Понятие знания. Проблема научной истины. Понятие научной истины. Основные и дополнительные критерии истины. Истина, заблуждение и ложь Что есть научная истина

Под истиной понимается адекватное отражение действительности в сознании человека, не зависящее от тех или иных особенностей познающего субъекта. Неадекватное отражение действительности есть заблуждение.

Критерии истины — то, что удостоверяет истину и позволяет отличить ее от заблуждения:

соответствие законам логики;
соответствие ранее открытым законам науки;
соответствие фундаментальным законам;
простота, экономичность формулы;
парадоксальность идеи и практика.

Истина в философии

Главная цель — достижение научной истины .

Применительно к философии истина является не только целью познания, но и предметом исследования. Можно сказать, что понятие истины выражает сущность науки .

Что же такое истина?

Истоки так называемой классической философской концепции истины восходят к эпохе античности. Например, считал, что “тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, — лжет”. Долгое время классическая концепция истины доминировала в теории познания. В главном она исходила из положения: что утверждается мыслью, действительно имеет место. И в этом смысле понятие соответствия мыслей действительности совпадает с понятием “адекватность”. Иными словами, истина — это свойство субъекта, состоящее в согласии мышления с самим собой, с его априорными (доопытными) формами. Так, в частности, полагал И. Кант. Впоследствии под истиной стали подразумевать свойство самих идеальных объектов, безотносительных к человеческому познанию, и особый вид духовных ценностей. Августин развивал учение о врожденности истинных идей. Не только философы, но и представители частных наук сталкиваются с вопросом, что понимать под действительностью, как воспринимать реальность или реальный мир? Материалисты и идеалисты понятие действительности, реальности отождествляют с понятием объективного мира, т.е. с тем, что существует вне и независимо от человека и человечества. Однако и сам человек — часть объективного мира. Поэтому, не учитывая этого обстоятельства, прояснить вопрос об истине просто невозможно.

С учетом имеющихся в философии направлений, принимая во внимание своеобразие индивидуальных высказываний, выражающих субъективное мнение того или иного ученого, истину можно определить как адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, в ходе которого познаваемый предмет воспроизводится так, как он существует вне и независимо от . Следовательно, истина входит в объективное содержание человеческого знания. Но коль скоро мы убедились, что процесс познания не прерывается, то возникает вопрос и о характере истины.

Истина — адекватное отражение объекта познающим субъектом; воспроизведение его таким, каким он существует сам по себе, независимо от сознания человека; объективное содержание чувственного эмпирического опыта. Также под истиной понимают знание, соответствующее объекту познания, совпадающее с ним.

Ведь если человек воспринимает объективный мир чувственным образом и представления о нем формирует в процессе индивидуального познания и своей мыслительной деятельности, то естественен вопрос — каким образом он может удостовериться в соответствии его утверждений самому объективному миру? Таким образом, речь идет о критерии истины, выявление которого составляет одну из главнейших задач философии . И в данном вопросе среди философов согласие отсутствует. Крайняя точка зрения сводится к полному отрицанию критерия истины, ибо, по мнению ее сторонников, истина либо отсутствует вообще, или же она свойственна, кратко говоря, всему и вся.

Идеалисты — сторонники рационализма — в качестве критерия истины полагали само мышление, поскольку оно обладает способностью ясно и отчетливо представить предмет. Такие философы, как Декарт, Лейбниц исходили из представления о самоочевидности первоначальных истин, постигаемых с помощью интеллектуальной интуиции. Их доводы опирались на возможности математики объективно и беспристрастно в своих формулах отображать многообразие реального мира. Правда, при этом возникал другой вопрос: как, в свою очередь, убедиться в достоверности их ясности и отчетливости? На помощь здесь должна была прийти логика с ее строгостью доказательства и его неопровержимостью.

Так, И. Кант допускал только формально-логический критерий истины, в соответствии с которым познание должно согласовываться со всеобщими формальными законами рассудка и разума. Но и опора на логику не избавила от трудностей в поисках критерия истины. Оказалось не так-то просто преодолеть внутреннюю непротиворечивость самого мышления, выяснилось, что порой невозможно добиться и формально-логической согласованности суждений, выработанных наукой, с исходными или вновь вводимыми утверждениями (конвенциализм).

Даже стремительное развитие логики, ее математизация и разделение на множество специальных направлений, а также попытки семантического (смыслового) и семиотического (знакового) объяснения природы истины не устранили противоречий в ее критерии.

Субъективные идеалисты — сторонники сенсуализма — усматривали критерий истины в непосредственной очевидности самих ощущений, в согласованности научных понятий с чувственными данными. Впоследствии был введен принцип верифицируемости, получивший свое название от понятия верификация высказывания (проверка его истинности). В соответствии с этим принципом всякое высказывание (научное утверждение) только тогда является осмысленным или имеющим значение, если возможна его проверка. Главный упор при этом делается именно на логическую возможность уточнения, а не на фактическую. К примеру, в силу неразвитости науки и техники мы не можем наблюдать физические процессы, идущие в центре Земли. Но посредством предположений, опирающихся на законы логики, можно выдвинуть соответствующую гипотезу. И если ее положения окажутся логически непротиворечивы, то ее следует признать истинной. Нельзя не принять во внимание и другие попытки выявить критерий истины с помощью логики, характерные в особенности для философского направления, именуемого логическим позитивизмом.

Сторонники ведущей роли активности человека в познании пытались преодолеть ограниченность логических методов в установлении критерия истины . Была обоснована прагматическая концепция истины, согласно которой сущность истины следует усматривать не в соответствии ее с реальностью, а в соответствии с так называемым “конечным критерием”. Его же предназначение — в установлении полезности истины для практических поступков и действий человека. Важно отметить, что с точки зрения прагматизма сама по себе полезность не является критерием истины, понимаемой как соответствие знаний действительности. Иными словами, реальность внешнего мира недоступна человеку, поскольку человек непосредственно имеет дело именно с результатами своей деятельности. Вот почему единственное, что он способен установить — не соответствие знаний действительности, а эффективность и практическая польза знаний. Именно последняя, выступая в качестве основной ценности человеческих знаний, достойна именоваться истиной. И все же философия, преодолевая крайности и избегая абсолютизации, приблизилась к более или менее верному пониманию критерия истины. Иначе и быть не могло: окажись человечество перед необходимостью поставить под сомнение не только последствия сиюминутной деятельности того или иного человека (в отдельных, и нередких, случаях весьма далеких от истины), но и отрицать собственную многовековую историю, жизнь невозможно было бы воспринимать иначе, как абсурд. Только понятие объективной истины, опирающееся на понятие объективной реальности, позволяет успешно развивать философскую концепцию истины. Подчеркнем еще раз, что объективный или реальный мир существует не просто сам по себе, но только когда речь идет о его познании.

Объективность и субъективность истины

Объективность истины обусловлена реальным существованием познаваемого объекта. Та информация о реальном объекте, которая стала достоянием сознания и придает знанию объективный характер. Вместе с тем, отражаясь в сознании, информация неизбежно принимает формы абстрактного мышления, пройдя через «фильтры» органов чувств. Тем самым знание неизбежно имеет и субъективную составляющую. Объективно существующие объекты — «студент», «дом», «колледж» — в сознании человека могут приобретать различные оттенки. Они также могут быть отражены разными понятиями: «учащийся среднего специального или высшего учебного заведения», «архитектурное сооружение для проживания или размещения каких-либо организаций», «среднее специальное учебное заведение»; в конце концов, эти понятия могут на разных языках быть совершенно не похожими но звучанию.

Таким образом, истина объективна по содержанию и субъективна по форме.

Относительная и абсолютная истины

Ограниченность практических возможностей человека выступает одной из причин и ограниченности его знаний, т.е. речь идет об относительном характере истины.

— это знание, воспроизводящее объективный мир приближенно, неполно. Поэтому признаками или чертами относительной истины выступают приближенность и неполнота, которые связаны между собой. Действительно, мир представляет собой систему взаимосвязанных элементов, любое неполное знание о нем как целом всегда будет неточным, огрубленным, фрагментарным.

Вместе с тем в философии используется и понятие абсолютная истина. С его помощью характеризуется важная сторона развития процесса познания. Отметим, что понятие абсолютной истины в философии разработано недостаточно (за исключением метафизической, идеалистической ее ветви, где абсолютная истина, как правило, соотносится с представлением о Боге как исходной творящей и созидающей силе). Понятие абсолютной истины употребляется для характеристики того или иного специфического аспекта всякого истинного знания и в этом смысле оно аналогично понятиям “объективная истина ” и “относительная истина ”. Понятие “абсолютной истины ” следует рассматривать в неразрывной связи с самим процессом познания. Этот же процесс представляет собой как бы движение по ступеням, означающим переход от менее совершенных научных представлений к более совершенным, однако при этом старое знание не отбрасывается, а хотя бы частично включается в систему нового знания. Вот это-то включение, отражающее преемственность (в историческом смысле), внутреннюю и внешнюю целостность знания и представляющее истину как процесс, составляет содержание понятия абсолютной истины. Еще раз напомним, что прежде всего материальная деятельность человека оказывает воздействие на материальный мир. Но когда речь заходит о научном познании, то имеется в виду, что из всего многообразия свойств, присущих объективному миру, выделяются лишь те, что составляют исторически обусловленный предмет познания. Вот почему практика, впитавшая в себя знания, является формой непосредственного их соединения с объективными предметами и вещами. В этом и проявляется функция практики как критерия истины.

Конкретность истины

Конкретность истины заключается в том, что она возникает в процессе познания конкретных объектов и выражает представление о конкретных объектах.

Абстрактной истина является в силу того, что она формируется в рамках абстрактного мышления и является неким обобщением (например, «лебеди — белые или черные»; «весной в северном полушарии температура воздуха начинает постепенно повышаться»).

Для того чтобы доказать истинность того или иного утверждения, необходимо каким-то образом проверить его. Средство такой проверки называется критерием истины (от греч. kriterion — мерило для оценки).

Основные концепции истины

Учеными предложены различные критерии того, как отличить истинное от ложного:

Сенсуалисты опираются на данные чувств и критерием истины считают чувственный опыт. По их мнению, реальность существования чего-либо проверяется только чувствами, а не абстрактными теориями.
Рационалисты считают, что чувства способны вводить нас в заблуждение, и видят основы для проверки высказываний в разуме. Для них основным критерием истины выступают ясность и отчетливость. Идеальной моделью истинного знания считается математика, где каждый вывод требует четких доказательств.
Дальнейшее развитие рационализм находит в концепции когерентности (от лат. cohaerentia — сцепление, связь), согласно которой критерием истины является согласованность рассуждений с общей системой знаний. Например, «2х2 = 4» истинно не потому, что совпадает с реальным фактом, а потому, что находится в согласии с системой математических знаний.
Сторонники прагматизма (от греч. pragma — дело) считают критерием истины эффективность знаний. Истинное знание — это знание проверенное, которое успешно «работает» и позволяет добиться успеха и практической пользы в ежедневных делах.
В марксизме критерием истины объявляется практика (от греч. praktikos — деятельный, активный), взятая в самом широком смысле как всякая развивающаяся общественная деятельность человека по преобразованию себя и мира (от житейского опыта до языка, науки и т.д.). Истинным признается только проверенное практикой и опытом многих поколений утверждение.
Для сторонников конвенционализма (от лат. convcntio — соглашение) критерием истины является всеобщее согласие по поводу утверждений. Например, научной истиной считается то, с чем согласно подавляющее большинство ученых.

Некоторые критерии (согласованность, эффективность, согласие) выходят за пределы классического понимания истины, поэтому говорят о неклассической (соответственно когерентной, прагматической и конвенциональной) трактовке истины. Марксистский принцип практики пытается соединить воедино прагматизм и классическое понимание истины.

Поскольку у каждого критерия истины имеются свои недостатки, все критерии можно рассматривать и как взаимодополняющие. В таком случае истиной однозначно можно назвать только то, что удовлетворяет всем критериям.

Имеются и альтернативные трактовки истинности. Так, в религии говорится о сверхразумной истине, основанием которой является Священное Писание. Многие современные течения (например, постмодернизм) вообще отрицают существование какой-либо объективной истины.

Современная наука придерживается классической трактовки истины и считает, что истина всегда объективна (не зависит от желаний и настроений человека), конкретна (не бывает истины «вообще», вне четких условий), процессуальна (находится в процессе постоянного развития). Последнее свойство раскрывается в понятиях относительной и абсолютной истины.

Как историческое развитие науки, так и ее современное состояние убедительно свидетельствуют о том, что в науке никогда не существовало некоего единого и универсального понимания научной истины, ее природы и критериев. Главной объективной причиной неоднозначности решения проблемы истины в философии науки является качественное разнообразие различных видов научного знания. Например, один случай, если высказывание является аналитическим (например, выводимой теоремой в математике или логическим следствием естественнонаучной или социально-гуманитарной теории), и совсем другой, если оно является синтетическим (например, эмпирическим фактом или содержательной аксиомой какой-то теории). Одно дело, когда мы имеем дело с фактами, и совсем другое - когда мы решаем проблему истинности научных законов, а тем более научных теорий. Столь же качественно различными являются ситуации, когда мы имеем дело с определением истинности частных теорий, и когда эта же проблема имеет место в отношении истинности фундаментальных, особенно парадигмальных, теорий в той или иной области науки. Столь же существенные различия в подходе к критериям истинности научного знания имеют место и в разных областях научного знания: логике и математике, естествознании, социально-гуманитарных или технических науках. Основными концепциями научной истины в современной философии и методологии науки являются следующие.

Корреспондентская: научная истина есть точное и полное соответствие («тождество») содержания знания об объекте самому объекту (его «копия») (Аристотель, Дж. Локк, французские материалисты XVIII в., теория отражения диалектического материализма и др.). Эта концепция истины часто также называется в честь ее создателя аристотелевским пониманием истины.

Когерентная: научная истина есть логическое соответствие некоторого высказывания другим высказываниям, принятым за истинные. Предельный случай соответствия - выведение одного высказывания из других, принятых за истинные (логическое доказательство) (Г. Лейбниц, Б. Рассел, Л. Витгенштейн и другие).

Конвенционалистская: научная истина есть конвенция, условное соглашение об адекватности (истинности) некоторого высказывания (прежде всего аксиом теории и определений) своему предмету (А. Пуанкаре, П. Дюгем, Р. Карнап и другие).

Прагматистская: научная истина есть высказывание, теория, концепция, принятие которых приносит практическую пользу, успех, эффективное решение имеющихся проблем (Ч. Пирс, Дж. Дьюи, Р. Рорти и другие).

Инструменталистская: научная истина есть знание, представляющее собой описание некоторой совокупности действий (операций), ведущих к достижению определенной (конкретной) цели или решению конкретной задачи (П. Бриджмен, Ф. Франк и другие).

Консенсуалистская: научная истина есть результат длительных когнитивных коммуникаций («переговоров»), результатом которых является достижение когнитивного консенсуса между членами дисциплинарного научного сообщества о признании определенных высказываний и теорий в качестве истинных (М. Малкей, Г. Лаудан, С. Уолгар и другие).

Интуиционистская: научная истина есть такое знание, содержание которого интуитивно очевидно опытному исследователю и не нуждается в каком- либо дополнительном эмпирическом обосновании или логическом доказательстве (Р. Декарт, Г. Галилей, И. Кант, А. Гейтинг, А. Бергсон и другие).

Эмпиристская: научная истина есть либо констатация данных наблюдения, либо такое общее знание, следствия которого подтверждаются данными наблюдения и эксперимента (Ф. Бэкон, И. Ньютон, Э. Мах, Г. Рей- хенбах и другие).

Психологическая: научная истина есть такое знание, в адекватность которого ученые (ученый) верят (М. Планк, М. Фуко, Т. Кун и другие).

Постструктуралистская: научная истина есть такое знание, которое в данном контексте условно принимается субъектом за адекватное, определенное и безусловное знание (Ж. Деррида, Ж. Лакан, Р. Барт и другие).

Необходимо подчеркнуть, что каждая из указанных выше концепций научной истины имеет определенные основания и рациональное зерно, репрезентируя различные подходы, которые имеют место в реальной науке при решении учеными вопроса об истинности научных концепций и ее критериях. Вместе с тем у всех перечисленных концепций истины есть один общий достаточно серьезный философский изъян. Он заключается в претензии каждой из них на универсальное решение проблемы научной истины. Однако при попытках последовательного проведения своих претензий на универсализм каждая из них сталкивается с принципиальными и практически неразрешимыми проблемами. Остановимся на них подробно.

Вопрос о возможности достижения наукой истины был с особой силой, как известно, поставлен в Новое время, при становлении современного естествознания. Здесь были сформулированы два альтернативных подхода в решении этой проблемы: рационалистский и эмпиристский. Один был представлен и разработан в философии Р. Декарта, другой - в эпистемологии Ф. Бэкона. Согласно рационалистической концепции Декарта зародыши научной истины уже находятся в человеческом уме и имеют «врожденный характер». Выявляется же истина в своем полном объеме не сразу, а постепенно, «естественным светом» разума путем использования им определенного набора познавательных средств (сомнения, критики, интеллектуальной интуиции и дедукции). Бэкон отрицал врожденный характер научного знания и развивал альтернативную концепцию поиска научной истины, источником и основой которой считал систематические наблюдения, эксперимент, гипотезу и индукцию как способ отбраковки ложных гипотез и утверждения истинных. Он же поставил важный философский вопрос о факторах, мешающих достижению наукой объективной истины. Концепция таких факторов получила у него название теории идолов или помех («призраков») познания истины: призраки рода, толпы, театра, рынка и др. Попытка примирить рационализм Декарта и эмпиризм Бэкона в вопросах научной истины и сгладить существующее меду ними противоречие была предпринята И. Кантом. Основой такого примирения Кант считал признание существования априорных предпосылок познания, как чувственного, так и рационального. Хотя научное познание, как утверждал Кант, начинается с опыта, однако это отнюдь не означает, что оно «происходит», логически следует из опыта. Условием получения научных знаний о познаваемых объектах является структурирование полученной о них в опыте чувственной информации с помощью априорных форм созерцания (в частности, пространства и времени), а впоследствии и с помощью категорий рассудка (основные онтологические категории, а также формы и законы мышления). Все эти априорные структуры сознания и знания образуют когнитивную структуру, создающую саму возможность продуцирования и конституирования истинных суждений и истинных доказательств. Однако априоризму Канта также не суждено было стать общезначимой теорией научной истины.

Для фиксации объективных условий и предпосылок научного познания более целесообразно, на наш взгляд, использовать такое понятие, как когнитивная (познавательная) система отсчета. Она может рассматриваться как обобщение или, по крайней мере, как аналог такого понятия науки, как физическая система отсчета. Как известно, только по отношению к конкретной системе отсчета имеют реальный смысл все пространственно-временные и иные характеристики физических систем. Когнитивная система отсчета как более общее гносеологическое понятие включает в свое содержание следующие моменты: 1) фиксацию познавательной установки исследователя, с позиций которой рассматривается определенная научная проблема, 2) фиксацию внешних условий познания (в частности, экспериментальных и инструментальных оснований исследования объекта) и внутренних условий познания (наличных эмпирических и теоретических знаний, используемых исследователем). Очевидно, что когнитивная система отсчета, подобно физической системе отсчета, может быть отнесена к объективным условиям познания.

Понятие истины.

Вопрос о том, что такое истина и существует ли она - один из вечных вопросов гносеологии. Его решение зависит от общих мировоззренчиских позиций. На него по-разному отвечают материалисты и идеалисты.
Вопрос о научной истине - это вопрос о качестве знаний. Науку интересует лишь истинное знание. Проблема истины связана с вопросом о существовании объективной истины, то есть истины, которая не зависит от вкусов и желаний, от человеческого сознания вообще. Истина достигается во взаимодействии субъекта и объекта: без объекта знание теряет свою содержательность, а без субъекта нет самого знания. Поэтому в трактовке истины можно выделить объективизм и субъективизм. Субъективизм - наиболее распространённая точка зрения. Её сторонники отмечают, что истина не существует вне человека. Из этого они делают вывод, что объективной истины не существует. Истина существует в понятиях и суждениях, следовательно, не может быть знания не зависящего от человека и человечества. Субъективисты понимают, что отрицание объективной истины ставит под сомнение существование любой истины. Если истина субъективна, то получается: сколько людей, столько и истин.

Объективисты абсолютизируют объективную истину. Для них истина существует вне человека и человечества. Истина и есть сама действительность, не зависящая от субъекта.

Но истина и действительность, - разные понятия. Действительность существует независимо от познающего субъекта. В самой реальности истин нет, а есть лишь предметы со своими свойствами. Она появляется в результате познания людьми этой реальности.

Истина объективна . Объект существует, не зависимо от человека, и любая теория отражает именно это свойство. Под объективной истиной понимают знание, продиктованное объектом. Истина не существует без человека и человечества. Поэтому истина- есть человеческое знание, но не сама реальность.

Истина никогда не даётся сразу и целиком. Существуют понятия абсолютной и относительной истины. Абсолютная истина - это знание, совпадающее с отображающим объектом. Достижение абсолютной истины - это идеал, а не реальный результат. Относительная истина - это знание, характеризующееся относительным соответствием своему объекту. Относительная истина представляет собой более или менее истинное знание. Относительная истина может уточняться и дополняться в процессе познания, поэтому она выступает как знание, подлежащее изменению. Абсолютная истина—знание неизменное. В ней нечего менять, так как её элементы соответствуют самому объекту.

1. Абс. и Отн. Истины как бы исключают друг друга, но на самом деле они взаимосвязаны. Путь к Абс. истине лежит через серию Отн. Истин. \ открытие атома\.
2. В каждой Отн. Истине есть частичка Абс. истины - это две тенденции в развитии знаний.

Достижима ли АБС. истина?

Существует мнение, что Абс. истина не достижима. Эта точка зрения усиливает позиции агностицизма.
В любой момент развития науки остаются вещи, не познанные людьми. Познание зависит от сложности познаваемого объекта. Познание идёт от простого к сложному: ВЫВОД: Абс. истина о мире в целом существует лишь в качестве предела и идеала, к которому стремится человечество.

Границы научного познания.

Наука развивается неравномерно. Существуют две тенденции её развития: дифференциация и интеграция. Дифф. - деление и размножение научных направлений. Инт. - объединение научных направлений. Наука развивается путём постановки проблем, и всякая проблема ограничивает поле исследования. Непознаваемость означает недоступность познания, а ограниченность научного познания, - что объект высвечивается в определённом ракурсе.

Вера и знание .

Наряду с научными методами познания существуют различные виды ненаучного. Оно отражает непосредственные условия существования человека - природная среда, быт, государственные процессы. Основой обыденного познания являются элементарные верные сведения о мире, что называется здравым смыслом. Этот вид включает в себя и убеждения, идеалы человека, его верования, фольклор как сконцентрированное знание о мире.

Мифологическое познание.

М. П. Возникло в древнейшие времена, когда не было индивидуального человека, но существовало лишь сознание рода. Миф - эмоционально-образное восприятие мира, сказание, легенда и предание. Миф характерен очеловечиванием сил внешней природы, которые непонятны человеку. Религиозное познание - это комплекс представлений о мире, в основе которого лежит вера в сверхъестественное. Художественное познание представляет собой образное мышление человека, воплощённое в различных формах искусства. Его назначение заключается в выражении эстетического отношения к миру. Философское познание - стремление к синтезу всех иных форм познавательной деятельности и личностное отношение к миру. Философия - это органичное единство научного знания и житейской мудрости.

ВЫВОД: Формы и способы познания разнообразны и в достаточной степени совершенны. Они характеризуют человека как уникальное явление, обладающее интеллектуальной властью и, практически бесконечно, расширяющее диапазон своих исследований и возможностей.

Важность критерия

В реальности человек в процессе познания постоянно сталкивается с большим количеством проблем, само существование которых опровергает классическую концепцию истины, как-то:

Проблема природы познаваемой реальности и субъективности мышления. Человек в своем познании непосредственно имеет дело не с объективным миром "самим по себе", а с миром в том его виде, как он им чувственно воспринимается и осмысливается. То есть в человеческом понимании истины изначально заложена субъективность, а из этого утверждения появляются различные вопросы, например: разные люди мыслят по разному - значит ли это, что и истина у всех разная? Может ли быть такое, что для какого-то количества людей понимание истины общее? И, естественно, как достичь этой общности и необходимо ли это?

Проблема характера соответствия мыслей реальности . Классическая концепция истины в ее "наивной" форме рассматривает это соответствие как простое копирование реальности мыслями. Исследования соответствия знаний действительности показывают, однако, что это соответствие не является простым и однозначным. Ведь всегда есть свойства предмета, которые, возможно, люди просто не могут понять непосредственно. Наши знания о таких свойствах сводятся лишь к показанию приборов, но разве это является абсолютным копированием реальности? Значит, такой очевидности, о которой говорят приверженцы классической теории, может и не быть.

Относительность и абсолютность истины . По моему мнению, каждый человек в своём суждении об истине всё же сугубо субъективен, и поэтому необходимо разграничивать понятие общей, иными словами, абсолютной истины от понятия истины каждого конкретного индивида. А в классической теории такое разграничение фактически отсутствует.

Так что же такое относительная истина ? Пожалуй, её можно охарактеризовать, как знание, которое приблизительно и неполно воспроизводит объективный мир. Именно приблизительность и неполнота - специфические свойства относительной истины. Если мир представляет собой систему взаимосвязанных элементов, то отсюда можно сделать вывод о том, что любое знание о мире, абстрагирующееся от некоторых его сторон, будет заведомо неточным. Почему? Мне кажется, потому что человек не может познать мир, не фиксируя своего внимания на одних его сторонах и не отвлекаясь от других, постольку приближенность внутренне присуща самому познавательному процессу.

С другой стороны, предпринимаются поиски абсолютной истины в рамках знаний конкретных, а то и единичных фактов. В качестве примеров вечных истин обычно фигурируют предложения, представляющие собой констатацию факта, например: "Наполеон умер 5 мая 1821 года". Или скорость света в вакууме равна 300000 км/с. Однако попытки применения понятия абсолютной истины к более существенным положениям науки, например ко всеобщим законам, оказываются безуспешными.

Смысл понятия "абсолютная истина " раскрывается только в процессе развития научного знания. Он состоит в том, что при переходе научного знания от ступени к ступени, например от одной теории к другой, старое знание не отбрасывается полностью, а в той или иной форме включается в систему нового знания. Именно это включение, преемственность, характеризующая истину как процесс, и составляет, пожалуй, содержание понятия абсолютной истины.

Таким образом, возникло множество нерешенных проблем, каждая из которых так или иначе связана с необходимостью определения степени соответствия между представлениями человека и реальным миром. Из этого вытекает необходимость поиска наиболее строгого критерия истины, то есть признака, по которому можно было бы определять истинность того или иного знания.

Кроме того, только после установления критерия истины обретают смысл многие категории, с которыми человеку приходится так или иначе взаимодействовать. Среди них я выделила две, показавшиеся мне наиболее важными.

Научная истина . Научная истина - это знание, которое отвечает двойному требованию: во-первых, оно соответствует действительности; во-вторых, оно удовлетворяет ряду критериев научности. К этим критериям относится: логическая стройность; эмпирическая проверяемость, в том числе проверка временем; возможность предсказывать на основе этих знаний новые факты; непротиворечивость тем знаниям, чья истинность уже достоверно установлена и прочее. Эти критерии, разумеется, не следует рассматривать как нечто неизменное и раз навсегда данное. Они являются продуктом исторического развития науки и в будущем могут пополняться. Такое понимание истины вообще необыкновенно важно для развития науки, так как, если данные, полученные с помощью конкретной науки, соответствуют всем вышеперечисленным критериям, можно сделать вывод о полезности таких данных. То есть появляется стимул для дальнейшего развития науки.

Истина в повседневной жизни . Проблема критерия истины имеет большую важность даже в повседневной жизни людей, так как является одной из основ системы мировоззрения человека. Отвечая на вопрос о том, что же является критерием истины, человек во многом определяет свое собственное место в мире и свои идеалы и ценности. Для многих понятие «истинность» (как правосудие, справедливость и полнота знаний) тесно связано с понятиями «искренность, спокойствие, благополучие, счастье». Так образом эта так называемая повседневная истина является высшей социальной и личной ценностью.

Истина и критерии

Исследуя проблему истины, у меня возникло два вопроса. 1) Что такое истина? 2) Что такое критерий истины? Ответом на первый вопрос служит определение понятия истины, ответом на второй - формулировка методов, которые позволяют установить истинность данной мысли и отличить истинную мысль от ложной.

Но сначала несколько слов о структуре этой статьи и методе изложения материала. Те мысли, которые будут предложены Вашему вниманию ниже, взяты мною из такого философского направления как диалектический материализм (в дальнейшем диамат). Источниками этих идей послужили работы основателей диамата К. Маркса "Тезисы о Фейербахе", Ф. Энгельса "Анти-Дюринг", В. Ленина "Материализм и эмпириокритицизм", а также некоторые другие книги, о которых я расскажу по ходу повествования. Я понимаю, что моя работа может показаться Вам односторонней, т.к. в ней будет представлен только взгляд диамата на проблему истины и ее критерия. Но постарайтесь меня понять. "Мы терпимо относимся к чужим мнениям, пока не имеем своего собственного", - это сказал, по-моему, Солженицын. Поэтому здесь Вы не встретите ни когерентной теории истины, ни прагматической, ни семантической теории истины Тарского, ни взглядов неопозитивистов и т.п. Моя заслуга в создании этой работы заключается в том, что из перечисленных выше книг и учебников по диамату я вычленил все то, что относится к истине; затем избавился от налета идеологии и изложил в простой и ясной (я надеюсь) форме.

ИСТИНА - правильное, адекватное отражение предметов и явлений действительности познающим субъектом. Это определение я взял из философского энциклопедического словаря 97-го года. Строго говоря, концепция, согласно которой истина есть соответствие мыслей действительности, называется классической. Она называется так потому, что является древнейшей из всех концепций истины. Платону принадлежит следующая характеристика понятия истины "... тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, - лжет...".

Аналогичным образом характеризует понятие истины и Аристотель в своей "Метафизике ": "... говорить о сущем, что его нет, или о не-сущем, что оно есть, - значит говорить ложное; а говорить, сущее есть и не-сущее не есть, - значит говорить истинное".

Сторонники классической концепции истины на первых порах полагали, что определяемая ее цель - соответствие мыслей действительности - может быть достигнута сравнительно просто. Они в явной или неявной форме исходили из следующих предположений: действительность, с которой непосредственно имеет дело человек и которая является предметом его познания, не зависит от самого знания; мысли могут быть приведены в простое однозначное соответствие с действительностью; имеется интуитивно ясный и не вызывающий сомнений критерий, позволяющий установить, соответствуют мысли реальности или нет.

Однако эта концепция столкнулась с целым рядом проблем, которые послужили поводом для ее критического пересмотра:

Проблема природы познаваемой реальности. Человек в своем познании непосредственно имеет дело не с объективным миром "самим по себе", а с миром в том его виде, как он им чувственно воспринимается и осмысливается.

Проблема характера соответствия мыслей реальности. Классическая концепция истины в ее "наивной" форме рассматривает это соответствие как простое копирование реальности мыслями. Исследования соответствия знаний действительности показывают, однако, что это соответствие не является простым и однозначным.

Проблема критерия истины . Эта проблема сыграла исключительно важную роль в развитии классической концепции. Отчасти она связана с первой проблемой. Если человек непосредственно контактирует не с миром "в себе", а с чувственно воспринятым и концептуализированным миром, то спрашивается: каким образом он может проверить, соответствуют ли его утверждения самому миру?

Проблема критерия истины не исчерпывается, однако, упомянутым аспектом. Еще древние скептики обратили внимание на то, что постановка вопроса о критерии истины приводит к парадоксу бесконечного регресса. Секст Эмпирик считал, что для доказательства истинности утверждения необходимо принять некоторый критерий истины. Однако сам этот критерий, представляющий собой метод распознания истинных утверждений, должен быть доказан на основе другого критерия истины и т. д. до бесконечности.

Классическая концепция в том ее варианте, в котором истина рассматривается как соответствие не только объективной, но и любой другой действительности, приводит к логическому противоречию, получившему название парадокс лжеца. Это парадокс, известий еще древним грекам (Эпименид, Эвбулид) состоит в следующем.

Представь себе, что я адвокат. И заявляю: все адвокаты - лжецы. Возникает вопрос: истинно или ложно данное утверждение?

Я думаю, что мне не нужно разъяснять Вам этот парадокс. Проблема этой теории в том, что она не ограничивает выбор референтов высказывания. И таким образом референтом данного высказывание может быть само высказывание. Хочу подчеркнуть, что парадокс лжеца, сыгравший значительную роль в развитии современной логики, является парадоксом классической концепции истины.

В каком отношении находится классическая концепция истины к диамату? В самом общем виде ответ на этот вопрос можно сформулировать следующим образом: диаматическое учение об истине, по моему мнению, является преемником классической концепции и вместе с тем представляет собой нечто новое. Вот это "нечто" я сейчас попытаюсь изложить.

Объективность истины . Здесь я вынужден процитировать Ленина (я вообще считаю, что вклад марксизма-ленинизма в философию сейчас неоправданно забыт; другой вопрос, что и Маркс и Ленин сильно ошиблись с историческим материализмом и экономикой коммунизма): "...понятие объективной истины характеризует такое содержание человеческих представлений, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества. Это не означает, что объективная истина является элементом объективного мира. Характеризуя человеческие знания она проявляется в субъективной форме. Но она характеризует человеческие знания не с точки зрения этой субъективной формы, а с точки зрения их объективного содержания". Из этой цитаты можно понять, что человек в своей познавательной деятельности способен установить связь логических конструкций не просто с миром ощущений, а с лежащим вне его объективным миром. И здесь важнейшее место занимает понятие практики. Роль практики как фактора, соединяющего и сопоставляющего человеческие знания с объективным миром, проявляется в том, что она выступает, с одной стороны, как материальная деятельность, формирующая объективный предмет познания путем выделения определенных свойств объективного мира, а с другой - как деятельность, формирующая субъект познания. В диамате истина - это не просто соответствие мыслей объективному миру, а соответствие мыслей объективному миру, заданному через практику (при том, что эти "мысли" тоже должны отвечать определенным критериям, но об этом дальше).

О качестве вещей , предметов мат. мира, о том, что они собой представляют можно судить лишь по тем свойствам, в которых эти качества проявляются. Но свойства данного предмета можно выявить через его взаимодействие с другими предметами. Причем от характера этого взаимодействия зависит то, какие именно свойства предмета выявляются. Именно эти свойства и составляют сформированный практикой предмет наших утверждений о внешнем мире, предмет объективной истины.

Относительность и абсолютность истины .

Диамат соединяет воедино такие стороны знаний, как истинность и изменчивость. Этот синтез находит свое воплощение в понятии относительной истины.

Относительная истина - это знание, которое приближенно и неполно воспроизводит объективный мир. Приближенность и неполнота - специфические свойства относительной истины. Если мир представляет систему взаимосвязанных элементов, то отсюда следует, что любое знание о мире, абстрагирующееся от некоторых его сторон, будет заведомо неточным и огрубленным. Поскольку человек не может познать мир, не фиксируя своего внимания на одних его сторонах и не отвлекаясь от других, постольку приближенность внутренне присуща самому познавательному процессу.

С другой стороны, предпринимаются поиски абсолютной истины в рамках наличного знания. Как показал Ф. Энгельс в "Анти -Дюринге ", статус вечной истины можно приписать только очень небольшому числу, как правило, банальных утверждений. В качестве примеров вечных истин обычно фигурируют предложения, представляющие собой констатацию факта, например: "Наполеон умер 5 мая 1821 года". Или скорость света в вакууме равна 300000 км/с. Однако попытки применения понятия абсолютной истины к более существенным положениям науки, например к законам, оказывается безуспешными.

Таким образом, возникает своеобразная дилемма: если абсолютная истина рассматривается как абсолютно полное и точное знание, то она лежит вне пределов реального научного познания; если она рассматривается как совокупность вечных истин, то понятие абсолютной истины неприменимо к наиболее фундаментальным видам научного знания. Дилемма эта - результат одностороннего подхода к проблеме, выражающегося в том, что абсолютная истина отождествляется с видом знания, обособленного от относительной истины. Референт понятия "абсолютная истина" раскрывается только в процессе развития научного знания. Он состоит в том, что при переходе научного знания от ступени к ступени, например от одной теории к другой, старое знание не отбрасывается полностью, а в той или иной форме включается в систему нового знания. Именно это включение, преемственность, характеризующая истину как процесс, и составляет содержание понятия абсолютной истины. Абсолютная истина - это не вечная истина, переходящая от одной ступени знания к другой, а свойство объективно-истинного знания, состоящее в том, что такое знание никогда не отбрасывается. Такого рода знание всегда выступает предпосылкой более глубоких и фундаментальных истин. Абсолютная истина проявляется в росте знания.

Попытаюсь пояснить все это на примере. Впервые гипотезу о том, что материя состоит из атомов, высказал Демокрит . Он предполагал, что атомы представляют собой нечто вроде неделимых упругих шариков. Даже в этом весьма относительном по своей истинности представлении имелись элементы абсолютной истины. Таково утверждение: "атомы материи реально существуют". Все последующее развитие физики не отменило и не отменит этого элемента абсолютной истины. Но в этой относительной истине имелись элементы заблуждения, например мысль о неделимости атома, представление о нем как об упругом твердом теле и т. д.

Новая картина строения атома была создана Д. Томсоном , согласно которой он состоит из положительно и отрицательно заряженных электронов. В этой также относительно истинной картине строения атома нельзя не заметить новых элементов абсолютной истины, которые последующими открытиями не были поколеблены или отменены. Таково утверждение: "атом состоит из положительно и отрицательно заряженных частиц". Но в модели Томсона было много элементов заблуждения, которые не были подтверждены последующим развитием науки. Таково, например, предположение о существовании в атоме положительных электронов.

Третий этап развития представлений об атоме - модель Резенфорда -Бора , согласно которой атом состоит из атомного ядра и вращающихся вокруг него электронов. В этой модели, в целом более точной, чем предшествующие, имелись новые элементы абсолютной истины. Такими моментами являлись: представления о малых размерах ядра и электронов сравнительно с размером атома, об излучении света как результате перехода электронов с одного энергетического уровня на другой и т. д. Отменить эти утверждения последующее развитие науки не может, поскольку они абсолютно точно отобразили определенные стороны строения атома. Но и в теории Бора содержались и элементы заблуждения. Например, заимствованное из классической механики представление об электронах как только частицах весьма неточно и поэтому в определенном смысле также неверно. Сам Бор от этого представления охотно отказался, как только была создана квантовая механика.

Картина атома в сегодняшней физике несравненно более точна и полна, чем в теории Бора, и поэтому в ней содержится больше элементов абсолютной истины. Но нет сомнений также в том, что современная картина атома будет изменяться, уточняться, конкретизироваться, что в ней будут обнаружены в последующем неточности и элементы заблуждения, о которых мы сегодня не знаем.

Хочу подвести итог сказанному. Относительный и абсолютный моменты в истине неразрывно взаимосвязаны: с одной стороны, в относительной истине всегда есть элементы истины абсолютной (частной), с другой стороны, в процессе развития человеческих знаний из истин относительных складывается абсолютная (общая) истина.

Научная истина .

Научная истина - это знание, которое отвечает требованиям двоякого рода: во-первых, оно соответствует действительности; во-вторых, оно удовлетворяет ряду критериев научности. Из всех критериев я бы выделил: логическую стройность, эмпирическую проверяемость, в том числе проверку временем, возможность предсказывать на основе этих знаний новые факты, непротиворечивость тем знаниям, чья истинность установлена и пр.

Эти критерии, разумеется, не следует рассматривать как нечто неизменное и раз навсегда данное. Они являются продуктом исторического развития науки и в будущем могут изменяться.

И, наконец, самый главный критерий истинности знания - практика.

Практика как критерий истины .

Одной из основных причин неудач современной философии решить проблему критерия истины является их исходная установка, ориентирующая на возможность решения данной проблемы в рамках системы знаний. Эту установку можно сформулировать следующим образом. Если у нас имеется система знаний, претендующая на описание объективного мира, то мы можем узнать о ее соответствии своему предмету, изучая лишь свойства самой системы. В противоположность этому диамат утверждает, что указанную проблему нельзя решить таким образом, т. е. не выходя за пределы знания. Эта гениальная мысль, бросающая новый свет на проблему критерия истины, была впервые сформулирована К. Марксом в его "Тезисах о Фейербахе". К. Маркс подчеркнул, что вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, не может быть решен в рамках самого мышления. В науке подобного рода запреты играют чрезвычайно важную роль. В качестве примеров можно указать на невозможность доказательства пятого постулата Эвклида, установленную Лобачевским; невозможность доказательства непротиворечивости формальной системы типа арифметики в рамках самой этой системы (теорема Геделя) и т. д.

Пренебрежение такими запретами приводит не только к бесполезным поискам доказательств, но и к различного рода паралогизмам. Так, попытки доказательства пятого постулата Эвклида были сопряжены с тем, что наряду с аксиомами, из которых якобы следовал этот постулат, принимались допущения, эквивалентные самому пятому постулату. Но диамат не только указывает на то, как нельзя решить проблему критерия истины. Он вместе с тем говорит нам о том, как ее можно решить. Для этого надо выйти за пределы знаний и сопоставить его с оригиналом. Формой такого выхода и сравнения знания с объектом является практика - материальная деятельность людей.

Если попытаться дать краткую характеристику функцию практики как критерия истины, то это бы я сделал примерно так. В практики происходит материальное воплощение знаний, которые подлежат проверке. Вместе с тем практика является объективным феноменом, принадлежащим материальному миру и функционирующим в соответствии с его законами. Эта двуединая (дуальная) природа практики обеспечивает ей роль критерия истины: знания о реальном мире, воплощенные в практике, контролируются законами этого мира.

Здесь следует выделить два момента:

1. Чтобы установить соответствие знаний объективному миру, необходимо сопоставить знания с самим объективным миром . Как это сделать? В гносеологическом плане мысль противоположна своему предмету. Она представляет собой идеальную конструкцию, информационную модель изучаемого объекта. Чтобы сопоставить мысль с объектом, необходимо сделать их однопорядковыми. Это достигается в процессе материального воплощения мышления в человеческой практике. Именно практика снимает гносеологическую противоположность материального и идеального. Человеческое мышление - не есть особая идеальная субстанция, оторванная от материи. Оно есть свойство материи (как, например, скорость - свойство быстро летящего самолета), имеющее материальные формы своего выражения. Такими формами являются язык и практическая деятельность. Но между ними существует принципиальное различие.

Знание в языковой форме не сводится к материальному воплощению. Оно лишь выступает в качестве материального кода идеального содержания - мысленных объектов, которые репрезентуют объекты материального мира. Совершенно иным является материальное воплощение знаний в практике. Здесь материальное выступает уже не в качестве кода, фиксирующее идеальное содержание, а как реализация этого содержания. По существу, знание здесь утрачивает статус идеального явления. Оно становится явлением материального мира. Технические и технологические процедуры человеческой деятельности становятся основной формой, реализующей знания.

2. Практика , включенная в систему в систему взаимодействия с объективным миром, сама оказывается подчиненной законом этого взаимодействия . Это обстоятельство обусловливает возможность выполнения практикой критерия истины. Являясь, с одной стороны, воплощением знаний о материальном мире, а с другой - частью этого мира, подчиненной его законам, практика самим процессом своего функционирования осуществляет проверку истинности знаний. Если человек в своих знаниях правильно выразил сущность законов реального мира и построил свою деятельность в соответствии с этими законами, то практика как объективный процесс, контролируемый указанными законами, оказывается эффективной.

Ее эффективность проявляется в том, что она осуществляется в соответствии с идеальным планом и осуществляет этот план. Напротив, если представления человека не соответствуют законам объективного мира и если практическая деятельность построена в соответствии с этими представлениями, то законы объективного мира сделают практику неэффективной - неэффективной в том смысле, что она не сможет осуществить идеальный план. Грубо говоря, если самолет, построенный в соответствии с теорией аэродинамики и сопромата - летает, то можно сделать заключение об истинности этих знаний.

И еще кое-что. Агностики утверждают, что человек никогда не сможет познать действительную структуру мира, ибо он (человек) имеет дело только с чувственным опытом, но не с объективным миром самим по себе. Б. Рассел писал в своей книге "Человеческое познание, его сфера и границы": "Я не познаю непосредственно столы и стулья, а познаю только определенные действия, которые они производят во мне". Он почти дословно повторил Юма , который рассуждал примерно так. Все то, что я имею, - это чувственные восприятия, а откуда эти чувственные восприятия появились, я не знаю и не могу знать. Возможно, за чувственными восприятиями скрываются вещи, как уверяют материалисты. Но возможно и другое: эти восприятия возбуждает во мне бог, как уверяют идеалисты. Эта аргументация может показаться неуязвимой. Действительно, человек обречен иметь дело только с миром, данным ему в ощущениях. Поэтому его знания, казалось бы, могут относиться не к объективному миру, а только к чувственному опыту. Однако человек не просто созерцает внешний мир. Своей деятельностью, в которой воплощены его знания о мире, он "входит" в объективный мир, становится частью последнего. И законы этого мира контролируют правильность его представлений о мире, на основе которых строится его деятельность. Именно тот факт, что за вся свою длительную историю человек сумел приспособиться к внешнему миру, выстоять в борьбе за существование, выжить биологически, свидетельствует о правильности выработанных им представлений о мире. Эта оценка была вынесена самими законами внешнего мира и получить ее человек смог только через свою материальную деятельность - практику.

Самое известное определение истины было высказано Аристотелем и позже принято Фомой Аквинским. Conformitas seu adaequatio intentionalis intellectus cum re – интенциональное согласие интеллекта с реальной вещью или соответствие ей. Иначе говоря, мысль называется истинной (или истиной), если она соответствует своему предмету. Такое толкование называют «классической концепцией истины» (или «теорией корреспонденции», от англ. Correspondence -соответствие).
В ходе развития философии и науки данное понимание вызывало ряд вопросов и несогласий. В философии марксизма выделяют абсолютную и относительную истину, при этом первая познается через сумму вторых. В конце 19 века Ч. Пирс и Дж. Дьюри отождествляли истину с полезностью (философия прагматизма). По их мнению, истинно то, что полезно и приносит успех.
В период классической науки ученые пытались найти универсальные основания знания, не вызывающие никаких сомнений. Доминирующей системой являлась механистическая картина мира. Идеал научности понимался как математически выстроенная модель, а реальным образцом служила геометрия Эвклида.
Принципы механики применялись не только в естественных, но и в социально-гуманитарных науках. Работа Бенедикта Спинозы «Этика», посвященная проблемам человеческой свободы выстроена по математическому образцу. Используя геометрическую систему доказательств (теоремы, леммы), автор постулирует идею о том, что все происходящее в мире имеет причину в боге.
По мере накопления данных становилось понятно, что существуют закономерности, присущие конкретным наука (биология, химия и т.д.). Механицизм объясняет не все. Происходит переход к дисциплинарно-организованной науке. Более того, появление нового эмпирического материала постепенно дискредитирует существующие представления о тех или иных явлениях, возникает вопрос о создании новой теории, что подвергает сомнению идею о единственно возможном описании истины.
В начале ХХ века в рамках философии логического позитивизма встал вопрос о поиске достоверного базиса научного познания. Согласно концепции философов этого направления, «…действительность является совокупностью состояний вещей в окружающем человека мире. Такие состояния (свойства) могут быть эмпирически обнаружены и выражены в элементарных атомарных предложениях, которые были ими названы «протокольными предложениями»» [Философия: Учебник / Под ред. А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, A.B. Разина.- 2-е изд., перераб. и доп.- М.: Академический Проект; Трикста, 2004. –С. 629]. Совокупность таких предложений, по мнению позитивистов, и составляет достоверный базис научного знания. Получить его можно опираясь на наблюдение и эксперимент.
Позитивисты также выделяли теоретический уровень познания, образованный при помощи индукции и гипотез. Оба этих уровня (теоретический и эмпирический) составляют научную теорию. Следствия, логически выводимые из общих теоретических положений, проверялись при помощи опыта. Чем больше теоретическое объяснение получало эмпирических подтверждений, тем более обоснованным и научным оно считалось. Такой способ получил название принцип верификации и превратился в критерий демаркации науки и не-науки в логическом позитивизме.
Его несостоятельность заключалась в том, что верификация возможна не во всех областях научного знания (математика, социально-гуманитарные науки). Она стала не всегда доступна с появлением сложного оборудования. К примеру, чтобы проверить данные, полученные при столкновении частиц на адронном коллайдере, необходимо построить свой адронный коллайдер и т.д. Более того, встал вопрос о том, какое количество подтверждений необходимо для того, чтобы заключить, что теория верна. Согласно принципу верификации, высказывание «все металлы – электропроводны» будет истинным, если этим свойством обладает каждый из металлов. Однако в этом случае количество металлов является конечным и проверка возможна. Примером обратной ситуации может послужить знаменитая теория белых лебедей. Достаточно долгое время существовало мнение о том, что все лебеди белые, пока в 1697 году экспедиция Виллема де Вламника не обнаружила в западной Австралии популяцию черных.
Эту проблему попытался решить философ и социолог Карл Поппер. Поскольку часто научные теории относятся к бесконечной или малоисследованной предметной области, установить ложность общего высказывания может быть гораздо проще, чем искать всю совокупность подтверждающих фактов. Для этого необходимо найти всего один пример, противоречащий общей теории. По мнению Поппера, научное знание является описанием природы, стремиться стать истинным, однако эта цель не может быть достигнута, с его точки зрения критерия научной истины не существует.
Поппер предлагает заменить принцип верификации принципом фальсификации. Теория требует не обоснования эмпирическими фактами, а проверки и опровержения с их же помощью. Согласно данному принципу, каждое научное обобщение потенциально фальсифицируемо. При этом чем больше попыток опровержения оно выдержало, тем более устойчивой является теория, тем более она сохраняет статус временной научной истины. Если утверждение не выдержало проверок, его стоит решительно отбросить. Действия по его спасению ведут к догматизму и реабилитации ложных теорий, считает философ.
Принцип, выдвинутый К. Поппером, носит скорее нормативный характер, в реальности же ученый, столкнувшись с эмпирическими опровержениями, не будет отказываться от своей теории, а будет, скорее искать причину конфликта эмпирического и теоретического уровней. Будет искать возможности изменения некоторых параметров, спасать теорию.
Томас Кун – американский историк и философ – создает концепцию философии науки, не оторванную от научной и социальной реальности в историческом и современном контексте. Ключевым понятием в его философии является понятие «парадигма». Носителем и разработчиком научной парадигмы является научное сообщество. «Парадигма - это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму» [Кун Т. Структура научных революций.- 2-е изд. - М., 1977.- С. 229].
Так или иначе, в процессе накопления нового знания появляются данные, противоречащие существующим представлениям. Когда их накапливается слишком много, возникает потребность создания новой теории. Такой процесс Томас Кун назвал научной революцией. В случае необходимости пересмотра фундаментальных основ научного познания происходит глобальная научная революция или смена научных парадигм.
При этом старая теория не перестает существовать. Она может быть использована для объяснения некоторых явлений, в тех сферах реальности, в которых это приемлемо. Ньютоновскую механику до сих пор изучают в школе, хотя наиболее достоверной является теория относительности Энштейна. Дело в том, что механика Ньютона по-прежнему работает, но только на малых скоростях.
С этой точки зрения, научная истина носит конвенциональный характер. Физика Аристотеля утверждала, что тяжелые предметы стремятся вниз, и это являлось истиной. 300 лет назад ее сменила ньютоновская сила всемирного тяготения; а уже в начале ХХ века Эйнштейн выяснил, что тела скользят по геодезическим линиям пространства-времени. И это тоже стало новой истиной.

Таким образом, научная истина – объяснение действительности, наиболее устраивающее научное сообщество в конкретный временной промежуток. Член Комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований Александр Сергеев в своей работе «Проблема практической демаркации науки и лженауки на российском научном поле» использует термин «научный мейнстрим». Научные постулаты могут быть подвержены сомнению. В случае появления новых данных научные теории пересматриваются, а иногда пересматриваются и основания всей науки.

Возникает закономерный вопрос, если абсолютной истины нет, а есть всего-навсего соглашение определенной группы людей, почему мы должны оказывать науке доверие?
По мнению польского социолога Петра Штомпки, доверие всегда связано с неуверенностью относительно будущего. Если бы наши прогнозы всегда исполнялись, оно бы потеряло смысл. «Доверие является залогом, принимаемым на будущие неуверенные действия других людей» [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 80].
«Доверие - это уверенность плюс основанные на ней действия, а не только сама уверенность. Доверие – это понятие из области активного дискурса. Доверие - это особенный, человеческий помост в неизвестный будущий мир, в котором центральную роль играют другие люди» [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 82].

Кому мы верим, говоря о доверии к науке?
Доверие всегда принадлежит к человеческому, гуманитарному, а не природному дискурсу. Иначе говоря, его можно оказать человеку или группе людей, а не обезличенному предмету. Полагаясь на технику, например, на самом деле мы оказываем доверие тем людям, которые ее изобрели, проверили экспериментально, а также соблюли все меры безопасности при сборке и монтаже.
«Доверяя знаниям, мы, в конечном счете, верим при этом действиям ученых, которые совершили какие-то открытия (верим, что они действовали серьезно, были правдивыми, добросовестными, самокритичными, располагали доказательствами, подтверждающими их утверждения, и рассуждали в соответствии с принципами логики). Мы оказываем доверие также и научной методике: определенной процедуре, способу создания знаний, который считается наилучшим среди других (таких, как откровение, интуиция и вера). Но и здесь снова то, чему мы в конце концов верим, - это действия исследователей (что они проводили исследования профессионально, скрупулезно, в соответствии с принятыми стандартами доказательств, используя самые современные методологии)»– отмечает Штомпка [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 392].
«Доверие к науке можно редуцировать до доверия к действиям ученых: исследователей и организаторов научной жизни, которые вместе создают научную среду» [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 393].
Назовем несколько причин, по которым мы можем доверять научному сообществу.

1. Практическая эффективность.
Трудно спорить с тем, что научные достижения существенно изменили наш мир за последние столетия. Именно благодаря науке увеличилась средняя продолжительность жизни, появились высокотехнологичные средства транспорта, существенно увеличилась скорость коммуникаций и т.д. Наука работает, и доказательства этого можно увидеть повсюду.
При этом главной целью науки всегда было познание действительности, а не прикладное применение знаний. Как отмечает Штомпка, доверие всегда относится не только «к конкретному лицу (А доверяет В), но и к определенному действию (А верит, что В сделает X)» [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 393]. В случае науки, Х – это стремление к истине. Логично заключить, что то, что истинно может иметь практическое применение, в то время то, что фальшиво такого применения иметь не будет. И, несмотря на то, что абсолютной истины в науке не существует, законы, которые помогают объяснять реальность (хоть и временно) и делать прогнозы, имеют широкое практическое применение и преобразуют наш мир. Следовательно, если наука и не познает абсолютную истину, то, по крайней мере, стремится к ней и успешно доказывает это.

2. Научная этика.
До ХХ века научная этика оставалась на высоте. В значительной мере она является наследницей британского джентельменского общества (XVII-XIX вв). В то время ряд состоятельных и образованных людей интересовался той или иной научной областью. Добиться серьезных успехов на научном поприще в это время еще можно было в одиночку. «Мотивы джентльменской чести трансформировались при этом в особый род щепетильности, которая и стала фундаментом научной этики» [Сергеев А. Проблема практической демаркации науки и лженауки на российском научном поле. URL: http://klnran.ru/2015/10/demarcation/.]. Залогом соблюдения этических норм являлось общественное положение ученого, от которого напрямую зависело его благосостояние.
Р. Мертон выделяет 4 основные нормы научной этики. Норма универсальности требует, чтобы наука была объективной. Утверждения ученого не должны зависеть от личных или общественных атрибутов (раса, национальность, религия, класс и пр.) Норма общности постулирует идею о том, что научное знание является общественным достоянием, а не личной собственностью автора. Норма бескорыстия требует отказа от личного удовлетворения от открытия «истины» в угоду внешним интересам всего общества. Четвертая норма (организованный скептицизм) требует беспристрастного анализа с позиций эмпирических и логических критериев. Каждая работа подлежит критическому анализу другими учеными.
В начале ХХ столетия в науку пришли большие деньги, и прежние механизмы этической регуляции перестали работать. Это послужило одной из причин появления лженауки. Постепенно этическое регулирование стало переходить в юридическую плоскость. В России такой переход заметно запаздывает, что вероятно связано с тем, что у нас долгое время наука не была подвержена коммерческому давлению.
Вышеприведенные нормы научной этики в больше степени относятся, к периоду так называемой «академической» науки (XVII – 2-я половина ХХ века). «В период «постакадемической науки» мы являемся свидетелями эрозии доверия. Возникает вопрос: почему? Мы видим причину в том, что нормы научной этики Мертона обходятся или подвергаются ослаблению, а признание достижений со стороны других ученых уже не является для исследователя главной наградой. Пять изменений, которые недавно произошли в науке как институции и как научной общественности» [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 404].

1. Фискализация науки. Поиск средств на дорогие исследования приводит к зависимости науки от внешних органов, что вредит норме универсализма.
2. Приватизация науки. Исключительные права пользования результатами научного знания противоречит норме общности Мертона.
3. Коммерциализация науки. «Изменения, происходящие в этом направлении, подрывают условия бескорыстия и организованного скептицизма Мертона» [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 405].
4. Бюрократизация науки. Исследователи посвящают массу времени занятиям, не связанным с научной и творческой деятельностью (планирование затрат, подготовка рапортов, написание проектов и т.д.).
5. Снижение эксклюзивности и автономности научной общественности. «Открываются ворота «башни из слоновой кости», начинается перетекание людей в обоих направлениях. В научное сообщество проникают политики, администраторы, маркетинговые эксперты, лоббисты, и все они руководствуются интересами и ценностями, отличающимися от бескорыстного стремления к истине. И наоборот - ученые оставляют научное сообщество и принимают роли политиков, администраторов и менеджеров. Они используют свою академическую квалификацию в политической борьбе или в маркетинге, подрывая, таким образом, престиж науки и свой авторитет как ученых. Приостанавливается норма бескорыстия и универсализма Мертона» [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 405, 406].
Однако, несмотря на указанные изменения, идеалы академической науки не потеряли своей актуальности и по-прежнему служат моральным ориентиром для ученых. Основания классической науки более утопичны, но никто не отрицает необходимости стремления к идеалу. В некоторых странах этическое регулирование постепенно стало переходить в юридическую плоскость.

3. Наука саморегулируема
Единицей научного знания является научная статья, в научном журнале достаточно трудно опубликовать недостоверную информацию. Статьи, претендующие на публикацию, проходят тщательную проверку, при этом автор, как правило, не знаком с рецензентами. Они, в свою очередь, являясь специалистами в определенной области науки, проверяют корректность выполненных автором исследований. Разумеется, на этом этапе трудно учесть все нюансы, и недостоверные данные могут быть опубликованы. Если исследование не сильно важное, скорее всего, на этом все закончится. В противном случае, на него обратит внимание гораздо большее количество ученых, чем два-три человека (рецензенты). Выявив методологические или иные ошибки, они обратятся в редакцию. Если статью признают недостоверной, она останется в журнале с пометкой RETRACTED и ссылкой на разбор и пояснение ошибок. Статью также могут не отозвать, а дополнить ссылками на критические разборы.
Возможны ситуации, когда в разных исследованиях одной и той же темы получились не вполне одинаковые результаты. В таких случаях более достоверным источником систематические обзоры (метаанализы) – «работы, авторы которых собирают в кучу 50 исследований одной и той же проблемы и формулируют общие выводы» [Казанцева А. В интернете кто-то не прав! Научные исследования спорных вопросов. – М: Corpus, 2016. – С. 226].

Доверие в науке необходимо и внутри сообщества. Часто ученый является специалистом узкой направленности, тогда как многие значительные открытия делаются в смежных областях. Никто не в состоянии проверить все исследования, проведенные другими, что приводит к необходимости принимать полученные результаты на веру. Доказательство Abc-гипотезы, предложенное Синъити Мотидзуки, занимает несколько томов и до сих пор никем не проверено. Даже если кто-то возьмется за эту работу и установит, что доказательство верно, есть вероятность, что и этот ученый допустит ошибку. Теорема Пифагора проверялась тысячи лет разными учеными и на сегодняшний день уже не вызывает сомнений.
Накопление знания возможно только тогда, когда ученые доверяют предшественникам, считает Мертон. «Если бы мы сейчас начинали все с нуля, то нам пришлось бы еще раз высекать огонь и изобретать колесо» [Штомпка П. Доверие – основа общества. – М: Логос, 2012. – С. 395].

Краткие выводы:
1. Научная истина – объяснение действительности, наиболее устраивающее научное сообщество в конкретный временной промежуток. Научные постулаты могут быть подвержены сомнению. В случае появления новых данных научные теории пересматриваются, а иногда пересматриваются и основания всей науки.
2. Наука имеет высокую практическую эффективность, что повышает уровень доверия к ней.
3. Научное сообщество за многие годы выработало стратегию страхования от рисков фальсификации.
4. Идеалы академической науки не потеряли своей актуальности и по-прежнему служат моральным ориентиром для ученых. Основания классической науки более утопичны, но никто не отрицает необходимости стремления к идеалу.

Специальность ВАК РФ09.00.08
Количество страниц 177

Глава 1. Понятие научной истины как проблема в современной фило софии.

§ 1. Проблемы классической концепции истины (с. 12 - 48)

§ 2. Сравнительный анализ «неклассических» концепций научной исти ны (с. 49 - 86)

Глава 2. Основные аспекты научной истины.

§ 1. Эпистемологический аспект (с. 87 16)

§ 2. Праксиологический аспект (с. 11?-135)

§ 3. Аксиологический аспект (с. 136 - 153)

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Понятие научной истины: Философский анализ»

Актуальность темы исследования напрямую связана с положением, сложившимся в отечественной философии науки во второй половине XX века. Это положение можно охарактеризовать как отставание научно-философской рефлексии от непрерывных инновационных изменений науки. В частности, примерно до 90-х годов проблема научной истины решалась нередко с позиции заранее заданных мировоззренческих презумпций. В 80 - 90-е годы на основе фаллибилизма (К. Поппера) и релятивизма (Т. Куна, П. Фейерабенда и др.) развертывается критика догматизированной теории научного познания. Постепенно складывается тенденция к элиминации темы истины из проблематики исследований по философии науки, к отказу от модели прогрессивного развития научного знания, к устранению мировоззренческой ценности результатов научного поиска. В этой ситуации актуальным оказывается проведение философского анализа феномена научной истины с целью выявления его существенных характеристик и отыскания действительного места понятия истины в структуре научного знания и научно-философской рефлексии.

Степень научной разработанности проблемы научной истины весьма высока, однако, в подавляющем большинстве работ отечественных и зарубежных авторов встречается один и тот же недостаток, преодолеваемый в данном исследовании. Отметим, что преодоление этого недостатка имеет принципиальное значение для адекватного понимания не только феномена истины, но и гносеологическо-методологической проблематики в целом. Недостаток заключается в том, что из поля зрения философов науки были фактически элиминированы теории прикладного характера; истина понималась почти исключительно в качестве теоретической репрезентации фрагментов объективной действительности, т. е. являлась качеством фундаментальной теории. На наш взгляд, тесная связь современной науки с производством требует принципиально иного подхода к феномену истины: анализируя феномен научной истины, мы должны отдавать себе отчет в том, истинность какого рода теорий является объектом нашего анализа.

Из этого первичного разделения должны исходить и анализ критериев истины, и анализ аксиологического аспекта научной истины. Так, если проверка фундаментальных теорий на истинность предполагает вариативный ряд доэмпирических и эмпирических критериев, то проверка прикладных теорий будет заключаться в анализе их на соответствие критерию прагматической простоты, в проверочном эксперименте и производственной реализации. Так же, высокая мировоззренческая ценность фундаментальных теорий едва ли окажется значимой для теорий прикладных. Таким образом, указанный нами подход позволяет преодолеть односторонность классических работ по философии науки.

Здесь же необходимо отметить, что критика классической концепции истины в зарубежной литературе часто осуществлялась некорректно: критиковалась по сути не сама эта концепция, но наиболее слабые ее варианты. Именно поэтому в данном исследовании выявляется базовый, т. е. наиболее разработанный, вариант классической концепции истины.

Объектом диссертационного исследования является феномен научной истины в историческом бытии науки и научно-философской рефлексии. Феномен научной истины анализируется, исходя из системы его основных аспектов, составляющей предмет исследования.

Целью настоящего диссертационного исследования является спецификация феномена научной истины в соответствии со спецификой типов научных теорий и выявление характера соотношения основных аспектов научной истины. В русле поставленной цели формируются следующие задачи: Проанализировать научную истину в форме адекватной теоретической репрезентации объекта исследования, т. е. в форме истинной фундаментальной теории.

Проанализировать научную истину в форме плана, предваряющего дальнейшие действия по производству объекта, т. е. в форме истинной прикладной теории.

Выявить характерные особенности практики как критерия истины, учитывая специфические особенности современной науки и экологической ситуации.

Проанализировать феномен научной истины с точки зрения его внутринаучной и социальной значимости.

Научная новизна результатов исследования состоит в особенностях самого подхода к предмету исследования. Впервые по ряду существенных признаков выявляются варианты классической концепции истины, хотя ее неоднородность на разных этапах развития научно-философского знания очевидна. Впервые осуществляется системный анализ феномена научной истины, исходя из трех его основных аспектов: эпистемологического, праксиологического и аксиологического.

Результаты проведенного исследования сформулированы в следующих положениях, выносимых на защиту:

Историко-философский анализ показал, что базовым вариантом классической концепции истины является вариант семантико-модельный, эволюционный, с опосредованным характером взаимодействия субъекта и объекта познания. Данный вариант наиболее разработан в рамках классической концепции истины и отвечает специфике генезиса и формирования научного знания.

Для ряда прикладных теорий определение «истина есть соответствие знаний действительности» должно быть заменено следующим: «истина есть соответствие реализации рациональному проекту», где понятие реализации означает произведенный в согласии с теоретическим планом объект.

Множественность технологических решений прикладных проблем позволяет говорить о множественности истины. В этом случае действенным критерием отбора конкурирующих теорий оказывается не степень их приближения к действительности, но экономическая и экологическая целесообразность.

В условиях экологического кризиса принципиальным становится изменение характера практики как критерия истины: классическая практика трансформации объекта уступает мрсто практике контроля над объектом.

Истина, однако, остается доминирующей ценностью научного предприятия, в то время как ценность выживания должна определять специфику действий по технической и технологической реализации научных теорий. При этом основной ценностью фундаментальной теории является ценность мировоззренческая, а основной ценностью прикладной теории - прагматическая.

Показано, что взаимодействие основных аспектов является всеобщим и необходимым условием возможности научной истины как в фундаментальных, так и в прикладных теориях.

В целом, автор диссертационного исследования стремится сохранить реалистскую трактовку научного знания, считая, однако, инструмента-листскую установку на предсказание значимой для научного предприятия в связи с отмеченным в четвертом положении изменением характера практики. Авторская позиция, таким образом, близка к эмпирическому реализму, согласно которому реальными признаются предметы познания, данные в принятых видах эмпирического научного исследования. Отказываясь от дальнейшей конкретизации природы познаваемой реальности, автор, тем не менее, использует понятие материи, оговариваясь (на ст. 35), что называя реальность материальной, мы выдвигаем положение, нуждающееся в опытном обосновании.

Использованную литературу можно разделить на три основные группы. Первую группу составляют авторефераты кандидатских и докторских работ, в той или иной мере затрагивающих проблему научной истины. Среди кандидатских работ интерес представляют диссертации Р. X. Лукмановой «Проблема истины: гносеологический и экзистенциальный аспекты» (1995). В. П. Прыткова «Потенциальная истинность научной проблемы как развивающейся системы знания» (1992) и Е. Э. Крыловой «Проблема истины в контексте гуманизации науки» (1992). Из докторских работ наиболее значительными оказались исследования Н. В. Ро-жина «Проблемы объективной достоверности знания в западной философии» (1992), Г. П. Корнева «Идеонормативная концепция истины» (1997) и М. И; Билалова «Многообразие форм существования истины в совокупном познании» (1991).

Вторую группу составляют статьи и монографии, посвященные как проблеме истины, так и иным гносеологическим вопросам, принадлежащие отечественным авторам. Часть материала по проблеме научной истины была почерпнута из статей и монографических исследований М. И. Билалова, В. П. Визгина, Д. П. Горского, С. Н. Жарова, И. Т. Каса-вина, С. Б. Крымского, Е. А. Мамчур, Ю. К. Мельвиля. Л. А. Микеши-ной, Н. В. Мотрошиловой, И. С. Нарского, А. П. Огурцова, Т. И. Ой-зермана, М. Н. Руткевича, Э. М. Чудинова и других. Среди исследований, посвященных различным аспектам научного знания, необходимо отметить работы Л. Б. Баженова, А. С. Богомолова, П. П. Гайденко, Д. П. Горского, А. Ф. Зотова, В. В. Ильина, В. А. Лекторского, С. Ф. Мартыновича, И. П. Меркулова, Л. А. Микешиной, И. С. Нарского, А. А. Пе-ченкина, В. С. Степина, В. С. Швырева и других.

К третьей группе относятся исследования зарубежных авторов, таких как Г. Башляр, Ж. Кангилем, Р. Карнап, А. Койре, Т. Кун, И. Лака-тос, Э. Мах, X. Патнэм, К. Поппер, А. Пуанкаре, Р. Рорти, Р. В. Сел-ларс, А. Тарский, Ст. Тулмин, П. Фейерабенд, М. Хайдеггер, Т. Хилл, Дж. Холтон, А. Шафф и других. В диссертации использовались также работы М. Борна, В. Гейзенберга, М. Планка и А. Эйнштейна.

Диссертационное исследование имеет классическую структуру и состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Первая глава называется «Понятие научной истины как проблема современной философии» и представляет собой историко-философское исследование вариантов классической концепции истины, а также компаративистский анализ неклассических концепций научной истины, с указанием на основные, исторически возникшие проблемы. Глава содержит два параграфа.

Заключение диссертации по теме «Философия науки и техники», Трунев, Сергей Игоревич

Заключение

Проведенный в данной работе анализ показывает, что понятие научной истины, несмотря на пристальное внимание исследователей, не обладает требуемой ясностью. Многие термины, используемые философами науки нуждаются в более тщательном определении.

Одним из таких «понятийных атомов» является понятие «классическая концепция истины». Традиционно исследователи, говоря о классической концепции истины, не проводили жесткого разделения между различными вариантами этой концепции. Однако, поскольку последняя на всем протяжении истории философии и науки развивалась (не меняя своей формулировки), мы выявили, по ряду существенных признаков, исторически сложившиеся варианты классической концепции истины, а также ее базовый, т.е. наиболее разработанный вариант.

Данный вариант (семантико-модельный, эволюционный, с опосредованным характером взаимодействия субъекта и объекта познания), на наш взгляд, к настоящему времени не исчерпал своих возможностей и, в принципе, остается наиболее значимым для области теоретического естествознания. По крайней мере, если речь идет о фундаментальных исследованиях, предметом которых является объективная, не измененная человеческой деятельностью, реальность.

Впрочем, ошибка исследователей как раз и состоит в том, что повествуя об истине, они редко уточняют, истинность какого рода теорий они имеют в виду. Так, понятие «теория», на наш взгляд, тоже должно подвергнуться разделению на теории фундаментальные и теории прикладные. То, что фундаментальные исследования нацелены на репрезентацию (в семантико-модельной форме) природных объектов, обуславливает сохранение классической формулировки истины как соответствия знаний действительности. Существует, однако, целый ряд исследований, имеющих прикладной характер. Часть из них обладает сугубо прагматической значимостью, поскольку нацелена на произведение неприродных объектов.

Вдумаемся: с одной стороны, мы имеем воспроизведение, а с другой - произведение. Соответственно изменяется и формулировка истины. Если в первом случае мы устанавливаем соответствие наших знаний реальности, то во втором случае мы устанавливаем соответствие реализации нашим знаниям. Формулировка истины изменяется: истина есть соответствие реализации рациональному проекту. Здесь необходимо несколько оговорок. Во-первых, если реализация в дальнейшем будет взаимодействовать с природным организмом или веществом, то ее (реализации) эффективность будет напрямую зависеть от истинности наших знаний об этом организме или веществе. В этом случае, как было сказано выше, классическая формулировка истины сохраняется. Если же реализация будет функционировать в пределах «искусственной» реальности (например, в качестве составляющей какого-либо механизма, прибора и т.д.), то применяется измененная формулировка. Во-вторых, рациональный проект, предваряющий реализацию, может базироваться на выявленных закономерностях природного мира. В этом случае классическая формулировка также сохраняется. Отсюда, измененная формулировка истины будет применима к довольно узкому спектру технологических решений проблем прикладного характера. В целом же, классическая формулировка истины как соответствия знания действительности не теряет своего доминирующего положение.

Другое дело, что в процессе нашего исследования было выяснено, что мы не имеем ни одного абсолютного критерия истинности наших заключений о мире. Именно поэтому необходимо рассматривать отдельно каждый конкретный случай. Так, при проверке теории на истинность речь идет о фундаментальных теориях) мы должны учитывать следующие факторы. Во-первых, мы должны рассмотреть теорию с точки зрения ее простоты (синтаксической, семантической и прагматической) и фальсифицируемости. Во-вторых, выявить ее взаимоотношения с известными фактами и уже проверенными теориями. В-третьих, необходимо выявить и экспериментально проверить следствия теории (т.е. ее способность предсказывать новые факты). И, наконец, в-четвертых, необходимо рассмотреть возможность приближенной к эксперименту (по точности) технической реализации. Проведение в жизнь требований четвертого пункта может быть значительно растянуто во времени, и это необходимо учитывать. Кроме того, при выборе одной из нескольких альтернативных фундаментальных теорий действительным критерием становится феномен «морального старения» теорий.

Теории прикладного характера предполагают гораздо менее сложный способ проверки. Во-первых, они должны обладать простотой и, особенно, прагматической простотой, т.е. легкостью экспериментальной проверки. Последняя должна быть проведена в кратчайшие сроки. Во-вторых, проверочный эксперимент должен изначальна предполагать техническую или технологическую реализацию. При этом точность проверочного эксперимента должна максимально приближаться к точности реализации. Далее, поскольку технологических решений той или иной проблемы может быть несколько, в силу вступают два критерия отбора, названные нами экологической и экономической целесообразностью. Экологическая целесообразность означает, что:1) реализация теории возможна при минимальных затратах энергии и сырья; 2) реализация не способна нарушить экологический баланс. Экономическая целесообразность, в свою очередь, означает, что реализация теории не потребует значительных капиталовложений. Здесь необходимо учитывать, что на настоящее время экологическая и экономическая целесообразности могут вступать между собой в противоречие: то, что экономически целесообразно, может одновременно быть экологически недопустимо и наоборот. Именно поэтому в условиях экологического кризиса приоритетной является экологическая целесообразность. В принципе, любая реализация должна быть экологически оправданной.

Исходя из последнего замечания, необходимо указать на значимость изменения ценностных оснований практики. Если внутренней целью науки является достижение истины, а целью научной (т.е. экспериментальной) практики является, в частности, модельное воспроизведение теоретических положений, то целью производственной практики должно стать не только удовлетворение потребностей общества посредством реализации теоретических положений, но и обеспечение безопасности человеческой жизни. Отсюда, частично меняется и характер практики:

1) производство и освоение попадают под контроль экологических норм;

2) практика изменения объекта вытесняется практикой контроля над ним.

Поскольку же практика контроля с необходимостью базируется на комплексном знании об объекте и включает в себя предвидение изменений сложно организованных систем объектов, особое внимание, на наш взгляд, следует уделить разработке общенаучной картины мира, которая совместила бы в себе знания о различных уровнях реальности. Подобного рода картина мира, разумеется, необходима не в качестве истинного (и потому обязательного для всех) мировоззрения, но как обязательная детерминанта дальнейшего научного поиска. То есть, общенаучная картина мира должна использоваться внутри научного предприятия, но не внутри общества в целом.

Для организации повседневной практики, в свою очередь, достаточно ввести ясную религиозно-экологическую картину мира. В принципе, попытки построения подобного рода картины мира уже имеются, даже если не принимать в расчет обширное наследие «русских космистов».

Безусловно одно: в данное время научное предприятие стало чрезвычайно эффективным и, поэтому, не следует навязывать ему извне чуждые ему религиозно-философские и экологические нормы. Цель науки состоит в отыскании истины, которая, благодаря своей инвариантности, может быть реализована различными способами. Поэтому, жесткий контроль необходим лишь в области, напрямую связанных с практикой, прикладных исследований. Или даже в области производства. При этом необходимо учитывать, что ученый, как и всякий (по справедливому мнению Л. Б. Баженова) нормальный человек, едва ли склонен к разрушительным действиям: не нужно принимать дополнительных мер к тому, чтобы объяснить ему, что хорошо, и что плохо.

Синтез общенаучной картины мира, в свою очередь, возможен лишь в том случае, если мы отчетливо представляем себе процесс накопления истинного знания. В этом смысле, нас не устраивают ни релятивистская, ни фаллибилистская позиции.

Так, фаллибилизм предполагает, что истинными (да и то правдоподобными, т.е. относительно истинными) являются лишь последние, наиболее общие теории. Следовательно, все предыдущие теории ложны и должны быть отброшены. Однако, как быть с теориями, которые окончательны для определенного уровня реальности и в дальнейшем не могут быть изменены? Очевидно, что подобного рода теории являются абсолютно истинными применительно к строго ограниченному уровню реальности, а те описания, которые окажутся более общими, будут относиться уже к иному уровню реальности. Таким образом, абсолютно истинные теории становятся частными случаями относительно истинных, но более общйх теорий. Разумеется, при переходе от одного уровня реальности к другому мы получаем некоторый скачок, и при переходе от одной теории к другой, более общей, мы также получаем некоторый скачек, разрыв, зазор. Что, собственно, и требовалось доказать: процесс приращения научного знания оказывается процессом диалектическим, в котором разрыв преодолевается посредством охвата. Впрочем, фаллибилизм, на наш взгляд, точнее репрезентирует указанный процесс, нежели релятивизм, абсолютизирующий зазор.

Абсолютизация разрыва между прежними и новыми теориями разбивает поступательное развитие научного знания на совокупность несвязанных между собой парадигм, каждая из которых представляет особый взгляд на природу реальности. Очевидно, что при подобном подходе к истории науки прогрессивное развитие научного знания отрицается, поскольку парадигмальные образы мира оказываются равноценными, и мы не можем сказать, что на нынешнем этапе развития науки мы знаем о мире больше, нежели знали, например, в XVIII веке. Используя аргументацию X. Патнэма, мы указали на ошибочность этой позиции.

Меж тем, мы не отрицаем детерминирующего влияния парадигмы на выбор исследователем проблемы, области исследования и т.п. В процессе нашего анализа мы пришли к выводу, что фундаментальные проблемы, как правило, задаются логикой развития теорий, в отличие от проблем прикладного характера, задающимися практической деятельностью человека (точнее, производственно-повседневной практикой).

Далее, поскольку прогресс научного знания существует, существует и конечный пункт этого прогресса - абсолютная истина. Мы вынуждены допускать понятие абсолютной истины, по крайней мере, в качестве ценности, придающей осмысленность работе исследователя. При этом, абсолютная истина в данном случае есть ни что иное, как абсолютно истинная картина мира. Это определение необходимо, чтобы отличить ее от абсолютно истинных результатов локальных исследований. Абсолютная истинность последних гарантируется строго ограниченной областью их применения, а также практической нецелесообразностью дальнейшего уточнения имеющихся в них величин. Отсюда, наличная, т.е. конкретно-историческая картина мира будет обладать лишь относительной истинностью.

Поскольку конечным критерием истинности локальных исследований, по мнению многих специалистов, является практика, наш анализ остановился на этом понятии. Здесь подлежащим разделению «понятийным атомом» стало понятие «общественно-историческая практика». Для начала мы разделили его на научную и, условно говоря, производственно-повседневную. В процессе анализа выделенных типов мы пришли к выводу, что истинность фундаментальных теорий можно установить лишь посредством точной научной практики, поскольку техническая реализация, в подавляющем числе случаев, оказывается значительно грубее экспериментальной модели. Истинность прикладных исследований, напротив, как правило устанавливается не только экспериментом: как было сказано выше, эксперимент здесь наиболее близок к реализации. Тем не менее, при условии, что научная точность будет и далее внедряться в повседневный человеческий опыт, техническая реализация может считаться действительным критерием истинности. Таким образом, понятие общественно-исторической практики как критерия истины оказывается слишком широким: 1) техническая реализация действенна лишь при указанных условиях (т.е. при приближении ее точности к точности эксперимента и при соответствии общего уровня развития производства уровню экспериментальной техники), а 2) повседневная практика вообще не может считаться критерием истинности.

Мы выявили несколько причин, по которым повседневная практика не может считаться критерием истинности. Во-первых, повседневность довольствуется «приблизительным» знанием. Во-вторых, повседневные действия могут быть успешными и в том случае, если их основанием является ложная теория.

Последнее замечание является действенным аргументом против праг-матистского понимания научной теории. Рассмотрев научное предприятие через призму обыденного сознания, прагматизм представил теорию в качестве регулятора повседневного действия. Однако, как оказалось, не худшими регуляторами могут быть и ложные теории, не принадлежащие науке. Не будучи «внутринаучной» философией, прагматизм, все-таки справедливо оценил значимость научного предприятия для социума. Для массового человека научная истина обладает, прежде всего, прагматической ценностью, т.е. способностью служить руководством для действия. Кроме того, для общества в целом научная истина оказывается значимой в силу того, что является необходимым, усваиваемым в процессе социализации, эталоном.

Для ученого истина обладает не только регулятивной ценностью, т.е. способностью служить эталоном решения проблем, но и мировоззренческой ценностью. При этом, мировоззренческая ценность научной истины будет гораздо более значимой для реалиста, нежели для инструменталиста. На наш взгляд, между реализмом и инструментализмом нет противостояния: скорее, два эти образа науки взаимодополняют друг друга. Так, в реализме наиболее ценной оказывается установка на продуцирование истинной картины мира, а в инструментализме - установка на предсказание, осуществляемое с учетом данных, зафиксированных в картине мира, и, одновременно, расширяющее последнюю.

Наконец, последовательным выводом из вышеизложенного будет утверждение, что понятие «истина», применяемое по отношению к соответствующим действительности научным знаниям, является необходимым для успешного функционирования научного предприятия. Во-первых, понятие «истина» является необходимым как методологическая категория, фиксирующая особое качество наших знаний о некоторых аспектах действительности. Во-вторых, это понятие значимо как ценность, придающая смысл не только деятельности, но, в ряде случаев, самой жизни исследователя. В-третьих, «научная истина» - это понятие, не позволяющее сознанию исследователя стать объектом идеологических и религиозных манипуляций. Отказ от понятия «истина», не будучи угрозой для полностью погруженного в «правдоподобие» обыденного сознания, может привести к разрушению четко разделяющего истину и ложь научного духа.

Вышеизложенное доказывает, что взаимодействие трех основных аспектов является всеобщим и необходимым условием возможности научной истины как в фундаментальных, так и в прикладных теориях. Разумеется, в связи со спецификой типа конктретной теории содержание этих аспектов будет варьироваться.

Концепция анализа феномена научной истины, предложенная в диссертационном исследовании, а также выдвигаемые положения могут быть использованы в качестве практических рекомендаций для преобразования научного предприятия и практической деятельности человека и в качестве методологических принципов дальнейшего исследования феномена научной истины. Историко-философское и аналитическое составляющие данной работы могут быть использованы для разработки учебных курсов по истории философии и философии науки.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Трунев, Сергей Игоревич, 1999 год

1. Авенариус Р. Человеческое понятие о мире. - М.: Кн. маг. «Звено», 1909. - 136 с.

2. Агасси Дж. Наука в движении (примечания к Попперу). // Структура и развитие науки (Из Бостонских исследований по философии науки). - М.: Прогресс, 1978. С. 121 - 160.

3. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т. 1 - М.: Мысль. 1975. -- 550 с.

4. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т. 2 - М.: Мысль. 1978. - 687 с.

5. Баженов JL Б. Основные вопросы теории гипотезы. - М.: Высшая школа. 1961. - 68 с.

6. Баженов JI. Б. Строение и функции естественнонаучной теории.1. М.: Наука. 1978. - 224 с.

7. Баженов JI. Б. Строение и функции естественнонаучной теории. // Синтез современного научного знания. - М.: Наука, 1973. С. 390 - 420.

8. Бахтияров К. И. Многомерность истины. // Философские науки. 1991. №4. С. 96- 102.

9. Башляр Г. Новый рационализм. - М.: Прогресс. 1987. - 376 с.

10. Беляев Е. И. Философский анализ: методологические аспекты.

11. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та. 1999. - 148 с.

12. Бергсон А. Два источника морали и религии. - М.: Канон. 1994.384 с.

13. Беркли Дж. Сочинения. - М.: Мысль. 1978. - 556 с.

14. Билалов М. И. Истина, знание, убеждение. - Ростов-на-Дону.: Изд-во Ростовского ун-та, 1990. - 176 с.

15. Богомолов А. С. Буржуазная философия США XX века. - М.: Мысль. 1974. 343 с.

16. Богомолов А. С. Философия англо-американского неореализма.

17. М.: Изд-во Мос-го ун-та. 1962. - 87 с.

18. Богомолов А. С. Рой Вуд Селларс о материалистической теории познания. // Вопросы философии, 1962. № 8. С. 140 - 142.

19. Бодрийяр Ж. Фрагменты из книги «О соблазне». // Иностранная литература. 1994. № 1. С. 59 - 66.

20. Божич С. П. О способах истинностной оценки естественнонаучного высказывания. // Логика и эмпирическое познание. - М.: Наука. 1972. С. 243 - 255.

21. Боргош Ю. Фома Аквинский. - М.: Мысль, 1975, - 182 с.

22. Борн М. Физика в жизни моего поколения. - М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1963. - 534 с.

24. Буржуазная философия XX века. - М.: Политиздат. 1974. - 335 с.

25. Бычков В. В. Эстетика Аврелия Августина. - М.: Искусство. 1984,264 с.

26. Вартофский М. Эвристическая роль метафизики в науке. //Структура и развитие науки /Из Бостонских исследований по философии науки/. - М.: Прогресс. 1978. С. 43 - 110.

27. Вернадский В. И. Основою жизни - искание истины. // Новый мир, 1988, №3. С. 203 - 233.

28. Вессель X. А. Логический аспект теории абсолютной и относительной истины. // Вопросы философии. 1967. № 8. С. 56 - 64.

29. Визгин В. П. Истина и ценность. // Ценностные аспекты развития науки. - М.: Наука. 1990. С. 36 - 51.

30. Гадамер Г. Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. - М.: Прогресс. 1988. - 704 с.

31. Гайденко П. П. Эволюция понятия науки: Становление и развитие первых научных программ. - М.: Наука. 1980. - 567 с.

32. Гейзенберг В. Физика и философия. - М.: Изд-во иностр. литры. 1963. - 177 с.

33. Горский Д. П. Проблемы общей методологии наук и диалектической логики. - М.: Мысль. 1966. - 364 с.

34. Горский Д. П. Истина и ее критерий. // Вопросы философии. 1962. №2. С. 121 - 133.

35. Горский Д. П. Операциональные определения и операционализм П. Бриджмена. //Вопросы философии, 1971, № 6. С. 101 - 111.

38. Джеймонат JL О философии Поппера: критические заметки. // Вопросы философии. 1983. № 8. С. 147 - 155.

39. Джемс В. Многообразие религиозного опыта. - СПб.: «Андреев и сыновья». 1993. - 418 с.

40. Джемс У. Психология. - М.: Педагогика. 1991. - 368 с.

41. Догалаков А. Г. Истина как проблема научного познания: Монография. - Балашов.: Изд-во БГПИ. 1999. - 168 с.

42. Дышлевый П. С. Естественнонаучная картина мира как форма синтеза знания. // Синтез современного научного знания. - М.: Наука. 1973. С. 94-120.

43. Евсевичев В. И., Налетов И. 3. Концепция «третьего мира» в гносеологии К. Поппера. // Вопросы философии. 1974, № 10. С. 130 - 136.

44. Жаров С. Н. Пути достижения объективной истины и избыточное содержание научной теории. // Философские науки. 1986. № 2. С. 1017.

45. Зворыкин А. А. Наука, производство, труд. - М.: Наука, 1965.260 с.

46. Зиневич Ю. А., Федотова В. Г. Роль социально-культурных факторов в исследовании науки. // Вопросы философии. 1982. № 9. С. 67 - 77.

47. Зиновьев А. А. Проблема значений истинности в многозначной логике. // Вопросы философии. 1959, № 3. С. 131 - 136.

48. Злобин Н. С. Ценность истины и истинность ценности. // Ценностные аспекты развития науки. - М.: Наука, 1990. С. 18 - 36.

49. Зотов А. Ф., Воронцова Ю. В. Буржуазная «философия науки».

50. М.: Изд-во МГУ. 1978. - 200 с.

51. Зотов А. Ф. «Прикладной рационализм» Г. Башляра. // Проблемы и противоречия буржуазной философии 60 - 70-х годов XX века. - М.: Наука, 1983. С. 201 - 230.

52. Зотов А. Ф. Э. Мейерсон о структуре научного знания и закономерностях его развития. // Концепции науки в буржуазной философии и социологии: Вторая половина XIX - XX в. С. 7 - 40.

54. Идеалы и нормы научного исследования. Под ред. В. С. Степи-на, А. П. Огурцова, Н. В. Мотрошилова и др., Ред.-сост. В. С. Степин. - Мн.: Изд-во Б ГУ. 1981. - 432 с.

55. Ивин А. А. Каузальное определение истины. // Философские науки. 1978. №4.; С. 85 - 93.

56. Ильин В. В. Теория познания. Эпистемология. - М.: Изд-во МГУ. 1974, - 136 с.

57. Ионов И. Историческая наука: от «истинного» к полезному знанию. // Общественные науки и современность. 1995, № 4. С. 109 - 112.

58. Кангилем Ж. К истории наук о жизни после Дарвина. - М.: Наука, 1971, -20 с.

59. Каримский А. М. Американский натурализм: история и перспективы. // Вестник Московского университета, серия 7,1991, №1. С. 69 - 80.

60. Карнап Р. Философские основания физики. - М.: Прогресс. 1971.381с.

61. Касавин И. Т. О дескриптивном понимании истины. // Философские науки. 1990, № 8. С. 64 - 73.

62. Кезин А. В. Научность: эталоны, идеалы, критерии. - М.: Изд-во Мос-го ун-та. 1985. - 128 с.

63. Киселева Н. А. О современном состоянии операционализма П. Бриджмена. // Философия марксизма и неопозитивизм. - М.: Изд-во Мос-го ун-та. 1963. С. 307 - 314.

64. Козин Н. Г. Эмпирический и теоретический уровни научного знания и познания. // Научное знание: Уровни, методы, формы. - Саратов: Изд-во СГУ. 1986. С. 147 - 154.

65. Койре А. Очерки истории философской мысли. - М.: Прогресс. 1985. -286 с.

66. Копнин П. В. Введение в марксистскую гносеологию. - Киев.: Наукова думка. 1966. - 288 с.

67. Копнин П. В. Диалектика, логика, наука. - М.: Наука. 1973. - 464 с.

68. Коршунов А. М., Пушкарская J1. С. Методы и формы научного познания. // Философские науки. 1975. № 1. С. 128 - 136.

69. Кристостурян Н. Г. Эксперимент и его значение как критерия истины. // Практика - критерий истины в науке. - М.: Изд-во социаль-но-экономич. лит-ры. 1960. С. 55 - 90.

70. Кротков Е. Эпистемологические образы научной истины. // Общественные науки и современность, 1995. № 6. С. 123 - 124.

71. Крымский С. Б. Истина и мнение. // Философские науки. 1990. № 10. С. 73 -77.

72. Крючкова С. Е. Еще раз о «загадке» индукции. // Вестник Московского университета, серия 7. 1991. № 1. С. 21 - 30.

73. Кун Т. Структура научных революций. - М.: Прогресс. 1975. - 288 с.

74. Кураев В. И., Лазарев Ф. В. Точность, истина и рост знания. - М.: Наука. 1988. -240 с.

75. Курсанов Г. А. Ленинская теория истины и кризис буржуазных воззрений. - М.: Мысль. 1977. - 350 с.

76. Курсанов Г. А. К оценке теории когеренции. // Вопросы философии. 1967. №8. С. 95 - 106.

77. Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции. // Структура и развитие науки /Из Бостонских исследований по философии науки/. - М.: Прогресс. 1978. С. 203 - 269.

78. Левин Г. Д. Теория соответствия и марксистская концепция истины. // Практика и познание. - М.: Наука. 1973. С. 180 - 196.

79. Легостаев В. М. Философская интерпретация развития науки Томаса Куна. // Вопросы философии. 1972, № 11. С. 129 - 136.

80. Лейнг Р. У. Разделенное Я. - К.: Государственная библиотека Украины для юношества. 1995. - 320 с.

81. Лекторский В. А. От позитивизма к неопозитивизму. // Вопросы философии. 1966. № 9. С. 57 - 67.

82. Лекторский В. А. Субъект, объект, познание. - М.: Наука. 1980. - 359 с.

83. Леонардо да Винчи. Избранное. - М.: Гос-е изд-во худ-й литры. 1952, - 260 с.

84. Липский Б. И. Практическая природа истины. - Л.: Изд-во Лен-го ун-та, 1988. - 152 с.

85. Майданов А. С. Структура и динамика процесса формирования теории. // Вопросы философии. 1982. № 11. С. 60 - 67.

86. Майзель Б. М. Проблема познания в философских работах К. Р. Поппера 60-х годов. // Вопросы философии, 1975. № 6. С. 140 - 147.

87. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. - М.: Лабиринт. 1994. - 89 с.

88. Мамчур Е. А. Проблема выбора теории. К анализу переходных ситуаций в развитии физического знания. - М.: Наука. 1975. - 227 с.

89. Мамчур Е. А. Внеэмпирические критерии в обосновании истинности теоретического знания. // Практика и познание. - М.: Наука. 1973. С. 228 - 246.

90. Мамчур Е. А. Проблема критерия простоты научных теорий. // Вопросы философии. 1966. № 9. С. 159 - 168.

91. Мамчур Е. А., Илларионов С. В. Регулятивные принципы построения теории. // Синтез современного научного знания. - М.: Наука, 1973. С. 355 - 389.

92. Мартынович С. Ф. Факт в структуре научного мышления. // Научное знание: Уровни, методы, формы. - Саратов: Изд-во СГУ. 1986. С. 168 - 179.

93. Мартынович С. Ф. Факт науки и его детерминация (философс-ко-методологический аспект). - Саратов.: Изд-во Сар. ун-та. 1983. - 180 с.

94. Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. - М.: Изд-во Скирмунта. 1908. 307 с.

95. Мах Э. Познание и заблуждение. Очерки по психологии исследования. - М.: Изд-во Скирмунта. 1909. - 471 с.

96. Межуев В. М. Наука в современной культуре. // Вопросы философии, 1972. № 1. С. 56 - 67.

97. Мельвиль Ю. К. Американский прагматизм. - М.: Изд-во МГУ. 1957. - 118 с.

98. Мельвиль Ю. К. Чарльз Пирс и прагматизм. У истоков американской буржуазной философии XX века. - М.: Изд-во МГУ. 1968. - 492 с.

99. Меркулов И. П. Гипотетико-дедуктивная модель и развитие научного знания. - М.: Наука. 1980. - 188 с.

100. Меркулов И. П. Метод гипотез в истории научного познания. - М.: Наука, 1984. - 188 с.

101. Метлов В. И. Критический анализ эволюционного подхода к теории познания К. Поппера. // Вопросы философии, 1979, № 2. С. 75 - 85.

102. Методологические проблемы взаимосвязи и взаимодействия наук.

103. Л.: Наука. Ленингр. отд-е. 1970. - 348 с.

104. Микешина Л. А. Детерминация естественнонаучного познания.

105. Л.: Изд-во Ленин-го ун-та. 1977. - 104 с.

106. Микешина Л. А. Современная проблематизация вечной темы. / / Философские науки. 1990. № 10. С. 77 - 83.

107. Мостепаненко А. М. Методологические и философские проблемы современной физики. - Л.: Изд-во Ленин-го ун-та. 1977. - 168 с.

108. Мостепаненко А. М. Философия и методы научного познания.

109. Л.: Лениздат. 1972. - 263 с.

110. Мотрошилова Н. В. Истина и социально-исторический процесс познания. - М.: Знание, 1977. - 64 с.

112. Нарский И. С. Критика концепций науки в буржуазной философии. - М.: Знание, 1969. - 48 с.

113. Нарский И. О. Современные проблемы теории познания. - М.: Знание. 1989. -64 с.

114. Нарский И. С. Критика учения неопозитивизма о критерии истины (проблема верификации). Статья 1. // Вопросы философии. 1959, №9. С. 87 - 98.

115. Нарский И. С. Критика учения неопозитивизма о критерии истины (проблема верификации). Статья 2. // Вопросы философии, 1960. №9. С. 81-92.

116. Наука и культура («материалы круглого стола»). // Вопросы философии, 1998. № 10. С. 3 - 38.

117. Никитин Е. П. Объяснение - функция науки. - М.: Наука. 1970.280 с.

118. Никитин Е. П. Природа научного объяснения и современный позитивизм. // Вопросы философии, 1962. № 8. С. 96 - 107.

119. Никифоров A. J1. От формальной логики к истории науки: Критический анализ буржуазной методологии науки. - М.: Наука, 1983. - 177 с.

120. Никифоров А. Революция в теории познания? // Общественные науки и современность. 1995, № 4. С. 115 - 117.

121. Ницше Ф. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. Литературные памятники. - М.: Мысль. 1990. - 831 с.

122. Ницше Ф. Сочинения в 2-х томах. Т. 2. - М.: Мысль. 1990. - 830 с.

123. Новик И. Б. Единство методологии и аксиологии как выражение синтеза знаний. // Синтез современного научного знания. - М.: Наука. 1973. С. 626 - 635.

124. Оганезов К. С. Принцип соответствия и его место в логической структуре физической теории. // Философские науки. 1975, № Т. С. 28 - 36.

125. Огурцов А. П. Экзистенциальность правды или объективность истины: конфликтность установок творческой личности. // Междисциплинарный подход к исследованию научного творчества. - М.: Наука. 1990. С. 83 - 105.

126. Ойзерман Т. И. Некоторые проблемы научно-философской теории истины. Статья 1. // Вопросы философии. 1982. С. 70 - 84.

127. Патнэм X. Философия сознания. - М.: Дом интеллектуальной книги. 1999.- 240 с.

128. Патнэм X. Философы и человеческое понимание. // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. - М.: Издательская корпорация «Логос». 1996. С. 221 - 246.

129. Петров Ю. А. Теория познания. Научно-практическое значение. - М.: Мысль. 1988.-146 с.

130. Петров Ю. А., Никифоров А. Л. Логика и методология научного познания. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 249 с.

131. Печенкин А. А. Обоснование научной теории: Классика и современность. - М.: Наука. 1991. - 183 с.

132. Печенкин А. А. Логико-методологические проблемы естественнонаучного знания. // Вопросы философии. 1967, № 8. С. 83 - 94.

133. Печенкин А. А. Операционалистская трактовка логики науки у П. Бриджмена. // Концепции науки в буржуазной философии и социологии: Вторая половина 19-го - 20-й век. - М.: Наука. 1973. С. 5373.

134. Пионтковский С. Г. Идея глобального эволюционизма в контексте современной науки. // Вестник Московского университета. Серия 7. 1990, №2. С. 14 - 24.

135. Планк М. Позитивизм и реальный внешний мир. // Вопросы философии, 1998, № 3. С. 120 - 132.

136. Позитивизм и наука: Критич. очерк: Сборник статей. Отв. ред. Д. П. Горский, Б. С. Грязнов. - М.: Наука, 1975. - 246 с.

137. Поппер К. Логика и рост научного знания. - М.: Прогресс. 1983. -594 с.

138. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2: Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. - М.: Феникс. Международный фонд «Культурная инициатива». 1992. - 528 с.

139. Поппер К. Реализм и цель науки. // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада.

140. М.: Издательская корпорация «Логос», 1996. С. 92 - 106.

141. Порус В. Н. «Научный реализм» У. Селларса. // Вопросы философии, 1980. № 9. С. 149 - 154.

142. Порур В. Н. Эпистемология: некоторые тенденции. // Вопросы философии. 1997. № 2. С. 93 - 111.

143. Практика -познание - мировоззрение: Мировоззренч. содерж. принципов диалект, и ист. материализма. А. И. Яценко, Н. Ф. Тарасен-ко, Н. М. Есипчук и др. Отв. ред. А. И. Яценко. - К.: Наукова думка.1980. - 371 с.

144. Пуанкаре А. О науке. - М.: Наука, 1983. - 560 с.

145. Райдер Дж. Натурализм, диалектический материализм и объективность. // Вестник Московского ун-та, серия 7,1991, № 1. С. 85 - 90.

146. Ракитов А. И. Рациональность и теоретическое познание. // Вопросы философии. 1982. № 11. С. 68 - 81.

147. Ракитов А. И. О логических критериях научности. // Вопросы философии. 1972. № 12. С. 59 - 66.

148. Решетниченко А. В. . Распопов И. В. Картина мира в системе познания. -Днепропетровск.: Изд-во ДГУ. 1992. - 136 с.

149. Риккерт Г. Философия жизни. - СПб. : Academia, 1922. - 167 с.

150. Риль А. Теория науки и метафизика с точки зрения философского критицизма. - М.: Изд. К. Т. Солдатенкова. 1887. - 426 с.

151. Родионов В. М., Черепнев А. И. Естествознание и техника. - М.: Знание 1974. - 128 с.

152. Родный Н. И. Проблема научной революции в концепции развития науки Т. Куна. // Концепции науки в буржуазной философии и социологии: Вторая половина XIX - XX век. - М.: Наука. 1973. С. 41 - 52.

153. Рорти Р. Философия и зеркало природы. - Новосиб.: Изд-во Новосиб. ун-та. 1997. - 320 с.

154. Рузавин Г. И. Методы научного исследования. - М. : Мысль, 1974, -237 с.

155. Рузавин Г. И. Научная теория. Логико-методологический анализ. - М.: Мысль. 1978. - 244 с.

156. Рузавин Г. И. Гипотетико-дедуктивный метод. // Логика и эмпирическое познание. - М.: Наука. 1972. С. 86 - 113.

157. Руткевич M. Н. Практика - основа познания и критерий истины. - М.: Госполитиздат, 1952. - 244 с.

158. Руткевич M. Н. Роль практики в познании мира. - Свердловск.:1. Кн. изд., 1956.- 72 с.

159. Руткевич M. Н. Практика как критерий истинности знания. // Практика - критерий истины в науке. - М.: Изд-во социально-эконо-мич. лит-ры, 1960. С. 5 - 54.

160. Селларс Р. В. Три ступени материализма. // Вопросы философии. 1962. №8. С. 132- 139.

161. Степин В. С. Становление научной теории. /Содержательные аспекты строения и генезиса теоретических знаний физики/. - Мн.: Изд-во ЕГУ. 1976. - 320 с.

162. Степин В. С. Философская антропология и философия науки. - М.: Высшая школа. 1992. - 191 с.

163. Степин В. С. Научное познание как «опережающее отражение» практики. // Практика и познание. - М.: Наука. 1973. С. 206 - 227

164. Таванец П. В. О семантическом определении истины. // Философские вопросы современной формальной логики. - М.: Изд-во Акад. наук СССР. 1962. С. 140-151.

165. Тавризян Г. М. Человек в условиях научно-технической цивилизации. // Проблемы и противоречия буржуазной философии 60 - 70-х годов XX века. - М.: Наука. 1983. С. 322 - 360.

166. Тарский А. Истина и доказательство. // Вопросы философии. 1972. №8. С. 136- 145.

167. Тростников В. И. Научна ли «научная картина мира»? // Новый мир, 1989, № 12. С. 257 - 263.

168. Тулмин Ст. Человеческое понимание. - М.: Прогресс. 1984. - 321 с.

169. Тулмин Ст. Концептуальные революции в науке. // Структура и развитие науки. (Из Бостонских исследований по философии науки). - М.: Прогресс. 1978. С. 170- 189.

170. Украинцев Б. С. Проблема активности отображения. // Вопросы философии. 1972. № 11. С. 78 -90.

171. Украинцев Б. С. Связь естественных и общественных наук в техническом знании. // Синтез современного научного знания. - М.: Наука. 1973. С. 74 - 93.

172. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. - М.: Прогресс, 1986.- 542 с.

173. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. - СПб.: A-cad. 1994. -406 с.

174. Фуко М. Жизнь: опыт и наука. // Вопросы философии. 1993. № 5. С. 43 - 53.

175. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. - М.: Республика. 1993. -447 с.

176. Хайдеггер М. Цолликонеровские семинары. // Логос. (1) 1992, №3. С. 82 - 98.

177. Хайдеггер М. О сущности истины. // Философские науки, 1989, №4. С. 91 -104.

178. Хахлрег К., Хукер К. Эволюционная эпистемология и философия науки. // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. - М.: Издательская корпорация «Логос». 1996. С. 158 - 198.

179. Холтон Дж. Тематический анализ науки. - М.: Прогресс. 1981.383 с.

180. Хилл Т. Современные теории познания. - М.: Прогресс. 1965.533 с.

181. Хинтикка Я. Проблема истины в современной философии. // Вопросы философии. 1996. № 9. С. 46 - 58.

182. Чудинов Э. М. Диалектика научного познания и проблема истины. - М.: Знание. 1979. - 64 с.

183. Чудинов Э. М. Природа научной истины. - М.: Политиздат. 1977. -312 с.

184. Шафф А. Некоторые проблемы марксистско-ленинской теорииистины. - M.: Изд. Иностр. лит-ры. 1953. - 479 с.

185. Швырев В. С. Анализ научного познания: основные направления, формы, проблемы. - М.: Наука. 1988. - 176 с.

186. Швырев В. С., Юдин Э. Г. Мировоззренческая оценка науки: критика буржуазных концепций сциентизма и антисциентизма. - М.: Знание. 1973. -64 с.

187. Швырев В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. - М.: Наука. 1966. - 193 с.

188. Штофф В. А. Проблемы методологии научного познания. - М.: Высшая школа. 1978. -271 с.

189. Штофф В. А., Микешина Л. А. Проблема истины. // Философские науки. 1976. № 2. С. 130 - 140.

190. Штофф В. А., Микешина JI. А. Формы и методы научного познания. // Философские науки, 1974. № 5. С. 117 - 127.

191. Эйнштейн А. Собрание научных трудов в 4-х томах. Т. 4. - М.: Наука. 1967, -576 с.

192. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом. - М.: Политиздат. 1977. - 483 с.

193. Юдин Б. Г. Объяснение и понимание в научном познании. // Вопросы философии. 1980. № 9. С. 51 - 63.

194. Юлина Н. С. Проблема метафизики в американской философии XX века. - М.: Наука. 1978. - 296 с.

195. Юлица Н. С. Образы науки и американский натурализм. // Вестник Московского университета, серия 7, 1991. № 1. С. 80 - 85.

196. Юлина Н. С. «Эмерджентный реализм» К. Поппера против редукционистского материализма. //Вопросы философии, 1979. № 8. С. 96 - 108.

197. Юм Д. Сочинения в 2-х томах. Т. 2. - М.: Мысль, 1965. - 927 с.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.