Быт и нравы цыганы в поэме цыганы. История поэмы цыганы. Конфликт поэмы Цыганы

И полный текст .]

Идея поэмы Пушкина «Цыганы»

Поэма «Цыганы» является отражением как личной жизни Пушкина в южной ссылке , так и литературных влияний. Наблюдения над жизнью полувосточного Кишинева, знакомство с бытом бессарабских цыган заставили Пушкина всмотреться в своеобразное местное понимание «любви», которое было совершенно чуждо культурному человеку. Этот интерес Пушкина выразился также в стихах «Черная Шаль», «Режь меня, жги меня».

Оказалось, что среди цыган сохранилась еще та свобода любовных отношений, которая носит черты первобытного общества и в культурной среде давно заменена цепью зависимостей – от писаных законов до условий светского «приличия». Из всех человеческих чувств любовь мужчины и женщины – чувство самое эгоистическое. Пушкин выбрал трудный любовный вопрос для анализа того типа героя, который был свойственен его творчеству периода южной ссылки – человека зараженного ядом «мировой тоски», врага культурной жизни с её ложью. Герои писателей, влиявших тогда на Пушкина (Рене Шатобриана , персонажи Байрона) проклинают культурную жизнь, прославляют жизнь дикарей... Но выдержит ли такой герой первобытную жизнь, со всей простотой её быта, чистотой и свободой чисто растительного и животного бытия? Герой пушкинской поэмы «Цыганы» не выдержал испытания. Одной ненависти к культуре оказалось недостаточным для того, чтобы сделаться дикарем. Выросший в атмосфере эгоизма и насилия, культурный человек всюду несет, вместе с прекрасными словами и мечтами эгоизм и насилие.

Пушкин. Цыганы. Аудиокнига

История и образ Алеко в «Цыганах»

Как Рене Шатобриана, как некоторые герои Байрона, как герой «Кавказского Пленника », герой «Цыган» Алеко бросает город и цивилизованных людей из разочарования их жизнью. Он отказался от их полного условностей бытия – и не жалеет об этом. Молодой цыганке Земфире он говорит:

О чем жалеть? Когда б ты знала,
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
Там люди в кучах, за оградой
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главу пред идолами клонят
И просят денег да цепей.

Ему ненавистно все в брошенной им жизни. Судьба цыган его пленяет, и Алеко мечтает, что сын его, выросши дикарем, не будет никогда знать:

Нег и пресыщенья
И пышной суеты наук...

зато он будет:

…беспечен здрав и волен,
Не будет ведать ложных нужд;
Он будет жребием доволен,
Напрасных угрызений чужд.

Алеко «опростился», сделался настоящим цыганом, водит ручного медведя и этим зарабатывает пропитание. Но он не слился с этой первобытной жизнью: как и Рене, он временами тоскует:

Уныло юноша глядел
На опустелую равнину
И грусти тайную причину
Истолковать себе не смел.
С ним черноокая Земфира,
Теперь он вольный житель мира,
И солнце весело над ним
Полуденной красою блещет.
Что ж сердце юноши трепещет?
Какой заботой он томим?

Но стоило Алеко убедиться, что его подруга Земфира ему изменила, в нем проснулся прежний эгоист, выросший в условиях культурной «несвободной» жизни. Он убивает изменницу-жену и её любовника. Цыганский табор бросает его, и, на прощанье, старый цыган, отец убитой Земфиры, говорит ему знаменательные слова:

Оставь нас, гордый человек,
Ты не рожден для дикой воли,
Ты для себя лишь хочешь воли.
Ужасен нам твой будет глас:
Мы робки и добры душой,
Ты зол и смел – оставь же нас.
Прощай! да будет мир с тобой!

В этих словах Пушкин указал полную несостоятельность «байронических героев» «эгоистов», которые слишком живут собой и для себя. Этих героев Пушкин теперь развенчивает в характеристике поэм Байрона: «Гяур» и «Дон Жуан». В них, по его словам:

Отразился век.
И современный человек
Изображен довольно верно,
С его безнравственной душой,
Себялюбивой и сухой,
Мечтанью преданной безмерно,
С его озлобленным умом,
Кипящим в действии пустом.

В этих словах, вся характеристика Алеко и ясное раскрытие новых отношений поэта к байронизму. В поэзии Байрона Пушкин теперь увидел только «безнадежный эгоизм».

Алеко развенчан Пушкиным: с него смело сдернута маска, и он стоит перед нами без всяких прикрас, наказанный и униженный. Байрон никогда не развенчивал своих героев, так как они – его любимые созданья, выношенные в его сердце, вскормленные его кровью, воодушевленные его духом. Если бы он написал поэму «Цыганы», то она, конечно, имела бы другой конец... Жаль, что в своих, наиболее типичных, поэмах он никогда не подвергал своих героев такому испытанию, какому рискнул подвергнуть своего Алеко Пушкин.

У Байрона герой, проклинающий людей, с их суетой, с их цивилизацией, бросается на лоно природы, и если дух его не сливается всецело с жизнью природы, так как нигде не умиротворяется, то все-таки никогда природа эта не становится ему на дороге в виде той неумолимой, суровой силы, которая сломила Алеко.

Итак, Алеко – образ, который при детальном анализе может быть сопоставлен с героями Байрона, так как в нем чувствуется и энергия, и мрачность духа, оскорбленного в борьбе с людьми. В нем есть и мания величия, присущая истым созданиям байроновской фантазии. Но Алеко осужден Пушкиным, он не окружен даже тем бледным ореолом мученичества, которое слабо мерцает вокруг чела «Кавказского Пленника». Алеко уже не Пушкин, и байронические мотивы, звучащие в речах героя «Цыган», не прошли сквозь сердце Пушкина. Он просто взял любопытный тип, перенес его в своеобразную обстановку и поставил в столкновение с новой интригой. Здесь было чисто объективное творчество, характеризующее в литературной жизни Пушкина переход к периоду эпического творчества.

Литературное влияние Байрона и Шатобриана на пушкинских «Цыган»

Литературные влияния на пушкинских «Цыган» шли со стороны Байрона и Шатобриана: первый помог поэту нарисовать «тип», помог изобразить «местный колорит», дал саму форму поэмы, перебивающуюся диалогами. Второй дал некоторые детали в обрисовке образов героев, и, быть может, помог разобраться в душе героя.

За пушкинским Алеко, как и за Рене Шатобриана, тоска следует по пятам. Это их характерная черта. В романе Шатобриана мы встречаем любопытный образ патриарха индейского племени Chaktas. Он знает жизнь, с её бедами и печалями, много видел на веку, он выступает судьей эгоизма и сердечной пустоты юноши Рене. Chaktas не произносит таких энергичных укоров, которые услышал Алеко от старого цыгана, но, тем не менее, зависимость пушкинского героя от шатобриановского вполне возможна. Сходство между произведением Пушкина и Шатобриана простирается до тождества замысла: оба писателя сознательно развенчивают своих героев, наказывая их за пустоту души.

Русская критика о «Цыганах» Пушкина

Русская критика и публика восторженно приняла новое произведение Пушкина. Всех пленили описания цыганского быта, заинтересовал и драматизм поэмы. В своём анализе критика отметила самобытность Пушкина в отношении к герою; отметила, что русский поэт зависит от Байрона лишь в «манере письма». Критик «Московского Вестника» указал, что с «Цыган» начинается новый, третий период творчества Пушкина , «русско-пушкинский» (первый период он назвал «итальяно-французским», второй «байроническим»). Совершенно справедливо отметил критик: 1) наклонность Пушкина к драматическому творчеству, 2) «соответственность со своим временем», т. е. способность изображать «типичные черты современности» и 3) стремление к «народности», «национальности».

Свое произведение по поэме «Цыганы» и ее анализ я начну, пожалуй, с истории написания поэмы «Цыганы» Пушкина. Свою работу автор начал писать в 1821 году. Идеей зарождения данного сочинения стала кишиневская ссылка, во время которой Пушкину пришлось странствовать с цыганами и наблюдать за их жизнью. Их поведение и быт настолько поразил автора, что под впечатлением Пушкин взял перо, из-под которого и явилось данное произведение. Завершил свою работу писатель в 1824 году.

Конфликт поэмы Цыганы

Конфликт поэмы «Цыганы» построен на противоречии страстей самого героя. Здесь мы видим, как переплелись два разных мира: мир городских людей и людей воли и свободы. Особенность конфликта в поэме «Цыганы» заключается в том, что Алеко – главный герой, смог вырваться из власти города, присоединился к цыганам, с которыми хотел прожить свободную жизнь, но по-настоящему так и не сумел стать человеком воли, поэтому и услышал свой приговор: «Оставь нас, гордый человек».

Мотив бегства Алеко из города и приход к цыганам

Каким же был мотив бегства Алеко из города и почему он решил примкнуть к циганам? Все очень просто. Герой поэмы свободолюбивый человек, такой себе, бунтарь, которому надоели рамки, который захотел стать свободным. Алеко разочаровался в благах цивилизации, для него городская жизнь стала превращаться в ад, а тут еще и совершенное героем преступление, о котором автор нам не повествует. Среди цыган же ему хорошо, он быстро вливается в жизнь цыган, принимая первобытный быт.

Вольность цыган. Несвобода человека в цивилизованном обществе

Продолжая анализ произведения, остановимся на цивилизованном обществе и несвободе человека в нем, а также на вольности цыган, что изобразил писатель в своем произведении. Так вот, автор критикует жизнь людей среди цивилизации, где есть все блага, где есть все для того, чтобы жить свободно, но, люди здесь, как в клетке. Здесь люди теряют себя, живут по писанным правилам, скованы законами. А вот жизнь вне цивилизации, где не имеется установленных законов, полна свободы действий, вот только, выбрав свободу, нужно быть готовым к бедному существованию, где приходится песнями и плясками зарабатывать себе на жизнь.

Роль лирического отступления о луне

Тема любви затронута в поэме Пушкина «Цыганы», а значит, рядом здесь и романтизм в поэме «Цыганы».
Любовь само по себе сложное чувство, здесь невозможно приказать сердцу любить или нет, невозможно и предугадать исход событий. Так Земфира — героиня поэмы «Цыганы», полюбила другого, не задумываясь пошла на измену, причинив Алеко — герою поэмы «Цыганы» боль, а чтобы передать состояние души героя, автор прибегает природной картине, используя отступление о луне. И здесь она «Зашла в туманы». К тому же луну автор неспроста использовал, видимо, хотел показать, насколько изменчивой может быть женщина и приказать женщине любить одного, невозможно как и заставить луну остановиться на месте.

Художественная роль образа Мариулы, жены Старого цыгана, в конфликте и композиции поэмы

Мариула – это мать Земфиры, которая бросила мужа с ребенком, ради новой любви. И автор неслучайно нам рассказывает о Мариуле, тем самым показывая, что и дочь ее пошла той же дорогой, вот только их возлюбленные поступают по-разному. И, если свободный старый цыган отпустил жену, ведь он знает, что любви не прикажешь, то Алеко, который жил среди правил, жил в мире, где существуют рамки, не смог простить и отпустить, поэтому он и пошел на такой шаг, как убийство.

Авторская позиция в поэме

Когда читаешь произведение Пушкина «Цыганы», то видим, что автор не выбирает ту или иную сторону, он не становиться на защиту Алеко или цыган, а попросту сочувствует старику и положительно относится к главному герою, правда, его поступок, когда герой решается на убийство, не одобряет, поэтому словами старика, он прогнал Алеко из табора.

Мифы и реальности цыганской жизни. Примеры цыганского закона. Цыганский табор — это свобода или тюрьма? О чём повествует А.С. Пушкин в поэме «Цыганы»? Почему религия — это первый враг у бога? Главная тема спектакля Театра на Таганке «Гамлет». Лев Толстой о свойствах коллективного сознания. Где больше свободы в США — на воле или в тюрьме? Почему США не могут победить исламский мир. Анализ стихотворения Валерия Брюсова «Конь Блед».

С тех пор не целую прелестных очей,
С тех пор я не знаю веселых ночей.
Гляжу, как безумный, на черную шаль
И хладную душу терзает печаль.

А.С Пушкин «Чёрная шаль»

Заключительная фраза к поэме «Цыганы»:

И всюду страсти роковые
И от судеб защиты нет

обыкновенно употребляется как шутливо-иронический комментарий к эмоционально насыщенному, бурному конфликту по маловажному поводу. Незначительное событие, однако, может при определённых обстоятельствах привести к глобальным последствиям. Эту тему Пушкин обсуждает в поэме «Граф Нулин». В «Мёртвых душах» Гоголь описывает, как по относительно малозначимой причине Чичиков поставил на уши весь город. Значимость одного и того же события, однако, для разных людей и в разных сообществах или обстоятельствах может сильно отличаться. Что допустимо в одном случае считается преступлением в другом.

Цыганские этнографы утверждают, что, у Пушкина отсутствовало малейшее представление о цыганских нравах и традициях, а его поэму «Цыганы» можно назвать импровизационной фантазией перед фотографиями табора. Не смотря на прекрасное внешнее описание цыганского быта, фактические события в поэме не имеют ни малейшего отношения к жизни цыган, это лишь удобный фон для изложения идеи.

Разное отношение к одному и тому же событию со стороны вовлечённых сторон может вызвать конфликт между личным и общественным сознанием, а также между нравственным убеждением и общепринятой традицией. Так происходит, когда человек из одного общества попадает в другое, ведёт себя там в традициях своего общества, но судится и наказывается местным законом. Если при этом у человека отсутствует конформизм, и он не сможет принять устава окружающего мира, то трагический конфликт становится неизбежным. Отказываясь жить по законам общества, человек или погибнет или останется в полном одиночестве. Вторжение европейцев в Америку привело к уничтожению старых народов и традиций, хотя и сегодня немногие оставшиеся индейские народы отстаивают своё право жить так, как они хотят - в резервациях. Фильмы ужасов любят тему вторжения инопланетного разума на Землю. Страшные внеземные вирусы в этих фильмах грозят уничтожению всего человечества, но земляне их всегда побеждают.

Одним из мифов цыганской жизни является мнение о так называемой «свободной цыганской любви» и вообще характере «цыганской свободы». Цыганский закон устанавливает одни из самых строгих правил общения между мужчинами и женщинами, которые вообще когда-либо существовали в мире. Приведу несколько характерных примеров . В некоторых цыганских общинах требуется убивать убийцу и это приводит к многолетним кровавым разборкам: убивший убийцу также является убийцей, которого требуется убить. Одним из центральных понятий у цыган (которых многие считают «грязными») является понятие о «Сакральной чистоте». К «нечистым» относятся события, предметы, люди или части людей. Чистота бывает «заразной» или «незаразной». Что-то можно удалить, просто помыв руки, что-то помыть в принципе невозможно. Что-то или кто-то может быть назван «нечистым» по приговору цыганского суда. Самой популярной «скверной» является нижняя часть женского тела. Так простой контакт цыгана с юбкой у цыганки делает его «нечистым». Женская нечистота передаётся не только через контакт, но и может стекать вниз. Женщине достаточно пройти над мужской одеждой, едой, техникой и проч. чтобы их осквернить. Нечистота женщины значительно увеличивается, если у неё менструация. Ванна у цыган объект умеренно нечистый. Если цыган уронил туда посуду, то её нужно выкинуть, если одежду, то достаточно постирать. Оральный секс и прочие фантазии у цыган строго запрещены. Во время секса прикосновение к низу женщины не портит мужской низ, но портит руки, особенно левую руку. После контакта с женщиной руки полагается мыть. Сперма является нечистотой и после полового акта простынь полагается стирать. Девушка цыганка обязана выйти замуж девственной или за того, кто её лишил девственности. «Нечестную невесту» могут побить камнями, обрезать волосы или признать «осквернённой», то есть изгнать из табора. За неверность женщину всегда признают «осквернённой» и выгоняют. Муж может забить неверную жену до смерти. Неверность мужей часто вполне естественна и его объявляют «нечистым» только если он гуляет слишком активно. Проституция строго запрещена цыганским законом только для женщин, а однополая любовь только для мужчин. На лесбиянок смотрят косо, но спокойно.

Цыганский закон не толерантен. Правила общения цыган с цыганами и цыган с не цыганами строго различаются. Гостю гаджо дают отдельный набор посуды. В некоторых случаях, если гость дотронулся до хозяйской посуды, её потом выкидывают, поскольку если кто-то выпьет из нечистой, осквернённой чашки, то сам после этого станет нечистым. Запрещается есть пищу животных, которые вылизывают себе половые органы, кошек, собак и проч. Конину есть нельзя, поскольку кони - цыганские братья. Самая любимая цыганская пища - свинина, баранина и курятина. Законов, регулирующих поведение цыган многие тысячи. Это включает и еду и речевые формулы, и занятия, и хобби, и все без исключения детали жизни. При этом все эти законы неписаны . То есть они соблюдаются на уровне обязательной и общепринятой традиции и не существует ни единой возможности какой-то закон изменить или исправить. Если человек решил «стать цыганом» - он должен принять и признать все без исключения законы и традиции и строго им следовать. Малейшая провинность приведёт к тому, что так или иначе человек будет объявлен «нечистым» а, следовательно, изгнан из табора.

Цыгане, способны жить и существовать совершенно независимо от любых государственных или общежительных инфраструктур - «как вольность весел их ночлег», они «вольные жители мира», «дети смиренной вольности«, «здесь люди вольны, небо ясно»… Но, внутренняя структура жизни такого общества диктует столько разных установок и требований, что для человека, привыкшего к «свободному миру», попытка «ассимилироваться» в таком обществе превращается в настоящую пытку.

Старик Земфирой пробужден:
«О мой отец, Алеко страшен:
Послушай, сквозь тяжелый сон
И стонет, и рыдает он».

Если «иной разум» существует, и может влиять на жизнь людей, способен ли он адаптироваться к традициям существующим в человеческом обществе? Если речь идёт о религии, но какую позицию этот «иной разум» должен встать, чтобы не стать «врагом рода человеческого»? Имя «Алеко» имеет забавную интерпретацию «Al и Co». Al - это общий корень для семейства семитских богов, включающих Эл-охима и Ал-лаха. «Company» этого бога могут включать тех, кого он так или иначе задействовал в своих спектаклях на религиозные темы. Земфира на арабском языке означает «Непокорная». Семейство авраамических религий связано с разными культурами. Ветхий завет содержит диалог между богом и евреями, закончившийся трагической гибелью еврейского государства и разрушением иерусалимского храма. В основе ислама лежит диалог бога и арабов посредством пророка Мухаммеда. Новый завет был принят «христианами», а талмуд «талмудистами». Кто же из них наиболее «непокорный»?

В традициях лорда Байрона и его Чарльд Гарольда, Алеко ушёл из общества, чтобы стать от него «свободным». Он выбрал для этого «свободных цыган», но попал в духовную и нравственную тюрьму. В обществе строгих писаных законов, Алеко был преступник. Но мир, где правят неписаные традиции, «мир чувства», оказался более мучительным, чем «мир разума».

О чем жалеть? Когда б ты знала.
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
Там люди в кучах, за оградой,
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.

Существует «парадокс тюрьмы», когда человек, оказавшись в тюрьме, может ощутить себя свободнее, чем на воле. Полиция ограничивает физическую свободу, заключая на маленькой территории, и лишая общения с внешним миром. Но это также означает, что человек не должен ходить на работу, таскаться по магазинам, заботиться о семье. Всё время принадлежит только человеку и если он больше всего на свете любит читать и думать, то теперь ему в этом никто не может помешать. Так где же у этого человека больше свободы - на воле или в тюрьме? Говорят, в России многие жители сельских местностей сами стремятся чтобы их посадили в тюрьму, чтобы самим не думать о том, как заработать себе на жизнь. Возможно этим объясняется такое длительное существование в Российской Империи крепостного права.

В буддизме, Сиддхартха Гаутама, названный «Буддой», вначале жил во дворце, однако решил поменять свою дворцовую жизнь на свободу в нищете. Согласно книге «Исход», Моисей жил при дворе египетского фараона, а затем, убив стражника, то есть нарушив закон, ушёл с единомышленниками в пустыни. Свободное от строгой системы микросообщество способно выжить только при обилии строгих традиций и неписаных законов. Может быть поэтому у Моисея и возникло в первую руку желание создать для евреев писаный закон. Некоторые стороны жизни цыган пародируют ветхозаветные заповеди о «чистоте», «кошерной пище» и об общении с иноверцами. Строгость жизни в древнеегипетской иерархии немногим лучше, чем уставы по нечистотам и религиозным ритуалам. Только существование особой традиционной строгости позволяет выживать старообрядцам, евреям или амишам избегая ассимиляции с другими народами.

Естественно предположить, что если бы в нашем мире существовал системный администратор, то он бы использовал механизмы наиболее быстрого и оптимального развития и человеческого общества и каждого человека в отдельности. Инфраструктура государства, бизнеса или национальных традиций вместе с функцией поддержания стабильности, тормозит развитие культуры. Чем свободнее общество, тем лучше и активнее развивается его культура. Греко-римская цивилизация обладала яркой и глубокой культурой, включающей все стороны жизни общества: мифологию, литературу, архитектуру и изобразительное искусство. Однако, почему цыгане, традиционно считающиеся символом «детей свободы», имеют такую скудную культуру, скудный язык и почти полное отсутствие литературы? Без сомнения, свобода от внешних общественных инфраструктур делает их самым выживаемым народом в мире. Цыгане могут существовать в самых сложных условиях, но тотальная внутренняя диктатура цыганского закона блокирует любое культурное развитие. Евреи, при столь же строгих внутренних уставах общежития, тоже не сильно развили свою культуру. Вместе с этим вклад евреев в мировую культуру и науку значителен. Исаак Левитан считается абсолютным гением русского пейзажа, а Альберт Эйнштейн - это символ гениальности в науке. Возникновение христианства нарушило поступательное развитие общества. Мрачное средневековье остановило развитие цивилизации и культуры на полторы тысячи лет. Только с приходом эпохи Возрождения, мир начал пробуждаться от литургического сна. Жизнь, которая держится только на традициях и ритуалах является аналогом смерти и преступлением против нравственной свободы. Этому вопросу посвящено стихотворение А.С. Пушкина «Свободы сеятель пустынный»:

Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя -
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…
!Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.

У Владимира Высоцкого есть песня с аналогичным содержанием: «Дайте собакам мяса». Если нормальные инстинкты у общества не работают, и «лили на землю воду, нету колосьев - Чудо», кому нужна эта самая Свобода, если «ярмо с гремушками, да бич» вполне устраивает для счастья?

Люди ворон пугают -
Но вороньё не боится.
Пары соединяют -
А им бы разъединиться.
Лили на землю воду -
Нету колосьев. Чудо!
Мне вчера дали свободу -
Что я с ним делать буду?!

Когда Великий Инквизитор выпускает своего собеседника на «немые стогна града», зачем ему свобода, пожалованная Инквизитором? Что он будет делать в обществе, где власть в руках у Чёрных Воронов, кричащих «Nevermore!»? У поэмы «Цыганы» окончание печальное. Алеко остаётся совершенно один - вне всякого общества, как птица с раненым крылом. В общество «разума и закона» он вернуться не может - он там нарушил закон. Общество, живущее «по зову духа и чувства» изгнало его за то, что он не захотел исполнить закон традиции. Он не может жить по принципам, которые ему навязывают оба общества, а изменить писаные и неписаные законы он не в состоянии. Как ему жить, если общество, где правит строгие законы ему так же чуждо, как и неписаные традиции «свободных народов»?

Алеко можно сравнить с «байроническим героем». В «Путешествиях Чарльд Гарольда», Байрон рисует человека, наблюдающего мир со стороны. Как и чем живёт мир его без сомнения интересует, но сам он не принадлежит ни одному из этих обществ. Никто не будет его преследовать, пока он не будет влиять на этот мир, он и не может этого сделать. Но где Чарльд Гарольд может найти общество «своих», оказаться не в одиночестве, а среди таких же как он?

«Сцепифика общества» является необходимым условием существования государства или народа. Величайшая цивилизация всех времён и народов - Древний Египет, дольше всех, больше трёх тысяч лет, просуществовавшая на Земле, смогла достичь таких результатов только благодаря стремлению древних египтян стать «Единой страной», когда как пел в своей песне Галич:

Возможно, стремление к тотальному единству и единообразию было главной причиной, по которой раскол в Египте стал неизбежен. Благодаря единству древние египтяне смогли построить Великие Пирамиды и Сфинкса, воздвигали по всей стране статуи своим вождям. Вместе с этим, историки отмечают, что взрослея египетская цивилизация не развивалась, а деградировала. Все свои основные достижения Египет создал только в самом начале, а потом лишь двигался по пути копирования и повторения старых побед. Революцию Эхнатона ждала та же участь, что и революцию Ленина. Новая идеология оказалась уничтожена, а вождь оплёван и забыт. Древний Египет можно сравнить с обществом писаного закона, а древних евреев с народам живущим по традиции. После того, как бог убил в начале нашей эры свою жену, он должен был остаться столь же одиноким, как и Алеко в конце «Цыган».

Шестая глава «Евгения Онегина» открывает темы общества как предмета изучения. Если до шестой главы в центре романа находились скорее проблемы личности, то теперь акцент перемещается на общественные проблемы. Так в физике, термодинамика или гидродинамика относятся к механике. В центре книги Льва Толстого «Война и мир», Отечественная война 1812 года. Наполеон был побеждён без единого выигранного сражения поскольку армия Наполеона воевала не против «армии России», а всего народа в целом. Для французов врагом стал каждый дом и каждый куст на их пути. Общество проявило свойства воды: ударь палкой по воде - она расступится, но потом вернётся снова. Вода обладает большой разрушающей силой. Вначале она проникает во все маленькие трещинки, а потом, замёрзнув раздирает всё в клочья. Дополнительность мягкого и жёсткого - один из принципов китайского «Дао». Любое событие, противоречащее установленным в обществе традициям и не укладывающееся в общепринятые традиционные рамки, должно быть воспринято в этом обществе враждебно, поскольку заявляет свои права на изменение установившегося порядка и спокойствия. При этом развитие науки и культуры становится невозможным.

В наше прагматическое время никакой образ не сможет повлиять на людей, если он реально не изменяет их жизнь. Этой теме посвящено известное стихотворение Валерия Брюсова «Конь Блед». Картины Апокалипсиса в начале нашей эры наверное могли произвести некоторое впечатление, но предположим, что самый впечатляющий Всадник Апокалипсиса - Конь Блед появится сегодня в Нью-Йорке на Бродвее. Какая реакция будет у ньюйоркцев, спешащих на службу, в ресторан, на деловую встречу или шопинг? Заметят ли они этого Всадника на фоне яркой и красочной рекламы, уличных огней и фар лимузинов?

Показался с поворота всадник огнеликий,
Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах.
В воздухе еще дрожали - отголоски, крики,
Но мгновенье было - трепет, взоры были - страх!Был у всадника в руках развитый длинный свиток,
Огненные буквы возвещали имя: Смерть…

Конь Блед наверняка будет принят за какую-нибудь очередную рекламную пиар акцию: Всадник Апокалипсиса вызовет не испуг, а раздражение. Зачем ты пришёл нам мешать? Кто смеет нарушить наш привычный режим размеренной и размеченной жизни? Но, есть некоторые, кто обрадуется появлению Всадника - те, кто находится на самом дне общества, кого общество удалило из своих рядов за ненадобностью: проститутки, нищие, сумасшедшие. Мир сытых и устроенных для изгоев враждебен. Если «сгибнет четверть вас - от мора, глада и меча!», то изгои будут только счастливы и сами подгребут угли к костру, на котором будет сожжён умирающий мир. В стихотворении Брюсова видение длится лишь краткое мгновенье. Каменный занавес сметает всё на своём пути. Улицы залиты огнями, в толпе никто не стоит, все вернулись к своим привычным делам. Последними с мечтой божественного откровения расстаются псих и проститутка, но и их тоже давит каменный занавес: «Как слова ненужные из позабытых строк.»

Одинокая кибитка Алеко, стоящая в роковом поле - один из самых ярких и острых образов во всём творчестве Пушкина. Застывшая во времени и пространстве, укрытая убогим ковром телега, символизирует фантастическое одиночество человека, которого общество оттолкнуло от себя. Что же ему теперь делать, как дальше жить, куда идти?

Так иногда перед зимою,
Туманной, утренней порою,
Когда подъемлется с полей
Станица поздних журавлей
И с криком вдаль на юг несется,
Пронзенный гибельным свинцом
Один печально остается,
Повиснув раненым крылом.
Настала ночь; в телеге темной
Огня никто не разложил,
Никто под крышею подъемной
До утра сном не опочил.

Примечания

Вопрос об отношении Пушкина к цыганам может показаться частным, однако, мы видим смысл в том, чтобы остановиться на этой теме в отдельной главе. Поэма «Цыганы» оказала прямое воздействие на российское общество, и опосредованное на все страны мира. А.С.Пушкин находился у истоков популярного мифа о вольной цыганке, повлиявшего не только на культуру, но и на общее отношение к цыганам, как к народу. К сожалению, наше литературоведение не обладает специальными знаниями в области этнографии для того, чтобы объективно разобраться в теме «Пушкин и цыгане». На протяжение всей главы нам придётся встречаться с укоренившимися в науке и общественном мнении стереотипами.

Прежде чем давать необходимые комментарии, приведём факты, на которых базируется современное литературоведение. Итак, Пушкину периода южной ссылки был всего 21 год. Своё пребывание в Молдавии он использовал для знакомства с различными сторонами местного быта, и имел контакты с представителями разных этнических групп, включая цыган. О пребывании поэта в цыганском таборе говорит не только он сам, но и его брат. Однако, основным источником считаются воспоминания знакомой Пушкина, сохранённые для истории в записи Ралли-Арборе. (Следует подчеркнуть, что пушкинистика справедливо отвергает откровенно лживые воспоминания Елизаветы Францевой.)
Известный литературовед Б.А.Трубецкой, знаток молдавского периода в творчестве Пушкина, установил, что поэт находился в таборе между 28 июля и 20 августа 1821 года. К этому выводу он пришёл, сверив даты пушкинских писем и воспоминания его знакомых. Поэт действительно на три недели исчезает из поля зрения, так что у нас нет оснований сомневаться в реальности «цыганского эпизода».
Прежде, чем процитировать статью Ралли-Арборе, напомним, что опубликована она спустя много десятилетий после описываемых событий. Тётя рассказчика была уже пожилой женщиной, когда поделилась своими воспоминаниями, поэтому нельзя безусловно доверять каждому её слову. Итак, вот текст, которым оперируют пушкинисты:
«Однажды,- рассказывала мне тётушка Екатерина Захаровна,- твой отец собрался посетить одно из отцовских имений - Долну. Между этим имением и другим, Юрчены, в лесу находится цыганская деревня. Цыганы этой деревни принадлежали твоему отцу. Вот, помню, однажды Александр Сергеевич и поехал с твоим отцом в Долну, а оттуда они проехали лесом в Юрчены и, конечно, посетили лесных цыган. Табор этот имел старика булибашу (старосту), известного своим авторитетом среди цыган; у старика булибаши была красавица дочь. Я прекрасно помню эту девушку. Её звали Земфирой; она была высокого росту с большими чёрными глазами и вьющимися длинными косами. Одевалась Земфира по-мужски, носила цветные шаровары, баранью шапку, вышитую молдавскую рубаху и курила трубку. Была она действительно настоящая красавица, и богатое ожерелье из старых серебряных и золотых монет, окружавшее шею этой дикой красавицы, конечно, было даром не одного из её поклонников. Александр Сергеевич до того был поражён красотой цыганки, что упросил твоего отца остаться на несколько дней в Юрченах. Они пробыли там более двух недель, так что отец мой даже обеспокоился и послал узнать, не приключилось ли чего с молодыми людьми. И вот, к нашему общему удивлению, пришло из Долны известие, что отец твой и Александр Сергеевич ушли в цыганский табор, который откочевал к Варзарештам. По получении такого известия отец мой послал тотчас другого нарочного с письмом к брату Константину, и мы ждали с нетерпением ответа, который, помню, долгонько-таки запоздал. Наконец пришло письмо от брата к отцу - оно было написано по-гречески, и отец, прочитавший его, обьявил нам, что ничего особенного не случилось, но что Александр Сергеевич просто-напросто сходит с ума по цыганке Земфире. Недели через две наши молодые люди, наконец, вернулись. Брат рассказал нам, что Александр Сергеевич бросил его и настоящим-таки образом поселился в шатре булибаши. По целым дням он и Земфира бродили в стороне от табора, и брат видел их держащимися за руки и молча сидящими средь поля. Цыганка Земфира не знала по-русски, Александр Сергеевич не знал, конечно, ни слова на том цыганско-молдавском наречии, на котором говорила она, так что они оба, вероятно, объяснялись пантомимами. Если бы не ревность Пушкина, который заподозрил Земфиру в некоторой склонности к одному молодому цыгану,- говорил брат нам,- то эта идиллия затянулась бы ещё на долгое время, но ревность положила всему самый неожиданный конец. В одно раннее утро Александр Сергеевич проснулся в шатре булибаши один-одинёшенек, Земфира исчезла из табора. Оказалось, что она бежала в Варзарешты, куда помчался за ней Пушкин, однако её там не оказалось, благодаря, конечно, цыганам, которые предупредили её. Так-то окончилась шалость Пушкина... Отец твой писал Пушкину в Одессу про дальнейшую судьбу его героини: дело в том, что Земфиру зарезал её возлюбленный цыган, и бедная его героиня действительно трагически покончила свою короткую жизнь.1
Историк Б.А.Трубецкой считает эту информацию «вполне правдоподобными фактами». Нам такие выводы кажутся преждевременными. Однако, прежде, чем указывать на неправдоподобие ряда деталей, отметим то, что представляется реальным.
1. Цыгане, с которыми встретился Пушкин, были крепостными. Они не могли перечить гостю табора в его желании задержаться на неопределённый срок. Поэта сопровождал сын их хозяина, и они могли жестоко поплатиться за малейшее проявление неудовольствия.
2. Исходя из этого, Александр Сергеевич вполне мог проживать в шатре вожака и ухаживать за его дочерью.
3. Пушкина отделял от цыган языковой барьер. Он был лишён возможности понять внутреннюю жизнь табора, неписаные законы цыган, их психологию.
4. Роман действительно закончился ничем, так как девушка скрылась.
На этом достоверная информация кончается, и начинаются домыслы. Первым в списке заблуждавшихся относительно реального положения дел оказался сам поэт, вторым его молодой спутник, далее Екатерина Захаровна, поведавшая эту историю с чужих слов, а вслед за ней и несколько поколений исследователей. Приблизиться к истине можно только в том случае, если мы верно рассмотрим исторический и этнографический контекст.
*****
Исторический фон рассматриваемых событий таков. Бессарабия была присоединена к России в 1812 году. Так в пределах Российской империи оказались молдавские цыгане. Пушкин знал, что пишет о рабах. Поначалу он даже хотел сопроводить свою поэму предисловием и растолковать читателю удививший его самого парадокс: «...Всего замечательнее то, что в Бессарабии и Молдавии крепостное состояние есть только между сих смиренных приверженцев первобытной свободы». Потом поэтическое чутьё подсказало ему, что романтический сюжет может рухнуть, не выдержав столкновения с реалиями рабства, и отказался от пояснений.
Крепостные цыгане Бессарабии были разделены на три примерно равные по численнсти категории:
1. «поселенные», то есть землепашцы.
2. дворовые - находившиеся в услужении у помещиков
3. кочующие - отпущенные на оброк.

Судя по результатам переписи 1847 года, концентрация цыган в Бессарабии была самой высокой во всей Российской империи. Из 48.247 цыган 18.738 проживало именно здесь. Легче всего жилось кочевым цыганам - они должны были платить оброк от трёх до пяти рублей, и этим их обязанности перед помещиком и государством исчерпывались. Тем не менее, в случае неуплаты оброка, помещики сгоняли семьи недоимщиков в загоны и изнуряли до тех пор, пока не получали положенную сумму.2 Таким образом, порядки в Бессарабии были аналогичны общей ситуации в Дунайских княжествах. Слово «цыган» было синонимом слова «раб» - это при том, что среди молдаван давно уже не было крепостных.
Как и в соседних Молдавии и Валахии, цыгане зарабатывали себе на пропитание и помещику на оброк главным образом ремёслами (хотя встречалось гадание, и батрачество, и музыкальные выступления). Пушкин, а вслед за ним и Даль заметили тот факт, что воровство не характерно для бессарабских цыган. В.И.Даль написал повесть «Цыганка», в которой с симпатией отразил образы бродячего кузнеца Радукана и его невесты, прислуживающей в барском доме.3 Пушкин же, в упомянутом выше предисловии к своей поэме так отозвался о цыганах, которых встретил в южной ссылке: «Они отличаются перед прочими большой нравственной чистотой. Они не промышляют ни кражей, ни обманом».4 Не случайно Алеко, который пришёл с Земфирой в табор и изъявил желание быть цыганом, прежде всего услышал наставление старика:

Примись за промысел любой,
Железо куй, иль песни пой,
Иль сёлы обходи с медведем...

Таким образом, условием вхождения в табор, отец Земфиры поставил освоение какого-либо цыганского ремесла. Эта сцена достоверно передаёт трудовые установки восточной ветви кочевого народа.
Типичный перечень цыганских профессий того времени сохранился в помещичьем архиве при селении Маркоуцы. Оброк хозяину платили:
100 кузнецов
46 котельников
185 сапожников
7 серебряных дел мастеров
185 музыкантов
1 портной
1 цирюльник 5
«Цыгане, - писал современник, - необходимы молдаванину на каждом шагу. Сделать ли ему плуг, борону, подковать ли лошадь, захочет ли веселиться молдаванин с музыкой, послушать преданий старины - все обращаются к цыганам, потому что они, цыгане, единственные музыканты и рапсодисты в Бессарабии».6
Над кочевыми цыганами вечно висела угроза перевода в дворовые. Это означало потерю «полусвободы» и жизнь, полную унижений. Например, помещик Ясского уезда Бузня славился жестоким обращением с дворовыми. Молодой цыган Матвей, кормивший ремеслом всю свою семью, узнал, что помещик хочет забрать его для дворовой работы. Матвей бежал, но был пойман. Вначале цыгана по приказу помещика пытали огнём, потом его привязали к лошади и гоняли, избивая арапником. Мать цыгана попыталась зарезаться, потому что дальше видеть истязания была не в силах.
Сбежал от хозяина и цыган Иордакий Жудал. Помещик Янович, отобрал у него шатёр, кибитку и всё имущество, но, главное, забрал в свой дом на забаву двенадцатилетнюю дочь. Противиться барской воле крепостной не мог - судя по рассказам цыган, Янович был скор на расправу.
Архивы Бессарабии показывают, что, оказавшись в российском подданстве, помещики сохранили привычки жестокого обращения с рабами, о которых мы уже упоминали в предыдущей главе.
Приведём ряд фактов, показывающих атмосферу времени. Зверства помещиков объясняют психологию крепостных, с которыми общался Пушкин; мотивы их показного смирения и лукавства.
Помещица Кассандра Паллади, владелица селения Цыплешты приказывала управляющим-ватавам бить крепостных. Часто и сама стегала их плетью, топтала ногами. От наказаний умерли молодой цыган Иван Гайсан и мальчик Яков Лапотуши. Дворовые цыганки, во избежание побега, спали запертые в чулане и связанные верёвками. Однажды, когда двух девушек привязали на ночь к столбу, начался пожар; в суматохе никто не позаботился освободить несчастных, и они сгорели заживо. Потом было следствие. Имение взяли в опеку, а на помещицу наложили церковное покаяние.

Цыгане знали, что вряд ли найдут у властей защиту, если на них обрушится боярский гнев. Если дело и доходило до суда, обычно это кончалось безрезультатно. Помещик Стырча в селении Бешены наказывал крепостную цыганку. Наказания, применявшиеся в его имении, состояли в следующем: он сёк розгами по ладоням и подошвам босых ног. Зимой выгонял на мороз и обливал холодной водой.
Помещик селения Пашканы Корчевский покалечил своих крепостных цыганок: Марию Григорашеву и её десятилетнюю дочь Санику, а Марию Чеботарёву убил. Эти три преступления он совершил в один день - 27 сентября 1831 года.
Помещик Василий Россет забил насмерть 22 души крепостных. Все эти случаи остались фактически безнаказанными.7
Разумеется, цыгане, среди которых жил Пушкин, не могли рисковать. Не догадываясь о таланте гостя, и не зная его моральных качеств, они наверняка опасались, что, встретив сопротивление, молодой барин купит понравившуюся ему девушку, а потом добьётся взаимности методами, которыми пользовались бессарабские помещики. Никакого романа между молодым поэтом и Земфирой не было и быть не могло. Надо совершенно не знать психологию и обычаи цыган, чтобы утверждать, будто в своей поэме, которая «почти полностью вырастает на материале народно-песенного творчества, Пушкин замечательно проник в существо изображаемого им национального характера».8 А ведь именно так писали некоторые наши литературоведы.
*****
Помимо исторического контекста есть ещё и этнографический, с которым необходимо ознакомиться, чтобы понять психологию цыганки. Земфира в пушкинской поэме предстаёт в двух ипостасях: девушки, которая приводит в табор жениха и замужней женщины - жены и матери. И в той, и в другой ипостаси она ведёт себя вразрез с цыганскими традициями. Отсюда - необходимость рассказать об основных этапах в жизни цыганки, которых насчитывается три: девичество - замужество (в годы репродуктивного периода) - старость.
Уклад цыганской семьи в прошлом был сугубо патриархален. Мужчина был хозяином и властелином. Никакой из его поступков, даже самый отрицательный, не должны были осуждать ни жена, ни сестра. В самом крайнем случае право на критические замечания имела только его мать. Несмотря на то, что именно женщина часто бывала главной добытчицей в семье, неписаные законы ставили её в подневольное положение.
Цыганская девушка была относительно свободна в пределах семьи и табора. Ещё до замужества она ходила вместе с матерью на заработки. Как правило, цыгане боялись отпустить девушку в город одну. От неё требовалось соблюсти чистоту; девичья честь высоко ставила её в таборе и семье. В вечернее время девушка должна была находиться не только в таборе, но и возле своего шатра. Контакты с молодыми людьми (даже цыганами из того же табора) решительно пресекались семьёй. Родители знали, что если о девушке пойдёт дурная слава, её трудно будет выдать замуж. В случае же, если бы невеста не сохранила свою девственность, семью ожидал такой позор, что пришлось бы на несколько лет отделиться от табора и кочевать отдельно - вот почему такие случаи были явлением исключительным. Ранние браки цыган, когда жениху было 15-16, а невесте 13-14 лет объяснялись теми же соображениями. Отец предпочитал поскорее выдать дочь замуж, чтобы не волноваться за репутацию семьи. Цыганский брак устраивался не по воле молодых людей, а по решению их родителей. Часто девушка узнавала о решении своей судьбы последней, и когда спрашивали её согласия, она понимала, что это лишь простая формальность.
Таким образом, любовное увлечение на глазах у всего табора (как это описывает Ралли-Арборе) было невозможно в обычных условиях. Более того, для цыганской девушки молодые люди нецыганской национальности как бы не существовали. Потенциальный жених мог быть только из цыганской среды, и увлечение Земфиры тем, кого цыгане называют гажо, было практически невозможно.
После сказанного ясно, насколько надуманным выглядит отрывок текста, описывающий облик Земфиры. Уже то, что Екатерина Захаровна описывает, будто девушка одевалась по-мужски, должно было бы насторожить пушкинистов. Но совершенным нонсенсом выглядит следующая фраза: «..Богатое ожерелье из старых серебряных и золотых монет, окружавшее шею этой дикой красавицы, конечно, было даром не одного из её поклонников». Земфира, в соответствии с законами табора, просто не могла принимать ухаживания, а тем более дорогие подарки от цыган. Даже малейший намёк на такие вольности навсегда погубил бы её репутацию. Кроме того, литературоведам не известно, что мониста являются знаковым атрибутом замужней женщины, таким же, как косынка и фартук. Девушка имела право носить только бусы, или одну монетку (в знак того, что она засватана). Кстати, текст пушкинской поэмы гораздо ближе к этнографической действительности. Героиня поэмы спрашивает Алеко, не скучает ли он по городу. Алеко презрительно отзывается о нравах мира, который покинул. Земфира настаивает:

Но там огромные палаты,
Там разноцветные ковры,
Там игры, шумные пиры,
Уборы дев там так богаты!

Возражения Алеко показывают, что его цыганская подруга не имеет монист:

Что шум веселий городских.
Где нет любви, там нет веселий;
А девы... Как ты лучше их
И без нарядов дорогих,
Без жемчугов, без ожерелий .

Вряд ли мы погрешим против истины, если сделаем вывод: приглянувшаяся Пушкину Земфира не ходила в навязанном ей фантастическом наряде. Кстати, в начале XIX века цыгане Молдавии, Бессарабии и Валахии были очень бедны. Даже у замужних женщин золотые мониста были исключительной редкостью. Только к концу столетия (когда записывались воспоминания) ситуация изменилась, что и привело к появлению этого эффектного украшения на шее Земфиры.

Реальный характер цыганки далёк от его литературного воплощения. Со стороны цыганка казалась женщиной развязной, доступной. На самом деле это не так. Очень правильно подметил М.Косвен в статье «Фараоново племя»: «Цыганка действительно свободна в обращении с чужими мужчинами, вольна на язык и часто очень цинична. Но в кругу своего табора и своей семьи цыганка - совсем другая женщина. «Нет женщины чище и вернее цыганки», - говорят все, кто действительно знает этот народ».9 Заработки мужчин бывали подчас велики, но их работы были сезонными, поэтому ежедневный доход в семью должна была приносить женщина. Немалую часть своей жизни цыганка проводила вне табора. И для того, чтобы заработать деньги, ей следовало быть самостоятельной, смелой, находчивой. Она должна была уметь за себя постоять.

Тем не менее, индийские традиции почтения к старшим и к мужу были сильнее экономической независимости, которой цыганка, по существу, обладала. Таборный нравственный кодекс требовал от женщины полной покорности. Все родственники мужа, включая его сестёр и братьев могли требовать беспрекословного подчинения. Цыганские пословицы гласят:
Э бори трубул те тердел кай коверчи - Невестка всегда должна стоять на ногах.
Мишто ппендя кай ппендя кэ ла жювлякэ э бал лунжи ай э годи скурто - Хорошо сказали, что у женщины волос длинный, а ум короткий.
Э жювли кана най марди, най лащи - Небитая жена плохая.
Свекор не должен был видеть невестку спящей, она раньше всех вставала и ложилась самая последняя. Утром она должна была поливать из кувшина воду на руки свёкру и мужу, держа наготове полотенце. Замужняя молодая женщина считалась нечистой, ей следовало соблюдать множество запретов в общении с окружающими. Она не имела права идти впереди мужа и рядом с ним. Она не могла подать руку мужчине. Кроме того, минуя сидящего человека, цыганка должна была обязательно проходить к нему лицом и извиниться. Женщины не должны были сидеть за едой вместе с мужчинами; они сначала кормили их, и только потом ели сами.

На женщину глядели как на низшее существо. Это проявлялось даже в том, что, беседуя между собой, цыгане не должны были говорить о своих женах. Если нужно было упомянуть о спутнице жизни, цыган обязательно извинялся, и это извинение облекалось в форму здравицы. Например, «Те ас састо ай бахтало, те ал ти фаца вужи ай бахтали, те ертис ту ай тири бахт ».(Буквально: «Чтобы ты был здоров и счастлив, пусть твой образ будет чистым и счастливым, извини ты и твоё счастье».)
У цыган всех этнических групп существует понятие осквернения, называемое словом пэкэлимос (магирдо ). Нижняя часть тела замужней женщины считалась нечистой. Поэтому всё, до чего коснулась юбка, считалось осквернённым, опоганенным, любую утварь, даже дорогую полагалось в этом случае выбросить или продать не цыганам. Замужней женщине запрещалось переступать через оглобли, лошадиную сбрую, даже через лежащую на дороге палку. Она не могла перейти ручей, из которого берут воду для питья. Когда цыгане разбивали шатёр, вещи размещались там в строгом порядке. Иконы, сбруя, кнут, зеркало, посуда лежали подальше от входа, и женщины без особой нужды не заходили в глубину шатра. В некоторых семьях следование суевериям доходило до абсурда. Невестка не смела войти в шатёр, не выполнив унизительный ритуал - она обязана была вползать в шатёр на коленях, ведь пройти «погаными» ногами по земле, прикрытой сверху полотняной крышей, означало бросить вызов старшим. Опасаясь осквернить свою палатку, цыганка передвигалась только на коленях. 10 Разумеется, это никак не согласуется с мифом о гордой Земфире.
Понятие осквернения занимает важное место в идеологии цыган. Понятно, что эти воззрения распространились и на одежду. Она делилась на чистую и нечистую. К последней причисляли цыганскую юбку. Передник цыганки не считался нечистым, его носили как предохранение от осквернения. Им даже можно было прихватывать посуду. При переездах с места на место мужскую и женскую одежду клали отдельно. Более того, сзади повозки делали что-то вроде багажника; туда помещали посуду и мешок с утварью. Назывался этот отсек ширядя. Таким образом, женщина, сидя в повозке, не могла опоганить её содержимое. Понятие пэкэлимос существовало (и частично существует в наши дни) не только у российских или балканских цыган, но и в Западной Европе. Из Германии XIX века исходит свидетельство, согласно которому «в повозке вся кухонная утварь и столовая посуда повешена как можно выше, на особых проволочных крючках и кольцах». Немецкие цыгане считали, что если женщина прошла над погребом, от этого оскверняется все находящиеся там припасы. 11 У таборных законов были и курьёзные стороны. При всей приниженной роли женщины, она могла одержать верх в стычке. Замужняя цыганка могла использовать свою юбку как оружие и обратить в бегство дюжину цыган.
Осквернение означало для цыгана социальную смерть. Ему не подавали руки, с ним не ели за одним столом. В крайнем случае, ему могли поставить отдельную посуду. Однако, это наказание накладывалось не навсегда, а на определённый срок, чаще всего на полгода или год. Снималось оно так: по прошествии времени виновный собирал цыган, готовил для них угощение, а в знак того, что наказание снималось, с ним пили из одного бокала. Но, если во время наказания к осуждённому приехали цыгане из других мест и он скрыл от них, что осквернён, то он оставался таким на всю жизнь.
Несмотря на то, что осквернение в первую очередь, было связано с женщиной, опоганить словесно любой предмет или цыгана мог и мужчина. Это могло быть, если человек грубо нарушал моральные нормы табора (к чему относилось распутство, иногда нечестность в делах). Понятие пэкэлимос было дополнительной гарантией от супружеских измен, которые у цыган крайне редки - в противовес тому мнению, которое укоренилось после публикации пушкинской поэмы.
Всё сказанное выше относится к женщине молодых и средних лет, но не к пожилой. Для цыган возраст важнее, чем пол - пожилых людей почитают как носителей опыта, достоинства, строгой морали. Со старой цыганкой мужчина мог вступить в беседу, её мнение считалось важным не только внутри семьи, но и когда решались дела всего табора. Авторитет матери был так велик, что даже мужчины ловили её взгляд и прислушивались к её речам.
На празднике пожилая женщина могла сесть рядом с мужчинами. Если же смотреть на предмет шире, то для взаимоотношений цыган вообще очень важно, кто старше - даже если разница в возрасте всего один год. Это отразилось и в языке. У кэлдэраров, например, дойкэ - почтительное обращение женщины к старшей женщине, майкэ - ласковое обращение к младшему.
Ту же картину мы наблюдаем в Германии. Цыгане ничего не предпринимали без согласия самой старой женщины табора. Её молчание истолковывали как недовольство. «Влияние старухи, - пишет Либих, - так велико, что даже мужчины ей покоряются. Её понятные и непонятные слова считаются выражением премудрости. Если мужчины не в состоянии подавлять своевольства детей, то дети немедленно покоряются при одном взгляде старухи.» 12
Мы можем сделать вывод: психология пушкинской Земфиры абсолютно неправдоподобна в рамках традиционной семьи и табора в целом.
*****
Теперь можно сделать попытку реконструировать то, что произошло в действительности.
Опасаясь за дочь и за себя, старик булибаша разрешил дочери находиться в обществе Пушкина. Никаких вольностей девушка себе, естественно, не позволяла, но и противиться ухаживаниям не смела. Цыгане надеялись, что гостю наскучит данная ситуация, и он, наконец, уедет. По прошествии трёх недель стало окончательно ясно: молодой человек увлёкся Земфирой до такой степени, что выжидательная тактика ничего не принесёт. Тогда отец посоветовал дочери на время исчезнуть, а чтобы молодой барин не решил, что девушку от него нарочно прячут, ему объяснили, будто она сбежала с любовником. Данной версией отец выводил из под удара себя и табор. Таковы истоки мифа о ветреной Земфире - девушку хотели сохранить для нормального цыганского брака. Все участники этой сцены понимали, что русский дворянин ни при каких условиях не женится на бессарабской таборной цыганке. Без всяких сомнений, развязка была устроена по-житейски мудро. Когда молодой поэт бросился на розыски, цыгане решили подстраховаться, и объяснили, что Земфиру зарезал любовник.
В сущности, это был уже готовый сюжет романтической поэмы. Пушкин воспринял то, что ему рассказали, буквально и сделал в корне ошибочные выводы о нравах, царящих в цыганской среде. Поэма «Цыганы» стала истоком мифа о ветрености цыганок, для которых, будто бы, нет иных ценностей, кроме любви. Эта линия была утрирована введением образа Мариулы (матери главной героини). Согласно пушкинскому тексту, Мариула тоже изменила мужу и сбежала с любовником, оставив на руках у мужа маленькую дочь. Такое мнение о цыганских женщинах в корне ошибочно, но читатели не могли оценить этнографическую недостоверность. Внешняя сторона кочевого быта была описана Пушкиным очень узнаваемо, поэтому только естественной выглядела мысль, что поэт (живший в таборе) описал внутренние отношения в цыганских семьях с такой же достоверностью.
В поэме две героини, и обе изменяют мужьям, повинуясь исключительно зову сердца. Знаменитая песня Земфиры «Старый муж, грозный муж» увлекла ряд русских композиторов на создание музыкальных произведений. Были созданы также оперы, театральные постановки. Осмысление цыганского характера в искусстве вот уже два века идёт по пути, который проложил Пушкин.
Пушкин первоначально хотел предпослать своему произведению эпиграф:
Мы люди смирные, девы наши любят волю, что тебе делать у нас? (Молдавская песня). 13
Эпиграф он потом снял, но сама поэма написана в русле этой спорной концепции. Старик-отец Земфиры воспринимает давнюю измену собственной жены философски и наставляет в том же духе Алеко. Более того, миролюбие табора простирается до такой степени, что никто не отомстил Алеко за убийство двух человек. После Пушкина восприятие табора подчинялось стереотипу: мужчины миролюбивы, а женщины страстны. Этот красивый миф развивался во времени и распространился за пределы России.
«Цыганы» неоднократно переводились на французский язык. Одним из переводчиков оказался Проспер Мериме. Работая над текстом, он был поражён «дикой энергией» строк:

Страшный муж,
Грозный муж
Режь меня, жги меня
Я тверда не боюсь
Ни тебя, ни огня.

Из «песни Земфиры» вырос образ Кармен - женщины, которую можно убить, но нельзя приневолить к любви. В сущности, вся фабула знаменитого рассказа кроется в пяти четверостишьях пушкинской поэмы.
Конечно, цыганам льстит, что именно цыганка стала героиней, прочно вошедшей в сокровищницу мировой литературы наряду с Джульеттой, Дульсинеей Тобосской или Анной Карениной. Вместе с тем они не воспринимают образ Кармен как реальный и осуждают эту литературную героиню за измены мужу, а также за то, что она была содержанкой у нескольких богатых господ. Цыганам справедливо не нравится, что, глядя на этот образ, многие ждут от их соплеменниц свободного поведения.
До Пушкина западная литература вернее оценивала цыганские нравы. Сервантесом создан рассказ «Цыганочка», завязка которого напоминает пушкинскую поэму. Действие рассказа происходит в Испании. Юноша из богатой дворянской семьи добивается любви таборной цыганки. У Пушкина Земфира приводит Алеко с собой и заявляет, что будет жить с ним как с мужем. Героиня Сервантеса ведёт себя совершенно иначе, заявляя, что поначалу молодому человеку следует два года прожить в таборе, не прикасаясь к ней, и только после этого «испытательного срока» будет сыграна свадьба. У описанных испанским писателем цыган нет того философского отношения к изменам, которое описано русским поэтом. Верность жены, по их словам, должна быть безоговорочной.
Проспер Мериме свернул с пути реализма, увлекшись «песней Земфиры». В этих стихах он увидел квинтэссенцию цыганского женского характера, и воплотил его в покорившей мир новелле. По сюжету «Кармен» написана великая опера, поставлены спектакли, сняты десятки фильмов. Образ стал нарицательным. Между тем, первоисточник, которым пользовался Пушкин для создания «песни Земфиры» не цыганский, а молдавский. Ссыльный поэт впервые услышал песню «Арды ма, фрыджи ма...» в исполнении цыганских музыкантов в кишинёвском особняке богатого откупщика Варфоломея. Как это часто бывало, цыгане включили в свой репертуар порождение местного фольклора - но придали ей особый цыганский колорит. 14 Пушкин с самого начала понимал, что текст песни создан не в таборе. Он даже попросил капельмейстера Ружицкого переписать слова и ноты, а потом отослал их в Петербург со своими комментариями. 15
Мериме узнал о своём заблуждении только в 1853 году, при встрече с литератором Василе Александри, который разъяснил ему, что Пушкин перевёл молдавскую хору. 16 Румынский писатель высоко ценил поэзию Пушкина (хотя в собственном творчестве придерживался иного подхода).
В повести «История одного золотого» Александри создал более достоверный образ молодой цыганки, чем Пушкин. Эта книга не имела, однако, такого оглушительного успеха, поскольку реалии крепостничества оказались неинтересны массовому европейскому читателю. Замфира писателя Александри - дочь вожака табора, проданная в детстве на базаре и разлучённая с родителями. Она растёт, прислуживая в хозяйском доме, и терпя ежедневные побои. Жених красавицы помогает ей сбежать из рабства, но недолгое семейное счастье этой пары кончается смертью молодого цыгана на виселице и безумием Замфиры. 17
В России влияние пушкинской поэмы трудно переоценить. Инерция добра, которой проникнуты эти романтические стихи действует до сих пор. Пушкин возвёл цыган на пьедестал. С его лёгкой руки образованные круги России стали смотреть на них с симпатией; потом это благожелательное отношение подхватило всё общество. И неважно, есть ли в поэме этнографические неточности - куда важнее, каким эхом она отозвалась в человеческих душах.
После Пушкина цыганская тема красной нитью проходит через всю русскую классическую литературу. Об этом народе писали Лесков, Тургенев, Толстой и многие другие.
Благодаря литературе, а также деятельности цыганских хоров, общество было настроено к цыганам дружелюбно. На хоровых цыганках в середине XIX века стало модно жениться, и поэтому отмечено много случаев, когда богатые купцы или дворяне вступали в брак с певицами, заплатив хору крупный выкуп.
Репертуар хоров состоял из песен и романсов, тексты которых только укрепляли мнение, что цыганки влюбчивы и своенравны. Авторами этих произведений были не цыгане, а русские. Романсы действовали на общественное сознание в течение целого столетия, многие из них исполняются и сейчас.
Иван Сергеевич Тургенев в рассказе «Конец Чертопханова» описал хоровую цыганку Машу в русле пушкинской концепции. Героиня жила с помещиком пока он ей не наскучил, а потом ушла из богатого дома, и отказалась возвращаться даже под угрозой пистолета. В сцене на дороге она говорит своему бывшему возлюбленному следующее: «Эх, голубчик, чего ты убиваешься? Али наших сестёр цыганок не ведаешь? Нрав наш таков, обычай. Коли завелась тоска-разлучница, отзывает душеньку во чужу-дальню сторонушку - где уж тут оставаться? Ты Машу свою помни - другой такой подруги тебе не найти - и я тебя не забуду, сокола моего; а жизнь наша с тобой кончена!»
Максим Горький, властитель дум начала XX века, создал рассказ «Макар Чудра» (которому было суждено стать литературной основой всемирно известного фильма «Табор уходит в небо»). В данном рассказе миф получил окончательное оформление. Цыганская девушка требует от соискателя своей руки унизиться на глазах у всего табора. Эта психологически невозможная ситуация представлялась, тем не менее, вполне реальной автору и его читателям. Сексуальность и чувственность, никогда не проявляющиеся открыто в цыганской жизни, приобретают здесь самодовлеющее значение:
«Никогда я никого не любила, Лойко, а тебя люблю. А ещё я люблю волю! Волю-то, Лойко я люблю больше, чем тебя... А ещё вот что, Лойко: всё равно, как ты ни вертись, я тебя одолею, моим будешь. Так не теряй же даром времени - впереди тебя ждут мои поцелуи, да ласки... крепко целовать я тебя буду, Лойко! Под поцелуй мой забудешь ты свою удалую жизнь... Так не теряй даром времени... поклонишься мне в ноги перед всем табором и поцелуешь правую руку мою - и тогда я буду твоей женой».
После Октябрьской революции мифология не исчезла, а, напротив, вступила в пору расцвета. Драматурги театра «Ромэн» придерживались устоявшегося в искусстве взгляда, что для цыганок «воля дороже жизни». 18 Ром-Лебедев и Хрусталёв (цыгане по происхождению) брали сюжетом своих пьес смотрины женихов и тому подобные невероятные коллизии. Талантливый фильм Эмиля Лотяну «Табор уходит в небо», покоривший Россию и многие зарубежные страны ещё более усилил горьковские мотивы «воли» и сексуальности. Увы, в наши дни это находит нездоровое продолжение в публикациях прессы, клеветнически оценивающих нравственность в цыганской среде. Известный живописец Илья Глазунов, вставляет в свои мемуары фантастический эпизод о таборной девушке, поражающий полным смещением понятий. Автор начинает с того, что он, в ту пору студент второго курса, был отправлен писать этюды на строительстве Куйбышевской ГЭС. «Сойдя на берег, - продолжает Глазунов, - я увидел огромный костёр и, когда подошёл ближе, в пламени его заметил истово пляшущую молодую цыганку. Она плясала самозабвенно. Её широкая юбка сама была как пламя, словно два костра соревновались друг с другом. Её маленькие груди напоминали двух зверьков, которые хотели и не могли выпрыгнуть из под оранжевой кофты. Я сел на землю, с восхищением наблюдая за страстным танцем. Когда она, запыхавшись, села на корточки рядом со мной, я предложил нарисовать её портрет.
Неровно дыша после бурного танца, она сказала:
- Я тебя давно заметила. Рисовать днём надо, а ночью любить.
...Какими близкими казались звёзды, как стрекотали кузнечики, как шумел волжский ветер в ночной траве! Её лицо, шея и грудь были солёными на вкус, будто она только что вышла из морской волны. Неподалёку располагался табор; скоро должна была заняться заря. Я задремал. Помню, как она принялась меня тормошить, и я неподалёку услышал крики.
- Это меня ищут. Найдут - прибьют, а тебя насмерть забьют. У нас в таборе так положено.
Я успел ускользнуть, продравшись сквозь кусты, покрытые росой, когда гортанные крики слышались совсем близко. Не в первый раз познавал я быт цыган. И когда много-много лет спустя работал над образами Лескова и Достоевского, я так живо ощущал таинство чёрных глаз, упругость смуглого тела, лучистый смех и белизну зубов на загорелом лице моей далёкой подруги.» 19
Можно понять, из каких источников русский человек, не знающий национальной специфики, сконструировал свой нереальный сюжет. Но соображения правдоподобия должны были бы подсказать Глазунову, что таборная девушка не стала бы уходить в степь, подальше от родни, разводить костёр и танцевать в одиночестве - да ещё без музыки. Главное же состоит в том, что запреты находятся не вне цыганки, а внутри неё. Цыганка целомудренна не потому, что боится отца и братьев; её надёжно защищают от подобных приключений национальные понятия о долге и о морали.
Тот же самый процесс сползания к откровенной эротике (если не сказать более) шёл в цыганской теме и на Западе. Образ Кармен, к сожалению, оказался лишь промежуточным этапом. Выдающийся современный латиноамериканский писатель Габриэль Гарсиа Маркес вставил в свой роман «Сто лет одиночества» оскорбительную сцену, где цыганки низведены до уровня похотливых животных. Бездумный разврат без малейшего намёка на какие бы то ни было человеческие чувства стал печальным финалом длительной литературной эволюции.

1. Кушниренко В. В стране сей отдаленной. Кишинёв, 1990. С.106-7.
2. Крыжановская И. Из истории крепостных цыган Бессарабии в первой половине XIXвека. Труды центрального государственного архива МССР. Кишинёв, 1962. Т.1. С. 221, 235.
3. Даль В.И. Цыганка. Полное собрание сочинений Владимира Даля (казака Луганского). СПб-М., 1898. Т.7.
4. Трубецкой Б.А. Пушкин в Молдавии. Кишинёв, 1990. С. 345.
5. Крыжановская И. Из истории крепостных цыган Бессарабии в первой половине XIXвека. Труды центрального государственного архива МССР. Кишинёв, 1962. Т.1. С. 227.
6. Там же. С. 227,228
7. Там же. С. 231-233, 236-237.
8. Благой Д.Д. Творческий путь Пушкина. М.-Л., 1950. С. 329.
9. Косвен М.О. Фараоново племя. 30 дней. М., 1925. № 9. С. 70.
10. Андронникова И.М. Эволюция жилища русских цыган. Советская этнография. М., 1970. № 4. С. 39.
11. Цыганы. Природа и Землеведение. СПб., 1864. Т. 3, № 3. С. 84.
12. Там же. С.74.
13. Трубецкой Б.А. Пушкин в Молдавии. Кишинёв, 1990. С. 345.
14. Двойченко-Маркова Е.М. Пушкин в Молдавии и Валахии. М., 1979. С. 26-27.
15. Щербакова Т. Цыганское музыкальное исполнительство в России. М., 1984. С. 135-136.
16. Двойченко-Маркова Е.М. Пушкин в Молдавии и Валахии. М., 1979. С.183.
17. Александри В. История одного золотого. Кишинёв, 1971.
18. Ром-Лебедев И. От цыганского хора к театру «Ромэн». М., 1990. С. 58.
19. Глазунов И. Распятая Россия. Наш современник. М., 1996. № 4. С. 194.

Сочинение

В 1824 году во время кишиневской ссылки была написана поэма Пушкина «Цыганы». По свидетельству современников, молодой поэт провел несколько дней в цыганском таборе, где повстречался с Земфирой. Поэма вышла отдельным изданием, без имени автора, с пометкой на титульном листе: «Писано в 1824 году». Вместе со второй главой «Евгения Онегина» книга была послана с А. Г. Муравьевой в Сибирь друзьям-декабристам.

Герой южной поэмы Алеко, как и все романтические герои, молод, красив и несчастен. Образ его размыт, известно лишь имя. Он приходит в цыганский табор, чтобы обрести желанную для себя свободу. Там он находит любовь. Однако со временем чувство Земфиры проходит, и она уже любит другого. Алеко же, не признающий свободного выбора других людей, убивает любовника. Таков незамысловатый сюжет поэмы.

Стал ли счастлив и свободен наш герой? Он любит цыганку Земфиру, но с этим чувством к нему приходит лишь несчастье и презренье. Алеко, желающий для себя свободы, не желает признавать ее в другом человеке. В поэме появилась одна из характерных для романтического героя черт - эгоизм и несовместимость с окружающим миром. Алеко был одинок в цивилизованном мире, откуда бежал, но это чувство не оставило его и в обществе простых «детей природы», цыган, куда он так стремился.

Из «неволи душных городов» принес в цыганский табор свой индивидуализм Алеко. Его встретили «вольные» и «веселые» люди. Он же не умеет принять их нравы, поступает так, как считает нужным, любит для себя.

Личность Алеко получает отпор. Старый цыган объясняет, что свобода - нелегкая вещь. Он говорит юноше:

Но не всегда мила свобода
Тому, кто к неге приучен.

В подтверждении своих слов старик рассказывает о горькой участи Овидия, высланного из Рима в эти свободные, но дикие края. Алеко горестно восклицает, будто обращаясь к тени прославленного поэта:

Так вот судьба твоих сынов,
О Рим, о громкая держава!
Певец любви, певец богов,
Скажи мне, что такое слава?..

Слова «свобода» герой не услышал. Он думает о славе, выслушав рассказ старого отца Земфиры, хотя считает, мечты его связаны со свободой. Этим Алеко выявляет в своей душе пока, быть может, неосознанное стремление к славе, эгоистичное начало. Именно себялюбие героя приводит к убийству молодой цыганки Земфиры и ее возлюбленного.

Абсолютная свобода в любовных отношениях не предполагает никаких обязательств. Она показана Пушкиным через поведение Земфиры и ее матери Мариулы. Такая независимость вовсе не приводит к счастью. Старый цыган философски принимает такой миропорядок, смиряется со своей участью, считая, что «чередою всем дается радость, что было, то не будет вновь». В среде простых людей человек имеет право делать выбор. Здесь нет законов и условностей, но здесь нет места и гордыне. Алеко же хочет «воли» только для себя, не считаясь с чувствами живущих рядом людей. Поэтому устами старого цыгана выносится приговор Алеко, нарушившего порядок в жизни цыганского табора:

«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики; нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним -
Не нужно крови нам и стонов -
Но жить с убийцей не хотим…
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли…»

Теме внутренней несвободы посвящена поэма Пушкина «Цыганы». Критическое разоблачение романтического героя, романтического идеала свободы составляет ее содержание.

В поэме отражается кризис романтического мировоззрения поэта, надеявшегося на близкую победу революции на Западе и в России.

Романтический период в творчестве А. С. Пушкина был коротким, поэтому произведений, относящихся к этому направлению литературы, у него не много. Однако тема любви во всех южных поэмах Пушкина играет немаловажную роль. Поэт создает свой стиль, образ этого чувства, исходя из собственного видения предмета изображения. Многие поэты после А. С. Пушкина брали за идеал его понимание любви.