Идеалистическое, материалистическое, натуралистическое понимание общества. Оскар Уайльд «Кентервильское привидение Кентервильское привидение материально идеалистическая история 1

Оскар Уайльд. Кентервильское привидение

Материально-идеалистическая история

Когда мистер Хайрам Б. Отис, американский посол, решил купить

Кентервильский замок, все уверяли его, что он делает ужасную глупость,- было

достоверно известно, что в замке обитает привидение.

Сам лорд Кентервиль, человек донельзя щепетильный, даже когда дело

касалось сущих пустяков, не преминул при составлении купчей предупредить

мистера Отиса.

Нас как-то не тянуло в этот замок,- сказал лорд Кентервиль,- с тех

пор как с моей двоюродной бабкой, вдовствующей герцогиней Болтон, случился

нервный припадок, от которого она так и не оправилась. Она переодевалась к

обеду, и вдруг ей на плечи опустились две костлявые руки. Не скрою от вас,

мистер Отис, что привидение это являлось также многим ныне здравствующим

членам моего семейства. Его видел и наш приходский священник, преподобный

Огастес Дэмпир, магистр Королевского колледжа в Кембридже. После этой

неприятности с герцогиней вся младшая прислуга ушла от нас, а леди

Кен-тервиль совсем лишилась сна: каждую ночь ей слышались какие-то

непонятные шорохи в коридоре и библиотеке.

Что ж, милорд,- ответил посол,- пусть привидение идет вместе с

мебелью. Я приехал из передовой страны, где есть все, что можно купить за

деньги. К тому же молодежь у нас бойкая, способная перевернуть весь ваш

Старый Свет. Наши молодые люди увозят от вас лучших актрис и оперных

примадонн. Так что, заведись в Европе хоть одно привидение, оно мигом

очутилось бы у нас в каком-нибудь музее или в разъездном паноптикуме.

Боюсь, что кентервильское привидение все-таки существует,- сказал,

улыбаясь, лорд Кентервиль,- хоть оно, возможно, и не соблазнилось

предложениями ваших предприимчивых импресарио. Оно пользуется известностью

добрых триста лет,- точнее сказать, с тысяча пятьсот восемьдесят четвертого

года,- и неизменно появляется незадолго до кончины кого-нибудь из членов

нашей семьи.

Обычно, лорд Кентервиль, в подобных случаях приходит домашний врач.

Никаких привидений нет, сэр, и законы природы, смею думать, для всех одни -

даже для английской аристократии.

Вы, американцы, еще так близки к природе! - отозвался лорд

Кентервиль, видимо, не совсем уразумев последнее замечание мистера Отиса. -

Что ж, если вас устроит дом с привидением, то все в порядке. Только не

забудьте, я вас предупредил.

Несколько недель спустя была подписана купчая, и по окончании

лондонского сезона посол с семьей переехал в Кентервильский замок. Миссис

Отис, которая в свое время - еще под именем мисс Лукреция Р. Тэппен с 53-й

Западной улицы - славилась в Нью-Йорке своей красотой, была теперь дамой

средних лет, все еще весьма привлекательной, с чудесными глазами и точеным

профилем. Многие американки, покидая родину, принимают вид хронических

больных, считая это одним из признаков европейской утонченности, но миссис

Отис этим не грешила. Она обладала великолепным телосложением и совершенно

фантастическим избытком энергии. Право, ее нелегко было отличить от

настоящей англичанки, и ее пример лишний раз подтверждал, что теперь у нас с

Америкой все одинаковое, кроме, разумеется, языка. Старший из сыновей,

которого родители в порыве патриотизма окрестили Вашингтоном,- о чем он

всегда сожалел,- был довольно красивый молодой блондин, обещавший стать

хорошим американским дипломатом, поскольку он три сезона подряд дирижировал

немецкой кадрилью в казино Ньюпорта и даже в Лондоне заслужил репутацию

превосходного танцора. Он питал слабость к гардениям и геральдике, отличаясь

во всем остальном совершенным здравомыслием. Мисс Вирджинии Е. Отис шел

шестнадцатый год. Это была стройная девочка, грациозная, как лань, с

большими, ясными голубыми глазами. Она прекрасно ездила на пони и, уговорив

однажды старого лорда Билтона проскакать с ней два раза наперегонки вокруг

Гайд-парка, на полтора корпуса обошла его у самой статуи Ахиллеса; этим она

привела в такой восторг юного герцога Чеширского, что он немедленно сделал

ей предложение и вечером того же дня, весь в слезах, был отослан своими

опекунами обратно в Итон. В семье было еще двое близнецов, моложе Вирджинии,

которых прозвали "Звезды и полосы", поскольку их без конца пороли. Поэтому

милые мальчики были, не считая почтенного посла, единственными убежденными

республиканцами в семье.

От Кентервильского замка до ближайшей железнодорожной станции в Аскоте

целых семь миль, но мистер Отис заблаговременно телеграфировал, чтобы им

выслали экипаж, и семья двинулась к замку в отличном расположении духа.

Был прекрасный июльский вечер, и воздух был напоен теплым ароматом

соснового леса. Изредка до них доносилось нежное воркование лесной горлицы,

пестрая грудь фазана. Крошечные белки поглядывали на них с высоких буков, а

кролики прятались в низкой поросли или, задрав белые хвостики, улепетывали

по мшистым кочкам. Но не успели они въехать в аллею, ведущую к

Кентервильскому замку, как небо вдруг заволокло тучами, и странная тишина

сковала воздух. Молча пролетела у них над головой огромная стая галок, и,

когда они подъезжали к дому, большими редкими каплями начал накрапывать

На крыльце их поджидала опрятная старушка в черном шелковом платье,

белом чепце и переднике. Это была миссис Амни, домоправительница, которую

миссис Отис, по настоятельной просьбе леди Кентервиль, оставила в прежней

должности. Она низко присела перед каждым из членов семьи и церемонно,

по-старинному, промолвила:

Добро пожаловать в замок Кентервилей! Они вошли вслед за нею в дом и,

миновав настоящий тюдоровский холл, очутились в библиотеке - длинной и

низкой комнате, обшитой черным дубом, с большим витражом против двери. Здесь

уже все было приготовлено к чаю. Они сняли плащи и шали и, усевшись за стол,

принялись, пока миссис Амни разливала чай, разглядывать комнату.

Вдруг миссис Отис заметила потемневшее от времени красное пятно на

полу, возле камина, и, не понимая, откуда оно взялось, спросила миссис Амни:

Наверно, здесь что-то пролили?

Да, сударыня,- ответила старая экономка шепотом,- здесь пролилась

Какой ужас!- воскликнула миссис Отис. - Я не желаю, чтобы у меня в

гостиной были кровавые пятна. Пусть его сейчас же смоют!

Старушка улыбнулась и ответила тем же таинственным? шепотом:

Вы видите кровь леди Элеоноры Кентервиль, убиенной на этом самом

месте в тысяча пятьсот семьдесят пятом году супругом своим сэром Симоном де

Кентервиль. Сэр Симон пережил ее на девять лет и потом вдруг исчез при

весьма загадочных обстоятельствах. Тело его так и не нашли, но грешный дух

его доныне бродит по замку. Туристы и прочие посетители замка с неизменным

восхищением осматривают это вечное, несмываемое пятно.

Что за глупости!- воскликнул Вашингтон Отис. - Непревзойденный

Пятновыводитель и Образцовый Очиститель Пинкертона уничтожит его в одну

И не успела испуганная экономка помешать ему, как он, опустившись на

колени, принялся тереть пол маленькой черной палочкой, похожей на губную

помаду. Меньше чем в минуту от пятна и следа не осталось.

- "Пинкертон" не подведет! - воскликнул он, обернувшись с торжеством к

восхищенному семейству. Но не успел он это досказать, как яркая вспышка

молнии озарила полутемную комнату, оглушительный раскат грома заставил всех

вскочить на ноги, а миссис Амни лишилась чувств.

Какой отвратительный климат,- спокойно заметил американский посол,

закуривая длинную сигару с обрезанным концом.- Наша страна-прародительница

до того перенаселена, что даже приличной погоды на всех не хватает. Я всегда

считал, что эмиграция - единственное спасение для Англии.

Дорогой Хайрам,- сказала миссис Отис,- как быть, если она чуть что

примется падать в обморок?

Удержи у нее разок из жалованья, как за битье посуды,- ответил

посол,и ей больше не захочется.

И правда, через две-три секунды миссис Амни вернулась к жизни. Впрочем,

как нетрудно было заметить, она не вполне еще оправилась от пережитого

потрясения и с торжественным видом объявила мистеру Отису, что его дому

грозит беда.

Сэр,- сказала она,- мне доводилось видеть такое, от чего у всякого

христианина волосы встанут дыбом, и ужасы здешних мест много ночей не давали

мне смежить век.

Но мистер Отис и его супруга заверили почтенную особу, что они не

боятся привидений, и, призвав благословенье божье на своих новых хозяев, а

также намекнув, что неплохо бы прибавить ей жалованье, старая

домоправительница нетвердыми шагами удалилась в свою комнату.

Всю ночь бушевала буря, но ничего особенного не случилось. Однако,

когда на следующее утро семья сошла к завтраку, все снова увидели на полу

ужасное кровавое пятно.

В Образцовом Очистителе сомневаться не приходится,- сказал Вашингтон.

Я его на чем только не пробовал. Видно, здесь и в самом деле поработало

привидение.

И он снова вывел пятно, а наутро оно появилось на прежнем месте. Оно

было там и на третье утро, хотя накануне вечером мистер Отис, прежде чем

уйти спать, самолично запер библиотеку и забрал с собою ключ. Теперь вся

семья была занята привидениями. Мистер Отис стал подумывать, не проявил ли

он догматизма, отрицая существование духов; миссис Отис высказала намеренье

вступить в общество спиритов, а Вашингтон сочинил длинное письмо господам

Майерс и Подмор касательно долговечности кровавых пятен, порожденных

преступлением. Но если и оставались у них какие-либо сомнения в реальности

призраков, они в ту же ночь рассеялись навсегда.

День был жаркий и солнечный, и с наступлением вечерней прохлады

семейство отправилось на прогулку. Они вернулись домой лишь к девяти часам и

сели за легкий ужин. О привидениях даже речи не заходило, так что все

присутствующие отнюдь не были в том состоянии повышенной восприимчивости,

которое так часто предшествует материализации духов. Говорили, как потом мне

рассказал мистер Отис, о чем всегда говорят просвещенные американцы из

высшего общества; о бесспорном превосходстве мисс Фанни Давенпорт как

актрисы над Сарой Бернар; о том, что даже в лучших английских домах не

подают кукурузы, гречневых лепешек и мамалыги; о значении Бостона для

формирования мировой души; о преимуществах билетной системы для провоза

багажа по железной дороге; о приятной мягкости нью-йоркского произношения по

сравнению с тягучим лондонским выговором. Ни о чем сверхъестественном речь

не шла, а о сэре Симоне де Кентервиле никто даже не заикнулся. В одиннадцать

вечера семья удалилась на покой, и полчаса спустя в доме погасили свет.

Очень скоро, впрочем, мистер Отис проснулся от непонятных звуков в коридоре

у него за дверью. Ему почудилось, что он слышит - с каждой минутой все

отчетливей - скрежет металла. Он встал, чиркнул спичку и взглянул на часы.

Был ровно час ночи. Мистер Отис оставался совершенно невозмутимым и пощупал

свой пульс, ритмичный, как всегда. Странные звуки не умолкали, и мистер Отис

теперь уже явственно различал звук шагов. Он сунул ноги в туфли, достал из

несессера какой-то продолговатый флакончик и открыл дверь. Прямо перед ним в

призрачном свете луны стоял старик ужасного вида. Глаза его горели, как

раскаленные угли, длинные седые волосы патлами ниспадали на плечи, грязное

платье старинного покроя было все в лохмотьях, с рук его и ног, закованных в

кандалы, свисали тяжелые ржавые цепи.

Сэр,- сказал мистер Отис,- я вынужден настоя-тельнейше просить вас

смазывать впредь свои цепи. С этой целью я захватил для вас пузырек

машинного масла "Восходящее солнце демократической партии". Желаемый эффект

после первого же употребления. Последнее подтверждают наши известнейшие

священнослужители, в чем вы можете самолично удостовериться, ознакомившись с

этикеткой. Я оставлю бутылочку на столике около канделябра и почту за честь

снабжать вас вышеозначенным средством по мере надобности.

С этими словами посол Соединенных Штатов поставил флакон на мраморный

столик и, закрыв за собой дверь, улегся в постель.

Кентервильское привидение так и замерло от возмущения. Затем, хватив в

гневе бутылку о паркет, оно ринулось по коридору, излучая зловещее зеленое

сияние и глухо стеная. Но едва оно ступило на верхнюю площадку широкой

дубовой лестницы, как из распахнувшейся двери выскочили две белые фигурки, и

огромная подушка просвистела у него над головой. Времени терять не

приходилось и, прибегнув спасения ради к четвертому измерению, дух скрылся в

деревянной панели стены. В доме все стихло.

Добравшись до потайной каморки в левом крыле замка, привидение

прислонилось к лунному лучу и, немного отдышавшись, начало обдумывать свое

положение. Ни разу за всю его славную и безупречную трехсотлетнюю службу его

так не оскорбляли. Дух вспомнил о вдовствующей герцогине, которую насмерть

напугал, когда она смотрелась в зеркало, вся в кружевах и бриллиантах; о

четырех горничных, с которыми случилась истерика, когда он всего-навсего

улыбнулся им из-за портьеры в спальне для гостей; о приходском священнике,

который до сих пор лечится у сэра Уильяма Галла от нервного расстройства,

потому что однажды вечером, когда он выходил из библиотеки, кто-то задул у

него свечу; о старой мадам де Тремуйяк, которая, проснувшись как-то на

рассвете и увидав, что в кресле у камина сидит скелет и читает ее дневник,

слегла на шесть недель с воспалением мозга, примирилась с церковью и

решительно порвала с известным скептиком мосье де Вольтером. Он вспомнил

страшную ночь, когда злокозненного лорда Кентервиля нашли задыхающимся в

гардеробной с бубновым валетом в горле. Умирая, старик сознался, что с

помощью этой карты он обыграл у Крокфор-да Чарлза Джеймса Фокса на пятьдесят

тысяч фунтов и что эту карту ему засунуло в глотку кентервильское

привидение. Он припомнил каждую из жертв своих великих деяний, начиная с

дворецкого, который застрелился, едва зеленая рука постучалась в окно

буфетной, и кончая прекрасной леди Статфилд. которая вынуждена была всегда

носить на шее черную бархатку, чтобы скрыть отпечатки пяти пальцев,

оставшиеся на ее белоснежной коже. Она потом утопилась в пруду, знаменитом

своими карпами, в конце Королевской аллеи. Охваченный тем чувством

самоупоения, какое ведомо всякому истинному художнику, он перебирал в уме

свои лучшие роли, и горькая улыбка кривила его губы, когда он вспоминал

последнее свое выступление в качестве Красного Рабена, или

Младенца-удавленника, свой дебют в роли Джибона Кожа да кости, или

Кровопийцы с Бекслейской Топи; припомнил и то, как потряс зрителей

всего-навсего тем, что приятным июньским вечер

ом поиграл в кегли своими костями на площадке для лаун-тенниса.

И после всего этого заявляются в замок эти мерзкие нынешние американцы,

навязывают ему машинное масло и швыряют в него подушками! Такое терпеть

нельзя! История не знала примера, чтоб так обходились с привиде-нием. И он

замыслил месть и до рассвета остался недвижим, погруженный в раздумье.

На следующее утро, за завтраком, Отисы довольно долго говорили о

привидении. Посол Соединенных Штатов был немного задет тем, что подарок его

отвергли.

Я не собираюсь обижать привидение,- сказал он,-г и я не могу в данной

связи умолчать о том, что крайне невежливо швырять подушками в того, кто

столько лет обитал в этом доме. - К сожалению, приходится добавить, что это

абсолютно справедливое замечание близнецы встретили громким хохотом. - Тем

не менее,- продолжал посол,- если дух проявит упорство и не пожелает

воспользоваться машинным маслом "Восходящее солнце демократической партии",

придется расковать его. Невозможно спать, когда так шумят у тебя под дверью.

Впрочем, до конца недели их больше не потревожили, только кровавое

пятно в библиотеке каждое утро вновь появлялось на всеобщее обозрение.

Объяснить это было. непросто, ибо дверь с вечера запирал сам мистер Отис, а

окна закрывались ставнями с крепкими засовами. Хамелеонопо-добная природа

пятна тоже требовала объяснения. Иногда оно было темно-красного цвета,

иногда киноварного, иногда пурпурного, а однажды, когда они сошли вниз для

семейной молитвы по упрощенному ритуалу Свободной американской реформатской

епископальной церкви, пятно оказалось изумрудно-зеленым. Эти

калейдоскопические перемены, разумеется, очень забавляли семейство, и каждый

вечер заключались пари в ожидании утра. Только маленькая Вирджиния не

участвовала в этих забавах; она почему-то всякий раз огорчалась при виде

кровавого пятна, а в тот день, когда оно стало зеленым, чуть не

расплакалась.

Второй выход духа состоялся в ночь на понедельник. Семья только

улеглась, как вдруг послышался страшный грохот в холле. Когда перепуганные

обитатели замка сбежали вниз, они увидели, что на полу валяются большие

рыцарские доспехи, упавшие с пьедестала, а в кресле с высокой спинкой сидит

кентервильское привидение и, морщась от боли, потирает себе колени. Близнецы

с меткостью, которая приобретается лишь долгими и упорными упражнениями на

особе учителя чистописания, тотчас же выпустили в него по заряду из своих

рогаток, а посол Соединенных Штатов прицелился из револьвера и, по

калифорнийскому обычаю, скомандовал "руки вверх!". Дух вскочил с бешеным

воплем и туманом пронесся меж них, потушив у Вашингтона свечу и оставив всех

во тьме кромешной. На верхней площадке он немного отдышался и решил

разразиться своим знаменитым дьявольским хохотом, который не раз приносил

ему успех. Говорят, от него за ночь поседел парик лорда Рейкера, и этот

хохот, несомненно, был причиной того, что три французских гувернантки леди

Кентервиль заявили об уходе, не прослужив в доме и месяца. И он разразился

самым своим ужасным хохотом, так что отдались звонким эхом старые своды

замка. Но едва смолкло страшное эхо, как растворилась дверь, и к нему вышла

миссис Отис в бледно-голубом капоте.

Боюсь, вы расхворались,- сказала она. - Я принесла вам микстуру

доктора Добелла. Если вы страдаете несварением желудка, она вам поможет.

Дух метнул на нее яростный взгляд и приготовился обернуться черной

собакой - талант, который принес ему заслуженную славу и воздействием коего

домашний врач объяснил неизлечимое слабоумие дяди лорда Кентервиля,

достопочтенного Томаса Хортона. Но звук приближающихся шагов заставил его

отказаться от этого намерения. Он удовольствовался тем, что стал слабо

фосфоресцировать, и в тот момент, когда его уже настигли близнецы, успел,

исчезая, испустить тяжелый кладбищенский стон.

Добравшись до своего убежища, он окончательно потерял самообладание и

впал в жесточайшую тоску. Невоспитанность близнецов и грубый материализм

миссис Отис крайне его шокировали; но больше всего его огорчило то, что ему

не удалось облечься в доспехи. Он полагал, что даже нынешние американцы

почувствуют робость, узрев привидение в доспехах,- ну хотя бы из уважения к

своему национальному поэту Лонгфелло, над изящной и усладительной поэзией

которого он просиживал часами, когда Кентервили переезжали в город. К тому

же это были его собственные доспехи. Он очень мило выглядел в них на турнире

в Кенильворте и удостоился тогда чрезвычайно лестной похвалы от самой

королевы-девственницы. Но теперь массивный нагрудник и стальной шлем

оказались слишком тяжелы для него, и, надев доспехи, он рухнул на каменный

пол, разбив колени и пальцы правой руки.

Он не на шутку занемог и несколько дней не выходил из комнаты,- разве

что ночью, для поддержания в должном порядке кровавого пятна. Но благодаря

умелому самоврачеванию он скоро поправился и решил, что в третий раз

попробует напугать посла и его домочадцев. Он наметил себе пятницу

семнадцатого августа и в канун этого дня допоздна перебирал свой гардероб,

остановив наконец выбор на высокой широкополой шляпе с красным пером, саване

с рюшками у ворота и на рукавах и заржавленном кинжале. К вечеру начался

ливень, и ветер так бушевал, что все окна и двери старого дома ходили

ходуном. Впрочем, подобная погода была как раз по нем. План его был таков:

первым делом он тихонько проберется в комнату Вашингтона Отиса и постоит у

него в ногах, бормоча себе что-то под нос, а потом под звуки заунывной

музыки трижды пронзит себе горло кинжалом. К Вашингтону он испытывал особую

неприязнь, так как прекрасно знал, что именно он взял в обычай стирать

знаменитое Кентервильское Кровавое Пятно Образцовым Пинкертоновским

Очистителем. Доведя этого безрассудного и непочтительного юнца до полной

прострации, он проследует затем в супружескую опочивальню посла Соединенных

Штатов и возложит покрытую холодным потом руку на лоб миссис Отис,

нашептывая тем временем ее трепещущему мужу страшные тайны склепа. Насчет

маленькой Вирджи-нии он пока ничего определенного не придумал. Она ни разу

его не обидела и была красивой и доброй девочкой. Здесь можно обойтись

несколькими глухими стонами из шкафа, а если она не проснется, он подергает

дрожащими скрюченными пальцами ее одеяло. А вот близнецов он проучит как

следует. Перво-наперво он усядется им на грудь, чтобы они заметались от

привидевшихся кошмаров, а потом, поскольку их кровати стоят почти рядом,

застынет между ними в образе холодного, позеленевшего трупа и будет так

стоять, пока они не омертвеют от страха. Тогда он сбросит саван и, обнажив

свои белые кости, примется расхаживать по комнате, вращая одним глазом, как

полагается в роли Безгласого Даниила, или Скелета-самоубийцы. Это была очень

я роль, ничуть не слабее его знаменитого Безумного Мартина, или

Сокрытой Тайны, и она не раз производила сильное впечатление на зрителей.

В половине одиннадцатого он догадался по звукам, что вся семья

отправилась на покой. Ему еще долго мешали дикие взрывы хохота,- очевидно,

близнецы с беспечностью школьников резвились перед тем, как отойти ко сну,но

в четверть двенадцатого в доме воцарилась тишина, и, только пробило полночь,

он вышел на дело. Совы бились о стекла, ворон каркал на старом тисовом

дереве, и ветер блуждал, стеная, словно неприкаянная душа, вокруг старого

дома. Но Отисы спокойно спали, не подозревая ни о чем, в храп посла заглушал

дождь и бурю. Дух со злобной усмешкой на сморщенных устах осторожно вышел из

панели. Луна сокрыла свой лик за тучей, когда он крался мимо окна фонарем,

на котором золотом и лазурью были выведены его герб и герб убитой им жены.

на него с отвращением.

Вдруг ему почудилось, что кто-то окликнул его, и он замер на месте, но

это только собака залаяла на Красной ферме. И он продолжал свой путь,

бормоча никому теперь не понятные ругательства XVI века и размахивая в

воздухе заржавленным кинжалом. Наконец он добрался до поворота, откуда

начинался коридор, ведущий в комнату злосчастного Вашингтона. Здесь он

переждал немного. Ветер развевал его седые космы и свертывал в неописуемо

ужасные складки его могильный саван. Пробило четверть, и он почувствовал,

что время настало. Он самодовольно хихикнул и повернул за угол; но едва он

ступил шаг, как отшатнулся с жалостным воплем и закрыл побледневшее лицо

длинными костлявыми руками. Прямо перед ним стоял страшный призрак,

недвижный, точно изваяние, чудовищный, словно бред безумца. Голова у него

была лысая, гладкая, лицо толстое, мертвенно-бледное; гнусный смех свел

черты его в вечную улыбку. Из глаз его струились лучи алого света, рот был

как широкий огненный колодец, а безобразная одежда, так похожая на его

собственную, белоснежным саваном окутывала могучую фигуру. На груди у

призрака висела доска с непонятной надписью, начертанной старинными буквами.

О страшном позоре, должно быть, вещала она, о грязных пороках, о диких

злодействах. В поднятой правой руке его был зажат меч из блестящей стали.

Никогда доселе не видав привидений, дух Кентервиля, само собой

разумеется, ужасно перепугался и, взглянув еще раз краешком глаза на

страшный призрак, кинулся восвояси. Он бежал, не чуя под собою ног, путаясь

в складках савана, а заржавленный кинжал уронил по дороге в башмак посла,

где его поутру нашел дворецкий. Добравшись до своей комнаты и почувствовав

себя в безопасности, дух бросился на свое жесткое ложе и спрятал голову под

одеяло. Но скоро в нем проснулась былая кентервильская отвага, и он решил,

как только рассветет, пойти и заговорить с другим привиде-нием. И едва заря

окрасила холмы серебром, он вернулся туда, где встретил ужасный призрак. Он

понимал, что, в конце концов, чем больше привидений, тем лучше, и надеялся с

помощью нового сотоварища управиться с близнецами. Но когда он очутился на

прежнем месте, страшное зрелище открылось его взору. Видно, что-то недоброе

стряслось с призраком. Свет потух в его пустых глазницах, блестящий меч

выпал у него из рук, и весь он как-то неловко и неестественно опирался о

стену. Дух Кентервиля подбежал к нему, обхватил его руками, как вдруг - о,

ужас! - голова покатилась по полу, туловище переломилось пополам, и он

увидел, что держит в объятиях кусок белого полога, а у ног его валяются

метла, кухонный нож и пустая тыква. Не зная, чем объяснить это странное

превращение, он дрожащими руками поднял доску с надписью и при сером

утреннем свете разобрал такие страшные слова:

ДУХ ФИРМЫ ОТИС Единственный подлинный и оригинальный призрак

Остерегайтесь подделок! Все остальные - не настоящие!

Ему стало все ясно. Его обманули, перехитрили, провели! Глаза его

зажглись прежним кентервильским огнем; он заскрежетал беззубыми деснами и,

воздев к небу изможденные руки, поклялся, следуя лучшим образцам старинной

стилистики, что, не успеет Шантеклер дважды протрубить в свой рог, как

свершатся кровавые дела и убийство неслышным шагом пройдет по этому дому.

Едва он произнес эту страшную клятву, как вдалеке с красной черепичной

крыши прокричал петух. Дух залился долгим, глухим и злым смехом и стал

ждать. Много часов прождал он, но петух почему-то больше не запел. Наконец

около половины восьмого шаги горничных вывели его из оцепенения, и он

вернулся к себе в комнату, горюя о несбывшихся планах и напрасных надеждах.

Там, у себя, он просмотрел несколько самых своих любимых книг о старинном

рыцарстве и узнал из них, что всякий раз, когда произносилась эта клятва,

петух пел дважды.

Идеалистическая трактовка единства истории. На признании единства истории были построены ф.-историч. концепции Гегеля, Фурье. Г.: единству истории придавал "мировой дух", кот. воплощался в духе различных народов; Ф.: идея единства истории служила обоснованию новой высшей цивилизации, кот. придет на смену существующей. Материалистич. подход к единству истории вкл. в себя признание единства мир. и. Единство и. закладывается в самой реальной жизни, в способе ее матер. обеспечения с пом. трудовой деятельности и используемых ею матер. средств труда. Труд - вечное условие чел. жизни. Мат. основа ист. процесса есть одновременно и основа его единства. Если различные культуры и цивилизации развиваются как самост. и внутренне замкнутые образования, то никаких общих законов, ист. закономерностей быть не может. Формы проявления единства ист. процесса. Установление многообр. связей между странами: экономич., культурных => рост городов, консолидация народностей. С развитием капит. отношений все больше стран вовлекаются в механизм кап. экономики. Эк. и культурное развитие тесно связ. с развитием науки и техники. В этом взаимосвязанном мире соц. значимые события сразу становятся достоянием всех, интересы и судьбы народов тесно переплетаются. Т.о. в ходе истории меняются формы выражения ее внутр. единства, старые формы накладываются на новые. Причины и факторы многообразия истории. Многообразие истории существует во времени и пространстве. Во времени - это разл. этапы исторического развития, формации и эпохи. В пространстве - это наличное реальное многообразие социальн. жизни, осн. источник которого - неравномерность ист. развития.

36. Материальное общественное бытие и общественное сознание .

Общественное бытие и общественное сознание - две стороны, материальная и духовная, жизни об-ва, находящиеся между собой в определенной взаимосвязи и взаимодействии. Под О. б. марксизм понимает материальное Отношение людей к природе в процессе производства материальных благ и те отношения (в классовом об-ве-классовые), в к-рые люди вступают в процессе этого производства. О. с.- это взгляды, представления, идеи, политические, юридические, эстетические, этические и др. теории, философия, мораль, религия и др. формы сознания. Вопрос о взаимоотношении О. б. и о. с. является конкретизацией осн. вопроса философии в применении к об-ву. До марксизма господствующим в философии воззрением было представление об определяющей роли сознания в жизни об-ва. В действительности же сознание есть не что иное, как отражение в духовной жизни людей их О. б. Первую формулировку этого положения, подводящего под науку об об-ве твердое научное основание, дали Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии»: «...люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение (т. е. производственные отношения.- Ред.), изменяют вместе с этой своей действительностью также свое мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» (т. 3, с. 25). Марксизм не только объяснил этот решающий для понимания жизни людей факт. Он показал также, что взаимоотношения О. б. и о. с. не просты, а сложны, подвижны и развиваются вместе с развитием и усложнением общественной жизни. Если на первых ступенях истории О. с. формируется как непосредственное порождение материальных отношений людей, то в дальнейшем, с расчленением об-ва на классы, возникновением политики, права, политической борьбы, О. б. воздействует определяющим образом на сознание людей через множество промежуточных звеньев, каковыми являются государство и государственный строй, правовые и политические отношения и т. п., также оказывающие огромное влияние на О. с. В этих условиях непосредственное выведение О. с. из материальных отношений приводит к вульгаризации и упрощению. О. с. и его многообразным формам, при всей их зависимости от О. б., присуща относительная самостоятельность. Последняя выражается в том, что изменения в материальной жизни об-ва никогда не создают заново продукты О. с., ибо духовные представления - научные, философские, художественные и прочие идеи - зависят от накопленного ранее материала и подчиняются определенной внутренней ло-: гике своего развития. Кроме того, изменения в материальных отношениях не могут вызывать мгновенного, автоматического изменения О. с., т. к.^ду-ховным представлениям людей свойственна значительная сила инерции и только борьба между новыми и старыми представлениями приводит закономерно к победе тех, к-рые вызываются решающими потребностями изменившейся материальной жизни, нового бытия. В то же время необходимо видеть и учитывать большую роль О. с. и его воздействия на развитие самого О. б. Абсолютное противопоставлен ние этих двух сторон жизни людей действительно лишь в рамках осн. вопроса о том, что первично и что вторично. За пределами этого вопроса такое абсолютное противопоставление теряет смысл, а в те или иные периоды роль О. с. может стать и становится решающей, хотя и тогда оно в конечном счете определяется и обусловлено О. б. Историко-материалистическое решение вопроса в отношении О. б. и о. с. и их природы имеет огромное методологическое значение, помогает научно ставить и практичен ски решать проблемы общественной жизни.

37. Стихийное и сознательное .

Стихийное и сознательное в историческом процессе - категории социального познания, с помощью которых раскрывается характер протекания процессов общественной жизни как деятельности людей, степень совпадения целей и результатов деятельности. Ядром вопроса о соотношении стихийности и сознательности в историческом процессе является проблема рациональности и ее границ применительно к особенностям индустриальной цивилизации.

В качестве исходного пункта представлений о возможности полностью сознательной (рациональной) организации социальной жизни можно рассматривать учение Платона об идеальном государстве. Однако наиболее объемно проблема обсуждается в Новое время в условиях становления и развития индустриального общества.

В духе рационализма и просвещения обосновывается идея о возможности рациональной организации общества и исключения в нем какой-либо стихийности (случайности) на основе научного предвидения, в чем и выражается общественный прогресс (Декарт и др.). Идеальное общество есть рационально организованное общество, где ведущую роль выполняют носители знаний, из единого центра планирующие будущее (позитивизм, марксизм). Предельной формой данного подхода выступила теория и практика коммунистических режимов, исходивших из идеи абсолютной рационализируемости всех сторон жизни общества и человека (ленинизм). Исторический процесс трактуется здесь как закономерный переход от стихийности к сознательности общественной жизни под руководством знающих будущее организаций и вождей. Высший критерий сознательности - совпадение деятельности с требованиями объективных социальных законов. Стихийность же исходит из иллюзий, ненаучных представлений об обществе. Поэтому хотя каждый человек в досоциалистических обществах действует в своей повседневной жизни сознательно, социальный процесс в целом стихиен, разрушителен. Необходим переход к сознательному творчеству истории, где сознательность тождественна планомерности, и достигается совпадение целей и результатов деятельности.

Другой версией решения проблемы является технократизм, хотя и отвергающий идеи коммунизма, но опирающийся на ту же логику социального консерватизма. Практический опыт сознательной (планомерной) организации общественной жизни показал, что такой подход неминуемо перерастает в тоталитаризм, в кризис и угрозу гибели цивилизации. Тоталитаризм выступает при этом чаще всего как результат самих возвышенных устремлений: для этого достаточно поставить себе целью организовать жизнь общества по единому плану н последовательно стремиться к реализации этой цели на практике. Итогом является то, что не предусматривалось в благородных планах: лишение людей свободы выбора, контроль над всеми сторонами их жизни, нивелировка личности, превращение ее в средство общественных целей, постоянное снижение квалификации управляющих, система деспотизма и насилия, исходящая из догмата непогрешимости правящих структур. За этим скрыт парадокс рациональности: чем больше мы стремимся рационализировать общество, тем больше в нем подавление человека и фактическое торжество иррационального (М. Вебер).

В итоге в социально-философской мысли формируются качественно иные подходы к проблеме стихийности и сознательности в историческом процессе.

В основе их лежат следующие идеи: 1) наличие в силу социокультурных особенностей множества рациональностей, которые недопустимо сводить только к науке; 2) многонаправленность социальных процессов, развитие философии нестабильности и т.п., что делает невозможным однозначное историческое предсказание будущего и соответственно его планирование; 3) наличие в деятельности человека взаимодополняющих рациональных и иррациональных начал (Хайек, Поппер, Франк и др.). На передний план выходит идея открытой рациональности, т.е. рациональности критической, способной к выходу за пределы готовых схем и жестких конструкций, ибо реальность всегда шире, богаче, полнее любых человеческих представлений о ней, а потому недопустима канонизация содержания любой картины мира.

При всей роли сознательности в основе исторического процесса лежат "спонтанные порядки", которые складываются не по чьему-то замыслу, а стихийно в ходе социальной эволюции, где координация социальных действий достигается за счет соблюдения универсальных правил поведения.

В результате утверждается расширенный порядок человеческого сотрудничества на основе использования огромного массива рассеянного в обществе знания, чего не может обеспечить ни один планирующий центр (Хайек). Тем самым ограничивается монополизм в любых его формах, особенно монополия на истину, поскольку в силу разрозненности и противоречивости человеческих устремлений никто не имеет права претендовать на владение абсолютной истиной. Стихийность, таким образом, соответствует человеческой природе, что вовсе на исключает элементов организации, но на основе конкуренции и согласования различных подходов, отказа от опеки над людьми, децентрализации принятия решений, демократической организации общества. Формируется не единый план на всех, а социальная политика, постоянно корректируемая обстоятельствами, конкретные социальные технологии в духе социальной инженерии (Поппер). И хотя, тем самым усложняется принятие решений, при этом блокируется волюнтаризм, а принимаемые решения оказываются действительно эффективными.

В итоге обеспечивается действительная сознательность, особенно необходимая в условиях обострения глобальных проблем, когда требуется сознательно направляемое развитие человечества в целом - на основе ноосферного подхода, принципа коэволюции природы и общества, что невозможно без вмешательства планетарного Разума.

Идеалистическое понимание исторического процесса - понимание исторического процесса, исходящее из признания первичности общественного сознания по сравнению с общественным бытием, абсолютизирующее и мистифицирующее субъективные факторы в истории. И. п. и. п. имеет гносеологические корни, заключающиеся в трудности различения объективных факторов истории, скрытых в глубине процессов материального производства, и выступающей на поверхности исторических событий роли идей, сознательной деятельности выдающихся личностей. И. п. и. имеет глубокие социальные корни и причины. Это прежде всего классовые интересы, побуждающие создавать теории, выгодные эксплуататорам, оправдывающие их цели и политику. Наряду с этим следует учитывать, что на основе и в рамках И. п. и. могли создаваться теории, отражающие прогрессивные для своего времени классовые интересы, а также чаяния народных масс, их мечты о лучшем будущем (социальные утопии), ибо до возникновения марксизма И. п. и. было не просто господствующим, но вообще единственным и единственно возможным пониманием истории. Концепции И. п. и. многообразны. С древних времен господствовал взгляд, согласно которому исторические события непосредственно определяются волей богов, божественным провидением, судьбой, фатумом. В противовес этим теологическим взглядам просветители и материалисты XVII-XVIII вв. выдвинули утверждения о сознательной деятельности людей, которые по своей воле устанавливают социальные порядки. При этом в качестве определяющей силы истории у них выступает общественное сознание людей данной эпохи («мнение правит миром»). У Гегеля определяющей силой истории стала мистифицированная в виде «абсолютной идеи», «мирового разума» познавательная и созидающая деятельность человека. Позже приобрели распространение антропологические теории, как прогрессивные (Фейербах, Чернышевский), так и субъективистские, волюнтаристские (младогегельянцы. народничество и др.). Развитие промышленности и естествознания породило концепции, переносящие на общество биологические закономерности (Конт, Спенсер), привлекло внимание к отдельным материальным условиям жизни общества - географической среде, народонаселению (мальтузианство).

Исторический материализм (материалистическое понимание истории) - учение об обществе, материалистически решающее основной вопрос философии применительно к истории и исследующее на этой основе общесоциологические законы исторического развития и формы их реализации в деятельности людей. И. м. составляет теоретическую и методологическую базу социологии и др. общественных наук. Все домарксистские философы, в т. ч. материалисты, были идеалистами в понимании общественной жизни, поскольку останавливались на констатации того факта, что в отличие от природы, где действуют слепые силы, в обществе действуют люди - существа сознательные, руководствующиеся в своих действиях идеальными побуждениями. Ленин указывал, что сама идея материализма в социологии была гениальной. Ее реализация-создание И. м.- означала проникновение науки в сущность исторического процесса, открытие его законов. Создание И. м. позволило, с одной стороны, провести последовательно материалистический взгляд на мир в целом - не только на природу, но и на общество, с др.- вскрыть материальную основу общественной жизни, определяющую развитие всех др. ее сторон. Признавая роль выдающихся личностей в истории, И. м. уделяет основное внимание действиям народных масс - подлинных творцов истории. Вскрывая материальную обусловленность общественно-исторического процесса, И. м. в противовес вульгарно-материалистическим теориям, отрицающим роль идей, политических и др. учреждений и организаций, подчеркивает их обратное, активное воздействие на породивший их базис и выявляет огромную роль субъективного фактора - действий людей, классов, партий, сознательности и организованности масс. И. м. несовместим с фатализмом и волюнтаризмом. Люди сами творят свою историю, но не могут творить ее по произволу, ибо каждое новое поколение действует в определенных объективных условиях, созданных до него. Эти условия и действующие на их основе законы открывают разнообразный возможности для деятельности людей. Реализация этих возможностей, а значит, реальный ход истории зависит от людей, их активности и инициативы, от организованности и сплоченности прогрессивных сил. Поскольку человек есть социальное существо, то научный анализ общества в И. м. дает ключ к пониманию развития человека в истории и взаимоотношения общества и личности в различные исторические эпохи. Впервые основные черты И. м. были изложены Марксом и Энгельсом в работе «Немецкая идеология». Формулировка сущности И. м. дана Марксом в предисловии «К критике политической экономии». Но «синонимом общественной науки» И. м. стал только со временем выхода в свет «Капитала». Вместе с накоплением нового опыта исторического развития необходимо происходит развитие и обогащение И. м. И. м. тесно связан с осмыслением проблем современного общественного развития, с развитием наук.

В процессе философского анализа понятие "общество" может означать, во-первых, обособившуюся от природы часть материального мира и, во-вторых, определенный период, ступень в развитии человеческой истории.

Общество – совокупность людей, объединенных исторически сложившимися формами их взаимосвязи и взаимодействия в целях удовлетворения своих потребностей.

Общество есть продукт взаимодействия людей.

Натуралистическое направление характеризуется пониманием общества как естественного продолжения природы, природных условий, космоса.

Натурализм приводит прямую аналогию между явлениями природы и общества, объясняет специфику общественных отношений и процессов ссылками на закономерности природных явлений.

Сторонники социобиологии связывали многообразие исторического процесса с генетическими, расовыми, половыми особенностями. Представители натуралистического направления связывали перспективу развития человечества с освоением космических "окрестностей" Земли, а затем и более далеких пространств Вселенной.

Идеализм усматривает основания, причины и факторы происхождения и функционирования общества в духовной сфере.

Философы-идеалисты главную задачу общественного развития видели в духовном самоусовершенствовании общества и человека. Авторы подобных идей глубоко обосновывали значение духовного начала в деятельности людей. Ими было высказано немало плодотворных идей и догадок, относящихся к различным сторонам взаимодействия в системе мир - общество - человек. Но в целом история представлялась как переплетение различных отношений (политических, экономических, правовых, нравственных, семейных, религиозных и других), где господствовали хаос и случайность. Общество рассматривалось как агрегат индивидов, действующих в соответствии со своими целями и устремлениями.

Различают субъективно – идеалистические и объективно – идеалистические представления .

Объективные: на общество оказывают решающее воздействие общественное мнение, мировая Воля.

Субъетивные: общество есть продукт воли, разума и других проявлений духа выдающихся личностей.

Материализм . Представители: К.Маркс и Ф.Энгельс.

Согласно этому подходу общество понимается как материальное образование, развивающееся в рамках объективных и необходимых естественно – исторических закономерностей.

Исходным пунктом рассмотрения социальных процессов были люди, наделенные потребностями и интересами, находящиеся в определенных связях друг с другом. Совокупность общественных взаимодействий всех социальных субъектов и образует конкретно-историческое общество. Формирование материалистического понимания истории связано с выделением из всей совокупности связей и отношений материальных (экономических) отношений. На этом основании было сформулировано понятие "общественного бытия". Под последним понимались материальные условия жизни общества и материальные отношения людей друг к другу, природе. Признаком материальных общественных отношений является их независимость от общественного сознания. Напротив, общественное бытие определяет общественное сознание - сложную систему чувств, взглядов, идей, теорий, в которых отражается общественное бытие. Но общественное сознание - это не пассивное созерцание: оно, в свою очередь, оказывает активное обратное воздействие на бытие.

44. Формационная и цивилизационная концепции общественного развития и реальный исторический процесс. В социальной философии разработаны две концепции общественного развития - формационная и цивилизационная.

Формационная концепция основана на понятии общественно-экономической формации - типе общества, который характеризуется специфическим экономическим базисом (экономическим способом производства) и соответствующими ему идеологической надстройкой, историческими формами общности людей, типом и формой семьи. Понятие общественно-экономической формации позволяет представить историю в виде ряда последовательных ступеней, образующих линию прогресса. К. Маркс выделял пять общественно-экономических формаций:

-первобытно-общинная (Первобытное общество было первой общественно-экономической формацией наблюдаемой в истории человечества. Она возникла, когда человечество выделилось из животного мира и приобрело свои специфические качества. Низкий уровень развития производительных сил соответствовал и определенным отношениям между людьми. Эти отношения базировались на общественной собственности на средства производства),

-рабовладельческая (имеет в основе собственность не только на средства производства, но и на собственно трудящегося: раба. Возникают антагонистические классы. Чтобы защитить частную собственность и возможность эксплуатации формируется государство и право с различными органами принуждения: армия, суд, бюрократический аппарат и т.д. В то же время возникает и разделение между умственным и физическим трудом),

-феодальная (имеет своей базой собственность сеньоров на средства производства (в первую очередь на землю) и частичную собственность на трудящегося: крепостного крестьянина. Между тем, в феодальном обществе существовала и личная собственность крестьян и ремесленников),

-капиталистическая (имеет своей базой частную собственность на средства производства и эксплуатацию труда свободных наемных рабочих, вынужденных продавать свою рабочую сил),

-коммунистическая ((по мнению Маркса – это будущее человечества) должна базироваться на общественной собственности на средства производства. Конечная цель – это создание благоприятных условий для развития каждого индивида и общества в целом, где свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех).

Цивилизационная концепция основана на понятии цивилизации. В конце XIX – начале ХХ века в трудах Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, позднее А. Тойнби активно разрабатывается цивилизационная концепция общественного развития. По их представлениям, основу общественной жизни составляют более или менее изолированные друг от друга «культурно-исторические типы» (Н.Я. Данилевский) или «цивилизации» (О. Шпенглер, А. Тойнби), проходящие в своем развитии ряд последовательных стадий: зарождение, расцвет, старение, упадок. Единого определения цивилизации до сих пор не выработано. В самом общем виде, цивилизация - это общество, которое характеризуется специфической социальной организацией, а также всей совокупностью материальных и духовных достижений. Согласно цивилизационной концепции, ход истории приводит к образованию многих цивилизаций, которые так или иначе взаимодействуют друг с другом.

А. Тойнби подразделял цивилизации на основные (шумерская, вавилонская, эллинская, китайская, индусская, исламская, христианская) и локальные (русскую, немецкую, американскую и др.), однако не отрицал существования мировой цивилизации.

Формационная и цивилизационная концепции - это два среза единого исторического процесса, которые взаимно дополняют друг друга. Цивилизационный подход к истории общества ставит человека в центре изучения прошлого и настоящего общества. Именно в возможности раскрытия исторического смысла любой эпохи через ее человеческое измерение и заключается главное отличие понятия "цивилизация" от понятия "формация", раскрывающего исторический смысл через отвлеченно-объективные измерения.

- "Пинкертон"не подведет! - воскликнул он, обернувшись с торжеством к восхищенному семейству. Но не успел он это досказать, как яркая вспышка молнии озарила полутемную комнату, оглушительный раскат грома заставил всех вскочить на ноги, а миссис Амни лишилась чувств.

Сэр, - сказала она, - мне доводилось видеть такое, от чего у всякого христианина волосы встанут дыбом, и ужасы здешних мест много ночей не давали мне смежить век.

Был прекрасный июльский вечер, и воздух был напоен теплым ароматом соснового леса. Изредка до них доносилось нежное воркование лесной горлицы, упивавшейся своим голосом, или в шелестящих зарослях папоротника мелькала пестрая грудь фазана. Крошечные белки поглядывали на них с высоких буков, а кролики прятались в низкой поросли или, задрав белые хвостики, улепетывали по мшистым кочкам. Но не успели они въехать в аллею, ведущую к Кентервильскому замку, как небо вдруг заволокло тучами, и странная тишина сковала воздух. Молча пролетела у них над головой огромная стая галок, и, когда они подъезжали к дому, большими редкими каплями начал накрапывать дождь.

Пожаловать в замок Кентервилей! Они вошли вслед за нею в дом и, миновав настоящий тюдоровский холл, очутились в библиотеке - длинной и низкой комнате, обшитой черным дубом, с большим витражом против двери. Здесь уже все было приготовлено к чаю. Они сняли плащи и шали и, усевшись за стол, принялись, пока миссис Амни разливала чай, разглядывать комнату.

Когда мистер Хайрам Б. Отис, американский посол, решил купить Кентервильский замок, все уверяли его, что он делает ужасную глупость, - было достоверно известно, что в замке обитает привидение. Сам лорд Кентервиль, человек донельзя щепетильный, даже когда дело касалось сущих пустяков, не преминул при составлении купчей предупредить мистера Отиса.

Боюсь, что кентервильское привидение все-таки существует, - сказал, улыбаясь, лорд Кентервиль, - хоть оно, возможно, и не соблазнилось предложениями ваших предприимчивых импресарио. Оно пользуется известностью добрых триста лет, - точнее сказать, с тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года, - и неизменно появляется незадолго до кончины кого-нибудь из членов нашей семьи.

Что за глупости!- воскликнул Вашингтон Отис. - Непревзойденный Пятновыводитель и Образцовый Очиститель Пинкертона уничтожит его в одну минуту.

Обычно, лорд Кентервиль, в подобных случаях приходит домашний врач. Никаких привидений нет, сэр, и законы природы, смею думать, для всех одни - даже для английской аристократии.

Да, сударыня, - ответила старая экономка шепотом, - здесь пролилась кровь.

И не успела испуганная экономка помешать ему, как он, опустившись на колени, принялся тереть пол маленькой черной палочкой, похожей на губную помаду. Меньше чем в минуту от пятна и следа не осталось.

И правда, через две-три секунды миссис Амни вернулась к жизни. Впрочем, как нетрудно было заметить, она не вполне еще оправилась от пережитого потрясе ния и с торжественным видом объявила мистеру Отису, что его дому грозит беда.

Старушка улыбнулась и ответила тем же таинственным? шепотом:

Что ж, милорд, - ответил посол, - пусть привидение идет вместе с мебелью. Я приехал из передовой страны, где есть все, что можно купить за деньги. К тому же молодежь у нас бойкая, способная перевернуть весь ваш Старый Свет. Наши молодые люди увозят от вас лучших актрис и оперных примадонн. Так что, заведись в Европе хоть одно привидение, оно мигом очутилось бы у нас в каком-нибудь музее или в разъездном паноптикуме.

Какой отвратительный климат, - спокойно заметил американский посол, закуривая длинную сигару с обрезанным концом. - Наша страна-прародительница до того перенаселена, что даже приличной погоды на всех не хватает. Я всегда считал, что эмиграция - единственное спасение для Англии.

Но мистер Отис и его супруга заверили почтенную особу, что они не боятся привидений, и, призвав благословенье божье на своих новых хозяев, а также намекнув, что неплохо бы прибавить ей жалованье, старая домоправительница нетвердыми шагами удалилась в свою комнату.

Какой ужас!- воскликнула миссис Отис. - Я не желаю, чтобы у меня в гостиной были кровавые пятна. Пусть его сейчас же смоют!

Вы видите кровь леди Элеоноры Кентервиль, убиенной на этом самом месте в тысяча пятьсот семьдесят пятом году супругом своим сэром Симоном де Кентервиль. Сэр Симон пережил ее на девять лет и потом вдруг исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Тело его так и не нашли, но греш