Зееловские высоты. Битва за зееловские высоты B в были взяты зееловские высоты

Мой интерес к штурму Красной армией Зееловских высот вызван только одним обстоятельством — этот штурм ярко высветил общесоветский лозунг «за ценой не постоим», показав, как Сталин и «маршал Победы» Жуков ценили своих солдат, с какой щедростью бросали в жерло войны сотни тысяч жизней победителей за несколько дней до победы.
В апреле 45-го Зееловские высоты стали последним препятствием на пути Красной армии к Берлину — проход через Одер через Зееловские высоты был самым коротким путем к восточной границе Берлина. У Жукова была возможность обойти Зееловские высоты, взяв защищавшую их 9 немецкую армию в кольцо, но, обладая огромным военным перевесом, он хотел первым ворваться в Берлин, а за ценой победы маршал никогда не стоял. Позже ретивые советские историки найдут оправдания жуткой бойне, унесшей незадолго до капитуляции несчетное количество жизней русских солдат: мол, нельзя было допустить 9 немецкую армию в Берлин и тем самым усложнить его штурм — объяснение, не выдерживающее критики, поскольку разгром немцев при лобовом штурме высот потребовал на порядок больше жертв, чем взятие их в котел.
Впрочем, задача бить в лоб была дана всем трем штурмующим Берлин фронтам — идти напролом, а не обходить Берлин по широкой дуге. Все западные военные историки единодушны в том, что огромные человеческие жертвы с советской стороны при штурме Берлина связаны не с военными причинами, но исключительно с политическим давлением Сталина и амбициями Жукова.
Всем было ясно, что победа не зависит от преодоления немецких укреплений на Зееловских высотах. Операция по окружению противника сулила намного больший успех. Но так не думали ни московский диктатор, ни маршал Жуков. Ибо их целью было — взять Берлин до наступления второго по значимости советского праздника — 1-го мая. Для достижения этой цели Сталин и Жуков были готовы жертвовать своими солдатами без каких-либо ограничений. По словам историка Свена Келлерхофа, эгомания привела к сражению за Зееловские высоты. И чтобы защитить свою репутацию победителя, Жуков легко жертвовал целыми дивизиями.
Соотношение сил. С немецкой стороны Зееловские высоты обороняла 9 армия, в состав которой входили 14 стрелковых подразделений (около 112 тысяч человек), 587 танков (512 на ходу, 55 в ремонте, 20 на подходе), 2625 стволов артиллерии, включая 695 зенитных орудий. Укрепления высот немецкие войска начали за два года до битвы, «зарядив» холмы тысячами мин, ловушек, разнообразных военных сооружений.
Со стороны Красной армии, сосредоточившейся на Кюстринском плацдарме вдоль Одера, было 11 армий (около 1 миллиона человек), 3059 танков и САУ, 18934 стволов артиллерии и минометов, то есть перевес атакующих в живой силе и технике составлял от 5:1 до 9:1. Непосредственно Зееловские высоты штурмовали 83 стрелковые дивизии, 1155 танков и самоходных орудий, 14628 орудий и минометов и 1531 установка реактивной артиллерии. На участке главного удара войск артиллерийская плотность достигала 270 орудий калибром от 76 мм и выше на один километр фронта прорыва, а плотность наступающих порядков пехоты доходила до 1300 человек на километр фронта. Никогда в мировой истории еще не было большей концентрации артиллерии, чем при штурме Зееловских высот: одно орудие среднего и крупного калибра — на каждые три метра линии фронта. Штурм немецких укреплений на Зееловских высотах продолжался 4 дня с 16 по 19 апреля 1945.
Поскольку от высот до Берлина оставалось около 50 км, то гряда высоких холмов, проходящая по левому берегу старого русла реки Одер, была превращена немцами в самый мощный узел сопротивления во 2-й полосе обороны Берлина: болотистый берег Одера, ряды траншей, большое количество вермахтовских ДОТов, ДЗОТов, пулеметные площадки, окопы для артиллерии и противотанковых средств, противотанковые и противопехотные заграждения. Перед высотами немцы вырыли противотанковый ров глубиной до 3 м и шириной 3,5 м, все подступы к которому были заминированы, а открытое пространство перед высотами простреливалось перекрестным артиллерийским и пулеметным огнем.
Из-за большой крутизны штурмуемых склонов танковые колонны и автотранспорт Красной армии могли преодолевать их исключительно вдоль проложенных здесь шоссейных дорог, которые были заминированы и полностью простреливались немцами.
Несмотря на огромный перевес сил, первый день штурма высот обернулся настоящей катастрофой: прорвать первую полосу обороны удалось ценой невероятных потерь, приведших к тому, что Жуков был вынужден дополнительно ввести в сражение 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии, которые по первоначальному плану предполагалось ввести в бой позднее, после прорыва боевых порядков противника, причем по первоначальному плану танки должны были обойти высоты и наступать на Берлин с севера и северо-востока.
Крутые склоны при лобовом штурме не позволяли танкам развернуться в боевые порядки. Им приходилось держаться дорог, становясь при этом удобными мишенями для артиллерии противника. Управление войсками было полностью нарушено, в горячке боя и при огромной плотности наступающих полков танки давили собственную пехоту. Под огнем противника все войска перемешались, и создалась полная неразбериха в управлении ими.
Российский журналист Александр Пересвет в Livejournal написал, что за взятие высот Жуков растратил две танковые армии: «Они уперлись в оборону немцев и практически воевали в рядах пехоты. КАК растратил? — Гуськом. Если танк подбивали, его сталкивали в болото и ехали дальше — еще два десятка метров, пока не подбивали следующий… У меня волосы шевелились от ужаса за то, что довелось испытать нашим. Стоит ли говорить, что все высоты покрыты ныне могилами с надписями "Неизвестный"…»
Моя читательница Эмма Жарикова, изучавшая документацию Военного музея и архива в Кюстрине, у Зееловских высот, написала: «Всё прибывавшие (шедшие в наступление на Берлин) советские танки, которые не могли одолеть уклон горы 33 градуса, попадали в огненный тупик, не имея возможности развернуться и уйти с уже забитой другими танками полоски заболоченной приодерской земли между зееловской скалой и мостиком. Жуков не провел ни рекогносцировки местности, ни артиллерийской подготовки, потому что пушки генерала Казакова были поставлены недостаточно близко, и русские снаряды не долетали до трех поясов фашистской обороны. В этом же огне погибла и польская армия. Когда я была впервые у памятника в 1977 году, там стояло число погибших: 75000 бойцов. Меня затрясло от горького плача. Однако впоследствии оказалось, что погибших было как минимум в четыре раза больше, но Жуков скрыл правду от Сталина. А на месте гибели танков немецкие поисковики-добровольцы чистят 20 лет землю от горелого металлолома и собрали уже многие тонны оного... В своих мемуарах Жуков упомянул об этом пятью строчками, но так абстрактно-завуалированно, что несведущий читатель даже не догадается, о чем речь».
Авиация — своя и противника — лишь добавляла хаоса. Не имея связи с наступающими войсками и плохо ориентируясь в расположении войск из-за окутавших поле боя клубов дыма и пыли, она наносила удары без разбора, так что доставалось и чужим, и своим. Когда свои бомбы начали падать вблизи НП самого Жукова, зенитчикам было приказано… открыть огонь по своим самолетам.
Потери в первый день штурма были гигантскими — на каждом метре фронта в тот день погиб один красноармеец. Но, тем не менее, прорыв сталинских войск не удался. Невзирая на огромные потери, Жуков, получивший за эту операцию прозвище «мясник», продолжал гнать войска вперед, требуя от командиров всех уровней, чтобы они находились на передовой. Дабы ошеломить противника, была предпринята ночная атака с применением зенитных прожекторов, но она не дала результата, т. к. их лучи не могли пробить густые клубы дыма, пыли и гари, которые к тому же сносило ветром на советскую сторону.
Даже на необороняемых участках наступление было затруднено из-за обилия заграждений и мин-ловушек. Немцы сражались не из храбрости и патриотизма, а из страха перед расстрелом: германское командование прибегло к испытанной советской практике заградотрядов, роль которых выполняли особые команды войск СС, имевшие приказ расстреливать всех отступавших без приказа. Наступательный же напор советских войск ослабевал как из-за огромных потерь, так и вследствие вполне естественного желания солдат дожить до такой близкой Победы...
Жукова подхлестывали два обстоятельства: страх перед гневом Главнокомандующего и успехи других советских армий, рвущихся к Берлину. Ему нужно было взять Зееловские высоты, невзирая ни на какие потери. В топку бессмысленного сражения пришлось бросать все новые и новые дивизии. Жуков знал, что в случае неудачи его не спасет даже нимб победителя Сталинградской битвы. Через три дня был, наконец, осуществлен прорыв третьей и последней оборонительной линии. Это стоило жизней, по меньшей мере, 100 тысяч человек, и 727 подбитых танков… Воистину это стало победой, которую мы потерпели… Всего же в последние дни войны в битве за Берлин советское военное командование положило более 361 тысячи солдат и офицеров… Среднесуточные потери при штурме Берлина (15712 чел.) являются самыми высокими среди всех наступательных операций Второй мировой войны. Для сравнения: под Москвой они равнялись 10910 чел. в сутки; под Сталинградом — 6392; на Курской дуге — 11313; в Белоруссии — 11262.

Сражение за Зееловские высоты

К апрелю 1945 года участь Третьего рейха была уже решена. Армии СССР и западных союзников сжимали кольцо. Весь вопрос состоял теперь в том, в какой конфигурации и какой ценой завершится война. Союзники серией манёвров блокировали основные силы немецкого Западного фронта в Руре. РККА же стояла на плацдармах за Одером в нескольких десятках километров от Берлина и готовилась к последнему рывку.

В начале апреля не было очевидно, кто именно вступит в германскую столицу. Крах немецкого фронта пробудил амбиции Черчилля. Британский лидер писал Рузвельту о необходимости скорейшего прорыва на глубину и взятия Берлина. Однако этот план встретил противодействие командующего войсками союзников Дуайта Дэвида Эйзенхауэра.

Тот отметил, что рывок на Берлин с голыми флангами приведёт к кризису снабжения, а в военном смысле необходимо разбить окружённую в Руре группировку и не допустить отхода вермахта в так называемую Альпийскую крепость в Баварии и западной Австрии.

Интересно, что более ранние договорённости с Советским Союзом никем даже не упоминались. Военные соображения пересилили. Поэтому рывка очертя голову к Берлину с запада не состоялось.

Между тем Сталин прекрасно понимал, что Берлин даёт занявшему его серьёзные политические преференции, поэтому не собирался упускать такую ценную добычу из рук. Существовали и чисто военные резоны разгромить нацистов как можно скорее. Вермахт вовсе не являлся небоеспособным. Немецкая армия по-прежнему насчитывала несколько миллионов солдат, а запасы вооружения позволяли им ещё несколько месяцев вести активные бои.

Малоизвестный факт состоит в том, что немцы до самого конца пытались навязывать свою волю союзникам, и последний котёл войны относится к апрелю 1945-го, когда под Бауценом в окружение попали несколько польских дивизий, откуда их с трудом выручили. Словом, остановиться и благодушно ждать, когда союзники подтянутся с запада, было в любом случае плохой идеей.

Георгий Жуков представил ставке два плана покорения Берлина. "Долгий" план предполагал консолидацию плацдармов за Одером и окружение немцев во Франкфурте-на-Одере. По этому плану два советских фронта обходили на Берлин с юга соединёнными силами, нанося от Кюстрина только вспомогательные удары. Таран двух фронтов сразу южнее Берлина, без сомнения, снёс бы всё на своём пути: в реальности там управились куда меньшими силами. Однако для его реализации требовалось ещё по крайней мере несколько недель.

По мнению Сталина, нескольких недель у РККА не было. Поэтому предстояло реализовать "короткую программу": южнее Берлина действовал 1-й Украинский фронт Конева, а непосредственно на немецкую столицу наступал 1-й Белорусский фронт Жукова. Он отбыл на 1-й Белорусский фронт готовить удар по немецкой столице.

Так и завязалась битва за Зееловские высоты.

ЗЕЛОВСКИЕ (Зееловские) ВЫСОТЫ, гряда высот на Северо-Германской низменности , в 50—60 км восточнее Берлина, проходящая по левому берегу старого русла р. Одер.

Протяжённость до 20 км, ширина 4—10 км, превышение высот над долиной р. Одер 40—50 м, крутизна склонов до 30—40°. Немецко-фашистское командование создало на 3еловских высотах вторую полосу обороны, которая имела сплошные траншеи, большое количество дзотов, пулемётных площадок, окопов для артиллерии и противотанковых средств, противотанковых и противопехотных заграждения. Перед высотами был вырыт противотанковый ров глубиной до 3 м, шириной 3,5 м, а подступы к высотам заминированы и простреливались многослойным перекрёстным артиллерийским и ружейно-пулемётным огнём. Отдельные строения враг превратил в опорные пункты. Оборонявшие 3еловские высоты немецко-фашистские войска (в основном 9-я полевая армия) были усилены артиллерией берлинской зоны ПВО.

Бронетанковая техника и автотранспорт могли преодолевать склоны 3еловских высот главным образом вдоль шоссейных дорог, которые были заминированы и простреливались противотанковыми и зенитными (88-мм) орудиями. Войска 1- го Белорусского фронта, перейдя в наступление 16 апреля и успешно преодолев первую полосу обороны, к исходу дня встретили ожесточённое сопротивление противника на 3еловских высотах., куда отошел противник с первой полосы и подошли его дивизии из резерва. Плотность артиллерии противника по обеим сторонам шоссе, идущего от Зелова на запад, была доведена до 200 орудий на 1 км фронта. Попытка командующего фронтом ускорить продвижение войск вводом в сражение в первый же день наступления двух танковых армий не привела к желаемому результату. Подвижные соединения не смогли оторваться от пехоты и ввязались в изнурительные бои. Лишь к исходу 17 апреля, после мощной артиллерийской и авиационной подготовки, вражеская оборона на основных направлениях 3еловских высот. была прорвана войсками 8-й гвардейской армии во взаимодействии с 1-й гвардейской танковой армией.

Немецкая оборона

Он считался одним из лучших специалистов по защитной тактике. Он знал наперед, что Советская Армия направит свой главный удар вдоль автострады, неподалеку от которой были расположены Зееловские высоты.

Хендрици не стал укреплять берег реки. Вместо этого он использовал выгодное расположение высот, через которые протекал Одер. Пойма реки весной всегда была насыщена паводками, поэтому немецкие инженеры сначала уничтожили часть дамбы, а затем выпустили воду вверх по течению. Таким образом, равнина превратилась в болото. За ней располагалось три линии обороны: первая - система различных фортификационных сооружений, заграждений и траншей; вторая - Зееловские высоты, битва за которые будет длиться с 16 по 19 апреля; третья - линия "Вотан", расположившаяся в 17-20 км позади самой линии фронта.

К началу сражения 56-й танковый немецкий корпус насчитывал около 50 тыс. человек. После сражения в Берлин смогли прорваться только 13-15 тыс. бойцов, которые впоследствии стали защитниками фашистской столицы.

План операции 1-го Белорусского фронта

Общий замысел операции 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Г. К. Жукова заключался в нанесении сокрушающего удара по группировке вермахта, прикрывавшей Берлин с востока, развитии наступления на германскую столицу с обходом её с севера и юга, с последующим штурмом города и выходом наших войск к р. Эльба.
Войска 1-го Белорусского фронта занимали участок фронта шириной 172 км, от Ниппервизе до Гросс-Гастрозе. Главная ударная группировка фронта развернулась на 44-километровом участке Гюстебизе, Подельциг. Правый фланг фронта был развёрнут на участке Ниппервизе, Гюстебизе. Левый фланг фронта развернулся на 82-километровом участке Подельциг, Гросс-Гастрозе.
Главный удар наносили силами 4 общевойсковых и двух танковых армий из района Кюстрина. Войска 3-й ударной армии под командованием Василия Ивановича Кузнецова, 5-й ударной армии Николая Эрастовича Берзарина и 8-й гвардейской армии Василия Ивановича Чуйкова, развернутые в центре кюстринского плацдарма, должны были, прорвав немецкую оборону, обеспечить ввод в прорыв танковых соединений и наступать на германскую столицу.

В.И. Кузнецов Н.Э. Берзарин

В.И. Чуйков

На шестой день операции они должны были быть на восточном берегу озера Хафель (Хавель) на участке Хеннигсдорф, Гатов. 47-я армия Франца Перхоровича получила задачу обойти Берлин с северо-запада, наступая в общем направлении на Науен, Ратенов и 11 день операции выйти к Эльбе. Кроме того, во втором эшелоне фронта на главном направлении располагалась 3-я армия Александра Горбатова.
Танковые армии находились во втором эшелоне ударной группировки и должны были развить наступление в обход Берлина с севера и юга. 1-я гвардейская танковая армия под командованием Михаила Ефимовича Катукова должна была наступать не с севера совместно с 2-й гвардейской танковой армией, как ранее планировала Ставка ВГК, а с юга, чтобы взять южную часть Берлина.

Наступление армии Катукова также поддерживал 11-й танковый корпус Ивана Ющука. Это изменение задачи армии Катукова предложил Жуков, а Верховный Главнокомандующий Сталин утвердил. Северная часть обходной группировки и так была весьма мощной, в неё входили: 61-я армия Павла Белова, 1-я армия Войска Польского Станислава Гиляровича Поплавского , 47-я армия Перхоровича, 2-я гвардейская танковая армия Семёна Богданова, 9-й танковый корпус Ивана Кириченко и 7-й гвардейский кавалерийский корпус Михаила Константинова.

С.Г. Поплавский

Чтобы обеспечить наступление главной ударной группировки фронта в центре на флангах, с севера и юга наносили два вспомогательных удара. На севере наступали 61-я армия Белова и 1-я армия Войска Польского Поплавского. Они наносили удар в общем направлении Либенвальде, Вулькау и на 11-й день наступления должны были выйти к Эльбе в районах Вильснак и Зандау.
На юге второй удар, обеспечивающий наступление главной ударной группировки, наносили 69-я армия Владимира Колпакчи, 33-я армия Вячеслава Цветаева и 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Советские армии наступали на участке Подельциг, Брисков в общем направлении на Фюрстенвальде, Потсдам и Бранденбург. Армии Колпакчи и Цветаева должны были прорвать немецкую оборону на франкфуртском направлении и, наступая на запад, с выходом на южную и юго-западную части Берлина, отрезать от столицы основные силы 9-й немецкой армии.
Всего 1-й Белорусский фронт располагал 9-ю общевойсковыми и 2-мя танковыми армиями, одной воздушной армией (16-я воздушная армия Сергея Руденко), двумя танковыми корпусами (9-й танковый корпус Ивана Кириченко, 11-й танковый корпус Ивана Ющука), двумя гвардейскими кавалерийскими корпусами (7-й гвардейский кавалерийский корпус Михаила Константинова, 2-й гвардейский кавалерийский корпус Владимира Крюкова). 1-й Белорусский фронт также поддерживала 18-я воздушная армия главного маршала авиации Александра Голованова (авиация дальнего действия) и Днепровская военная флотилия Виссариона Виссарионовича Григорьева.

У 1-го Белорусского фронта было в распоряжении более 3 тыс. танков и самоходных установок, 18,9 тыс. орудий и минометов.
На вооружении трёх бригад Днепровской флотилии было 34 бронекатера, 20 тральщиков, 20 катеров ПВО, 32 полуглиссера и 8 канонерок. Катера были вооружены 37-, 40-, 76- и 100-мм пушками, пусковыми установками 8-М-8 для стрельбы реактивными снарядами калибром 82 мм, крупнокалиберными пулеметами. Флотилия получила задачи поддерживать наступающие войска, оказывать помощь в форсировании водных преград, охранять водные коммуникации и переправы; уничтожать мины противника, установленные на реках; осуществлять прорывы в глубину вражеской обороны, дезорганизовывать немецкий тыл, высаживать десанты. 3-я бригада должна была захватить гидротехнические сооружения в районе Фюрстенберга, не допустив их уничтожения.

Батарея советских 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 под Берлином. 1-й Белорусский фронт

Подготовка операции

На главном направлении наступления сформировали группировку артиллерии с плотностью около 270 стволов на 1 км фронта (без учёта 45-мм и 57-мм пушек). Чтобы обеспечить тактическую внезапность наступления артподготовку решили осуществить ночью, за 1,5-2 часа до рассвета. Для освещения местности и ослепления врага сосредоточили 143 прожекторные установки, которые должны были заработать с началом атаки пехоты.

За 30 минут до начала артподготовки ночная бомбардировочная авиация должна была нанести удар по штабам узлам связи противника. Одновременно с артиллерийской подготовкой штурмовая и бомбардировочная авиация 16-й воздушной армии наносила массированные удары по опорным пунктам и огневым позициям противника на глубину до 15 км. После ввода в сражение подвижных соединений главной задачей авиации являлось подавление противотанковой обороны немецких войск. Большая часть штурмовой и истребительной авиации переключалась на непосредственное сопровождение общевойсковых и танковых армий.
14-15 апреля наши войска провели разведку боем, чтобы выявить сильные и слабые стороны немецкой обороны, его огневые позиции и заставить противника подтянуть резервы к переднему краю. Основные события происходили в полосе 4 общевойсковых армий главной ударной группировки фронта. В центре наступление велось усиленными стрелковыми батальонами дивизий первого эшелона, на флангах — усиленными ротами. Передовые части поддерживали сильным артиллерийским огнем. На разных направлениях нашим войскам удалось вклиниться в боевые порядки врага на 2-5 км.
В результате наши войска преодолели наиболее сильные полосы минных заграждений и нарушили целостность первой полосы обороны противника, что облегчило наступление главных сил фронта. Кроме того, было введено в заблуждение немецкое командование. По опыту предыдущих операций немцы думали, что за разведывательными батальонами перейдут в наступление и главные силы фронта. Однако ни 14-го, ни 15-го апреля наши войска в общее наступление не пошли. Немецкое командование сделало ошибочный вывод, что наступление главных сил 1-го Белорусского фронта отложено на несколько дней.

Советские бомбардировщики идут курсом на Берлин

Советские солдаты пересекают реку Одер

Прорыв вражеской обороны

В 5 часов утра 16 апреля 1945 г. в полной темноте началась артиллерийская подготовка. На фронте главной ударной группировки артиллерия в течение 20 минут подавляла вражеские цели на глубину до 6-8 км и местами до 10 км. За такой короткий промежуток было выпущено около 500 тыс. снарядов и мин всех калибров. Эффективность артудара была большой. В первых двух траншеях было выведено из строя от 30 до 70% личного состава немецких частей. Когда советская пехота и танки пошли в атаку на некоторых направлениях они продвинулись на 1,5-2 км не встречая вражеского сопротивления. Однако вскоре немецкие войска, опираясь на сильную и хорошо подготовленную вторую полосу обороны, стали оказывать яростное сопротивление. По всему фронту разгорелись ожесточенные бои.
Одновременно бомбардировщики 16-й воздушной армии наносили удары по штабам, узлам связи, по 3-4 траншеям главной полосы обороны противника. В атаке приняла участие и 18-я воздушная армия (тяжелая авиация). В течение 40 минут 745 машин бомбили заданные цели. Всего за день, несмотря на неблагоприятную метеорологическую обстановку, наши летчики сделали 6550 самолето-вылетов, в том числе 877 ночных. На противника было сброшено более 1500 тонн бомб. Немецкая авиация пыталась сопротивляться. В течение дня произошло 140 воздушных боев. Наши соколы сбили 165 немецких машин.

Оборонявшаяся в полосе наступления 47-й армии Перхоровича 606-я дивизия особого назначения понесла тяжелые потери. Немецкие солдаты были застигнуты артиллерийской подготовкой в траншеях и многие погибли. Однако немцы оказали упорное сопротивление, нашим войскам пришлось наступать, отражая многочисленные контратаки. К концу дня наши войска продвинулись на 4-6 км, захватив ряд важных опорных пунктов в глубине обороны противника. Было захвачено более 300 пленных.
Успешно наступала 3-я ударная армия Кузнецова. Войска начали наступление при свете прожекторов. Наибольшего успеха достигли в полосе наступления правофлангового 79-го стрелкового корпуса генерала С. Н. Переверткина. Наши войска отбили несколько вражеских контратак и захватили важные опорные пункты Гросс Барним и Клайн Барним. Чтобы усилить напор 79-го корпуса в полосу его наступления в 10 час. ввели 9-й танковый корпус Кириченко. В результате наша пехота и танки продвинулись на 8 км и вышли к промежуточной оборонительной полосе врага. На левом фланге 12-й гвардейский стрелковый корпус генерала А. Ф. Казанкина продвинулся за день на 6 км. Особенно упорные бои здесь шли за опорный пункт Лечин.

Немецкие войска сильным огнем отразили лобовую атаку 33-й дивизии генерала В. И. Смирнова. Тогда 33-я дивизия и 52-я дивизия генерала Н. Д. Козина обошли Лечин с севера и юга. Так опорный пункт взяли. Таким образом, за день тяжелого сражения войска 3-й ударной армии прорвало главную полосу обороны противника и правым крылом вышли к промежуточной полосе. Было захвачено около 900 пленных.
При свете прожекторов перешла в наступление 5-я ударная армия Берзарина. Наибольшего успеха добился центральный 32-й стрелковый корпус генерала Д. С. Жеребина. Наши войска продвинулись на 8 км и к исходу дня вышли на правый берег реки Альт Одер, ко второй полосе обороны врага на участке Платков, Гузов. На правом фланге армии 26-й гвардейский стрелковый корпус, преодолевая ожесточенное сопротивление противника, продвинулся на 6 км. Войска левофлангового 9-го стрелкового корпуса также продвинулись на 6 км. При этом части 301-й стрелковой дивизии полковника В. С. Антонова взяли важный опорный пункт врага — Вербиг.
В бою за станцию Вербиг отличился комсорг 1-го батальона 1054-го стрелкового полка лейтенант Грант Арсенович Авакян. Обнаружив отряд противника, изготовившийся к контратаке, Авакян, взяв с собой бойцов, направился к дому. Скрытно подкравшись к врагу, Авакян бросил в окно три гранаты. Немцы, охваченные паникой, выскочили из дома, и попали под сосредоточенный огонь автоматчиков. В ходе этого боя лейтенант Авакян вместе со своими бойцами уничтожили 56 немецких солдат и пленили 14 человек, захватили 2 БТР. 24 апреля Авакян ещё раз отличился, при захвате и удержании плацдарма через реку Шпрее на улицах Берлина. Был тяжело ранен. За проявленные мужество и героизм лейтенанту Авакяну было присвоено звание Героя Советского Союза.
Таким образом, к исходу дня войска 5-й ударной армии, ломая сопротивление врага, продвинулись на 6-8 км. Наши войска прорвали все три позиции главной полосы немецкой обороны, и вышли в полосе наступления 32-го и 9-го стрелковых корпусов к его второй полосе обороны.
Войска 8-й гвардейской армии Чуйкова двинулись в атаку при свете 51 прожектора.

Надо отметить, что их свет ошеломлял немцев и в то же время освещал дорогу нашим наступающим войскам. Кроме того, прожектора мощной засветкой вывели из строя немецкие системы ночного видения. Почти одновременно с пехотой двинулись передовые бригады 1-й гвардейской танковой армии Катукова. Разведывательные подразделения передовых бригад вступили в сражения в рядах пехоты. Прорвав оборону противника и отбив несколько контратак 20-й моторизованной и 169-й пехотной дивизий, наши войска продвинулись на 3-6 км. Главная полоса обороны противника была прорвана. К 12 часам гвардейцы Чуйкова и передовые части танковой армии вышли к Зееловским высотам, где проходила вторая мощная полоса обороны противника. Начались бои за Зееловские высоты.

Начало штурма Зееловских высот.

Решение Жукова о вводе в сражение танковых армий

Немецкое командование успело отвести на этот рубеж обороны часть сил 20-й моторизованной дивизии, а также перебросило из резерва танковую дивизию «Мюнхеберг».

Противотанковая оборона зееловского направления была усилена значительной частью артиллерии берлинской зоны ПВО. Вторая полоса немецкой обороны имела большое количество деревоземляных огневых точек, пулеметных площадок, огневых позиций для артиллерии и противотанковых средств, противотанковые и противопехотные заграждения. Перед высотами был противотанковый ров, крутизна склонов достигала 30-40 градусов и танки не могли их преодолеть. Дороги, по которым могла пройти бронетехника, были заминированы и простреливались. Строения были превращены в опорные пункты.
Стрелковые корпуса 8-й гвардейской армии выходили к высотам неодновременно, поэтому предусмотренный планом наступления 15-минтуный огневой налёт проводился по мере их подхода. В результате одновременного и мощного артудара не было. Немецкая огневая система не была подавлена и наши войска были встречены сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем.

Неоднократные попытки гвардейской пехоты и передовых танковых частей вклиниться в оборону противника успеха не имели. При этом сами немцы неоднократно переходили в контратаки силами от батальона до полка пехоты при поддержке 10-25 танков и САУ, и сильного артиллерийского огня. Наиболее жестокие бои шли вдоль шоссе Зеелов — Мюнхеберг, где немцы установили около 200 зенитных орудий (до половины 88-мм зенитки).
Маршал Жуков, с учётом сложности предстоящей битвы, решил выдвинуть подвижные соединения ближе к первому эшелону. К 12 час. 16 апреля танковые армии уже полностью находились на кюстринском плацдарме в полной готовности вступить в бой. Оценивая ситуацию в первой половине дня, командующий фронтом пришел к выводу, что, несмотря на мощную артиллерийскую и авиационную подготовку, оборона противника во второй полосе не подавлена и наступление четырёх общевойсковых армий замедлилось. Армии явно не успевали выполнить задачу дня. В 16 час. 30 мин. Жуков отдал приказ ввести в сражение гвардейские танковые армии, хотя по первоначальному плану их планировали ввести в бой после прорыва второй полосы обороны противника.

Командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Георгий Константинович Жуков (1896—1974) на командном пункте Зееловских высот.
Крайний справа — член Военного совета фронта генерал-полковник К.Ф. Телегин, крайний слева — командующий артиллерией 1-го Белорусского фронта генерал-полковник В.И. Казаков, второй слева — начальник тыла фронта генерал-полковник Н.А. Антипенко.

Подвижные соединения во взаимодействии с пехотой должны были прорвать вторую полосу обороны противника. 1-я гвардейская танковая армия была развёрнута в полосе наступления 8-й гвардейской армии. 2-я гвардейская танковая армия Богданова своими 9-м и 12-м гвардейскими танковыми корпусами начала движение с целью наступать в общем направлении на Нойхарденберг и Бернау. Однако выйдя в 19 час. на линию передовых частей 3-й и 5-й ударной армий, дальше танковая армия пройти не смогла.

Батарея советских 122-мм гаубиц M-30 ведет огонь по Берлину

Боевые действия на вспомогательных направлениях

61-я армия 16 апреля производила перегруппировку сил на новое направление и вела подготовку к наступлению на следующий день. Войска 1-й польской армии перешли в наступление тремя дивизиями. Поляки форсировали Одер и продвинулись на 5 км. В результате польские войска к исходу дня прорвали первую полосу обороны противника. Вечером Одер стали форсировать войска второго эшелона польской армии.
Левофланговая ударная группировка — 69-я и 33-я армии перешли в наступление в разное время. 69-я армия Колпакчи пошла в наступление ранним утром при свете прожекторов. Наши войска продвинулись на 2-4 км, ломая ожесточенное сопротивление и отбивая яростные контратаки противника. Наши войска смогли прорваться в полосе шоссе Лебус — Шенфлис. Армия к исходу дня прорвалась через главную полосу обороны и вышла на рубеж Подельциг, Шенфис, Вюсте-Кунерсдорф. В районе станции Шенфис наши войска вышли ко второй полосе обороны противника.
33-я армия Цветаева начала наступление несколько позже. Наши войска в условиях лесисто-болотистой местности продвинулись на 4-6 км, прорвав две позиции главной полосы обороны противника. На правом фланге 38-й стрелковый корпус к исходу дня вышел к оборонительному обводу крепости Франкфурт.

Таким образом, за первый день наступления, при мощной поддержке артиллерии и авиации, наши войска прорвали только главную полосу противника, продвинувшись на разных направлениях на 3-8 километров. Полностью выполнить задачу на первый день — прорвать вторую полосу обороны противника, которая проходила по Зееловским высотам, не удалось. Сыграла свою роль недооценка обороны противника. Мощная оборона противника и оставшаяся неподавленной система огня потребовали перегруппировки артиллерии и новой артиллерийской и авиационной подготовки.
Жуков, чтобы ускорить наступление ввел в бой оба основных подвижных соединения — танковые армии Катукова и Богданова. Однако они стали выходить на позиции вечером и не смогли изменить ситуацию. Советское командование вечером 16 апреля приказало продолжать наступление ночью и утром 17 апреля прорвать вторую полосу обороны немецкой армии. Для этого решили провести вторую 30-40-минутную артиллерийскую подготовку, сосредоточив до 250-270 стволов артиллерии на 1 километр фронта. Кроме того, командующим армиями приказали не ввязываться в затяжные бои за опорные пункты противника, обходить их, передав задачи по ликвидации окруженных немецких гарнизонов последним частям вторых и третьих эшелонов армий. Гвардейские танковые армии получили указание организовать взаимодействие с пехотой.

Красноармейцы ведут наступление на Зееловских высотах.

Германское командование спешно предпринимало меры по усилению обороны берлинского направления с востока. С 18 по 25 апреля из 3-й и 4-й танковых армий и остатков армии «Восточная Пруссия» в 9-ю армию перебросили 2 управления и корпусами и 9 дивизий. Так 18-19 апреля из состава 3-й танковой армии прибыли 11-я мотострелковая дивизия СС «Нордланд», 23-я мотострелковая дивизия СС «Нидерланд»; 19 апреля из состава 4-й танковой армии прибыли — управление 56-го танкового корпуса и 214-я пехотная дивизия. Затем прибыло управление 5-го армейского корпуса и другие части. Немцы всеми силами пытались остановить наступление 1-го Белорусского фронта.

Советская артподготовка в районе Зееловских высот

Два советских танкиста позируют для фотографии, лёжа перед немецким тяжёлым танком Pz.Kpfw.VI Ausf.B «Королевский тигр» из состава 502-го тяжёлого танкового батальона СС (SS-s.Pz.Abt.502), брошенного в районе Зееловских высот. Германия, весна 1945 года.

102-й тяжёлый танковый батальон СС был сформирован 19 июля 1943 года после приказа, согласно которому в составе 2-го танкового корпуса СС должно было быть создано танковое подразделение, оснащенное танками «Тигр», 4 ноября 1943 года формирование получило наименование 102-го тяжёлого танкового батальона, с июля по август 1944 года батальон воевал в Нормандии против высадившихся союзных войск и уничтожил, по крайней мере, 230 танков противника и 30 противотанковых орудий. В сентябре 1944 года батальон был переформирован в Зеннелагере и передан под командование штурмбаннфюрера Курта Хартрамфа. В марте 1945 года подразделение получило новые танки «Тигр» II и было переименовано в 502-й тяжёлый танковый батальон СС. В рамках Висло-Одерской операции батальон был отправлен на фронт в районе Кюстрина.

Подразделение участвовало в последних боях в Хальбском котле и на юго-востоке от Берлина, уничтожив около 70 танков противника во второй половине апреля. 1 мая 1945 года батальону пришлось бросить свой последний танк «Тигр» недалеко от Эльзхольца.
11-й танковый корпус Ющука добился определенных успехов, он продвинулся к северу от деревни Зеелов. У этих танкистов была сметка, они тащили матрасы и приторачивали их к фронтальной части танков — некоторое спасение от «фаустпатронов».

И все же Зеелов стояла внутри германской линии обороны, а не за ее пределами, и танки жались к дорогам, не желая стать легкой мишенью. День был страшно тяжелым — и прежде всего тем, что не дал ожидаемых результатов.

Немецкие 105-мм гаубицы leFH 18/40, захваченные войсками 1-го Белорусского фронта в районе города Зеелов. Апрель 1945 г.

18 апреля, был для Жукова среди всех тяжелых особенно тяжелым днем. Поток раненых с передовой не сокращался.

Советский санитар вывозит раненого бойца в тыл на тележке, запряженной собаками. Район Зееловских высот.

Наступал четвертый день его операции, а он не добился целей, предназначенных для второго дня. Не спавшие несколько дней солдаты и офицеры шли вперед с феноменальной молчаливой решимостью.

С этой неимоверной, отчаянной решимостью войска вошли в третью линию германской обороны. Не может же враг выстоять перед силами, отчаянными в своей самоотверженности? Судьба любит смелых, Чуйков пробился и в этот раз. Сталинградцы не теряются. Хуже не будет. Ближе к земле и расчетливее в движении. Деревня Зеелов уже позади. Постепенно силы немцев начали слабеть. Генерал Бюссе достаточно отчетливо видел, что его левый фланг уже не выдерживает напора. 56-й танковый корпус Гельмута Вейдлинга — главная резервная сила немцев на этом участке фронта — таял на глазах.

Запрошенные дивизии СС — 18-я и «Нордланд» — запаздывали. 9-я парашютная дивизия, принявшая всю силу первоначального страшного удара Жукова, начинала терять боевую силу. Именно в этот момент фюрер «Гитлерюгенда» Аксман предложил Вейдлингу прислать школьников с фаустпатронами.

К чести Вейдлинга, он отказался от такой помощи. «Вы не можете жертвовать этими детьми в уже потерянном деле». Ярость генерала смутила Аксмана, и он удалился.

Забыв о себе и фактически обрекая себя, войска ворвались в ключевой пункт германской обороны — Мюншеберг. Было 19 апреля, 9 часов вечера, когда 82-я гвардейская стрелковая дивизия ворвалась в город с востока. Чуть севернее был взят Вризен. Это были решающие вехи. Чуйков взял Зееловские высоты. Не менее тридцати тысяч героев полегли в этой страшной схватке, где наш солдат не пощадил себя. Находясь на пределе своих физических возможностей, Жуков увидел пресловутый свет в конце туннеля. Именно поздним вечером в четверг, 19 апреля, маршал увидел реальные признаки того, что противник слабеет и подается. Взята третья линия германской обороны на фронте шириной в 70 километров, от Альт-Одера до Кунерсдорфа. Его передовые части к 20 апреля выходят к пригородам германской столицы.

Воинский Мемориал на Зееловских высотах

Стратегическая высота В решающем наступлении на позиции противника Ставкой Верховного Главнокомандования было решено сосредоточить наиболее боеспособные армии - всего, по разным оценкам, на Берлин с разных направлений в составе 1-го, 2-го Белорусских фронтов и 1-го Украинского фронта наступали ударная группировка численностью не менее 2,5 миллиона человек, свыше шести тысяч танков и самоходных орудий, около 40 тысяч артиллерийских стволов.Аэрофотосъемка, которую советские самолеты-разведчики проводили по несколько раз в сутки, позволяла оценить размах отдельных фортификационных сооружений, однако за четыре года боевых действий командование РККА уже сформировало совершенное четкое представление о мерах и средствах уничтожения укрепленных районов противника. Уже в рамках продвижения войск во время Висло-Одерской операции армии и бригады на практике применяли данные о структуре немецкой фортификации и снабжения передовых позиций. К тому же, штурм Кёнигсберга позволил советским Сухопутным войскам не только обучиться тактике зачистки городских кварталов, но и вносить коррективы в действия наземных частей и соединений прямо по ходу сражения.Однако Зееловские высоты, от которых до Берлина было немногим более 70 километров, существенно отличались от большинства укрепленных объектов, с которыми советским войскам приходилось сталкиваться ранее, - сплошная двадцатикилометровая полоса, усыпанная крутыми холмами по 30-50 метров высотой, на которой вермахт разместил не только тяжелое вооружение, но и укрепил ствольную артиллерию элитными мотострелковыми частями и соединениями, включая специальные танковые батальоны.Шестнадцатого апреля 1945 года после разведки боем началась активная фаза наступательной операции на глубоко эшелонированные укрепления вермахта неподалеку от города Зеелов. Концентрация советского тяжелого вооружения достигала невероятных масштабов - до 300 орудий на каждый километр фронта.

«Если считать исходя из среднего расхода боеприпасов на час работы артиллерийской батареи и умножить все это на количество орудий, а также продолжительность артподготовки, то примерные цифры за день работы артиллеристов - что-то около 900 тысяч снарядов», - отметил в интервью телеканалу «Звезда» военный историк Константин Чурсин.

Помимо активного сопротивления немецких танковых дивизий, истреблением которых занимались экипажи советских тяжелых танков ИС-2 и противотанковые расчеты, дополнительные сложности атакующим создавал рельеф местности - обширная равнина, на которой наступающие советские войска были как на ладони.Сознавая важность прорыва, уже к вечеру 16 апреля по распоряжению маршала Жукова наземные части усилили танковой армией - без малого 500 единиц танков и самоходной артиллерии приступили к масштабной зачистке позиций вермахта, вспахивая огромными снарядами каждую пядь занятой противником земли. Частично план Жукова по сковыванию боем и уничтожению соединений 9-й армии вермахта, которой командовал опытный генерал Теодор Буссе, имевший репутацию профессионала в деле стратегической обороны, удался уже в первый день: огнем тяжелой артиллерии бронетехника противника на передовой была уничтожена, а занимавшие передовые позиции немецкие солдаты под ее натиском стали отходить в укрепрайон.Прорыв обороны Семнадцатого апреля части вермахта стали вводить в бой резервы, которые за несколько часов активного огневого контакта с наступавшими по всей ширине линии обороны войсками были уничтожены практически полностью. Спустя сутки после начала штурма занявшие брандербургский укрепрайон немецкие военные начали сдаваться в плен.В авангарде наступавших на Берлин советских войск 1-го Белорусского фронта шло одно из самых боеспособных соединений - 1-я Гвардейская танковая бригада под командованием гвардии полковника Абрама Темника. Именно в 1-й Гвардейской служили наиболее подготовленные для штурма укрепленных районов солдаты, за процессом обучения которых полковник Темник следил лично.Ставка Жукова на укрепление наступающих танками сыграла на руку атакующим: под прикрытием бронетехники, обстреливавшей укрывшихся на холмах корректировщиков и орудия, инженерные войска смогли пробить брешь в обороне противника. Пробившись через минные поля, противотанковые столбы и надолбы первые советские солдаты «врезались» в первую линию занятого противником района.

«Нелишним будет отметить, что части 9-й армии вермахта на Зееловских высотах к началу штурма находились в наиболее выгодной позиции. Двести тысяч человек личного состава, поддержку которым оказывали более 500 самых современных немецких танков и тяжелые артиллерийские орудия. Хорошо была отлажена и логистика: в тылу оборонявшихся по железнодорожной ветке войска вермахта имели возможность оперативно перемещаться на наиболее опасные участки фронта», - отметил в интервью телеканалу «Звезда» историк Борис Макеев.

Огромный и хорошо вооруженный гарнизон смог существенно замедлить продвижение советских войск в сторону Берлина: лишь к вечеру 18 апреля танковые части смогли «протиснуться» сквозь первый рубеж обороны, занять город Марксдорф и частично отрезать путь к отступлению мотострелковых подразделений, которые бежали в тыл, бросив тяжелое вооружение.

Зверь в котле Еще два дня ушло на подготовку прорыва через последние рубежи обороны и отражение контратак, целью которых, по словам историков, было не столько реальное стремление отвоевать оставленные позиции, сколько оказать на противника психологическое воздействие. Несмотря на то что маршал Жуков и командующий 1-й Гвардейской танковой армией Катуков готовились к затяжным боям за оборонительный район близ Зеелова, стремительное отступление частей и соединений 9-й армии вермахта позволило красноармейцам перевести дух и подготовиться к решающему штурму.Через двое суток, к позднему вечеру 20 апреля 1945 года, советские войска покончили с последним эшелоном обороны вермахта на Зееловских высотах, а уже 22-24 апреля после подхода основных сил они приступили к окончательной зачистке позиций 9-й армии.Стоит отметить, что окруженных всего в нескольких десятках километров от Берлина Адольф Гитлер попытался спасти: на выручку им была брошена 4-я танковая армия. Однако серьезного успеха войскам 4-й танковой армии добиться не удалось: Гитлер повторно совершил ошибку, следствием которой ранее, под Сталинградом, стало уничтожение группы войск под командованием Эриха Манштейна, отправленного на вызволение из котла 6-й армии Фридриха Паулюса.

«У Гитлера уже не было особого выбора. Окруженный гарнизон был слишком велик и мог оказать существенную поддержку оборонявшим город войскам, поэтому было принято решение рискнуть 4-й танковой армией», - отметил в интервью телеканалу «Звезда» военный историк Юрий Пашолок.

К вечеру 24 апреля советские войска «накрыли крышкой» один из самых крупных котлов на завершающем этапе Великой Отечественной: в десятках километров от Берлина в полном окружении с незначительным количеством боеприпасов и провизии оказалось почти 200 тысяч человек, большинство из которых благодаря грамотному планированию операции и своевременному введению танковых бригад удалось похоронить в считаных километрах от столицы рейха.Практически полностью были уничтожены 502-й тяжелый танковый батальон и танковая дивизия «Мюнхеберг», личный состав которой силами советских артиллеристов, танкистов и пехоты был за пару дней сокращен с пяти тысяч до 224 человек, а также 1-я панцергренадерская дивизия СС «Нордланд», смятая наступавшими войсками и сокращенная с 11 до 3,8 тысячи человек. Меньше всего повезло личному составу 9-й парашютно-десантной дивизии: из девяти тысяч занявших оборону на Зееловских высотах немецких десантников обратно в Берлин из-под града пуль и снарядов вырвались лишь 500 человек, которых впоследствии в полном составе уничтожили при штурме Берлина.

Стратегическая боевая задача, поставленная Ставкой ВГК маршалу Жукову, была выполнена: наиболее боеспособная и многочисленная группировка войск противника была уничтожена. Красная армия получила возможность двигаться вперед, на Берлин.

Самые страшные потери в наступлении мы понесли в ходе Берлинской операции.

Для сравнения - в Сталинградской наступательной операции погибли 155 тысяч человек.

В битве под Москвой погибли и попали в плен 926 тысяч солдат и офицеров. Но в том оборонительном, а затем наступательном сражении с обеих сторон участвовало 7 миллионов человек, оно разворачивалось на пространствах, почти равных территории Франции, и длилось шесть месяцев и двадцать дней.

А в Берлинской операции за 22 дня, с 16 апреля по 8 мая, полегло 361 367 солдат и офицеров. Только советских. А ведь на Берлин наступала еще и польская армия.

Есть еще такой показатель - среднесуточные потери. Под Москвой - 10 910 человек, под Сталинградом - 6392 человека, на Курской дуге - 11 313 человек; в Белоруссии - 11 262 человека. В Берлинской операции - 15 712 человек.

Советский человек не привычен был задумываться. Боюсь, та привычка осталась и поныне. Редко кто из нас задавался вопросом: а зачем Берлин надо было брать штурмом, отдавать за него четыреста тысяч жизней? Город зажат со всех сторон союзными войсками, перевес в силах многократный. Ну окружили бы, ну бомбили бы изо дня в день, через какое-то время сдались бы, никуда не делись. Зачем штурмовать?

Помню, в народе говорили: чтобы опередить американцев! Но ведь это ничего не давало и не дало. Судьба Германии была решена еще на Ялтинской конференции, там все поделили - кому где быть. Более того, сейчас известно, что американцы легко могли опередить нас и первыми подойти к Берлину. Но, прикинув возможные потери, отказались от штурма гитлеровской столицы - они солдат берегли. А наши полководцы - нигде и никогда. Киев - к 7 ноября! Берлин - к 1 мая!

Общее окружение Берлина не предусматривалось. По первоначальному плану Ставки его должны были взять лобовым ударом войска 1-го Белорусского фронта. Поэтому Сталин снял с командования фронтом Рокоссовского и назначил Жукова. Впоследствии Рокоссовский рассказывал, что в телефонном разговоре спросил Сталина: «За что такая обида?» И в ответ услышал: «Это не обида - тут вопрос политический». Видимо, Сталин посчитал - нельзя, чтобы человек с польской фамилией брал Берлин! Рокоссовского отправили на 2-й Белорусский, освобождать от фашистов север Германии. С юга наступал 1-й Украинский фронт под командованием Конева. И только в случае «задержки наступления 1-го Белорусского фронта 1-му Украинскому фронту быть готовым нанести удар танковыми армиями с юга на Берлин», - предписывал Сталин.

По ходу сражения, когда войска Жукова застряли на Зееловских высотах, а войска Конева прорвали фронт и пошли на Берлин с юга, а с севера надвинулся Рокоссовский - создалось окружение. Которое все равно закончилось не осадой, а штурмом.

Самые тяжелые потери были на подступах к Берлину, в первые же часы наступления - на Зееловских высотах. Они протянулись на двадцать километров вдоль старого русла реки Одер, высота - 40–50 метров над долиной Одера, крутизна склонов - 30–40 градусов. Там был создан главный узел гитлеровской обороны. Сплошные траншеи, дзоты, пулеметные площадки, окопы для артиллерии, противотанковые и противопехотные заграждения. На протяжении двадцати километров перед высотами был вырыт противотанковый ров глубиной до трех метров и шириной до трех с половиной метров.

Но чтобы дойти до высот, надо было еще преодолеть открытую болотистую долину Одера. Все дороги и подходы там простреливались многослойным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем.

И на эту твердыню наши солдаты пошли лоб в лоб. Само по себе наступление на высоты вызывает непомерное удивление. Знаменитая артподготовка - на один километр фронта 280 стволов - длилась 30 минут. Всего 30 минут! Почему не два часа или три? Чтобы огнем и железом подавить, а не костями и мясом солдат! Такое ощущение, будто Жуков очень торопился, даже минуты экономил, чтобы поскорее прорваться через Зеелов и выйти на Берлин.

По плану Ставки Зееловские высоты предписывалось взять ударами общевойсковых армий, а две танковые армии, Катукова и Богданова, пустить в обход с севера и северо-востока. Но Жуков изменил план Ставки. Он пишет в мемуарах, что Сталин с ним согласился, сказал: «Действуйте, как считаете нужным, вам на месте виднее». Жуков поставил танки Катукова за пехотой Чуйкова. Планировал прорвать оборону пехотной атакой, а затем ввести в «чистый прорыв» две танковые армии - прямо на Берлин! Но первая же волна пехоты утонула в крови и огне. Вторая - тоже.

Чуйков, командующий 8-й гвардейской армией, велел подтянуть поближе артиллерию, чтобы поддержать огнем атакующие порядки пехоты. Когда пошли тягачи и потянули пушки, Жуков приказал двинуть танки. Чуйков в мемуарах пишет очень осторожно: «Видимо (?! - С. Б.), желая усилить темп наступления и ускорить прорыв обороны противника на Зееловских высотах, командующий фронтом принял решение ввести в сражение в полосе нашей армии 1-ю гвардейскую танковую армию М. Е. Катукова и 11-й отдельный танковый корпус И. И. Ющука… Когда танковые соединения начали проходить боевые порядки 8-й гвардейской армии, на дорогах стало еще теснее, а сойти с них в сторону было невозможно. Танки 1-й гвардейской буквально уперлись в наши тягачи, в результате чего маневр вторых эшелонов дивизий и корпусов оказался скованным… Но нам было не привыкать преодолевать различные трудности…»

То же свидетельствует член Военного совета танковой армии Катукова генерал-лейтенант Поппель: «Единственную дорогу - и ту забил стрелковый корпус генерала А. И. Рыжова… Дорогу насквозь простреливали вражеские пушки. Вскоре наши подбитые танки перегородили проезжую часть, затем были забиты кюветы: в них тоже застряли боевые машины. И все-таки авангард, а вслед за ним и остальные бригады вырвались клиник вражеской обороны. Передовой отряд сумел прорваться к высотам на максимальной скорости».

Представили картину? Все дороги на болотистой пойме Одера забиты нашей пехотой и артиллерийскими тягачами. И тут Жуков, видя это, - он находился на командном пункте 8-й армии, - отдает приказ танковой армии и танковому корпусу (а это 1 тысяча танков!) прорваться к высотам через… боевые порядки нашей пехоты. Эти свидетельства мемуаристов: «Танки уперлись в наши тягачи», «Сумели прорваться на максимальной скорости» - означают, что танки Катукова и Ющука разбрасывали в стороны и давили своих. Иначе там, в той обстановке, быть не могло. А сверху, с высот, по этому затору в долине молотила гитлеровская артиллерия. Мало того, пошла бомбить наша авиация, опять же по своим и чужим.

Мясорубка.

Танковый командарм Михаил Катуков не оставил мемуаров с откровенным рассказом о штурме Зеелова. И теперь его слова, мысли доносит до нас его вдова, которая вместе с мужем прошла от Москвы до Берлина. Екатерина Сергеевна Катукова говорит, что у нашего командования не было точного представления об оборонной мощи Зееловских высот, все данные разведки оказались неполными, неправильными. И плана, кроме штурма в лоб, не было. Ее слова косвенным образом подтверждает тот же Поппель, описывая беседу в штабе танкового корпуса генерала Бабаджаняна:

«- Бьют в упор! - кончил доклад Бабаджанян. - Взять в лоб Зеелов очень трудно, можем положить весь корпус - и все равно это будет без толку.

Ваше решение?

Тогда Бабаджанян провел красным карандашом небольшую стрелку по линии железной дороги, рассекавшей Зееловские высоты на правом фланге, километрах в пяти севернее города Зеелова. Гетман налету понял эту идею обхода, одобрительно прошептал: «Верно! Напролом лезть нечего, надо умненько…»

Главными силами отвлеку внимание, - в черных глазах Бабаджаняна заиграла привычная хитринка, - а по насыпи железки пущу Гусаковского. Здесь крутизны нет, проем для дороги вырыт».

Создается впечатление, что, планируя операцию, не обратили внимания на карту, не увидели, что можно прорваться по железной дороге…

Танковая бригада Гусаковского пошла в прорыв по железной дороге, а остальные продолжали атаку в лоб. Но склоны очень крутые, 30–40 градусов, при таком подъеме снарядами можно бить только в небо. И танки шли зигзагами, открывая слабую боковую броню. Жуков отдельной директивой приказал командирам быть в боевых порядках. Танковая армия Катукова потеряла практически весь низший и средний командный состав. Это потрясение было столь велико, что спустя 60 лет, приехав на Зееловские высоты, 92-летняя вдова Катукова повторяла: «Там погибли 22 командира танковых батальонов и 5 командиров танковых бригад…»

За четыре дня штурма Зееловских высот, с 16 по 19 апреля 1945 года, погибло 38 тысяч солдат и офицеров. 33 тысячи советских и 5 тысяч польских. Но это - данные очень давних лет. В действительности же точное или даже приблизительное число убитых до сих пор неизвестно. По сути, все громадное пространство перед высотами - это кладбище, протянувшееся на многие километры по долине реки Одер.

О том, что цифры потерь на Зееловских высотах - 33 тысячи советских солдат и офицеров - явно занижены, говорит общая статистика. В Берлинской операции среднесуточные потери наших войск составили 15 712 человек. А под Зееловскими высотами, если исходить из официальной цифры потерь, - 8250! То есть в два раза меньше. Увы, этого быть не могло, поскольку общепризнанно, что самые тяжелые, кровавые бои были именно под Зееловом.

Неужели нельзя было эти высоты обойти?! Обошли бы, и пошли дальше на Берлин, оставив внутреннее кольцо окружения. Повторю: планом Ставки предписывался обход двумя танковыми армиями с севера и северо-востока. Планом Ставки даже предусматривалась задержка войск Жукова - и тогда на Берлин с юга направлялись войска Конева. Но Жуков, повторю, изменил план Ставки и ударил танками по Зееловским высотам в лоб.

Наверно, пока танковые армии идут в обход, можно было просто стоять у Зеелова - обстреливать из орудий, бомбить с воздуха. Соотношение сил в воздухе такое - 1 гитлеровский самолет на 2,5 наших. К тому же путь немецким самолетам перекрывали 3 корпуса ПВО - это почти полторы тысячи только зенитных орудий. В общем, немного времени - и высоты можно было сровнять с землей.

Но ни тот, ни другой вариант, ни оба вместе Жукова не устраивали. Потому что через Зеелов - прямая и главная дорога на Берлин, 70 километров. А обходить или бомбить - значит потерять время. Жукову надо было торопиться. Конев его опережал, отправил в прорыв две танковые армии и мог первым войти в Берлин. А он, Жуков, застрял здесь!

Таким образом, многое сводится здесь к амбициям и личности одного человека - Жукова. Его жестокость и полное презрение к людской жизни были известны всем. Рокоссовский пишет, что в 1930 году, будучи командиром Жукова, вынужден был убрать его из бригады, потому что обстановку он там создал невыносимую. «Убрали на повышение».

И записки Рокоссовского, и аналогичные мнения других наших полководцев можно расценить как зависть к Жукову, личные неприязненные отношения. Но ведь и среди младших командиров, и среди рядового состава жестокость и беспощадность Жукова к людям были притчей во языцех. Мой друг Георгий Долгов, будучи с ветеранами на юбилее освобождения Киева, посмотрел на днепровские кручи, запрокинув голову, и с ужасом спросил одного из ветеранов: «Иван Николаевич, да туда просто так не взобраться! А как же вы, с пушкой, да еще под огнем немцев!?»

На что ветеран ответил: «Немец впереди, он, может, и промахнется, тогда жив останешься, есть шанс. А сзади - Жуков!»

Но не может лейтенант оперировать именем маршала, представителя Ставки. Для него есть командир роты, батальона, полка. В крайнем случае - где-то высоко-высоко - командир дивизии. Вот их имена он и употребляет в обыденной военной жизни. Но если артиллерийский лейтенант говорит: «А сзади - Жуков!» - значит, это имя для всех стало символом жесткости, беспощадности к своим.

Прошедший рядовым Отечественную войну, писатель Виктор Астафьев в конце 80-х обращался к своему товарищу, фронтовику же, Вячеславу Кондратьеву: «Тот, кто «до Жукова доберется», и будет истинно русским писателем… Достойный выкормыш вождя. Продукт времени».

Виктор Астафьев, мир его праху, был человек резкий. В его словах сквозит неприкрытая неприязнь, даже ненависть. Может быть, не только или не столько к Жукову, сколько к тому, что Жукова делают мифом. Но обратите внимание - «Продукт времени».

Этими двумя словами Виктор Петрович Астафьев выразил самую точную, объективную правду-истину. «Продукт времени»! Почти все были такими! А Жуков среди них - первый ученик в школе дьявола.

Многие маршалы той войны считали, что военные успехи Жукова были обеспечены тем, что ему Ставка давала неограниченные ресурсы и неограниченную власть. Сейчас некоторые исследователи доказывают, что полководческие таланты Жукова - миф. Когда он сталкивался с непосредственным руководством войсками, часто возникали проблемы, как на трагических Ржевско-Вяземском и Ржевско-Сычевском направлениях, где мы под его командованием потеряли более миллиона солдат и офицеров. Как на тех же Зееловских высотах, когда он руководил штурмом с командного пункта 8-й гвардейской армии Чуйкова. А все успешные крупномасштабные операции разрабатывались в Генштабе, Жуков же был в войсках всего лишь надсмотрщиком, безжалостным бичом Сталина.

Может быть. Но я пишу не о полководческих талантах Жукова, а о цене наших побед, о системе. Какое время, какая система - такой был и бич. С этой точки зрения, повернись время иначе, мы сегодня могли жить в мифе о Великом Берии. Берия - Главный организатор и создатель энергетической системы СССР. Берия - Создатель ядерного и космического щита СССР. Берия - Отец атомной бомбы и т. д. Ведь миллионы и миллионы заключенных в бериевском ГУЛАГе строили великие наши гидроэлектростанции, придумывали бомбы и ракеты в тех же лагерях для ученых-конструкторов, названных «шарашками», воздвигали глубоко под землей, под руслами могучих рек, титанические сооружения по расщеплению оружейного плутония. Как, например, в Железногорске, он же Красноярск-26. Египетские пирамиды - мелкие холмы по сравнению с подземными залами горно-химического комбината. Все это строилось в гигантских масштабах самой большой в мире страны. Строилось под руководством Берии.

К апрелю 1945 года советские войска стояли на восточном берегу реки Одер, откуда по кратчайшему расстоянию от Кюстринского плацдарма до Берлина оставалось всего 60 км (ныне территория Кюстринского плацдарма принадлежит Польше, а немецкий город Кюстрин, давший ему название, переименован в Костшин на польский манер).

В западной части Германии союзные англо-американские войска уже практически вышли к Эльбе, и обстановка требовала от советского командования как можно быстрее начинать наступление на германскую столицу и разгром противника.

Наступление предполагалось выполнить силами трех фронтов: 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского.
1-й Белорусский фронт должен был наступать по главному направлению на Берлин, 2-й Белорусский и 1-й Украинский фронты по флангам – справа и слева соответственно.

1-му Белорусскому фронту была поставлена задача захвата Берлина. Фронт силами всех своих армий должен был нанести удар по кратчайшему пути - через Зееловские высоты на западном берегу Одера, где находился мощный укрепрайон немцев. Начало наступления было запланировано на 16 апреля 1945.

Что интересно, по плану наступательной операции 3-я ударная армия 1-го Белорусского фронта, в которой воевал мой дед, не предназначалась для штурма Берлина и должна была лишь обеспечивать поддержку наступления других армий фронта, обойдя город Берлин с севера.
Если бы события развивались по первоначальному замыслу, имена бойцов армии не были бы известны миллионам сограждан. Не узнала бы страна ни Егорова, ни Кантарию, ни других многочисленных героев.
3-я ударная армия под командованием В.И.Кузнецова должна была играть второстепенную роль и наступать параллельно главной ударной группировке фронта, не вступая в Берлин.

Однако история рассудила иначе и повела 3-ю ударную прямо на Рейхстаг. Но об этом после.

Точное расположение огневых и артиллерийских точек противника на его рубеже обороны на Зееловских высотах советскому командованию было неизвестно, поэтому части 3-й ударной армии получают приказ провести разведку боем. C 8-00 утра дивизии, после огневого налета, начинают наступление.
Сам бой был проведен в таком ошеломляющем темпе и при такой мощной артиллерийской поддержке, что немцы приняли эту разведку за начало наступления наших главных сил. Они вынуждены были подтянуть резервы и полностью раскрыли свою систему огня.

Таким образом, группировка противника в полосе наступления армии была определена. Нашим артиллеристам, уточнявшим в ходе разведки местоположение вражеских огневых средств, пришлось срочно вносить изменения в свои планы.

16 апреля 1945. Начало стратегической наступательной операции, вошедшей в историю как Зеловско-Берлинская операция.

Дальше лучше скажет Г.Г.Семенов, автор мемуаров «Наступает ударная»:
И вот ровно 5 часов по московскому времени. По местному - 3 часа. Воздух над кюстринским плацдармом содрогнулся от залпа нескольких тысяч орудий и минометов. Небывалый шквал огня обрушился на позиции врага. Огненные стрелы реактивных снарядов, описав гигантские дуги, мгновенно уносились на запад.
В 5 часов 30 минут просигналил один из прожекторов вблизи нашего наблюдательного пункта. Как только мощный вертикальный луч вонзился в небо, сразу включились еще 19 прожекторов, ослепляя противника ярким светом. Одновременно артиллерия перенесла огонь в ближайшую глубину вражеской обороны. Дружно ринулись в атаку пехота и танки непосредственной поддержки.
С рассветом над полем боя появились наши штурмовики и бомбардировщики. Истребители прикрывали наступавшие войска с воздуха. Противник, подавленный огнем артиллерии, почти не оказал сопротивления на переднем крае. Но затем, оправившись от потрясения, гитлеровцы начали драться с ожесточением. Активизировалась и вражеская авиация.
На НП командарма стали поступать первые доклады командиров корпусов. Но войска двигались так стремительно, что в 11 часов дня мы с генерал-полковником В. И. Кузнецовым вынуждены были переместиться на новый наблюдательный пункт, срочно подготовленный саперами и связистами на только что отвоеванной территории. По дорогам выдвигались вторые эшелоны стрелковых дивизий, шли на новые огневые позиции орудия, подтягивались войсковые тылы. На запад стремился сплошной поток войск...

Войска армии в 5-30 утра после получасовой артподготовки при прожекторном освещении перешли в наступление. Слепящее противника прожекторное освещение - это ноу-хау советской армии - было впервые использовано в боях на Зееловских высотах и почти везде показало себя с самой лучшей стороны.

Зееловские высоты были взяты...

И мы тоже поехали в Зеелов, поклониться тем, кто пал на этой земле.