загородный дом – Вилла Вифания, в котором никогда не жил, коллекционировал дорогие полотна и старинные скульптуры, соорудил зоологический сад, принимал у себя эрцгерцога Габсбурга (среди прочих родовитых гостей), не раз радовал друзей роскошными банкетами, достойными королевского дома, и украсил церковь – довольно странным образом. Над входом он приказал выбить надпись «Terribilis est locus iste» – «Это место ужасно». Внутри, под купелью, он установил статую Асмодея, демона-хранителя оккультных сокровищ, по легенде, строителя Храма Соломона. Стены были украшены сценами распятия Христа, но все они необычными деталями отличались от изображенных в Священном Писании. Казалось, весь храм – зашифрованное послание Соньера. Но что он хотел сказать? Наконец в 1917 году, после того как его лишили места, а затем Ватикан вновь восстановил его в сане, Соньер умер. Коллега-священник, призванный к ложу умирающего, выслушав последнюю исповедь, отказался его соборовать.

Его тело было выставлено в Башне Магдала, облаченное в роскошную сутану, которую украшали бордовые кисти, и многие из тех, кто проходил перед гробом, отрывали их и уносили с собой, словно исполняя какой-то необъяснимый обряд.

Так в чем же был источник богатства Соньера? Какое сокровище охранял Асмодей? Многие исследователи полагали, что священник нашел клад. Если так, то какого рода был этот клад? Гипотез много: история деревни и окружающей ее местности заставляет предполагать, что этот район изобиловал захоронениями драгоценностей – результат того, что Ренн был северной столицей вестготской империи. В этом районе также обосновались катары, и ходили слухи, что у них есть нечто большой ценности (может быть, Святой Грааль). Также возможно, что меровингский король Дагоберт II спрятал в этой деревне плоды своих завоеваний, что объяснило бы, почему его имя названо в обнаруженных пергаментах. Также обсуждается гипотеза, что это легендарное сокровище Иерусалимского Храма и по этой причине пергаменты упоминают Сион. Однако находкой могли стать не только материальные (в буквальном смысле слова) ценности, многие исследователи полагают, что сокровище Соньера было иного рода – якобы он открыл некую тайну, способную изменить историю, секрет трансцендентального значения. Драгоценности, золото и деньги не дают ответов на целый ряд вопросов, например: почему Соньер общался с тайными кружками и герменевтическими обществами в Париже? Почему эрцгерцог Габсбургский решил встретиться с простым священником из горной деревни, затерянной в Пиренеях? Почему Соньер написал над входом в церковь «Это место ужасно»? Почему Ватикан снял его с поста, а потом восстановил? Почему священник, услышав последнюю исповедь Соньера, отказался соборовать умирающего? Что сказал ему Соньер? Какая тут связь с останками, найденными в церкви? Гипотезы об исключительно материальном сокровище также не в состоянии объяснить тайну Ренн-ле-Шато. И непременный вопрос – что это за сокровище? Может быть, это метафора другого сокровища: останки самого Сына Божьего. Как гласит название этой главы, Ренн-ле-Шато все еще хранит свою тайну. И хотя до сих пор нет доказательств, один англиканский священник, Альфред Лесли Лилли, утверждал, будто имеются сведения, что распятие было фарсом, что еще в 45 году Иисус был жив и что он похоронен во Франции. А доказательства эти, по его словам, находятся в церкви Ренн-ле-Шато. (Хотя никто не знает, в чем же состоят эти пресловутые доказательства.) Когда доказательства оказались в руках Соньера, то Ватикан заплатил ему за молчание, чем и объясняется его богатство. Как мы увидим в следующей главе, тайны эти тесно связаны с папским престолом.