Проблема отношения людей к поэту аргументы. Аргументы по поэзии. Проблема преданной любви

Вариант 28. Разбор текста из сборника Цыбулько 2018. Аргументы.

Текст

(1)«Над окошком месяц. (2)Под окошком ветер. (З)Облетевший тополь серебрист и светел...» - доносится из приёмника. (4)И от пальцев ног, рук, от корешков волос, из каждой клеточки тела поднимается к сердцу капелька крови, колет его, наполняет слезами и горьким восторгом, хочется куда-то побежать, обнять кого-нибудь живого, покаяться перед всем миром или забиться в угол и выреветь всю горечь, какая есть в сердце, и ту, что пребудет ещё в нём.

(б)Голосистые женщины с тихим вздохом ведут и ведут про месяц за окошком, про тальянку, что плачет за околицей, и песнопевиц этих тоже жалко, хочется утешить их, пожалеть, обнадёжить. (б)Какая очищающая скорбь!

(7)На дворе нет месяца. (8)На дворе туман. (9)Выдохнулся из земли, заполнил леса, затопил поляны, прикрыл реку - всё утопло в нём. (Ю)Дождливое нынче лето, полегли льны, упала рожь, не растёт ячмень. (11)И всё туманы, туманы.

(12) Может, и бывает месяц, но не видно его, и спать на селе ложатся рано.

(15) 3а рекой в опустевшей деревне живут две старухи, летом врозь, зимой сбегаются в одну избу, чтоб меньше тратилось дров.

(16) Приезжал к одной бабке сынок из Ленинграда. (17)Зимой отчего-то прибыл, добрёл до матери по сугробам, стучит, а она его не пускает - по голосу уж не узнаёт.

(18) Плачет тальянка, плачет.

(19) Только не там, не за рекою, а в моём сердце. (20)И видится мне всё в исходном свете, меж летом и осенью, меж вечером и днём. (21)Лошадь вон старая единственная на три полупустых села, без интереса ест траву. (22)Пьяный пастух за околицей по-чёрному лает на заморённых телят; к речке с ведром спускается Анна, молодая годами и старая ликом женщина.

(23)«Дальний плач тальянки, голос одинокий...» (24)Отчего же это и почему так мало пели и поют у нас Есенина? (25)Самого певучего поэта! (26)Неужто и мёртвого все его отторгают локтями? (27)Неужто и в самом деле его страшно пускать к народу? (28)Возьмут русские люди и порвут на себе рубаху, а вместе с нею и сердце разорвут, чтоб отмучиться той мукой, которой не перенёс, не пережил поэт, страдающий разом всеми страданиями своего народа. (29)Он мучается за всех людей, за всякую живую тварь недоступной нам всевышней мукой, которую мы часто слышим в себе и потому льнём, тянемся к слову рязанского парня, чтоб ещё и ещё раз отозвалась, разбередила нашу душу его боль, его всесветная тоска.

(30) Я часто чувствую его таким себе близким и родным, что и разговариваю с ним во сне, называю братом, младшим братом, грустным братом, и всё утешаю, утешаю его...

(31) А где утешишь? (32)Нету его, сиротинки горемычной. (ЗЗ)Лишь душа светлая витает над Россией и тревожит, тревожит нас вечной грустью. (34)А нам всё объясняют и втолковывают, что он ни в чём не виноват и наш-де он. (35)Уже и сами судьи, определявшие, кто «наш» и «не наш», сделались «не нашими», вычеркнуты из памяти людской, песнь, звук, грусть поэта навечно с нами, а нам всё объясняют и объясняют необъяснимое, непостижимое.

(36)«3а окошком месяц...» (37)Тьма за окошком, пустые сёла и пустая земля.

(39)Лежат окрест туманы, плотно, недвижно, никакой звук не пробивается.

(40)Едва-едва просочился из-за реки блёклым пятнышком свет в деревенском окошке. (41)Живы старушки. (42)Наработались. (43)Ужинают. (44)Вечер ещё длится или уже ночь?

(45)На траве мокро, с листьев капает, фыркает конь в мокром лугу, умолк за деревней трактор. (46)И лежит без конца и края, в лесах и перелесках, среди хлебов и льнов, возле рек и озёр, с умолкшей церковью посередине, оплаканная русским певцом Россия.

(47)Смолкни, военная труба! (48)Уймись, велеречивый оратор! (49)Не кривляйтесь, новомодные ревуны! (бО)Выключите магнитофоны и транзисторы, ребята!

(51) Шапки долой, Россия!

(52) Есенина поют!

(По В. П. Астафьеву*)

Примерный круг проблем:

1. Проблема силы поэтического слова. (В чем состоит сила поэтического слова?)

Авторская позиция: Поэтическое слово способно пробудить в человеке различные чувства, заставить его задуматься о самом важном. Стихи Есенина наполняют человека «слезами и горьким восторгом».

Какие произведения помогут легко раскрыть тему и написать хорошее сочинение

Текст: Анна Чайникова
Коллаж: ГодЛитературы.РФ

Практика показывает, что больше всего затруднений у школьников вызывает подбор аргументов в сочинении. сдавать всем, и сочинение во второй части экзамена писать придется всем, а не только тем, кто выбрал для себя гуманитарные специальности. Вместе с вами

мы разберем основные тематические блоки, и начнем с искусства, потому что на экзамене часто встречаются тексты про чтение и книги.

Типы проблем в сочинении в формате ЕГЭ :

Философские
Социальные
Нравственные
Экологические
Эстетические

Мы рассмотрим некоторые наиболее часто встречающиеся в текстах ЕГЭ проблемы и подберем произведения, на примере которых будет легко раскрыть тему и написать хорошее сочинение.

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ проблемы затрагивают сферу восприятия человеком прекрасного:

Роль искусства в жизни человека (музыки, книг и чтения)
Восприятие искусства (музыки, литературы, театра) и массовой культуры (телевидения, интернета)
Сила искусства (музыки, поэтического слова, книги) и его влияние на человека
Воспитание эстетического вкуса
Духовность в искусстве
Отказ от книг и чтения

Примерные формулировки проблемы

Проблема роли книги/музыки в жизни человека. (Какую роль играют книги/музыка в жизни человека?)

Проблема отказа от чтения и книг. (Чем грозит человечеству отказ от книг?)

Проблема восприятия музыки/поэзии людьми. (Как люди воспринимают музыку/поэзию?)

Проблема влияния музыки на людей. (Какое влияние музыка оказывает на людей?)

Проблема очищающей силы искусства/поэзии/музыки). (Какова сила воздействия искусства/поэзии/музыки на человека?)

Проблема силы таланта. (В чем заключается сила таланта?)

Проблема силы поэтического слова. (В чем состоит сила поэтического слова?)

Проблема отношения к людям искусства (поэтам, композиторам), к их творчеству. (Как люди относятся к людям искусства, творческим людям?)

Проблема различий науки и искусства. (Чем различается наука и искусство?)

Поэтическое слово, звуки музыки, чудесное пение способны пробудить в человеке самые сильные эмоции, заставить испытывать различные чувства: печаль, восторг, умиротворение, - заставить задуматься о важном и вечном. Искусство оказывает очищающее воздействие на душу человека, оно может излечить душевные раны, дать силы человеку, вселить уверенность в отчаявшегося, подарить желание бороться за жизнь солдату на войне.

Книга - бесценный источник знаний, передающихся из поколения в поколение, с ее помощью человек познает мир, знакомясь с жизненным опытом других людей, изложенным в ней. Невозможно понять человека, если не читать книг, которые о нем написаны. М. Горький называл книгу «Новым заветом, написанным человеком о самом себе, о существе самом сложном, что ни на есть на свете».

При отказе от книг и чтения прервутся связи между людьми, утратится механизм передачи знаний и человечество остановится в своем развитии. Книги воспитывают нравственность, формируют личность, без них невозможно вырастить гуманного и сочувствующего другим человека. В романе «451 градус по Фаренгейту» описывает мир, в котором книги были вне закона и подлежали уничтожению. Изображая общество, отказавшееся от чтения и книг, Брэдбери говорит об опасности утраты собственного «я», индивидуальности, превращении людей в безликую толпу, которой просто управлять.

Книги способны оказать колоссальное влияние на мировоззрение человека, дать определенную модель поведения, которой он будет придерживаться в жизни. Так, «жить по книге» начинает заглавный герой романа «Дон Кихот», всем сердцем полюбивший рыцарские романы. Представляя себя рыцарем, он совершает подвиги во славу своей Прекрасной Дамы, Дульсинеи Тобосской: сражается с великанами, освобождает каторжников, спасает принцессу, борется за права угнетенных и обиженных. Из французских сентиментальных романов о жизни и взаимоотношениях с мужчинами узнают Татьяна Ларина, героиня , и София Фамусова из комедии «Горе от ума». Татьяна пишет признание в любви Онегину, совсем как героиня романа, да и возлюбленному она отводит совершенно книжную роль: он либо «ангел-хранитель», либо «коварный искуситель». Сквозь призму сентиментального романа видит Молчалина София, он полностью соответствует книжному идеалу, поэтому его выбирает девушка. Язвительный Чацкий не привлекает ее, ведь в нем нет той доброты и нежности (впрочем, напускной), которая присуща Молчалину.

Безмерная любовь дочери к книгам и чтению беспокоит Фамусова, ведь он считает, что от книг один лишь вред («Ученье - вот чума, ученость - вот причина, / Что нынче пуще, чем когда, / Безумных развелось людей, и дел, и мнений…» ) и «уж коли зло пресечь, забрать все книги бы да сжечь» .

Об опасности, которую, по мнению некоторых, может заключать в себе книга, пишет и в романе «Имя розы». Однако стоит заметить, что в руках неумного читателя книга никогда не будет опасна, но и не принесет пользы. Например, лакей Чичикова Петрушка, большой любитель чтения книг, «содержанием которых не затруднялся», все читал с одинаковым вниманием. «Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз черт знает что и значит» . Книга в руках такого «читателя» нема, она не способна ни помочь, ни навредить ему, ведь чтение - это не только удовольствие, но и трудная душевная и интеллектуальная работа.

Чуткому, внимательному читателю книга способна не только подарить знания и доставить удовольствие, но и сформировать представление о мире, показать его красоту, научить мечтать и дать силы идти к своей мечте. Именно это происходит с Алешей Пешковым, героем трилогии «Детство», «В людях», «Мои университеты». Отправленный «в люди» мальчик живет «в тумане отупляющей тоски» среди грубости и невежества простого рабочего люда. В его жизни нет стремлений, цели, она кажется ребенку тоскливой и беспросветной. Но как меняется жизнь Алеши, когда к нему в руки попадает книга! Она открывает ему огромный прекрасный новый мир, показывает, что можно жить иначе: «Они [книги] показывали мне иную жизнь - жизнь больших чувств и желаний, которые приводили людей к подвигам и преступлениям. Я видел, что люди, окружавшие меня, не способны на подвиги и преступления, они живут где-то в стороне от всего, о чем пишут книги, и трудно понять - что интересного в их жизни? Я не хочу жить такой жизнью… Это мне ясно, - не хочу…» С тех пор мальчик всеми силами старается выбраться из того омута, в который попал, и книга становится его путеводной звездой.

Главная задача книги заключается вовсе не в том, чтобы развлекать читателя, доставлять ему удовольствие, утешать или баюкать, убеждает читателя М. Горький в рассказе «О беспокойной книге». Хорошая книга тревожит, лишает сна, «сеет иглы на… постель», заставляя задуматься над смыслом жизни, побуждая разобраться в себе.

Произведения

О книгах и чтении

А. С. Грибоедов «Горе от ума»
А. С. Пушкин «Евгений Онегин»
«Мертвые души»
Максим Горький «В людях», «Коновалов», «О беспокойной книге»
А. Грин «Зеленая лампа»
В. П. Астафьев «Есенина поют»
Б. Васильев «Не стреляйте в белых лебедей»
В. Сорокин «Манарага»
М. Сервантес «Дон Кихот»
Д. Лондон «Мартин Иден»
Р. Брэдбери «451 градус по Фаренгейту»
О. Хаксли «О дивный новый мир»
У. Эко «Имя розы»
Б. Шлинк «Чтец»

О музыке и пении

«Моцарт и Сальери»
«Певцы»
Л. Н. Толстой «Война и мир», «Альберт»
А. П. Чехов «Скрипка Ротшильда»
В. Г. Короленко «Слепой музыкант»
А. И. Куприн «Гранатовый браслет», «Гамбринус», «Тапер»
В. П. Астафьев «Домский собор», «Постскриптум»
«Старый повар», «Мертвый город»

Просмотры: 0

Проблема отношения к поэтам, к их творчеству. (Как люди относятся к поэтам, к их творчеству?)

Авторская позиция: люди не всегда способны по достоинству оценить поэтов и их творчество, порой осуждают и отторгают творческую личность, в то же время такие поэты, как Есенин, заслуживают подлинного уважения.

1. Ю. Нагибин «Заступница» (Повесть в монологах). Автор 1 монолога повести Леонтий Васильевич Дубельт говорит об отношении к творчеству Пушкина современников, которое проявилось в их поведении после гибели поэта: «Свет поделился на две неравные части. Большинство осуждает Пушкина и оправдывает Дантеса…, меньшинство же оплакивает Пушкина и проклинает его убийцу». Однако, самое важное то, что «смерть Пушкина вдруг обнаружила, что есть не только свет…, а такое странное, неощутимое и не упоминаемое в России образование, как народ…. Не холопы, не смерды, не дворня,…не голытьба, не мещане, а именно народ. Иначе как назовешь те тысячи и тысячи, что осаждали дом Пушкина во дни его агонии, а затем по одному прощались с покойным, целуя его руку?» Почему масса неимущих стала народом, хотя не было революции? Видимо, национальное самосознание было разбужено словом. Словом Гения.
Дубельт считает, что государство держится на таких, как он, ревностных слугах власти, а история доказывает, что властью на самом деле обладает поэтическое слово.

2. А.А. Ахматова. Поэма «Реквием» . Поэма «Реквием» А. Ахматовой самим своим появлением свидетельствует об отношении общества к поэту. В годы сталинских репрессий люди боялись даже своих мыслей, не то что слов, и только отчаяние могло заставить их желать справедливости любой ценой. Женщина, стоявшая вместе с А. Ахматовой в тюремных очередях, попросила поэта описать все то, что пережили люди, приходящие туда узнать о судьбе близких:
- Подымались как к обедне ранней,
- По столице одичалой шли,
- Там встречались, мертвых бездыханней,
- Солнце ниже, и Нева туманней,
- А надежда все поет вдали.
Ахматова правдиво рассказала о происходившем словами тех самых матерей, жен, сестер, с которыми стояла в очередях:
- Для них соткала я широкий покров
- Из бедных, у них же подслушанных слов.
Драгоценные строки были спасены благодаря друзьям А. Ахматовой, которые хранили их в своей памяти долгие годы. Эти слова – свидетельство преступлений тех, кто был уверен в своей безнаказанности, эти слова – вечный памятник безвинно осужденным и тем, кто боролся за их оправдание.
3. А.А.Блок. Поэма «Двенадцать». Поэма «Двенадцать» А.А. Блока – свидетельство неоднозначного отношения к поэту читателей. Это произведение сам автор считал лучшим, однако эту точку зрения разделяли далеко не все. Так, И. Бунин зло отозвался о поэме, возмущала она и Вяч. Иванова, и З. Гиппиус. Имеющие предубеждение относительно революции писатели не замечали действительных достоинств произведения. А вот А.М. Ремизов восхищался «музыкой уличных слов и выражений». Сама улица «приняла блоковскую поэму», «запестрели на плакатах близкие к лозунгу строки». А. Блок тревожился за судьбу революции, потому что видел, что к ее пламени примешивалось нечто чужеродное. «Двенадцать» – это не только попытка передачи сути происходящего с Россией, ее народом, но и пророческое предвидение будущего. Каждый читающий поэму по-своему понимал его смысл, отсюда – разнообразие взглядов и оценок.

Обновлено: Август 7, 2017
Автором: Миронова Марина Викторовна

Поэт и стиховед Николай Шошанни

Николай Шошанни

О ФОРМУЛЕ ПОЭЗИИ

Психология поэзии
и немой язык

Некоторые фигуры высшего пилотажа
в поэтике

Душа поэзии - не рифма, не погремушка для чудаков.
Её незримая субстанция дрожит и переливается между строк.

Л. Первомайский

Однажды Сидоров, известный неврастеник,
С самим собой сидел наедине,
Рассматривал обои на стене,
И табаком, напоминавшим веник,
Прокуривал свой тощий организм
И всё искал то мысль, то афоризм,
Чтоб оправдать, как некую стихию,
Свою тоску, свою неврастению,
И жизнь свою, и лень, и эгоизм.
Но мысли были нищи, как заплаты,
И в голову, как дерзкие враги,
Не афоризмы лезли, не цитаты,
А лишь долги.
Когда ж ему невыносимо стало
Курить и мыслить, нервы теребя,
Он вспомнил вдруг Сократово начало:
Познай себя!
И подскочил, как будто в нём прорвались
Плотины, шлюзы, рухнувшие вниз.
И он вошёл в такой самоанализ,
В такой невероятный самогрыз,
В такой азарт и раж самопознанья,
В такое постижение нутра,
Что в половине пятого утра,
На потолок взглянув без содроганья,
Измерил взглядом крюк на потолке,
А ровно в пять висел уж на крюке.
* * *
Сей басни смысл огромен по значенью:
Самопознание приводит к отвращенью.

Как утверждает Анри Бергсон, философ-интуитивист и вдохновитель литературы «потока сознания», человек познаёт мир при помощи двух методов: смыслово-интеллектуального и интуитивного. Но поэты, которым удастся пройти очередные круги душевной боли, в награду имеют уникальную возможность испытать на себе действие третьего метода, которым пользовались библейские пророки, - метода святого откровения. При соединении всех трёх методов познания поэт может достичь таких глубин проникновения в суть вещей, которые не достижимы ни научными работниками, ни философами.
Не исключено, что в подсознании КАЖДОГО человека сохраняется информация о всём роде человеческом вплоть до версии первочеловека Адама и ещё более глубокая информация о том, как человек был частицей Бога, пребывая в Нём в виде Слова. Как правило, подобная информация закрыта при традиционном мировосприятии, но при некоторых психических состояниях творческой личности её отголоски могут частично приоткрываться в виде различных голосов и видений, хотя это связано с серьёзным риском для психики и здоровья.
Продолжая поиск тем, которые звучат убедительно, поэт, для того чтобы остаться честным, в первую очередь перед самим собой, начинает переносить в поэзию свою собственную жизнь и своё мировосприятие. Отображение в завуалированных или метафорических образах пережитого и есть тем единственным настоящим сюжетом, который звучит действительно убедительно. В одной из древних восточных притч молвится: «Если хочешь написать о бамбуке, сначала посади бамбук, потом его вырасти, потом сам стань бамбуком и только после этого берись за перо». Каждая жизнь по-своему уникальна, наполнена неповторимыми событиями, и все написанные стихи - это, по сути, один большой стих о себе. Даже когда автор пишет, к примеру, о собаке, то сознательно или неосознанно он отождествляет себя с этой собакой. И если поэт вкладывает какие-то словесные гадости в уста своих лирических героев, это свидетельствует о наполнении негативом его собственной души. Одной из наиболее сложных сторон, раскрывающих сущность творческой личности, является ирония. Значимым в иронии является то, что её можно рассматривать как один из подвидов правды. Никогда у людей не вызывает смеха то, что не является правдой. Способность автора проникать в суть вещей, видеть правду и излагать её вИдение является одной из главнейших, если не самой главной стороной творчества. Именно в иронии ранимая душа поэта сможет найти надёжное убежище, потому что только самоуглубление в свой внутренний мир нередко является прямым путём в психиатрические больницы.
По большому счёту, каждый человек в состоянии написать свою собственную книгу, хотя не каждый в состоянии это осмыслить. Если оглянуться на творчество великих поэтов, то наиболее удачными их вещами специалисты считают написанные на основании пережитых событий в реальной жизни. Возьмём, к примеру, стихотворение Артюра Рембо «Пьяный корабль», в котором отображён внутренний мир автора, где поэт отождествляет себя с неуравновешенным кораблём. Возьмём «Неизбранную дорогу» Роберта Фроста, где также отражены внутренние колебания автора, приведшие в конце концов к принятию парадоксального решения. Подобных примеров можно приводить достаточно много.
Но отражение в стихах исключительно собственной жизни и постоянные самокопания тоже нередко приводят авторов в психиатрические больницы. Идти по такому пути отважится далеко не каждый человек, ведь ко всему прочему на всех нас лежит ответственность за родных и близких. Поэтому значительно более безопасным (для сохранения здоровья поэтов) вариантом наполнения каждого из стихов можно рискнуть посоветовать вариант, когда ориентировочно 50% мыслей и чувств берутся из жизни, а остальные 50% - дополняются фантазией автора. Подобного уровня наполнения стихов правдой уже достаточно для создания вполне крепких вещей. Те авторы, которым полуправды недостаточно, естественно, имеют возможность пытаться писать всю правду, но, чтобы впоследствии не сойти с ума, для начала необходимо стать святым по человеческим меркам.
Становясь на стезю творчества, авторы подсознательно или сознательно желают быть признанными своими соотечественниками. Как утверждал Платон, все творцы являются всего лишь медиумами, через которых говорят незримые духи, и эти духи между собой постоянно ссорятся. По Ницше, действиями человека управляет жажда власти. Не исключено, что существуют другие подсознательные мотивы. На мой взгляд, одним из подобных мотивов является то, что все люди, и в том числе поэты, каждый по-своему борются с могущественными божествами Забытья и Одиночества. Творческие люди способны ощущать это более остро и признание им нужно в первую очередь для того, чтобы иметь возможность общаться с подобными себе. Для подтверждения этой мысли хочу процитировать английского поэта Перси Биши Шелли: «Поэт - это соловей, который поёт в темноте, чтобы сладкими звуками развеять своё одиночество».
Случается, что процесс поиска признания становится у автора доминирующей целью, а творческое начало постепенно со временем переходит на второстепенный план. Как в этом отношении попытаться найти последующие фарватеры, по которым можно двигаться, не расплескивая Божьего дара?
Остановимся на наиболее опасных рифах:
1. Нередко творческая личность начинает эксплуатировать одну тему, на ниве которой были получены какие-то удачные находки. Начинаются повторы, которые поэту прибавляют в бумажном объёме, но такой автор весьма скоро становится предсказуемым и малоинтересным. По таким поэтам в своё время «проехались» Ильф и Петров на примере «Гаврилиады». Классическим украинским примером «Гаврилиады» являются басни Павла Глазового о куме и современные телевизионные сериалы, от которых нет спасенья.
2. Почти беспроигрышным для процесса признания становится процесс использования ссылок на мёртвых и живых авторитетов жанра. Например, Шекспир сказал то-то, и кто посмеет заикнуться против сказанного самим Шекспиром? Это мощные котурны, но они также губят творческое начало и самобытность, вследствие чего поэт потихоньку приучается, как инженер, доставать своё вдохновение не из сердца, а из книжного шкафа.
3. Нередко в поисках новизны поэт начинает пытаться выдавать непонятное для других за что-то особенно талантливое. В данный момент достаточно модным является литературное течение «потока сознания», которым особенно дорожат эстеты. Образный ряд «потока сознания» хаотически соединяет в себе всё, что угодно, за счёт этого происходит процесс «сдвига сознания» у читателей. На мой взгляд, «поток сознания» является обязательной составляющей настоящей поэзии, но это не более чем «сырьё», которое необходимо соответственно «перерабатывать» автору, доводя мысли на выходе до состояния «кристаллизации». Только в этом случае поэтические находки получают шанс остаться в памяти читателей надолго, а упомянутый выше «поток сознания» - это поэзия с так называемой «короткой энергетикой», особенностью которой является владение вниманием читателя только во время прочтения, а после прочтения - тихое помалкивание читателей касательно понимания прочитанного.
4. Бывает, что для процесса признания автора весомую роль играют разнообразные литературные конкурсы, премии и рейтинги, которые поднимают духовный и социальный статус победителей в глазах окружения. Это всё является не более чем одной из форм борьбы за власть, в данном случае за духовную власть. При этом нередко можно наблюдать следующую картину - чем меньше внутренняя уверенность автора в своём таланте, тем больше он ищет внешних средств для самоутверждения. На самом деле, участие авторов в конкурсах значительно чаще приводит к унижению личности, в том числе и победителей, потому что атрибуты конкурсов и рейтингов создают внешний антураж, который воздействует только на тех людей, которым зачастую поэзия не нужна вообще. В последнее время звания и награды существенно девальвировались и часто весят не больше чем звания всевозможных новоиспечённых «академиков» разнообразных липовых академий. Одной из серьёзных проблем последнего времени также является компетентность и человеческие качества тех людей, которые берутся оценивать творчество поэтов. Нередко победители конкурсов или рейтингов являются типичными дутыми фигурами, которых «раскручивают» литературные агенты или кланы под определённый проект, являющийся составляющей не творчества, а бизнеса для покупки какого-то продукта народом или партийным заказом. Для разнообразия точек зрения не стоит забывать и о том, что в современной системе оценок иногда случаются приятные исключения.
Но при соблазнительном разнообразии вариантов признания совершенно не лишним для поэтов может быть потребность иногда задумываться над внутренней мотивацией своего творчества. Также не лишним будет помнить о взаимосвязи внутренней мотивации творчества и качества «творческого продукта». Эта взаимосвязь приблизительно следующая: если поэт пишет для своей души и для Бога, уровень качества «творческого продукта» в этом случае самый высокий, но он вряд ли сможет за это получить какое-либо материальное вознаграждение. Зато у автора есть шанс, что его кто-то когда-то вспомнит добрым словом после смерти. Если же поэт пишет с внутренней установкой на достижение успеха у читателей, то вполне вероятно, что он добьётся и подобного успеха, и материального вознаграждения, но этот успех, как правило, весьма зыбкий, длиться он не более, чем миг, и для его поддержки требуются постоянные разнообразные костыли.
Хотя, с другой стороны, в опровержение сказанного выше, для того, чтобы у читателей возникло желание воспринимать творчество поэта внимательно и серьёзно ещё при жизни, я лично пока не вижу другого пути, как идти и принимать участие в конкурсах. Просто для целей самосохранения не стоит воспринимать эти конкурсы и рейтинги более чем своеобразную игру для взрослых. Также не стоит проникаться верой в то, что звание лауреата зажигает на челе автора величественную звезду, и что от увеличения количества званий увеличивается удельный вес его «творческого продукта».
При жизни никто или практически никто не говорит автору правды о ценности его творчества, даже если и встречается человек, способный оценить это творчество более-менее объективно. Критериями отбора, которым стоит доверять, могут быть только Время и Забытьё, которые всех расставляют на соответствующих ступеньках после смерти. Народ имеет свойство очень скоро забывать одних кумиров (в том числе и в поэзии) и увлекаться другими, а сокровищницу настоящих духовных ценностей человечества поддерживает небольшая когорта совершенно иных ценителей. Это достаточно узкий круг читателей и поэтов, которые посвящают свою жизнь служению Слову не за материальное вознаграждение, а по велению сердца. Как правило, у этой категории людей очень хорошая память, они способны улавливать в стихах тончайшие смысловые и эмоциональные оттенки, иногда даже такие, о которых не всегда подозревает сам автор. Именно эти читатели выносят вердикт во Времени, чьи имена оставлять в храме литературной памяти, а кого оттуда безжалостно вычеркнуть. По большому счёту, это и есть тот небольшой круг гурманов-ценителей Слова, для которых (кроме самого себя) пишут поэты. На мой взгляд, чтобы имя автора имело хоть какие-то шансы выжить в поединке с Забытьём, требуется следующий минимальный «джентльменский набор» качеств:
- писать предельно честно,
- выкладываться в каждом своём стихотворении так, как будто оно последнее,
- не забывать о том, что интеллектуальный ценз читателя позже будет выше интеллектуального ценза самого автора.
А поэту, который чрезмерно грустит по поводу признания и славы, можно разве что посоветовать утешиться словами Сенеки, который по этому поводу сказал: «Слава так же непогрешимо идёт следом за заслугой, как тень за телом, но, только как и эта последняя, является её спутницей иногда впереди, иногда сзади. Даже если у всех современников зависть вызовет молчание, попозже придут те, которые будут судить и без раздражения, и без подхалимства».
Теперь бегло коснёмся темы внутреннего «устройства» стихотворений. Автор предлагаемого эссе воспринимает каждый стих как живое существо, имеющее свою душу. Эта душа состоит из мыслей, чувств, внутренней музыки и магии звучания. «Компоненты души» переплетены в такие тугие клубки, что попытки рассматривать их по отдельности вряд ли что-то прибавят к нашему пониманию. Стихотворение имеет шанс и на жизнь, и на отклики в душах читателей только в том случае, когда мысли, чувства и внутренняя мелодика, соединённые органично, выходят от переполнения души поэта и выливаются в не менее органичные соединения формы и содержания, усиливаясь ещё и магией звучания. Стихотворение ещё можно сравнить со звуками симфонии, где ни один из инструментов не имеет права сфальшивить, хотя при желании мы можем больше прислушиваться до того из инструментов, который нам больше всего нравится. А в целом, всё искусство, и поэзия в том числе, питаются деталями и неожиданностями. Где-то это может быть нестандартная рифма, где-то - аллитерация, парадокс, метафора, необычная ассоциация, какой-то «крючочек» и т.д. Постепенно эти сложные конструкции в сознании читателя как бы раскручиваются, заполняя всё его естество, с одной стороны, давая эстетическое наслаждение, с другой - заставляя работать аппарат мышления читателя и незаметно делая его соавтором процесса творчества. Возможность дать читателю почувствовать себя со-творцом, разбудить его встречную мысль я считаю одной из важнейших особенностей поэзии и с большим уважением отношусь к поэтам, которые умеют подавать мысли не в форме безапелляционных дидактических утверждений, а, сохраняя в чём-то недосказанность и тайну, некоторую часть мыслительной работы обязательно оставляют читателю.
Одной из сложнейших сторон творчества является то, что авторы при своём желании творить и быть востре-бованными читателями не всегда задумываются над тем, чем именно они могут заинтересовать этих читателей.
Поэт через свои творения открывает людям для общего обзора в первую очередь не умение рифмовать, а то, что значительно тоньше и сокровеннее, - свой внутренний мир. Именно богатство, глубина и чистота этого внутреннего мира (а не что-либо иное) притягивает (или отталкивает) читателей. Поэт интересен исключительно таким внутренним миром, из которого читатель может что-то взять в архив собственного духовного, философического или эстетического опыта. Парадокс этого интереса состоит в том, что до тех пор, пока автор не стал известным, его внутренний мир практически никого не волнует, а если внутренний мир поэта никого не волнует, то он не имеет никаких шансов стать известным. Получается замкнутый круг.
Существует ли возможность разорвать этот круг? Беру на себя смелость дать рецепт разрыва замкнутого круга - сознательно отказаться от желания писать «на публику» и начать писать только для себя. В этом отношении не стоит забывать об одной детали в человеческой психологии - когда что-либо делаешь для себя, желание халтурить существенно уменьшается. Ещё более парадоксальной особенностью читательского внимания является то, что через какое-то время (как правило, достаточно длительное, измеряемое годами) именно то, что автор писал для себя, неожиданно начинает интересовать других читателей.
Вне сомнения, для того, чтобы кому-то что-то из своей души передать, в этой душе для начала что-то необходимо иметь. Каким образом поэт может наполнять свою душу? Не лишним было бы вспомнить об опыте древних кельтов, из языка которых вошло в обиход слово «бард». Бардами у древних кельтов называли жрецов, которые делились на три подвида: барды духовные (религиозные), барды военные (которые своими речами были в состоянии мобилизовать и поднимать дух солдат во время войны) и барды светские (аналог современных поэтов и бардов). Что из традиций древних кельтов, на мой взгляд, является особенно поучительным, - независимо от выбранного направления, каждый из бардов изучал специализацию своего искусства владения словом и интонированием не менее двадцати лет. По истечении двадцати лет постоянного усовершенствования и укрепления духа человек, который выбирал для себя путь барда, проходил через специальный обряд посвящения в барды и только после этого получал юридическое и моральное право на общение с другими людьми. Подобная школа делала кельтских бардов настоящими гвардейцами духа: им (не в пример современным депутатам) искренне верили, за ними шли, вместе с ними плакали и радовались другие люди.
Вполне естественно, что и от современных поэтов читатель ожидает, кроме простого изложения мыслей, доведение фраз до той «кристаллизации», когда слова становятся в единственно возможном порядке, словно атомы в молекуле. Если в других литературных жанрах писателей ещё могут подстраховать редакторы, то в поэзии только сам поэт и является той единственной и последней баррикадой, которую не подстрахует никто. И именно по отношению к поэтическому жанру, как ни к какому иному, особенно актуальная мысль Сергея Довлатова «Хорошему автору редактор не нужен, а плохому автору редактор не поможет».
Ещё одно наблюдение. Меня не оставляет странное ощущение, что люди, имеющие отношение к творчеству в целом, являются исполнителями-медиумами некоего величественного плана, а сделанное ими - частицами Информационной Гармонии Вселенной. И в этой Гармонии присутствуют катализаторы для некоего начала отсчета творчества каждого из последующих творцов - своеобразные коды-команды, предназначенные и ожидающие именно СВОЕГО творца в пространстве и времени. Они, словно маяки, в определённый момент как бы включают своеобразный внутренний отсчёт - и человека захватывает процесс творчества. Корни моего творчества находятся в жанре авторской песни, а собственные поэтические попытки, которые я считаю более-менее стоящими внимания, были сделаны после услышанной у московского барда Михаила Щербакова фразы, которая неизвестно почему взволновала меня до невероятных глубин души:

«Рыба, шепни два слова,
Взмахни руками... Жива, жива...»

Приблизительно с 2000-года меня начала интересовать экзотическая тема: возможно ли в принципе найти в поэзии как виде искусства некие обобщения, которые не зависят ни от направлений, ни от стилей, ни от индивидуального «почерка» каждого из поэтов. Эта экзотическая тема продолжает интересовать меня и по сей день не с целью написания какой-то статьи, а с целью попытаться отыскать (в первую очередь для самого себя) упомянутые в начале данного эссе некие незримые «сваи», которые, как мне кажется, удерживают «поэтические конструкции» в целом.
С течением времени моя точка зрения на некоторые из этих «свай» менялась: что-то прибавлялось, что-то уточнялось, что-то выбрасывалось, что-то оставлялось. В целом я далёк от мысли, что мне уже удалось отыскать все «сваи», и можно вести речь разве что об одном из промежуточных результатов по состоянию на осень 2005 года.
Считаю не лишним ещё раз поставить под сомнение существование в принципе некой общей формулы поэзии для всех. Можно вести речь не более чем о субъективном опыте одного из авторов. Этот субъективный опыт имеет абсолютно равные шансы как на принятие так и на отвержение другими авторами или просто читателями.
Считаю также не лишним сделать акцент на том, что некоторые из изложенных ниже мыслей могут быть восприняты как банальности. Так как я честно предупредил, что поиски велись в первую очередь для самого автора этого эссе, то эта сторона даёт мне полное моральное право повторить вслед за Владимиром Высоцким:

«Колея эта только моя, выбирайтесь своей колеёй».

Тем не менее, существует одна полутоновая грань, которой автор искренне действительно побаивается, чтобы у некоторых читателей не возникло ощущение внутреннего недовольства от того, что могут стать менее яркими чувства переживания глубины радости во время свершения собственных открытий в направлении, обозначенном в названии данного эссе.
И напоследок - то, что автор считает самым важным, или квинтэссенцией того, ради чего и начинались поиски:

Если можешь НЕ писать, лучше не пиши;
- перед тем как браться за перо, сначала ощути в себе Бога;
- знай, что на самом деле Слово - это Бог, соответственно, нужно писать не как для людей, а как для Бога;
- пытайся в произведениях словом «сдвигать сознание» (детальнее по поводу термина «сдвига сознания» см. моё эссе «НЕКОТОРЫЕ ФИГУРЫ «ВЫСШЕГО ПИЛОТАЖА» В ПОЭТИКЕ»);
- не воруй у других;
- не воруй у самого себя (что значительно труднее);
- побеждай самого себя в соревновании с собой;
- пользуйся самым достойным объектом для поэзии - собственной жизнью;
- черпай слова только из книги собственного сердца;
- пиши темнотами, которые значительно быстрее, чем дидактизмы, помогут найти читателю свет;
- помни о том, что читатель должен быть сотворцом поэта;
- удивляй самого себя: если этого сделать не удалось, полученное стихотворение ненужное вообще;
- старайся писать так, чтобы кому-то что-то из написанного захотелось выучить наизусть;
- не стой на котурнах теней;
- пытайся писать не хуже лучших;
- не позволяй себе повторяться в темах и ритмомелодике;
- выкладывайся в каждом стихотворении так, как будто этот стих - последний в твоей жизни;
- если тебе в одном стихотворении удалось взять определённую планку духовного уровня, в следующем своём стихе ты не имеешь права опускаться ниже этой планки;
- постоянно стремись приблизиться к Первослову-Богу;
- будь уверенным, что созданное тобой обязательно когда-то отыщет именно тот, возможно, единственный читатель, для которого написанное адресовано на Небесах;
- публикуй написанное стихотворение тогда, когда оно «отлежится» хотя бы год;
Вспоминай иногда слова признанных авторитетов духовной мысли человечества:

Стих, как монету, чекань,
Строго, отчётливо, честно,
Правилу следуй упорно:
Чтобы словам было тесно,
Мыслям - просторно.

(Н.А. Некрасов)

- «Произведения Искусства всегда бесконечно одиноки и их менее всего в состоянии постичь критика» (Р.-М. Рильке);
- «Не печалься о том, что тебя не знают люди. Печалься о том, что ты не знаешь людей» (Конфуций).

Инструкция

Еще совсем недавно поэзия была частью жизни общества. Имена великих поэтов Пушкина, Лермонтова, Некрасова, целой плеяды поэтов Серебряного века дороги и знакомы были каждому просвещенному современнику. Поэты, их творчество, всегда были в самом центре общественной жизни. Каждое их становилось событием, оно переписывалось и передавалось из уст в уста.

Такое отношение к сохранялось и после Октябрьской революции 1917 года. Слово революционного Д. Бедного, Маяковского, Блока было действительно «приравнено к штыку». Их стихи были созвучны и по содержанию, и по рифме этому трудному времени, они звали в бой, романтизировали происходящее и героизировали его. Поэты запрещались, их переставали печатать, они умирали от пули в висок и в сталинских лагерях.

Небывалый расцвет поэзии наблюдался и во время хрущевской , когда переполненный Политехнический музей как откровение слушал Евтушенко, Рождественского, Галича, Ахмадуллину и Окуджаву. Это были кумиры молодежи и действительные «властители дум». Тогда слова Евтушенко о том, что «поэт в России – больше, чем поэт», казались неоспоримой истиной.

Время прошло и все реже можно увидеть в квартирах томики поэтических сборников, нет ни одного нового имени, о котором можно было бы сказать, что это крупный современный поэт. В школе с каждым годом сокращается программа по литературе, и все меньше имен поэтов могут припомнить сегодняшние молодые люди. Даже известные артисты не смогут собрать аншлаг с программой, посвященной чтению стихов известного поэта.

Наверное, это происходит потому, что у нас нет времени в современной круговерти просто сесть в тишине и открыть томик стихов любимого поэта. Поэзия – трепетная вещь, даже если она говорит с нами «шершавым языком плаката», как у Маяковского. Для того чтобы услышать поэта, надо просто прислушаться к нему, а большинство, к сожалению, почти разучились это делать – прислушиваться друг к другу.